На разрушенную атмосферу наложилось то, в чем Алан и раньше был уверен — Льюис от него что-то скрывает, что точно как-то касается самого омеги. То, что они встретились случайностью не было, для официанта из «Ласточки» Алан не был незнакомцем, и вряд ли его знания ограничиваются именем. Почему? Зачем? Какой в этом смысл?
Альфа не взял трубку.
- Ну и черт с ним… - проговорил Алан своему отражению, умываясь слишком долго. Хотелось смыть с себя что-то, какую-то невидимою грязь, и это желание не отпускало, хотя сам омега понимал его иррациональность. - Я нормальный, - говорит он своему отражению, это немного успокаивает.
На душе ютится обида, но Алан упорно ее отрицает. Фиг с ним, с альфой этим. Будет обоим лучше, если эти отношения закончатся сейчас, если Льюис испугался или же решил, что ему нужен кто-то по-нежнее и романтичнее. Понять разницу любви — не так уж и важно, жил ведь как-то раньше, никогда это не волновало.
Ложь.
Волновало, очень даже волновало. Каждый раз, натыкаясь на это слово, Алан пытался понять, какой в него вложен смысл. Каждый раз, когда Георг пишет ему «люблю», Алан перечитывает раз за разом, чувствую себя ущемленным, ограниченным.
«Люблю тебя».
Эти слова звучали и десять, и тридцать лет назад. А вот двадцать лет назад этих слов не было, но оно и к лучшему, Алана тошнило каждый раз, когда воспоминания врезались в голову.
«Мой любимый Алан».
Он просто не мог принять этого, понять, не мог поверить. Помнится, тогда его силком тащили к психологу, объяснявшему, что все это тяжело и аморально, но Алан этого не понимал, кричал и спорил, какое-то время переваривал новую информацию и доводы специалиста, а потом понял, что лучше молчать. Когда ничего не говоришь, не споришь, смиренно качаешь головой, тогда о тебе думают лучше, тогда считают, что ты идешь на поправку и в посторонней помощи нуждаешься все меньше.
Они решили, что «вылечили» Алана, но тот никогда не считал себя больным, да и таковым не был. Понятие любви для него размылось, наполовину стерлось, все исковеркалось. Кажется, те сеансы изранили его сознание куда сильнее, нежели «любовь» взрослого мужчины.
Дети любят родителей, между людьми зарождается любовь, ребенок — это тоже плод любви. Это все разные чувства, Алан знает, что любовь детей и родителей — это одно, любовь между альфой и омегой — это другое, а плод любви — это скорее последствия незащищенного секса, когда о реальной любви может и не быть и речи. Теоретически он понимает различия, но на практике не понимает ничерта.
Он знал раньше, точно знал это, но после той комнаты, где пахло дешевым заменителем кожи, сладкими духами и морским освежителем, где был низкий белый потолок, светло-голубые стены и аквариум с какими-то маленькими рыбками, был омега со светлыми вьющимися волосами и улыбкой, не выражающей ничего… казалось, будто в той самой комнате Алану достали мозг из головы, потрясли и засунули обратно.
- Все-таки я совсем не подхожу ему, - с грустной улыбкой делает вывод Алан, уже допивая свой утренний кофе.
«Алан, если врач разрешит, ты приедешь ко мне?»
Очередная неоднозначная ситуация. Как же омега не любит их, но почти каждое утро Георг ему пишет, чтоб обменяться хотя бы парой фраз, и брюнет отказать не в силах. Они же друг другу не чужие, да и Алан — единственное, что осталось у альфы. Осталось ли — вопрос сомнительный, но омега не может совсем отвернуться. Он любил… к Георгу никто и никогда уже не придет, от этого у Алана разрывается сердце, но он прекрасно знает, что если встретиться с ним, то это не принесет ничего хорошего. Будет больно обоим, а еще эти взгляды, которыми их будут провожать со всех сторон.
«Если я приеду, а меня не пустят — это будет нехорошо, то что не вздумай меня обмануть».
«И правда… но если однажды нам все же разрешат увидеться, ты согласишься?»
Вот же липучка… Раз за разом припирает Алана к стенке, даже не подозревая об этом. Пока омега пялится на экран, не зная, что написать в ответ, телефон звонит. Льюис.
