Посмотрев на это, я смутилась умом, и прошла вперед, и вошла в помещение харима с занавесками на стенах, вышитыми золотыми полосами. А царицу нашла лежащей, и она была одета в одежду, покрытую свежим жемчугом. На голове у нее был венец, окаймленный всевозможными каменьями, а на шее — бусы и ожерелья. И все бывшие на ней одежды и украшения остались в своем виде, но она от гнева Аллаха превратилась в черный камень.
И увидела я открытую дверь, и вошла в нее, а за ней оказалось помещение, возвышающееся на семь ступенек. Этот покой был вымощен мрамором и устлан коврами, шитыми золотом. И там оказалось ложе из можжевельника, выложенное жемчугом и драгоценностями, с двумя изумрудами величиной с гранат, а над ним был опущен полог, унизанный жемчугом. И тут я увидела свет, исходивший из-за полога, а, поднявшись, нашла жемчужину, размером с гусиное яйцо — она лежала на небольшой скамеечке и горела, как свеча, распространяя сияние. И на этом ложе были постланы всевозможные шелка, приводившие в смятение всякого смотрящего. Увидев все это, я изумилась. И при виде зажженных свеч я сказала: «Несомненно, кто-то зажег эти свечи».
Потом пошла дальше и оказалась в другом помещении, и принялась осматривать покои и обходить их кругом. И меня охватило такое удивление, что я забыла самое себя и погрузилась в думы.
А когда подошла ночь, я захотела выйти, но не узнала двери и заблудилась, и пришла обратно к ложу с пологом, и присела там, прикрывшись одеялом. Прочитав сначала кое-что из Корана, хотела заснуть, но не могла — мною овладела бессонница. А когда наступила полночь, я услышала чтение Корана красивым, но слабым голосом, и обрадовалась и пошла на голос, пока не дошла до одного из помещений, но дверь в него была закрытой. Когда же я смогла проникнуть внутрь, то посмотрела и увидела, что это молельня с михрабом[28]. И в ней повешены горящие светильники и две свечи, а посередине на молитвенном коврике сидел юноша, прекрасный видом, и перед ним — список священной книги, который он читал вслух. И я изумилась, как это он спасся — один из всех жителей города! И, войдя, приветствовала его, а он поднял глаза и ответил на мое приветствие.
И я сказала ему: «Прошу тебя и заклинаю тем, что ты читаешь в книге Аллаха, не ответишь ли мне на мой вопрос?». А юноша смотрел на меня, улыбаясь и говоря: «О рабыня Аллаха, расскажи мне, почему вошла ты в это помещение, и я расскажу тебе о том, что случилось со мною и с жителями этого города, и почему я спасся».
И я поведала ему свою историю, от которой он изумился, а потом спросила еще раз, что же произошло с жителями города. И юноша отвечал: «О сестрица, дай мне срок!».
Он закрыл рукопись и положил ее в атласный чехол, и велел мне сесть с ним рядом. Я посмотрела на него и увидела: он подобен сияющей луне в полнолуние и совершенен видом, с нежными боками и прекрасной внешностью, словно вылитый из сахара, и стройный станом, как сказано в таких стихах:
И Аллах Великий облачил его в одежду совершенства и решил ее блеском и красотой пушка его ланит, как сказал о нем поэт:
И я взглянула на него взглядом, породившим во мне тысячу вздохов, и мое сердце прониклось любовью к нему, и я сказала: «О господин мой, расскажи о том, что я спросила». «Слушаю и повинуюсь», — ответил юноша и повел свой рассказ.
Знай, о рабыня Аллаха, что этот город — город моего отца, а он — царь, которого ты видела на престоле, превращенный в черный камень от гнева Аллаха. А царица, которую ты видела под пологом, — моя мать. И все жители города были маги, поклонявшиеся огню вместо могучего владыки, и они клялись огнем и светом, мраком и жаром, и вращающимся сводом небес. У моего отца долго не было ребенка, и я был послан ему в конце его жизни, и он воспитывал меня, пока я не вырос, и счастье шло впереди меня.
У нас жила старуха, далеко зашедшая в годах. И была она мусульманка, тайно веровавшая в Аллаха и его посланника, но внешне соглашавшаяся с моими родными. И мой отец полагался на нее, видя ее верность и чистоту, и оказывал ей уважение и все больше почитал ее, думая, что она его веры. Когда я вырос, мой отец передал меня этой старухе, наказав: «Возьми его и воспитай, и обучи его положениям нашей веры. Воспитай его как следует и ходи за ним».
