- Ясно,- только и проговорил я, пытаясь совладать со своими конечностями и присесть в кровати. Мама, поняв мои намерения, помогла. Я осмотрелся. Палата была совершенно обычной: под стать белому потолку белые стены, светлые шторы..Я ожидал увидеть еще несколько пациентов, но моя палата была рассчитана на одного.
Я молча сидел в кровати, ни о чем особенно не задумываясь. Мое состояние было походе на то, когда я по глупости превысил дозировку прозака. Данное сравнение натолкнуло меня на мысль, что парочку успокоительных уколов мне все же сделали, пользуясь тем, что возразить я этому не мог.
- Мам, - обратился я к ней.
- Да?
- Так почему все-таки именно Кеннер?
- Ты узнаешь. Я понимаю, это странно, и в Новом Орлеане хватает психиатрических больниц, но то, что ты в Кеннере пойдет тебе на пользу. Я пообещала одному человеку, что он сам тебе обо всем расскажет. Но перед тем, как позвать его, я бы сама хотела кое о чем с тобой поговорить.
Мое слегка замутненное сознание вряд ли сейчас было способно на серьезный разговор, коим он и обещал быть, но я все же слабо кивнул маме и приготовился слушать.
- Я могу понять, почему это произошло. Мы оба знаем о твоих проблемах, милый. Я не виню тебя и надеюсь, что мы найдем способ справиться с этой ситуацией. Ведь ты теперь единственное, что у меня осталось, - было заметно, что ей тяжело говорить, но она старалась быть сильной, - Скажи мне, когда ты начал планировать.. самоубийство?
- Я его не планировал. Я вообще редко что планирую, насколько ты знаешь.
Она кивнул и продолжила.
- Дело в том, что.. я не знаю, как тебе это сказать, но в ту ночь мисс Донован, твоего психолога, нашли мертвой в ее квартире. Она выпила пачку снотворного.. и.. в общем.. да, это было самоубийство.
Я прикрыл глаза. Не слишком ли много смерти? У меня нет сил даже чтобы подумать о том, какие чувства вызвала у меня ее смерть. Она не была для меня другом, но что-то особенное я к ней чувствовал. Идеальная Шерон Донован, у которая идеальная жизнь.. что могло толкнуть ее на это? Думаю, стоит воспользоваться безметежьем, которое мне дарили препараты. Я не знаю, что будет после и даже представлять это не хочу.
- Мы подумали, что, возможно, вы договорились об этом, потому что такие совпадения - большая редкость.
- Я не знал, что она собирается сделать это. Даже предположить не мог.
- Она оставила для тебя предсмертное письмо, - мама вытащила из своей сумки, лежащей неподалеку, небольшой конверт, где я ясно разглядел свое имя, написанное неровным почерком, что было совсем нехарактерно для мисс Донован, - Я не читала его. Но я хочу чтобы ты прочитал его. Обязательно.
Я взял конверт из рук матери и достал из него свернутые пополам тетрадный лист. Буквы плясали перед глазами, отчасти потому, что почерк был почти неразборчивым. Мне стоило немало сил, чтобы сфокусироваться и разобрать написанное.
Дорогой Такер.
Когда ты прочитаешь это, меня уже не будет. Банальные слова, ты бы их не написал, решись на такое. Хотя.. о чем это я? Ты бы не стал писать предсмертную записку. Я неплохо изучила тебя за это время, поэтому даже не сомневаюсь, что так и было бы. Хочу чтобы ты знал, что то, что случилось, случилось не из-за тебя, как ты мог подумать. Отчасти, наша последняя встреча оказалась финальным толчком, но я уже давно к этому шла.