- Привет! - первым делом радостно произносит альфа. - Вот уж не ожидал, что ты мне позвонишь, но это так… так волнительно.
- Привет, - спокойно, что особенно заметно в контрасте с речью альфы, - хотел извиниться. Кажется, я сказал что-то не то ночью. Что-то нашло на меня…
- Знаешь, - тон мигом перешел на спокойный, словно альфа пытался подражать Алану, и у него это даже получалось. Двойное дно, не иначе, - это было неожиданно. Услышать это от тебя, услышать вообще, но… как бы сказать... - со смешком сознался Льюис, - если ты не против, поговорим об этом вечером? Я проспал и теперь опаздываю.
- Без проблем, - с полуулыбкой произносит Алан, пробуя на вкус чужой ответ. Они поменялись местами, это тоже забавно.
Омега почти забыл про прерванный разговор, но теперь просто набирает: «без проблем».
Значит, так просто Льюиса не оттолкнуть. Алан действительно удивился такой реакции на произошедшее. Может, ничего из ряда вон не произошло? Да, на него это не особо похоже, но людей множество, возможно, с другой стороны все нормально.
Подкладывая себе на блюдечко печенье, словно так и лежало, омега решает не думать об этом. Не сейчас, да и если забивать себе голову, то при Льюисе будет совсем неуютно. Только не хватало ему нервничать перед парнем, что на десять лет младше.
Осознание, что он ждет вечера, пришло к Алану где-то в обед, когда он лениво пил кофе за рабочим столом, рисуя на уголке какого-то случайно завалявшегося не на месте листа каракули. Желание работать сдулось в бездну с самого утра, потому прогресса не было никакого, омега вообще на это забил, надеясь, что сегодня дождя не будет, потому что хотелось прогуляться под открытым небом. Тепло, но не очень жарко, дует небольшой ветерок, нет трех слоев одежды и по ночам светло. А еще завтра выходной, и может, причина нежелания работать кроется именно в этом.
На следующей неделе придется восполнять потерянное время, но уж Алан справится как-нибудь, а пока можно докрасить одинокое яблоко на дереве. Омега не хочет переворачивать лист — так он не увидит, что за важный документ он только что испортил.
С Льюисом договорились сразу после работы, Алан успел дойти до кафе, пока альфа еще собирался. «Ласточка» работала до ночи, но за все время знакомства Алан ни разу не застал Льюиса, работающего вечером.
- Это потому что я на подработке, - пояснил альфа, - работаю пару месяцев, позволяют в одну смену, потому что на вечернюю тоже есть работник. А я же все еще студент, поздно решился на вышку.
- Некоторые всю жизнь не решаются, - поддержал Алан. - Я тоже не сразу пошел, сперва год работал консультантом, потом решил, что мне это не очень нравится.
- Ты? Консультантом? - удивился Льюис, словно это в природе невозможно было. - С твоими навыками общения?
- У меня прекрасные навыки общения, когда мне это нужно, - стрельнул взглядом омега, что Льюис сразу понял — взболтнул лишнего.
- Ну да… ты же журналист, - попытался замять альфа, не задумываясь особо.
- А ты откуда знаешь? - тут же заметил омега. Уличать сразу же не стоит, Льюис закроется или наврет с три короба, что не исключено при любом варианте развития событий. Но не может он так просто знать, где работает Алан, если только не следит сутками.
- В журнале видел, - тут же нашелся альфа, на что омега слегка улыбнулся, ответив просто :
- Вот как…
Может, Льюис это специально делает, как бы подает знаки и проверяет, насколько хватит мозгов Алана. Может, действительно выдает себя по полоротости. Омега учился на журналиста, но сейчас он занимает место редактора, пусть его имя и мелькает на страницах, Алан уверен, что спроси он название, Льюис не найдет что сказать, кроме: «Забыл». Альфа заранее знал либо его ВУЗ, либо место работы, а так же не просто имя, но и фамилию.
Часть 7
Алану не очень хотелось приходить, но казалось, что если он сейчас откажет, то это выдаст незаинтересованность омеги в отношениях. За Льюиса он не беспокоился — простуда с каждым случается, и ничего страшного тут нет. Посидит пару деньков дома под теплым одеялом и все, в конце концов от простуды не умирают. Если и умирают, то исключительно редко или в каких-то далеких уголках от цивилизации.
- Тебе не нужно приходить, - сказал сам альфа по телефону, - но если вдруг захочешь, то прихвати чего-нибудь от горла.
А еще предусмотрительно скинул карту с отметкой своего места жительства. Алан было подумал, что тот мог и специально подстроить разговор, чтоб заманить омегу к себе домой, но тут же отмел эту идею, признав полной чушью. Да и голос у альфы звучал странно.
Не хотелось, но Алан купил леденцы от боли в горле, заодно и апельсины, говорят, цитрусовые полезны при простуде. Он просто удостоверится, что в этот раз Льюис не обманывает его, после чего со спокойной душой пойдет домой.
Если подумать, это самый большой шаг, который Алан делает навстречу. Отношения ведь не могу быть односторонними, раз Алан вроде как на них согласился. С Льюисом бывает приятно, но самому выступать инициатором омеге все еще не хотелось. «Альфа, как альфа, - привычно думает Алан, - не больше».
Льюис оказывается действительно больным. Да, разгар лета, да, на улице жара, но альфа все равно с красным носом и закутан в одеяло. Говорить больно, глаза сонные, волосы растрепаны, передвигается, как пингвин. Медленно переступая, альфа плетется обратно на свой диван, где с тяжелым вздохом падает, после чего морщится от удара головой. Что за безрассудство…
- Держи, - протягивает ему Алан упаковку леденцов, приседая на корточки рядом, пытается вернуть лицо к непроницаемому виду, но вместо этого явно читается плохо скрываемая жалость, вперемешку с улыбкой.
- Ты разве не должен был попутно захватить лекарства от температуры и насморка, а так же продуктов для куриного бульона? - тут же попытался съехидничать альфа, но закашлялся, а Алан ловко выдернул леденцы обратно, когда он почти их взял.
- Серьезно? - протянул омега, ветрено размахивая пластинкой.
- Конечно, - не желал сдаваться альфа, предпринимая попытки выловить спасительное лекарство, но Алану не составляло труда махать им перед носом альфы, но удерживать от попадания к тому же в руки, словно с котенком игрался.
- Где ты столько сопливых книжек прочитал, что в голове твоей такая чушь? - продолжал глумиться омега, и ни капли жалости не проскользнуло в его сердце.
- Ну ты же омега… забота и любовь у тебя в крови быть должна, а я альфа, который предположительно нихрена не умеет.
- Какой кошмар, - прокомментировал Алан, сморщив нос, и вручив заветную пластинку Льюису уже без особого энтузиазма.
- Благодарю, - тут же отозвался тот, запихивая в рот леденец, - перерыл весь дом, но не нашел ни единого средства от боли в горле. Ты меня спас.
Алан смотрел на него с самым спокойнейшим выражением лица, что альфе не по себе стало, но страшных косяков он за собой не нашел, потому решил, что это все от болезни, пока омега не отвел взгляд совсем, залипнув куда-то в окно.
Если что-то нужно — говори, если что-то хочешь — оценивай свои желания. Не все хотелки могут быть исполнены, но никто не должен догадываться о них. И, конечно, никто не должен догадываться, что нужно тебе. Забота? Да Алан в жизни никогда и ни о ком не заботился. Даже не завел кота или птичек, потому что тогда бы пришлось обязательно каждый вечер идти домой. Конечно, он и без того приходил домой каждый раз, но по крайней мере без нитей, что привязывают к месту.
Алан сделает, если что-то нужно, но предугадывать желания и скакать перед кем-то, дуя на ложечку с бульоном, он не будет никогда.
- И как же ты умудрился? - спрашивает омега, все еще немного насмехаясь над Льюисом. Смеяться над больным не хорошо, но он и не над болезнью смеется.
- Меня вытащили на реку, где я и простыл. Вообще-то у меня хороший иммунитет, но целый день в ледяной воде и ему не понравился, - альфа тоже хихикает, уже чистит апельсины и выглядит немного бодрее. Если ему что и помогло, так лекарство от кашля, а не присутствие Алана.