И старуха взяла меня и научила вере ислама, омовению по его правилам и молитве, и заставила меня твердить Коран, повторяя: «Не поклоняйся никому, кроме Великого Аллаха». А когда я усвоит это до конца, она сказала мне: «Дитя мое, скрывай это от твоего отца и не осведомляй его об этом, чтобы он тебя не убил». И я скрыл от него и оставался в таком положении немного дней, после того как старуха умерла. А тем временем нечестие, преступность и заблуждение жителей города все увеличивались.
И люди пребывали в подобном состоянии, пока однажды не услышали глашатая, возвещающего во весь голос, подобно грохочущему грому, который слышен и ближнему, и дальнему: «О жители этого города, отвратитесь от поклонения огням и поклонитесь Аллаху, владыке милосердному!». И жителей города охватил страх, и они столпились возле отца моего, который был царем в городе, и спросили его: «Что это за устрашающий голос, который мы слышим? Мы потрясены сильным испугом!». Тогда отец ответил им: «Пусть этот голос не ужасает и не пугает вас, и не отвратит вас от вашей веры», — и сердца их склонились к словам моего отца, и они не перестали усердно поклоняться огню, еще больше углубляясь в преступление.
Прошел год с того дня, как они услышали голос впервые, и он явился им во второй раз, и его услыхали, а также и в третий. И в течение трех лет, каждый год по разу, голос раздавался над ними, призывая к истинной вере, но они не перестали поклоняться огню. И вот поразило их отмщение и ярость с небес: после восхода зари они были обращены в черные камни вместе с их вьючными животными и скотом. И никто из жителей этого города не спасся, кроме меня. С того дня, как случилось это событие, я пребываю в таком положении: молюсь, держу пост и читаю Коран. И у меня не стало терпения быть одному, никого не имея, кто бы развлек меня.
И тогда я сказала ему (а он похитил мое сердце): «О юноша, не согласишься ли ты отправиться со мной в город Багдад — посмотреть на ученых законоведов, чтобы увеличились твои знания и разумения, и мудрость? Знай, что служанка, стоящая перед тобою — госпожа своего племени и повелительница мужей, слуг и челяди. И есть у меня корабль, груженный товарами. Судьба закинула нас в этот город, и потому нам выпало на долю встретиться».
И я до тех пор уговаривала его поехать, и подлаживалась, и хитрила с ним, пока он не согласился и не соизволил это. И тогда я провела ночь у его ног, не веря самой себе от радости.
Когда же настало утро, мы поднялись и пошли в кладовые. Взяли оттуда легкое по весу и высокое по цене, спустились из крепости в город и встретили невольников с капитаном, которые уже разыскивали меня. Мы обрадовались этой удачной встрече, и я рассказала им то, что видела, и сообщила историю юноши и почему этот город навлек гнев Аллаха и что случилось с ними. Все удивились этому, и когда мои сестры, вот эти две собаки, увидали меня с этим юношей, они позавидовали мне и пришли в гнев, и замыслили козни против меня. Потом мы сошли на корабль, радуясь и едва не улетая от радости из-за того, что нажили. Но больше всего я радовалась юноше.
Мы стали ждать попутного ветра, и когда он подул, мы распустили паруса и поплыли. И мои сестры сидели с нами, и мы стали разговаривать, и они спросили меня: «О сестрица, что ты будешь делать с этим прекрасным юношей?» — а я ответила: «Я намерена взять его в мужья», — потом обернулась к юноше и произнесла: «О господин мой, я хочу тебе сказать кое-что и прошу: не перечь мне в этом. Когда прибудем в наш город Багдад, я предложу тебе себя в служанки, как жену, и ты будешь мне супругом, а я тебе супругой». И он ответил: «Слушаю и повинуюсь!». А я обратилась к сестрам и сказала им: «Достаточно с меня этого юноши, ведь то, что всякий из вас нажил, принадлежит ему». И мои сестры отвечали: «Ты хорошо сделала», — но затаили на меня зло.
И мы ехали без остановок, и ветер благоприятствовал нам, пока мы не выплыли из Моря Страха и не вступили в безопасные воды. А потом проехали еще немного дней и приблизились к городу Багдаду. Едва его стены блеснули нам, как землю настиг вечер. А когда нас охватил сон, мои сестры поднялись и взяли меня с моей постели, и бросили в море, и то же самое сделали с юношей. Он не умел хорошо плавать и утонул — Аллах предначертал ему быть в числе мучеников. Что же до меня, то лучше бы мне было утонуть вместе с ним, но Аллах предопределил мне быть среди спасшихся, и, когда я оказалась в море, он послал мне кусок дерева, и я села на него, и волны били меня, до тех пор пока не выбросили на берег острова.