Мое нездоровое влечение к душевнобольным людям началось еще тогда, когда мне было шестнадцать. И я не имею ввиду интерес, это было именно влечение. Страстное. Я на долгие недели запиралась в своей комнате и смотрела фильмы о психиатрических больницах, читала книги.. Сначала я не осознавала, что это ненормально, но после.. это стало невыносимым. Обычные люди меня совершенно не интересовали. Маниакальные расстройства, социопатия, раздвоение личности - вот, что я хотела видеть в людях. Самое страшное, что я хотела не только видеть это, но и чувствовать. Чувствовать не себе, погружаться в это с головой. Моя жизнь казалась слишком скучной по сравнению с этим.
Ты, наверняка, думаешь, что именно поэтому я стала психологом. Вовсе нет, я подумала, что если научусь лечить все это, то возможно вылечу и себя. Но все становилось только хуже. Ты был не первым моим пациентом, с которым у меня произошла сексуальная связь. И сегодня я поняла, что так больше не может продолжаться. Мне становится хуже, я сходу с ума, но это сумасшествие - совсем не то, чего мне всегда хотелось. Оно мучает меня с каждой секундой все сильнее. Все сильнее я ощущаю себя никчемной куклой, у которой внутри все слишком просто, все слишком правильно. Слишком не так, как у тебя.
Бред. Я пишу эти строки и мечтаю о том, чтобы поговорить с тобой. Послушать еще немного о твоей боли. А затем снова поцеловать тебя.
Извини меня, Такер. За все, что было.
Ты единственный, кто знает правду. И, надеюсь, что ты никому об этом больше не расскажешь.
Пусть в памяти людей я останусь такой же приторно идеальной.
С любовью,
Шерон Донован. Психолог-практикант.
Я пробежался глазами по письму еще пару раз, потому что думал, что эти строки мне мерещатся. Я не мог поверить, что все обстояло именно.. так. Все оказалось именно так, как я и был склонен считать: у каждого человека в душе есть уголки, куда он никого не пускает до определенного момента. И чаще всего, такой момент становится фатальным. Мнимая жизнь обрывается, рушится четкий идеальный образ. Пусть он и рушится только в глазах только одного человека, а данном случае, меня.
Я отложил лист и слабо улыбнулся. Можно ли считать, что эта оборванная жизнь записана а мою чековую книжку? Мисс Донован так не считала, стоит ли ей верить?
- Что там, Такер?
Я и забыл, что мама все еще находится рядом со мной и неотрывно следит за моей реакцией.
- Все нормально. Думаю, ее самоубийство пошло ей на пользу.
Глаза матери расширились от ужаса. Она будто хотела выкрикнуть: "Как ты можешь говорить такое?!", но она не произнесла ни слова. Видимо, ее утешало то, что здесь меня обязательно вылечат, что я начинаю путь к выздоровлению. Хотелось бы и мне в это верить.
- Ты.. дашь это письмо полицейским?
- Нет. Думаю, это мое право - оставить его у себя.
Мама лишь кивнула.
В дверь постучались, и затем перед моими глазами появился человек среднего роста в больничном халате, некогда черные виски которого уже тронула слабая седина. Его взгляд был обеспокоенным, и он нервно заламывал руки, даже не пытаясь это скрыть. Увидев его, мама вскочила, и, пробормотав что-то вроде "вы справитесь без меня", стремительно выбежала из палаты.
Мужчина присел на место моей матери и глубоко вздохнул.
- Вы мой лечащий врач? - спросил я, догадываясь, в принципе, каким будет его ответ. Мужчина нервно усмехнулся и кивнул.
- Да, это так.
- Ну и..? Насколько все плохо?
- Достаточно, - его голос стал более деловым, - Тут и синдром неконтролируемой агрессии, и социопатия, и еще ряд заболеваний, в общем, полный набор, судя по рассказам твоей матери. Но я не хочу ставить точные диагнозы до того, как мы проведем некоторые тесты. Нам ведь нужно понять, как бороться с монстром, который сидит внутри тебя, Такер.
Его обращение ко мне прозвучало нежно, и это меня немного насторожило, но сначала я не придал этому значения. До того, пока не взглянул на его бейдж. Я снова не поверил своим глазам, а затем сглотнул и поднял на него взгляд.
- Как мне обращаться к вам, доктор?
Он проследил за моим взглядом и понял, что мой вопрос - это простая формальность.
- Доктор Леонардо Спиноза. Старший врач психиатр. Или просто..
- Отец.. - закончил я за него.
Вот уж не думал ни гадал, что при первой встрече с отцом в сознательном возрасте, у меня случится такой приступ сентиментальности. Я смотрел на этого человека и видел себя. Видел его страх за меня. Ведь.. родитель - это не просто слово. Я думал, что буду злиться на него, из-за того, что он не искал со мной встреч, но на самом деле я был просто счастлив. Счастлив от того, что внутри появилось какое-то чувство завершенности, удовлетворения. Вопросов, касающихся моей личности сразу стало меньше, будто каким-то волшебным образом они разрешились. Да, я не ожидал подобной реакции. Но она была, я был безгранично этому рад.
- То, что случилось с твоим братом.. мне жаль.
- Давай не будем о нем. Пожалуйста. Я пока не уверен, что могу поднимать эту тему.
- Как скажешь.
- Мне столько хочется у тебя спросить.
- Мы найдем время. Я больше не исчезну из твоей жизни. И не вини маму за то, что она была против наших встреч. В первую очередь, она думала о тебе.
- И почему сейчас все так изменилось?
- Потому, что огородить тебя от меня оказалось бесполезной вещью.
Я улыбнулся. Это было так странно. Я всегда представлял этот момент каким-то взрывным, а оказалось, что спокойная радость, разлившаяся по телу - вот результат. И будто он всегда был рядом, настолько правильным казалось все происходящее сейчас.
- Жизнь такая идиотская, - проговорил я, - у отца-психиатра сын психопат. Он мог вылечить его с самого начала, но мать была против, думая, что эффект будет противоположным, что только все ухудшило. Это могло бы стать неплохим сюжетом для книги. Но это дерьмовый сценарий жизни.
- Дерьмо случается, - я уловил в его голосе знакомые нотки, так похожие на мои, - Тебе нужно отдохнуть..сын.
Я кивнул, и он поднялся, собираясь выйти. Его рука уже легла на дверную ручку, когда я окликнул его.
- На один из вопросов..ты можешь дать ответ сейчас?
- Пожалуй.
- Если ты работаешь в Кеннере, то наверняка уже покинул Холлигроув?
- Не ездить же мне оттуда каждый день.
- Скучаешь по этому месту?
- Твоя мать закатила бы глаза, услышав это. Но да, я безумно скучаю.
Вместе с тем, как хлопнула дверь, в моей голове что-то щелкнуло. Мне было плевать, что я слаб. Плевать на то, что из психиатрической больницы выбраться не так уж и просто. Я знал одно: мне НУЖНО отсюда уйти. Прямо сегодня. Как только это станет возможным.
Мама совершенно не хотела уходить в этот день. Она все спрашивала меня о моем состоянии, рассказывала какие-то истории, пыталась подбодрить, но я слушал ее вполуха. Все место в голове занимала только идея фикс, от которой я не мог отделаться.
Когда солнце стало садиться, я убедил мать в том, что ей пора отдохнуть. Не на кушетке в больнице, а в мотеле, где они с Бредом остановились. Принять горячую ванну и хорошенько выспаться. Она долго не хотела со мной соглашаться, но я могу быть очень настойчивым. И когда дверь за ней наконец закрылась, и подскочил с кровати и получил небольшой сюрприз в виде головокружения. В глазах немного потемнело, но я оценил свое состояние как "сойдет", и продолжил путь к поставленной цели. На мне была больничная одежда, но в этом как раз не было проблем. Мама привезла большую сумку с моими вещами. Видимо, подумала, что я останусь здесь надолго. Наверняка, меня и не планируют отпускать ближайшие полгода. Меня это не пугало. Завтра пусть делают со мной все, что угодно, но сегодня я должен отсюда уйти.