Поездка в никуда
Ночь, ветер, полная луна. Безлюдный и темный курортный поселок. Битый час кружила по темным улицам
запыленная «Таврия» с гордой надписью "Рент-а-кар" на боку. Спотыкалась, переваливаясь, как в медленном и
нудном танце, на кочках и ухабах. Наконец таратайка свернула к бетонному разноцветному забору, окружавшему
единственный в округе, освещенный парой лампочек, пустой пансионат, омертвевший после бурного сезона. За
бортом авто завывал сентябрьский ветер, доносил слабые звуки дальней дискотеки. Встречал уныло бабье лето
или провожал хитрый ветерок?
Приемник шипел помехами. Какие-то странные наводки. С ветром связанные, с бурей? Почему— то мобильная
связь сюда не доходила. От этого становилось еще более неуютно и тоскливо. И вообще неспокойно как-то. Еще и
называется этот дальний закуток Тарханкутом — Чертов угол. Черти что лезло в голову.
Прямо перед фарами на пыльной улице появился еж. Он остановился на мгновение и бросился поперек
через дорогу, быстро и немного обреченно.
— Ежик!!!
Визг голосов и тормозов. Машина вздыбилась и заглохла. Застыла неуклюже у ворот.
— Вот тебе и здрасьте. Ты его задавила, да? — высматривала в свете фар зверя пассажирка, джинсовый
голопузик.
— Нет, слава Богу, ушел на этот раз, – в сердцах вторила рулевая. — Вот чертово захолустье, плюнуть на все,
повернуть и уехать! — Она ожесточенно заводила ключом бедную «Таврию-Нову». Та мигала фарами и урчала все
медленнее. А потом затихла совсем.
— Кажется, аккумулятор сдох. Вот клятая арба! Все, Лорик, приехали.
— Я это поняла, — отозвалась подруга. — А как мечталось!
— Не говори, вот дыра так дыра. Вон, пакеты полиэтиленовые носит ветром. И рвет их в разноцветные клочья.
Украшает деревья! Надо же, дизайн двадцать первого века!
— Да, царская помойка! — согласилась та и вздохнула с сожалением. — И вообще сегодня нескладуха какая-то.
Данка, скажи, это что, не наш день? Еще и еж этот, как специально, под колеса.
В паузе безрадостным фоном шипел приемник. Допивал у авто последние силы.
— А с другой стороны, это же не кошка черная дорогу перебежала? — встрепенулась решительно Данка. —
Ежик обыкновенный. Возвращался, наверное, как порядочный, к ежихе. К чему бы это? Думаешь, примета какая
поганая?
— Щас — как порядочный! Наглый бродячий еж, тынялся в поисках любви. И чуть под колеса не угодил. Не
задавили, к счастью!
— Теперь ему будет чего своим ежам рассказать. Как он машину с классными телками тормознул. —
усмехнулась, взглянула на ладную подругу: — Ага, с мощными ежихами. Нет, ну вообще голимая деревенская
пустошь! Экстрим конкретный! Нет, ну попали, скажи?
— А в Мисхоре сейчас вкусный ужин, макароны… — сверкнула голодными глазками раба аппетита.
Подруги жалобно сокрушались, кляли в сердцах лихую судьбину. А вокруг, в ночи, вторя ветру, жалобно
подвывали собаки, напоминая о магической силе полнолуния. Действительно, зачем сюда приперлись? Ведь могли
найти десятки отговорок, чтобы остаться в Мисхоре, добить скучный, размеренный "рест" в уютном «Аллигаторе»,
маленьком частном отеле, с рыбками в "люксах" и небольшим злоглазым кайманом в аквариуме ресторана.
Отдышаться кислородом Южнобережья, потусоваться с богатыми дядьками по шикарным забегаловкам. Но нет,
что-то тянуло на приключения. Бросили все и, как ушибленные, под вечер потащились на ненадежной рентной
машинке к черту на кулички. На самый Тарханкут. Тоже, предложеньице получили. Чего повелись? Закисли без
драйва? Как было на сайте: Траханкут — место дайвинга, серфинга, тракинга, тревелинга и прочего экстрима.