Я шла по острову весь остаток ночи, а когда наступило утро, увидела протоптанную тропинку шириной в ногу человека, которая вела с острова на материк. Солнце уже взошло, и я высушила свою одежду и поела плодов, бывших на острове, и напилась там воды, а после отправилась по этой дороге и шла, до тех пор пока не приблизилась к материку. Тогда между мною и городом оставалось два часа пути.
Вдруг увидела я, как устремляется ко мне змея, толщиной с пальму, и быстро ползет, приближаясь ко мне. И я вижу, как она мечется то вправо, то влево. И вот она подползла ко мне, влачась в пыли во всю длину, и язык у нее высунулся на целую пядь. А за змеею гнался дракон, длинный и тонкий, с копье длиною, и она уползала от него, петляя из стороны в сторону. Но вот дракон схватил ее за хвост, и у нее полились слезы, и высунулся язык от погони. И меня охватила жалость к змее, и, взяв камень, я бросила его в голову дракону, и он тотчас же умер, а змея распахнула крылья и, взлетев на воздух, скрылась из глаз моих.
И я сидела, изумляясь этому, а потом почувствовала усталость и меня охватила дремота. Прямо на том месте я заснула и немного поспала, а проснувшись, нашла у своих ног девушку, растиравшую мне ноги, и с нею двух черных собак. Я застыдилась ее и села, сказав: «О сестрица, кто ты?». И она ответила: «Как же ты скоро меня позабыла! Я та, кому ты сделала добро и оказала милость, убив моего врага, — змея, которую ты освободила от дракона. Я — джинния, а тот дракон был джинном. Мы враждовали с ним долгие времена, и я спаслась от него только благодаря тебе. Когда ты убила его камнем, я взлетела на воздух и направилась к кораблю, с которого тебя выбросили твои сестры. Все, что было на корабле, я перенесла в твой дом, а корабль потопила. Что же до твоих сестер, то я сделала их черными собаками, ведь известно мне обо всем, что случилось у тебя с ними. А юноша — он утонул».
Потом понесла меня джинния на крыльях своих вместе с собаками и бросила нас на крышу моего дома. А там, посреди дома, я увидела все имущество, бывшее на моем корабле, и оттуда ничего не пропало. И после этого она сказала мне: «Заклинаю тебя надписью, вырезанной на перстне господина нашего Сулеймана (мир с ним!), если ты не станешь ежедневно давать каждой из них по триста ударов, я приду и сделаю тебя подобной им!». И я ответила: «Слушаю и повинуюсь!». С тех пор я не перестаю бить их таким боем, но жалею их, и они знают, что на мне нет вины за то, что я бью их, и принимают мое оправдание.
Вот вам история и мой рассказ, о повелитель правоверных.
И халиф изумился этому и сказал второй женщине: «А каковы причины ударов у тебя на теле?».
И она ответила: «О повелитель правоверных, есть и у меня удивительная история…» — и повела свой рассказ.
История второй девушки
Был у меня отец и, когда он скончался, оставил в наследство большие деньги. Немного времени прошло после этого, и я вышла замуж за самого счастливого человека своего времени, и пробыла с ним год. А потом он умер, и я унаследовала от него восемьдесят тысяч динаров золотом — такова была моя доля по установлению закона — и превзошла всех богатством, и слух обо мне распространился. И я сделала себе десять платьев, каждое — в тысячу динаров. А в один из дней пришла ко мне старуха с отвислыми щеками, редкими бровями, выпученными глазами, сломанными зубами, угреватым лицом, гнойными веками, пыльной головой, седеющими волосами, шелудивым телом, качающимся станом и выцветавшими красками, из носу у нее текло, и она была подобна тому, что сказано в стихах:
Войдя ко мне, старуха произнесла слова приветствия и поцеловала передо мной землю, и сказала: «У меня дочь — сирота, и сегодня вечером я устраиваю ее свадьбу и смотрины, а мы — чужеземцы в этом городе и никого не знаем из жителей, и наши сердца разбиты. Приобрети же воздаяние и награду от Аллаха, приди на её смотрины, чтобы госпожи нашего города, когда услышат, что ты пришла, тоже пришли. Ты этим залечишь ее сердце, ведь оно у нее разбито, и нет у дочери моей никого, кроме Великого Аллаха». И она заплакала и поцеловала мне ноги, и стала говорить такие стихи: