И если я сначала я думал, что испытывал ужас, когда он стоял у двери и смотрел на меня, то я понял, что настоящий ужас я испытал только тогда, когда он вдруг отлепился от двери и пошёл на меня. Единственное, о чём я был способен в тот момент думать, было: если он подойдёт достаточно близко, может случиться что-то такое, что уже не получится проигнорировать… Что бы сейчас ни произошло, уже не будет пути назад, когда ещё было возможно делать вид, что на самом деле ничего не было.
— Джастин, — сказал я, и я очень надеялся, что это прозвучало, как запрет. По крайней мере, я очень сильно на это надеялся.
Он не остановился. Я снова произнёс «Джастин» ещё более громким, более угрожающим тоном. Я был уверен, что, если бы я сказал «остановись» или «не делай этого», он, возможно, и остановился бы, развернулся и вышел из моего кабинета. Но, по какой-то причине, все нужные в тот момент слова вылетели из головы.
Пока он делал эти несколько шагов от двери, тело и мозг требовали от меня диаметрально противоположных действий, но к тому времени, когда он оказался в двух шагах от меня, тело окончательно победило мозг и приняло за него решение о полной и окончательной капитуляции.
Одной рукой я ухватил его за запястье и притянул его к себе, второй я вцепился ему в волосы и притянул ещё ближе. Он, не колеблясь, обвил меня руками, а потом наши губы соприкоснулись… Его губы были такими горячими, такими тёплыми… А волосы — такими мягкими и…
Это оказалось куда крышесноснее, чем я предполагал.
Его руки, лежавшие на моей талии, поднялись выше, одна рука ухватилась за рубашку, а второй он заложил мне волосы за ухо и погладил по голове. Это было настолько приятно… А потом я почувствовал, как его язык коснулся моей верхней губы, я разомкнул губы и… Господи… Это… Да…
ДЖАСТИН
О господи… Господи… Господи… Он прижимал меня к себе так, словно хотел раздавить, тяжело дышал и, блять, просто трахал меня языком в рот… Колени подгибались, я был уверен, что, если бы он отпустил меня, я бы, скорее всего, рухнул на пол. Где-то на задворках сознания трепыхалась мысль, что рубашка задралась, но мне было на это совершенно наплевать. Я понимал, что все мои мечты изобразить независимость и равнодушие остались в прошлом, я осознавал, что я вещь, которая принадлежит ему и, что он может делать с этой вещью, что захочет. И на это мне тоже было наплевать. Я сдерживал стоны до тех пор, пока не услышал сдавленный стон, сорвавшийся уже с его губ, а когда он раздвинул мне ноги и принялся потираться о меня бедром, последние остатки самоконтроля покинули меня. Планы сдерживать всхлипы и стоны так и остались планами… Он шумно дышал, и я знал, впрочем, я знал это и раньше, что, если это случится, я поведу себя как жаждущая безвольная масса, собственно, я именно ею уже и был, но чего я никак не ожидал, так это того, что его охватит такое же отчаяние, что он будет также цепляться за меня и прижимать к себе, что он будет тянуть меня за волосы, стонать и задыхаться и облятьбожемойблять…
Когда он проложил дорожку из поцелуев от подбородка к шее, которую он принялся, постанывая, посасывать, моя рука, без участия разума, легла на бугор на его брюках. Я сжимал и поглаживал его сквозь брюки, он прижимал меня к себе за ягодицы. Мне казалось, что ещё чуть-чуть, и я просто потеряю сознание, столь вышибающие мозг ощущения нахлынули на меня. И тут он снова впился мне в губы, казалось, его руки были везде, потом он укусил меня за мочку уха и…
— Брайан? Брайан! — женский голосок донёсся со стола.
Брайан застыл на секунду и коснулся языком моей шеи.
— Брайан, приехал Лео Браун, ему можно войти?
Язык исчез, и Брайан уткнулся лбом мне в плечо. Я неохотно убрал руку, но не отстранился.