Последний закуток девственной природы. Особая энергетика, экстрасенсорика. Ясно, контраста захотелось.
Немало слышали об этом месте от всех мало-мальски продвинутых. Разных подруг-товарищей, ухажеров и
клиентов. Все хвалили прикольную фишку, где можно оторваться, войти в экстрим, в палатке пожить, под парусом
по волнам, или зануриться в море, и все такое. И после важно кивать: что ваши Эмираты! На Тархане вы были?
Нет? А мы были! И это такой прикол!..
Но считать поганую дорогу, заглохшую машину и безлюдную темную деревню приколом и оптимист не
отважится. Как в каком— то мрачном кино. Нужно было сразу отказаться, когда Колюня вызвонил их и предложил
сработать эскорт старому Буратине на Тарханкуте. Ведь повелись, согласились… И теперь, хапнув первого
здешнего экстрима, жалели и сокрушались по-девичьи, что дернулись сюда.
Крашенные ворота тщательно прикрывали пространство пансиона, но сквозь узкую щелочку в глубине
виднелся свет. Во внутреннем дворике гупала неясно музыка и шелестел фонтанчик. Вполне уютно, даже похоже на
оазис. Они отчаянно скреблись и стучались, пытаясь проникнуть внутрь. Наконец пошли на штурм: одна
перекинула подругу через забор, спортивно и ловко. Та быстро открыла ворота, через которые втолкнули жутко
тяжелую, заглохшую "тавруху".
В пансионе завораживала видимость жизни. Сверкала иллюминация, гремела музыка в телике, отдаваясь эхом
в пустых коридорах. В гостином зале на столе остатки свежей пищи, коньячные рюмки, на блюдце — остатки
лимона. В пепельнице дотлевала синим извилистым дымком сигара. Зеленым светила лампа над бильярдом. И ни
души. Как декорации на только что покинутой съемочной площадке.
— Эй, живые есть? Люди, вы где? — голосили незваные гостьи.
Было странно и немного жутко. Но, с отчаянной дерзостью бродячих амазонок, решили занять эту брошенную
крепость. Вселились наугад в первый попавшийся номер, застеленный и готовый к приему, как будто только их
поджидавший.
— А ничего, чистенько и не так уж поганенько. Вон, картинки на стенках. Нормальненько.
— А что, есть варианты? Здесь заляжем до утра. Мы же не задаром! — успокаивали друг друга. — Заплатим
завтра, экстра пэймент за овертайм, — щелкнула пальцами одна.
Сильный порыв ветра ударил в окно. Светильник замигал неуверенно.
— Нет, ну этот урод Колюня поплатится еще! Слушай, Лорик, ты знала, куда едем? Скотина, послал к черту на
кулички, на деревню к дедушке!.. — отгоняя страх, быстро заговорила Данка .
— Ты здесь такая смелая. Что ему сделаешь? Откажешь? — Подруга испугано теребила край простынки. —
Порвет, опустит. Загудишь мигом на трассу. Стоит только твоему Колюне появиться… Хотя ты на особом режиме.
Ясно, ведь у тебя с ним… Не пойму я… Он тебе родственник — не родственник, муж — не муж, просто сожитель? Ну
да, раскупорил, и держит как наживку хорошую, свои вопросы решает.
— Вот завелась! Тебе это надо? — заговорила нервно Данка, выплескивая наболевшее. — Злой гений семьи.
Сначала бабка через него все ценное, антиквариат семейный, награды деда — все продала. А потом мамаша
последнее снесла. За «ширку». Ну, а я честь свою отволокла ему. Это у нас традиция. Хохма семейная, похоже? —
Она усмехнулась с грустным сарказмом, отмахиваясь нетерпеливо рукой, — Такого гада в родичах — и врагов не
надо!
А вообще-то мне он, знаешь, до лампочки. Это не у меня с ним — у него ко мне, считай, проблемы, — Данка
хорохорилась, пытаясь придать словам смелости. — Ты не думай, все не просто! На самом деле все очень сложно.
Но ничего. Скоро уже выплачу ему. Все, что вложил, что предъявляет. И аривидерчи. Свой бизнес заведу.
Умолкла на мгновение, и снова обратилась к подруге: — Ты вроде ничего девка, Лорик, своя, хоть и
заломленная этой жизнью. Скажи, есть у тебя мечта, самая затаенная?
— Затаенная? — переспросила та, задумалась, сморщила лобик. — Не знаю даже. Мне мечтать-то страшно!
— А у меня есть, — продолжала Данка. — Школу открыть. Настоящую, а не как у нас. Для девчонок и
мальчишек. Чтобы заниматься настоящим творчеством. Спорт, балет там, еще этика, история, литература. Ну, и все
прочее — дайвинг, серфинг… Как в древности были. Гимнасии. Где-нибудь в таком, как это, захолустье, где природа
и свежий воздух. Так забуриться, чтобы никто не нашел. Окончу универ, открою такую, и тебя заберу. Будешь
аэробику преподавать. Поедешь?
— Да куда мне!
— А кто тогда? Ты же мастер у нас! На шесте такое выдаешь! — Данка многозначительно улыбалась подруге,
подбадривая. — Вспомни, как в Польше всех девок сделала на стрип-шоу фесте, ну? Откроем фирму, ты, я, свой
спортзал, фитнес-центр. Коммерческий колледж. Или давай детский дом , говорят, этому делу государство помогает.
И заживем счастливой жизнью. Одной семьей. Слушай, и чего я тебе это рассказываю? Точно, от этого дорожного
экстрима крыша поехала.
— Это уж , — вскинулась Лерка, сильная, спортивная. — Нет, ну ты и придумала! В этой дыре? Замуж здесь
выйдешь? За хорошего и порядочного, классного. Типа завклуба, фельдшера, да? — прыснула смехом. — У нас
такой был, в моем поселке. Вместе зимним вечером, у теплой трубы, петь под баян. Нет, это не по мне. Я еле
вырвалась из такой же дыры. В большую жизнь!
— И чего добилась? Платная фишка-факушка в секс-аттракционе? Нет, правда, я лично решила — завязываю с
этой жизнью. Не хочу больше так. Лучше забурюсь куда-нибудь. Семью заведу, детей.
— Ты что, в натуре?! — удивилась Лерка. — Ты же молодая еще!
— А то! Своих, не получится — так чужих усыновлю. Вон беспризорных сколько по вокзалам! Они помогать
мне будут. И будем жить.
— Ага, как в мультике про Простоквашино, — рисовала свою мрачную картинку Лерка. — Чтобы коровка и свое
молочко, кот Матроскин и собака Шарик. А потом приедет Колюня с бригадой, и тебя, и завклуба, и кота Матроскина
с беспризорниками, — всех загрузит на полную!
Данка тяжело вздохнула:
– Ты права. Все это утопия. Мечты о нереальном.
- Ты не умничай,- хмыкнула подруга,
- Правда, говорят, мечты — это мыслеформы.- Горячо заговорила Данка,- Стоит очень захотеть, включить
воображение, и чем больше думаешь — тем вероятней материализация мечты. Хоть здесь, на Тарханкуте,
помечтать. У нас я боюсь даже подумать. Как увижу эти Колюнины блестящие глаза, его кривую ухмылку…Бр,-
вхдрогнула от воспоминаний,- И коронное: овца, кобыла! Сразу пропадает вера в завтрашний день!
— Нет, ну, когда закрыли его в тюрягу, в Греции, в этих, Солониках, я думала – все, надолго загремел… —
завелась Лорик. — Девки так радовались! А он, гляди, выкрутился... Семья вытащила. Салончик открыл. Сауна,
массаж, ВИП-эскорт. Легализуется. Ставит все на цивильный лад, по-заграничному! С виду все красиво, круто. А
внутри — полный абзац! Совсем охамел.
— Он такой и был.
— Вот и я про то же! Чуть что — казнит больно, собака! — грустно продолжала Лерка. — В Стамбуле озверел,
небось. Ты Катьку не застала. Мы с ней из одного поселка. Она тоже, как и я, попала. Все мечтала бросить,
закончить все, замуж выйти и все такое! Так вот, представь, ее вообще загнездил Колюня! Опустил, затиранил. На
иглу усадил. А что, несколько инъекций насильно — и пиши пропало. Сама просила потом. Работала в конце за
«ширку». И сгинула в один прекрасный момент. Потом весной под причалом стамбульском нашли, с перерезанным
горлом. Завалили ее. То ли маньяк какой?.. А может, Колюня наказал — не знаю. Жуть… — вздохнула она. — Я еще
много чего такого знаю.
— Нет, ну ты тоски нагнала! Что, не о чем больше говорить?
Обе нервно замолкли, будто привиделся им наглый Колюня, его бледное, похожее на пластиковую маску лицо.
— Слушай, может действительно, все скоро изменится? — прервала молчание Лерка. – Ну, после этих выборов
очередных? Если его паханы должности возьмут, то и Колюня степеннее станет? И нам хороший кусок светит. Они ж
не педики, и без женской половины никак… Знаешь, будем, как эти, супер-эскортные телки. Работа с полит-
элитой.Эх!-размечталась вслух , пунцовея, - Слышала? Они круче всех, типа актеров! Знаешь, какие бабки имеют?
По лимону за голос, а может, и больше! Высший пилотаж! Прикинь, в Лондон там на самолетике, в Париж, на
Канары. Ну и гонорары эскорту — штук по десять зеленью. Может, все так будет, прикинь?
— Супер-эскорт, гонорары… Остынь! Это сути не изменит. Все будет только хуже. Этих уже не изменишь. Они,
как проворные обезьяны, лезут, спешат занять трон. Придурки, считают, будто это и есть счастье — быть при
власти. А все равно срываются в пропасть с дерьмом.
— Слова-то какие: проворные обезьяны, пропасть… — восхитилась подруга. — Прямо про Колюню и этих
всех. Ну, ты и умная!
— Да? — обрадовалась признанию Данка. — В одной книжке вычитала. Издержки образования. Все-таки хоть
коммерческое, а можно уму-разуму научиться. Хотя умная была бы — не тусовалась здесь с тобой, — сморщила
лобик. — Ладно, давай о другом.
— Слушай, может косячок покурим? Расслабимся? – оживилась Лерка.
— Да, сейчас! Только и осталось. Ты с этим поосторожнее. Иначе затянет — и труба.
— Нет, ну а чего? Никто не увидит и не узнает. Ты тоже, ломаешься, как детка. Это же легонькая фишечка.
Поднимем настроеньице. Ну? Я же тебе не тяжелое что-нибудь предлагаю!
— Не хватало еще! Ты же знаешь мое к этому отношение. – Но, окинув взглядом унылое пристанище, махнула
рукой: — А, ладно. Давай, подруга, расслабимся…
Примостившись поудобнее на кровати, они закурили папироску. Дымную, пахучую, чуть примятую.
— Ну как? — с умилением посматривала Лариса на тлеющий огонек.
Данка выдохнула едкий дым и закашлялась с непривычки. Ларка засмеялась, похлопывая ее по спине:
— Крепкая, да?
— Нет худа без добра, — наконец отдышалась она. — В принципе, у меня нормальное настроение. Не от этой
же дряни? И гороскоп хороший на эту неделю.
— Ну конечно, а как еще! Я хоть в твои гороскопы не верю, все же знаю, что хуже от них не будет, — переняла
папиросную эстафету Ларка. — Перетерпим, утром с Колюней созвонимся. Где там его богатый Буратинка? И как
его найдем? Или он нас вызвонит?
— Утро вечера мудренее. А Буратинка сам найдется, вот увидишь. Интересно, а что здесь по ящику? — Данка
смело включила телик. Синий экран скучно зазернил и загудел помехами. Лариска заглянула в пахнувший
сыростью и тленом пустой холодильник: — Минибар эмпти. Пуст, как этот… предбанник перед раем!
Но включила и его. Он вздрогнул и затарахтел, как будто давно этого ожидал и теперь торопился жить.
— Слушай, жутковато получается. В этом гребаном пансионате никого, — сжалась комочком Данка,