спрятавшись под покрывало.
— Ну, как в триллере про живых мертвецов, — блестя в полумраке от слабой лампочки глазами, снова
завелась Лорик. — Прикинь, вдруг дверь открывается, и на пороге такой синий трупик стоит, зомбик, и руки
врастопырку. Сплошной экстрим. Интересно, кого он первую из нас жрать будет? Конечно, как всегда — меня, по
закону подлости. «Ам э дед мен…» — пропела обделенная музыкальным слухом подруга и нервно хихикнула.
— Да что ты нагнетаешь! Начнет тебя жрать — подавится. И без тебя не сладко. А с тобой вообще
получается… Вот дура, испугала.
— Не боись, я с тобой. Отобьемся! — захихикала та.
Они затихли под барабанную дробь ветра в окно. И вдруг в одно мгновение везде потух свет. Замолк веселый
холодильник, яркой точкой во мрак ушел телик. Где-то вдалеке входная дверь жалобно скрипела и противно гупала.
— Ну вот, началось. Накаркала… — Данка нервно щелкала выключателем на стене, неизвестно на что надеясь.
Ларик завизжала от неожиданного страха просто в темноту, сжимая в руке маникюрные ножницы:
— Эй вы, маньяки-вурдалаки, а ну, немедленно включили свет! А то мы вас, это… Пожалеете еще. Ну, быстро!
Забаррикадировав столом дверь, зажгли оплывший, в баночке, огарок свечи и, обнявшись, дрожали на
кровати. Пока горела свеча. А потом и она погасла. Все погрузилось во мрак. Только гудел, разгоняя тишину, ветер и
за стеной журчал санузел, напоминая о бренности всего живого. Они не заметили, как заснули.
Утром разбудил холодильник , неожиданно затрясся и заурчал . Наверное, дали ток в деревню. Нежданные
гостьи снова забылись в полусне, констатируя , что еще не покусаны и живы.
Заказное знакомство
Хозяин был приятно удивлен появлению в коридоре двух клиенток. Молодых, красивых. И голодных. И сам он
был вполне симпатичный и импозантный. Крепкий и веселый, с черной банданой на стриженной голове и короткой
седоватой бородкой на выразительном лице. Ну прямо пират из какого-нибудь детского киносборника. К тому же
четко подходил по описаниям Колюни на роль "Буратинки". Подруги довольно перемигнулись.
— Ой, здрасьте, а вы здесь главный? — радостно кинулась к живому человеку Данка.
— Практически. Честно говоря, уже домой собирался. На Большую землю. Через две границы.
— Правда, дяденька, вы иностранец? Слушайте вопрос: а есть в вашем отеле что поесть? Ням-ням нам бы, —
вторила ей, жестикулируя, Ларик.
— Мы заплатим за все причиненные нам неудобства и страдания. Ол инклюдинг, все включено, и экстра пэй
мент. Извините, но вчера ночью мы уж сами у вас… определились. Кричали, шумели. Ни до кого не докричались.
— И не мудрено. В пансионе никого не было. Я вечером приятелям отходную выставлял, прощальную, –
дружелюбно оправдывался он. — Проводить пошел. Днями уже отчалю. Баренцево море намечается. Затонувшие
рэки времен второй мировой. А вы? Откуда и куда, прекрасные странницы? Ваша машина посреди двора — она
явно сдохла. Представляю, как вы ее ночью сюда катили. Испугались, натолкались, намаялись?
— А откуда вы знаете? Не то слово! Чуть не сдохли со страха! Я такая трусиха, — подхватила одна.
— Ну, прикол! Видели бы нас сутки назад на Южном Берегу, — вторила ей другая, попутно оценивая хозяина
глазами. — В парке Чаир, где пальмы, розы и в море русалки. Слышали о таком? Это в Мисхоре. Вот там мы были,
прекрасные! Но вчерашний драйв сюда на арендной «Таври», по убитым дорогам — это ужас! Крейзи полнейшее.
— Мы эти… как нас… — Ларик с улыбкой подтолкнула подругу, подмигнула, начиная экспромтный разводняк:
— Да, мы педагоги. Ну, еще молодые, начинающие. В этой здесь у вас… в командировке.
И чего представилась так? Сама чуть не испугалась. Подруга ночью начирикала, что ли? Может, чтобы
загладить беспардонность ночного заселения? Вызвать снисхождение к потерявшимся странницам или жалость?
Конечно, в такую штормовую ночку, да на той ненадежной машиночке, в это забитое местечко, да по доброй воле,
припереться могут лишь шизанутые педагоги.
— У нас колледж, знаете ли, — включилась в игру Данка.
Что-то сразу привлекло в ней хозяина. Открытые, ясные зеленые глаза, подвижная пластика лица, приятный
девичий голос? Скользнуло чувство, будто знаком был с ней когда— то. Или такой, в его вкусе, женский архетип?
— Что-то вроде пансиона благородных девиц, — развила она мысль.
И, почувствовав энергетику мужского взгляда, заговорила, уверенно и складно, про то, как мандруют они
побережьем с конкретной задачей. Присматривают местечко, куда вывезти воспитанниц колледжа на тренинговую
программу. Куда-нибудь, как здесь, поближе к морю. Медитация, единение с природой, тренинги и все такое.
— Это возможно, чтобы пожить у Вас несколько дней? Да, и где мы можем отметить, допустим, командировки?
— спросила его Данка, и с настроением добавила: — А у вас тут хорошо: немноголюдно, хорошее место для
тренингов. Ночлег, кухня, природа.
— Да уж, бабье лето, — отозвался с улыбкой тот. — А вообще я понял, у вас заведение вроде курса молодого
бойца. Только наоборот.
— Ничего не наоборот. Настоящее обучение.
— Не сомневаюсь. А командировки можно отметить только в сельсовете. Честно говоря, не в курсе дела. Я как
бы физлицо, командировки никому не отмечаю. Беспечатный домовладелец. Сдаю жилье благородным путникам.
Так, чтобы пансионат поддержать.
— А, знаю— знаю, вроде как старушки-бабки, которые сдают жилье за "бабки". Ой, каламбур получился, —
вставила Данка, и мило усмехнувшись, добавила: — И что, вы вот так стоите на дороге с плакатом: «Сдаю жилье»?
Представляю!
— Нет, скорее с черным пиратским флагом! — поправила ее подруга и засмеялась.
— Так, чтобы с кистенем на большую дорогу выходить, до этого еще не дошло, — немного смутился хозяин
пансионата. — У меня вроде дайвинговой базы. Маршруты подводные, прокат оборудования, кухня, номера. Всем
хозяйством люди занимаются, персонал так сказать. Но я распустил всех — горничных, кухарку, инструктора по
дайвингу. По случаю окончания курортного сезона.
— Ага, распустили! Скорее сами распустились, в курортной зоне! Мы видели среди бури табличку на дороге. У
вас тут, оказывается, курорт!
— Так точно. Начинающийся, еще свежий, не так загаженный. Кстати, меня зовут Гоша. Можно Игорь, Гера,
Жора. Как мне величать благородных странниц?
— Кстати, меня зовут Дана. Хотя можете звать по-русски — Дуня. Или по-узбекски – Дыня, — она задорно
рассмеялась.
— Это ваше первое имя – интереснее, — улыбнулся он, — как древняя богиня, Даная.
— Да, старинное. По-моему, что-то у древних греков было. «Бойтесь данайцев, что-то там приносящих…» — а
дальше не помню. Это дедушка так меня назвал.
— Во деда угораздило! — хмыкнула в такт трепу подруга. — А я — Лариса. Можно Лера, Ларик. Кто — как.
Здрасьте, — протянула ему свою сильную ручку и сыграла, как на камеру: — Хай, это я. Веду гимнастику, аэробику и
все такое.
— Догадался теперь. Это вы вчера через забор прыгали? Молодец, ловкая, — констатировал он, разглядывая
ладную фигурку Лары. И как бы между прочим поглядывал на стильную и женственную Дану. Взгляд сам
останавливался на ней. Приятно посмотреть. И даже настроение, чемоданное перед отъездом, заметно поднялось.
Шевельнулось в душе: хороший повод остаться еще на пару дней.
— Честно говоря, мы случайно у вас оказались,— снова перехватив его взгляд, заговорила Данка. — Ежик у
ваших ворот дорогу перебегал. Мы, конечно, затормозили…
— Ага, так тормознули, что машина сдохла, — дополняла подруга. — Они что, дрессированные у вас, эти ежи?
Обучены клиентов тормозить?
— Не думаю. Хотя, может если стараешься жить в единении с природой, то и ежики помогают клиентов
завлекать.
— А вы, значит, в единении с природой проживаете? Ясно. Может, вы ночами в ежа превращаетесь? Как в
сказке? — съерничала Данка.
— Нет, этот ежик скорее посланец судьбы, — в тон ей подхватил хозяин, — Получил, скорей всего, команду
высших сил. Ну и остановил машину. Знаковое явление, по-моему.
— Посланец там он или кто, а кушать хочется поутру. У вас, ежиков судьбы, заколдованных, так бывает?—
прервала подругу Лерка. И взмолилась, молитвенно сложив ладони: — Дяденька, чашку кофе и тосты с джемом,
пожалуйста. Мы помрем сейчас с голода. Или Вас покусаем. Выбирайте!
— Сейчас все устроим, девчонки. Кусаться не нужно. Все по согласию. Покормим вас, милые. Правда, утром
отправил домой кухарку. Ну да не беда, позову. А пока сами справимся. Вы помогаете готовить, а продукты за счет
заведения. Идет?
— Не можем не согласиться. Только побыстрее, где же пища? Этот холодильник — не бутафорский мираж с
крутой колбасной голограммой внутри?
— Нет, внутри все самое настоящее. Мните все, что понравится. А я пойду пошарю что-нибудь вкусненькое в
закромах. На момент съедобности. Не скучайте! — бросил гостьям, удаляясь.
Дана подтолкнула локтем Лерку:
— Ты что, подруга, поехала? Что ты несешь. Какие педагоги? Какой колледж? У нас это совсем по-другому
называется.
— Мне же нужно было говорить ему что-нибудь. Чтобы понравиться. Ты сама мне голову вчера заморочила:
школа искусств, колледж… А тут еще, вижу — на столе газетка. Ну, одним глазком в нее. Вон, заголовок: девочка в
колледже убила педагога. Я сразу вспомнила свою классную, как гвоздила меня по математике, спортом попрекала.
Вот сдуру и ляпнула про педагогов. Ты же про эти колледжи все знаешь. Сама говорила, главное включить
воображение. Вот я и начала. А что, по-твоему, нужно было ему сказать? Типа, здрасьте, мы к вам по вызову?
Скорая путанская помощь? Так, что ли? Короче, ты у нас водила в этой экспедиции. Вот и отдыхай, развлекайся,
пока машина поломана. Я уж разведу его. Будь спокойна.
— Европа ты ходячая! — сокрушалась Данка, листая эту старую прессу на столе. — Тоже мне, разговорилась.
Теперь дурку придется ему гнать.
— Ну и гнать дурку, и что? Не все ли тебе равно? Новая форма колледжа — смесь школы для тупых и борделя.
Очень модно! Ну и чесать ему на эту тему. Вот, к примеру, — она протянула Данке затертую, в кругах от кофейных
чашек, бульварную газетенку со стола, — На тебе, про гомосеков статейка. А скажи, у них, у голубых, это карма или
судьба? Карма. Как будто каркает по матерински. Жуть!
Данка остановила ее рукой, пробегая второпях взглядом газету. А та продолжала трещать:
— Тебе-то что? Мне с ним расхлебываться. Ты только на усиление, если надо будет. Но со мной до этого не
дойдет. Пока я в деле — ни один не отказался, — гордо закончила она. — Ну, ты меня знаешь.
На кухню вернулся хозяин, с порога горделиво протянул банку варенья,
— Вот джем, пробуйте! У нас в основном абрикосы растут. Абрикосовая республика! — Взглянул на ладных и
веселых девок, живо уплетавших съестное, чуть смущенно добавил: — Еще есть в баре любые виды спиртного,
кому что — джин, текила, абсент, водка.
— Мы практически не пьем. Но если настаиваете — можем взять деньгами, — поддержала общение жующая
Лорик.
— Кстати, если у вас есть дочка, то можем посодействовать в поступлении в наш колледж, — нарезая
помидоры в яичницу, рассказывала ему Данка. — Фирма у нас солидная. "Афродита смайл"— улыбка Афродиты в
переводе. Может, слышали? С именем! К нам может поступить любая молодая особа, начиная с 18 лет. Перечень
предметов весьма разнообразен: этика, инглыш, идыш, ридна мова. Ну, еще изобразительное искусство,
кулинарное. И даже философия. В общем, теория!
— Интересная у Вас конторка, — улыбнулся Гоша.
— Что вы, конечно, интересная! Вообще это очень важно сейчас для страны. В демографическом плане.
Прикиньте, и сейчас уже в некоторых школах девчонок в три раза больше пацанов! Так что защищать Родину
реально некому. Поэтому национальная, стратегическая задача — заслать хорошо обученных агентов в разные
страны. Так сказать полпредов. Никто лучше не поладит за кордоном с местными. Уявите — тайная зброя! Чтобы
одно название нашей страны вызывало бы у них эрекцию. Типа условного рефлекса у собачек Павлова. И в этом
молдаванки, и уж тем более румынки, по сравнению с нашими, — отдыхают! Во всяком случае за нами первые
места по практике в Стамбуле, Анталии там!
Данка говорила все это для него на грани стеба. Поймет — хорошо, не поймет — и так сойдет. Ирония лилась с
красивой полуулыбкой. А он невольно улыбался в ответ, очарованный ее напором.
— Но все-таки главное в нашем борделе, ну в смысле — колледже, уделяется секс-подготовке будущих жен — в
смысле практики. Это отдельный, самый дорогой курс. Там и обучение эротическим танцам, и массажу. Ну и
конечно. высшему пилотажу в постели. Всякое тара-тири-та-та!— она ловко изогнула тело в эротическом танце.
— Учителя — самые лучшие экземпляры, — опять вставила Лорик, глотая кусок поджаренного и сдобренного
джемом и маслом хлеба. — А девки пользуются огромной популярностью среди элитных бизнесменов. Кстати,
желающих на таких жен — куча. В основном турки, югославы, богатые арабы.
— Наши нувориши тоже конечно, — подхватила разговор Данка, озорно сверкая глазками, — Они палят бабки
еще на уровне просмотра занятий. Ну и забирают по контракту. Кстати, это пользуется сейчас устойчивым спросом.
И среди шэйхов, и среди девушек. Прямо очередь к нам стоит. Правда-правда! Прямо, как по ящику в этих шоу, их
сейчас много развелось. Типа, под стеклянной крышей с какой-нибудь Саней Курчак... Ну вы поняли…
— Спасибо огромное за предложение. Если бы имел дочерей подходящего возраста, непременно бы к вам
одну отдал, — засмеялся Гоша. — Я так понимаю, что ваши виповцы любят наблюдать занятия отнюдь не
кулинарного искусства.
— Не только, конечно,— подхватила Лорик. — Вообще сейчас столько извращенцев развелось. А сейчас даже
будут открывать и голубые курсы. Для этих… — она кивнула за помощью к подруге. — Ну, скажи!
— Латентных провинциалов, Молодых гомосеков, собирающихся делать карьеру в столице, в шоу-бизнесе, —
подсказала Данка, — Знаете, порой мне кажется, если бы не "понятия", ну, наши конкретные нормы поведения, как
кодекс пионерской чести в смеси с заповедями Закона Божьего, то вообще!.. Вся страна загомосекалась бы. Не
хуже Западной Европы. Нет, серьезно. Если так и дальше пойдет, то вам, мужчинам, грозит вымирание. Как виду.