— Блять… — пробормотал он. Затем он отлепился от меня и нажал на какую-то кнопку на столе.
— Да. Через минуту.
Я приподнял бровь.
— Через минутку?
Он вздохнул и, опершись о стол, принялся изучать носки своих ботинок.
— Этого…
Ох, бля. Вот она, единственная причина, по которой мы не стали это делать ещё месяц назад.
Я кивнул.
— Этого не будет. Я понял.
— Нет… — он провёл руками по лицу, потом указал на дверь и откашлялся. — Я должен с ним поговорить… прямо сейчас… поэтому…
— Разумеется… Я уже ушёл, — кивнул я, направляясь к двери. Я затормозил было, чтобы сказать что-нибудь, но, что можно сказать в такой ситуации? Поэтому я вышел. Я вышел и вернулся к работе, как будто ничего и не было. День сегодня, похоже, будет препоганенький.
Я всерьёз подумывал над тем, чтобы, сказавшись больным, уйти домой, но что-то мне подсказывало, что я никогда не прощу себя, если позволю этому придурку настолько испортить себе настроение. Разве не это было моим девизом? Я прекрасно знал, что, блять, случится, если я позволю себе пойти туда, и, тем не менее, зная всё это, я туда всё-таки пошёл, и этого уже никто не изменит. Поэтому я, блять, сидел и рисовал, и резал, блять, бритвенно острым ножом бумагу, и обсуждал, блять, с Марком размер шрифтов и, блять, блять, блять. Блять!
Голова, ты давно встречалась со столом?
Примерно часа два спустя, Марк положил на мой стол макеты, которые я оставил в кабинете Брайана. К уголку оборотной стороны одного из них клейкой лентой был прикреплён листок бумаги.
Джастин,
Макеты идеальны, ничего не меняй.
PS:
Нахрен профессионализм. Фуллер 66, это на углу с Тремонт, верхний этаж. 8 вечера. И никакая Дебби, и никто другой к нам не прорвётся: я отключу домофон. Я даже дверь запру, просто на всякий случай.
О боже мой.
Сердце бешено колотилось, разум пытался вставить хоть словечко. И это после того, как он сначала отчитал тебя, а потом так кинул у себя в кабинете? Почему бы тебе не заставить его прождать всю ночь напролёт? Он заслужил и не такое.
Ага, конечно. Размечтался.
Хотя… может, заставить его прождать хотя бы минут пятнадцать?
Если я, конечно, выдержу эти пятнадцать минут.
Но всё-таки я решил нагуглить адрес. Просто на всякий случай.
Примечание к части
Заранее приношу всем свои извинения: печатаю на нет-буке с ОЧЕНЬ странным вордом. А эта глава была напечатана между Белгородом и Харьковом, где поезд, похоже, объезжал колдобины. Возможны очепятки.
ГЛАВА 10
БРАЙАН
Первое, что следует сделать, это снять костюм.
Я яростно сорвал с себя галстук, потом, сняв рубашку, смог насладиться прохладой, царившей в лофте. Ещё 30 секунд, и вот я уже в футболке и свободных джинсах.
Второе, что следует сделать, это выпить.
Проклятие, я весь день был до такой степени на взводе, что не мог заставить мозг сконцентрироваться на элементарнейших задачах, и кидался на подчинённых при любой их оплошности. Пожалуй, пары глотков мне будет мало. Взяв всю бутыль, я ушёл на диван. Там я и засел, глядя в окно и потягивая виски.
Какого хрена я сказал ему приходить в восемь? Это показывает, насколько велико было охватившее меня сумасшествие: я даже не задумался, зачем я вообще велел ему прийти. Ведь теперь я уже не смогу отказаться овладеть им, если он сам захочет мне отдаться. Я прекрасно отдавал себе отчёт, что он — лучшее, что попадалось мне за очень, очень долгое время. В сексуальном смысле, разумеется. Меня послушать, так можно решить, что я, блин, лесбиянка какая-то.
После того, как я сделал пару глотков виски, мне стало легче, но не намного. И, тем не менее, я решил поставить бутыль на место, так как было бы немного невоспитанно оказаться вдрызг пьяным, если он придёт.
Господи, а что делать, если он не придёт?!
Если быть уж совсем откровенным, именно эта мысль и ела меня весь день. Именно из-за неё у меня ушло целых 20 минут на то, чтобы написать эту проклятую записку, именно из-за неё мне сейчас так хотелось выпить. Что делать, если он вообще не придёт?! Что делать тогда?! Меня ещё никто и никогда с сексом не динамил, но и я никогда заранее так не портил отношения с тем, кого хотел трахнуть. Я просто трахал и тут же забывал об этом. Господи, да что ж со мной происходит-то?
Я посмотрел на часы.
19:53.
Это была абсолютно идиотская идея. Может, мне следует… что? Позвонить ему и сказать, чтобы не приходил? Это было бы совсем дико. Может, не отвечать, когда он позвонит в домофон? Ну даже я не до такой степени незрелый мудак.
Нет у меня причин так нервничать. Я хотел его трахнуть, поэтому я его трахну. Всё как всегда. Ну, не совсем, но почти. И я не нервничал. Вовсе нет.
19:58.
Проклятие! Надо ещё хлебнуть виски. Всего один глоток. А потом я пойду и почищу зубы… Сам не знаю, зачем мне это надо… Мне же должно быть всё равно, пахнет у меня изо рта или нет. Но мне почему-то не всё равно. Хотя, это логично. Большинству людей не нравится, когда их трахает тот, у кого разит изо рта. Может, достаточно просто прополоскать рот, ведь у меня всего полторы минуты до его прихода. Если он вообще придёт…
20:04.
В голове начинает крутиться фраза «развитие событий по худшему сценарию». И как, позвольте спросить, мне теперь вести себя с ним на работе, если он в самом прямом смысле отверг меня? Такое со мной уж точно впервые. Может, он застрял в пробке или забыл перевести часы на летнее время?
Да чтоб меня! Я начинаю вести себя как жалкий малолетний педик.
20:13.
Когда всё-таки раздался звонок домофона, я просто подпрыгнул от неожиданности. Вскочил и, наверное, секунд десять смотрел на переговорник домофона, прежде чем сообразил, что, раз никто не открывает, он может решить, что никого дома нет или ещё что-нибудь в этом роде, и уйдёт. Поэтому, я рванул к переговоринику и нажал на кнопку.
ДЖАСТИН
Я услышал щелчок в переговорном устройстве домофона.
— Брайан… Это я… Я…
Я не договорил, так как просто не знал, что сказать, и потому, что он открыл дверь подъезда.
Я никак не ожидал, что он живёт в здании, которое когда-то явно было складом, где нужно подниматься наверх на решётчатом грузовом лифте… Интересненько… Я пытался сфокусировать своё внимание на том, что архитектура здания весьма любопытна, а не на том, что у меня тряслись руки. Я очень надеялся, что они перестанут трястись до того, как я дотронусь до него и, господи, а ведь мне действительно представится шанс дотронуться до него и, боже, что я вообще тут делаю?!
Лифт рывком остановился, я поднял решётку, вышел и оказался перед большой, отъезжающей в сторону стальной дверью. Я безуспешно искал взглядом звонок или колокольчик и убеждал себя, что не стучу исключительно лишь поэтому. Внезапно дверь рывком отъехала в сторону, я подпрыгнул от неожиданности. В дверях стоял он, в футболке и джинсах. Я прижал руку к груди и выдохнул.
— Господи, Брайан! — нервно воскликнул я.
Он усмехнулся и вошёл вглубь квартиры. Я робко сделал шаг через порог и оказался в фантастическом, просторном лофте. Он выглядел совершенно невероятно.
— Здесь так красиво… — начал я.