- Не зевай, а проходи! – воскликнул брат, с грохотом захлопывая дверь. – Ну, что скажешь?
- Что это прогресс, - озвучил Курт свою недавнюю мысль, осторожно опускаясь в ближайшее кресло.
- Ну спасибо! – Билл, отдуваясь, оставил его чемодан у подножия лестницы и направился в сторону кухни. – Ты голодный?
- Нет! - тут же воскликнул младший Каулитц, вспоминая ту прошлогоднюю отраву, которую однажды сварганил Билл в приступе хозяйственного вдохновения. Впрочем, есть действительно не хотелось. – Пить только хочу.
Билл что-то положительно замычал и загремел стаканами в соседней комнате. Курт медленно осматривал гостиную, взгляд зацепился за две фотографии, висящие рядом на стене. Парень подошёл поближе и на одном из фото с удивлением обнаружил себя – десятилетнего, вместе с чуть более молодыми, чем сейчас, родителями. Совсем рядом, в такой же строгой рамке, висел снимок семейной пары весьма добродушного вида – у обоих были тёмные глаза, широкие улыбки и мимические морщинки вокруг глаз.
Сзади раздались шаги – Билл подошёл к нему сзади и сунул в руку стакан с ярко-оранжевым напитком. Курт сделал глоток и невнятно пробормотал:
- Спасибо.
- Да не за что. Ради тебя только и купил. Том ненавидит апельсиновый сок.
- Это его родители?
- Да, - Билл склонился, становясь с Куртом одного роста, и приблизил лицо к фотографии. – Года два назад, вроде, снимок сделали.
- Выглядят добрыми.
- Они офигенные! – Билл широко улыбнулся и распрямил спину, окинув брата взглядом. Положил ладонь ему на макушку и довёл её до своего плеча. – Слушай, а ты реально вырос!
- Не на столько, на сколько бы хотелось, - Курт многозначительно повёл бровями, возвращаясь в кресло. – Слушай, а с чего ты за руль сел?
- Потому что Том объявил, что больше не намерен изображать для меня таксиста, - Билл усмехнулся. – Правда, вторая машина нам пока не светит, делим одну. Ты представить себе не можешь, в какую долговую яму мы влезли, чтобы оплатить вот это, - парень развёл руки в стороны, указывая на стены.
- А родители не помогли разве-е-е? – Курт в очередной раз зевнул.
- Наши – нет. Тома – да, - коротко ответил Билл. – Так, все разговоры и сантименты – завтра. Сейчас – спать!
- Да, босс!
Билл заразительно рассмеялся и, подхватив чемодан Курта, стал подниматься наверх, громко топая. Младший брат шёл за ним, пока не оказался в коридоре второго этажа, откуда ещё три двери вели в разные комнаты.
Билл остановился и указал на дверь прямо напротив лестницы.
- Это ванная, одна в доме. Налево – твоя комната. Направо – наша. Думаю, не стоит объяснять, что ванная и кухня в полном твоём распоряжении? – Билл подмигнул брату, передавая ему чемодан.
- Нет, - Курт благодарно улыбнулся и уже собрался направиться к себе, но на полпути обернулся и окликнул уже стоящего на пороге спальни брата. – Слушай, а… где Том?
Билл почему-то глянул на свою левую ладонь и, подняв взгляд на него, опять расплылся в улыбке.
- У него смена сегодня до трёх утра, он в городе останется. Вернётся утром.
Курт кивнул с натянутой улыбкой и, махнув брату на прощание, зашёл в предназначенную ему спальню.
Забираясь в ещё холодную кровать, он подумал, что, возможно, отдых и не будет таким испытанием, какое он себе нафантазировал.
***
На следующее утро, проснувшись, по обыкновению, в восемь часов, Курт отправился на осмотр дома и прилегающих территорий. Хоть их особняк в Мюнхене и находился за чертой города, но всё равно чувствовалась близость мегаполиса. Здесь же, на окраине Киля, даже воздух был другим и, выйдя во двор, Курт внезапно почувствовал вкус свободы.
Дом Тома и Билла стоял в окружении деревьев, закрывающих его от посторонних глаз. Не было ни цветов, ни садовой мебели, лишь зелёный газон, на удивление ухоженный, и высокие кустарники. Курт с наслаждением растянулся на ещё чуть влажной после ночи траве – поваляться на газонах в родном саду ему бы ни за что не позволили.
Но, как он ни старался, расслабиться до конца пока не удавалось. Курт прислушивался к звуку каждой проезжающей мимо машины, гадая, в какой же из них вернётся домой Том. А не вернуться на этот раз он не мог, поэтому встреча, одновременно желанная и пугающая, была неизбежной. Курт сам не понимал, чего он хочет больше – увидеться с Трюмпером или всё-таки чтобы тот на время его каникул снял себе номер в мотеле и не показывался. Наглость была ещё та, но Каулитц уж очень дорожил своими заметно поскудневшими запасами нервных клеток.
Вдоволь навалявшись, измазав джинсы и почти пьяный от солёного воздуха, Курт вернулся в дом – в желудок ничего не падало со вчерашнего обеда в поезде, и тот теперь буквально вопил призывы о помощи. А на кухне Курта уже ждал сюрприз в виде подпевающего радио Билла, вертящегося вокруг плиты. В воздухе повис неожиданно приятный аромат жареного хлеба.
Билл обернулся на звук шагов и, буквально сияя, улыбнулся брату.
- Доброе утро! Давно проснулся?
- Час назад где-то… Я во дворе был.
Билл кивнул и ловко перевернул гренок в воздухе. Курт подошёл поближе и с изумлением уставился на сковороду.
- С каких пор ты готовишь? Ты чай заваривать не умел!
Билл разразился своим «фирменным» заражающим смехом.
- С тех пор, как появился мужчина, которого надо кормить, чтоб не сбежал. Так что пришлось взять на себя бремя домохозяйки.
- В прошлом году ты чуть не спалил лофт, пытаясь сделать яичницу!
- В прошлом году мы жили в двух кварталах от его мамы, которая поваром работает! А теперь приходится выкручиваться самому.
- А Том готовит? – поинтересовался Курт, садясь за стол.
- Иногда, - Билл поставил перед братом тарелку с гренками и пиалу с джемом. – Но у него график на работе загруженный, в отличие от меня.
- Он вроде отцу помогал в их мастерской, да? – пробормотал Курт с набитым ртом. Его старший брат, по всей видимости, действительно был готов на многое для Тома, раз встал за плиту, да ещё и преуспел в этом. По крайней мере, гренки были потрясающие.
- Теперь нет, - Билл присел напротив Курта. – Помнишь дом, в котором мы жили? Том с другом ещё осенью выкупили помещение на первом этаже. Теперь они держат бар.
- Круто! А мы туда пойдём?
- Лицам до восемнадцати вход запрещён, - Билл усмехнулся. – Что скажут родители, узнав, что я тебя тут спаиваю?
- Мы им не скажем, – прошептал Курт заговорщицким тоном.
- Как не сказали тогда, что ты спустил мамино колье в унитаз? – расхохотался Билл.
Курт только улыбнулся.
- Мне было четыре года! Всю жизнь будешь припоминать?
- Ну, возможно, кода ты разбогатеешь, я смогу тебя этим шантажировать, - старший Каулитц многозначительно повёл бровями.
Разговор прервал завибрировавший на разделочной доске телефон Билла. Парень посмотрел на дисплей, расцвёл улыбкой и, подскочив, вышел из кухни. У Курта даже сомнений не возникло в личности звонившего. Билл говорил тихо, его слов было не разобрать, поэтому младший брат, решив не трепать себе нервы, просто потянулся за вторым гренком.
Билл вернулся спустя несколько минут, с алеющими щеками, но с неизменным выражением безграничного счастья на лице. Не говоря ничего, он вернулся к готовке. Курт с минуту смотрел брату в спину и, наконец, рискнул спросить:
- Кто звонил?
- Том. Сказал, что взял ещё и дневную смену.
- А разве бары работают с девяти утра?
Билл нахмурил брови и со смешком повернулся к брату.
- Ты-то откуда всё знаешь? Готов поспорить, ты в баре и не был никогда.
- Логика, - Курт пожал плечами. – В девять утра открывать бар невыгодно. Даже заядлые алкаши в это время ещё пытаются быть трезвыми.
Билл, посмеиваясь, скинул последнюю партию гренок в большую тарелку и, поставив сковороду в раковину, включил воду.
- Есть особые желания на сегодня?
Курт задумался лишь на секунду и выпалил:
- На пляж!
- Ну, поплавать вряд ли получится, - Билл скептично оглядел небольшие тучки через окно. – Но просто сходить можно. Покажу тебе дорогу.
- Мы поедем или пойдём?
- Извини, но даже ради младшего братца я не буду выгонять машину из гаража, - Билл потешно наморщил нос.
- А мотоцикл?
Старший Каулитц вздохнул и, засунув вымытую сковороду на полку, выключил воду.
- Я его продал.
Курт чуть не подавился гренком. Откашлявшись, он в недоумении уставился на брата.
- Ты серьёзно?! Это же подарок родителей на совершеннолетие!
Удивляться было чему. Три года назад Биллу было проще расстаться с семьёй, чем со своим верным железным конём. Он до того любил свой мотоцикл, что даже не решился доверить его переправку через всю страну кому-то другому, и сам в итоге проехал на нём от Мюнхена до Киля более девятисот километров. А в прошлом году мотоцикл спокойно стоял в гараже – Билл заявил, что медленно и осторожно ездить не умеет, а отчитываться перед матерью о сломанной шее младшего брата желанием не горит. Но Курт всё равно много раз наблюдал, как Билл возится со своей любимой «игрушкой», поэтому поверить в расставание с ней было крайне сложно.
Билл, явно прочитавший все мысли на лице брата, беззаботно пожал плечами.
- Это всего лишь мотоцикл. Зато у меня теперь есть письменное обещание Тома купить мне новый в течение ближайших трёх лет!
- А на что деньги пустили?
- Ты сейчас живёшь в том, на что пустили деньги.
Курт молча упёрся взглядом в окно и закусил щёку изнутри. Он не мог представить брата идущим на компромиссы и делающим выбор в пользу чего-то одного из-за нехватки средств, особенно учитывая их образ жизни в Мюнхене. Курт был готов поспорить на карманные деньги за полгода, что, живи брат сейчас с родителями, то он бы точно себе ни в чём не отказывал, а мотоциклов у него было бы минимум три штуки. Но строптивый Билл выбрал жизнь в Киле, в бесконечном забеге за деньгами, с парнем, которого не потрудился толком представить родным.
И Курт признался себе что, пожалуй, у него бы на это духу не хватило.
Первый день в Киле прошёл на удивление спокойно, в праздном ничегонеделанье.
Билл и Курт долго гуляли по побережью, остановившись лишь раз – на обед в кафе с видом на бухту. Разговоры крутились вокруг семьи и всех событий, что произошли за год разлуки. Курт подробно рассказывал о родителях и школе, Билл – о работе, новом доме и немного о Томе. Ничего особо волнующего Курт так и не услышал – брат был откровенен ровно настолько, насколько считал нужным в разговоре с пятнадцатилетним подростком. Да младшему Каулитцу, как он решил, и не хотелось никаких «подробностей». Он не знал, как отреагирует его система жизнеобеспечения на один лишь поцелуй Тома и Билла, не говоря уже о чём-то большем. Для себя Курт всё уже давно решил. Том Трюмпер был запретным плодом, но, всё-таки, не вожделенной целью. Перешагнуть через брата – это было выше его понимания и возможностей. Сидя в кафе, изредка косясь на зеркальную стену, Курт снова и снова сравнивал себя с Биллом, ещё раз убеждаясь в правильности всех предыдущих «анализов». Его брат был практически идеалом, до которого ему – расти и расти.
Вернувшись домой, уже сидя в гостиной, парни просматривали сделанные во время прогулки фотографии. Билл по обыкновению восхищался каждым кадром, Курт же больше смотрел не на снимки, а на большую карту Киля, которую Билл купил ему при входе на набережную залива и вручил с помпезной речью. Весь её смысл сводился к тому, что он, конечно же, будет присматривать за младшим братцем – ровно настолько, чтобы мама не волновалась, но не так, чтобы видеть его каждую секунду, так что «не смей потеряться, найду – убью». Курт принял это к сведению и пообещал строго следовать указанным маршрутам, хотя ему уже не терпелось самостоятельно выбраться в город. Изучая карту, он изредка кидал взгляды и на Билла. Тот, похоже, листал снимки уже чисто на автомате. Билл поглядывал то на часы, то на свою левую ладонь, на которую отвлекался и днём. По мнению Курта, в ладони брата не было ничего примечательного, как он ни пытался её разглядеть. А вот заметно волнующегося Билла это, похоже, успокаивало. Ведь Том уже два часа как не отвечал на его звонки. Завестись было от чего, но Билл продолжал «держать марку», улыбаясь и шутя через фразу.
Когда стрелки подобрались к двенадцати часам, Билл, сам отчаянно зевая, погнал уже клевавшего носом брата наверх. Курт, впрочем, не сопротивлялся – он наспех принял душ и только приготовился лечь в постель, как услышал быстрые шаги на каменной дорожке, ведущей к дому. Парень выглянул в окно и успел заметить вытянутый силуэт, скользнувший к дверям. Сомнений не было – Томас наконец вернулся домой. Догадку подтвердил и восторженный возглас Билла, долетевший до отдалённой спальни на втором этаже.
Курт всё-таки лёг в постель и замотался в одеяло, как в кокон, надеясь побыстрее уснуть. Может, брат с его пассией и старались заглушить эмоции и шаги по лестнице, но удавалось им это с трудом. Курт слышал, как дважды хлопнула дверь ванной комнаты, как Билл и Том ходили туда-сюда, перекидываясь малопонятными короткими репликами. А потом и вовсе скрипнула, приоткрываясь, дверь в его комнату. Курт уткнулся носом в подушку, изо всех сил притворяясь спящим. Вошедший наблюдал за ним почти минуту, а затем тихо удалился. В ту же секунду из небольшого коридора раздался ничем не приглушённый голос Билла.
- Спит, вроде.
- Отлично, - ответил ему звучный баритон, от которого у Курта по спине поползла целая когорта мурашек. – Пошли в спальню, поговорим там нормально.
- Отлично, я выскажу тебе всё, - Билл издал смешок.
- Согласен, - Том тоже усмехнулся. – Заодно поговорим о твоём брате…
Курт дёрнулся и, едва услышав звук закрывающейся двери, принялся тут же выпутываться из одеяла. Парень выскользнул из спальни, остановившись напротив входа в комнату хозяев. Он только приготовился прильнуть ухом к двери, как в ту же секунду его спугнул голос брата:
- Открой дверь, пусть проветрится, а то душно.
Курт изо всех сил вжался в стену. Том, а, судя по тени, это был именно он, чуть приоткрыл дверь, пустив в коридор полоску света.
- А он точно спит?
- Да, я заходил, проверял…
- Он изменился с прошлого лета?
- Да, подрос немного, тогда он мне вообще по грудь был. Я в его возрасте тоже был низким, потом только вымахал. Думаю, Курт вырастет ещё.
Младший Каулитц закатил глаза и чуть не завыл от досады. Он и так переживал из-за небольшого роста, а тут, оказалось, и брат озабочен тем же. Решив рискнуть, Курт сделал робкий шажок вправо и, цепляясь за косяк, одним глазом заглянул в спальню.
Билл, в одном полотенце на бёдрах, стоял напротив большого зеркала и медленно втирал какой-то крем в кожу лица и рук. Движения кистей были плавными, почти завораживающими, а взгляд, направленный в зеркало, каким-то неуловимо мечтательным. Курт никогда не видел брата таким. С ним Билл всегда вёл себя, как обычный парень, не выпячивая ни свою ориентацию, ни двуполую привлекательность. Сейчас же от брата исходил такой эротический позыв, что Курт даже покраснел. Нет, никаких неправильных желаний Билл у него не вызывал, но ощущение того, что он забрёл на запретную территорию, было. Эти двое явно не рассчитывали, что за ними будет наблюдать третья пара глаз.
Курт перевёл взгляд влево, стараясь понять, где же Том. Видимость, впрочем, была так себе – он разглядел лишь Билла, зеркало, большой комод, почти скрывающий нижнюю часть тела брата. А слева виднелось изножье кровати, с которой свисали узкие ступни. Одетый в одни только джинсы Том сел, поставив ноги на пол, и теперь Курт довольно хорошо его видел, по крайней мере для того, чтобы рассмотреть.
Трюмпер не сильно изменился с их прошлогодней короткой встречи, хоть Курт и запомнил только какие-то детали. Например, его широкие плечи, красивые руки, брейды и еле заметный шрам на щеке, который он непонятным образом сумел разглядеть за те полминуты, что они смотрели друг на друга. Весь год Курт помнил не внешность, а то впечатление, что у него осталось. Рослый, крепкий Том казался надёжным, сильным и добрым, а его чуть подрагивающая при рукопожатии ладонь была жёсткой, но очень тёплой.