Бродячие самки прекрасно улавливают настроение, с которым к ним относятся окружающие муравьи и вражду к себе улавливают мгновенно. Есть среди них и такие, которые несмотря на сопротивление жителей муравейника настойчиво пробираются в него, с боя приобретая себе приют. Некоторые же, несмотря на самые ласковые увещевания, преподнесение вкусных отрыжек, не желают поселяться в муравейник, не принимают приглашение, очевидно избирая для себя судьбу самостоятельной самки-основательницы. Различный выбор судьбы самками — одна из загадок. Все это я много раз видел. Видел однажды, и как покорную самку рыжего степного муравья Формика пратензис вели к себе рабочие другого вида Формика куникуляриа. Вели торжественной процессией, вежливо, постоянно предлагая вкусные отрыжки. И вот, наконец, второй подобный случай.
Не думаю, чтобы черный фуска был столь коварен и, обманув бдительность самки-бродяжки, вел ее в свой вертеп на заклание: добыча все же немалая и питательная. Наверное, муравейник его случайно потерял самку и теперь разыскивал самку-бродяжку хотя бы принадлежащую к другому виду, но своему роду Формика. Зачем такая крайность! Очевидно, лучше чужая самка, чем никакая. Без самки жизнь общества невозможна. А потом, может быть, судьба сложится по-разному: новая самка будет рожать своих дочерей, муравейник сперва станет смешанным, а затем его постепенно заменит потомство самки-пришелицы. Или, быть может, муравьям удастся раздобыть самку своего вида, а чужой придется ретироваться.
Пока я раздумывал о всем этом, припоминая опыт изучения муравьев и прочитанное в книгах и статьях о них, парочка странных муравьев все также и в том же порядке неторопливо прошествовала через полянку, усеянную камнями. Теперь их путь лежал через заросли трав и всякого растительного мусора. Здесь я, как ни старался, потерял такую значительную находку и сколько ее ни искал, найти уже не мог.
Весной 1969 года над пустынями Семиречья прошли сильные дожди и река Или вышла из берегов, промчалась мутными желтыми водами по тугаям и вскоре возвратилась обратно в свое ложе.
На берегу реки на чистой площадке, вижу, какое-то происшествие обеспокоило муравьев. Крошечные Кардиокондиля элеганс затеяли переселение. Видимо старое жилище пострадало от наводнения обветшало, и, кроме того, потеряло доверие, так как крошки направлялись к небольшому бугорку где уже вырыли временный приют. Быть может, древний и мудрый инстинкт подсказал им, что год необычный, слишком много дождей да еще будут паводки, когда начнут таять снега на высоких вершинах Тянь-Шаня, питавшее водой реку летом.
Как всегда при смене жилища большинство жителей бегают от старого жилища к новому, как будто без толку, или разрешая для себя сложную задачу переселения, или прокладывая невидимую дорожку запаха, или постепенно осваиваясь с новым местоположением жилища. Кроме этих муравьев у многих более зримые задачи: надо строить новые камеры, выносить наружу землю, переселять нянек, и тех, кто никогда не покидал родного дома, и сам это сделать не решится. У муравьев не так много приемов переноски товарищей. Чаще всего носильщик берет ношу за челюсти, та скрючивается комочком и «чемоданчик» готов. Приглядываюсь к кардиокондилям, не могу понять, как они переносят друг друга, уж очень мал муравей и слишком поспешны его движения.
Но вот секрет переноски как будто разгадан. Ее правила необычны, не такие, как у других муравьев: носильщик несет ношу за челюсти, но располагает ее не впереди и слегка перед собой, а на себе, подобно тому, как это делают портовые грузчики! Природа наделила этого муравья-крошку длинным тельцем и коротенькими ножками, из-за которых переносить груз перед собой или слегка под своим телом невозможно. Наверное, по этому и походка у него какая-то снующая, не такая, как у всех.
Брачный лет кардиокондиль произошел недавно. Но самцы уже исчезли, закончили свои жизненные дела, погибли. Зато по речным косам всюду бродят озабоченные маленькие самки. Они очень заняты, обеспокоены непривычным одиночеством в этом громадном сверкающем ярким светом мире.
Бездомной самочке — бродяжке проще всего проникнуть в уже существующую семью, хотя бы к этой, занятой переселением. Здесь все так поглощены переменой места жительства и разве способны заметить чужую. И самочка-бродяжка, покрутившись, проскальзывает во вход жилища.
«Нашла себе приют!»— обрадовался я за нее. У этого вида в одной семье часто живет по несколько самок.
Проходит несколько минут и у входа жилища появляется возбужденная толпа муравьев-крошек. Над перепутавшимися в клубок тельцами размахиваются ножки и усики. Кучка муравьев протаскивается наружу, вываливается на поверхность. Теперь хорошо видно, в чем дело: в самом центре клубка муравьев находится злосчастная самочка-неудачница. На нее со всех сторон сыплются удары челюстями. Она же свернулась тючком, покорная и жалкая, страдает от побоев. Наконец вырвалась, убежала. Хитрость ее не удалась. Устроить судьбу не так просто. В этом семействе не нужны самки, своих хватает.
Сто километров пути на мотоцикле позади. Сколько промелькнуло мимо сел и рощиц цветущей черемухи.
Зеленый березовый лесок, где мы остановились, напоен запахами цветов, Близится вечер. Пока мой товарищ раскладывает палатку, готовит ужин, я спешу узнать, есть ли здесь муравейники рыжего лесного муравья. Ну, конечно, есть! На одном и из них происходит что-то интересное. На поверхность конуса выползла нарядная бескрылая самка. Возле нее — столпотворение. Рабочие поочередно щупают ее усиками, кое-кто уцепился за ноги, усики. Когда самку чуть отпускают, она пытается бежать с муравейника. Но куда ей, при таком скоплении телохранителей!
Да тут не одна самка! Восемь бескрылых самок вышло из подземелий. И каждую держат, осматривают со всех сторон и не отпускают. Почему самки собираются самки покинуть свой дом?
Вот к одной самке приближается шустрый рабочий и сует кончик брюшка к самому рту: «На тебе немного кислоты!». Другой брызжет кислотой на ее голову. Типичное отравление добычи! Через некоторое время муравьи отпустили пленницу. Самка пошевелила усиками, мелко семеня, сама побежала к входу в муравейник и скрылась в нем. Неужели муравьи применили несильное отравление чтобы оглушить родительницу и сделать ее послушной. Ну как иначе расшифровать столь необычное поведение!
Другая самка, окруженная рабочими, лежит на боку, скрючив ноги, покорная и безвольная. Она уже не вызывает подозрения, постепенно охрана возле нее редеет, и вскоре ее совсем оставляют в покое. И тогда она внезапно вскакивает и мчится по муравейнику. Несколько рабочих бегут за ней по следу. Но разве угнаться при таком оживленном движении!
И все-таки беглянке не просто проскочить незамеченной. Ее хватают за усики, за ноги, растягивают. Опять возле нее собирается толпа любопытных, и опять она долго лежит, не двигаясь, пока не удается снова обмануть охрану и убежать, на этот раз успешно. Самка забирается на траву и тут пережидает некоторое время: старый испытанный муравьиный прием, когда нужно избавиться от преследователей. Теперь никого нет вблизи. Да и место уж не то — край муравейника. Беглянка опускается вниз и ползет в сторону от своего жилища. Распростилась с ним, где прожила, может быть, много лет и родила немало муравьев.
Сейчас время брачных полетов, бродяжничества молодых самок в поисках пристанища. Может быть, в муравейнике, за которым я следил, много самок, им не дают класть достаточно яичек, вот они и отправляются искать семьи, где мало родительниц и они будут необходимы. А может быть, беглянки израсходовали запас семени и отправляются в брачный поход, намереваясь его пополнить. Но тогда почему их не пускали?
Ночью был дождь. Утром небо в тучах. Теперь на муравейнике не видно беглянок. А когда в небе открылись голубые окна и сквозь них проглянуло солнце, я увидел на вершине травинки бескрылую самку. Возле нее вьются два самца. Одна из догадок оказывается верной. Бескрылые самки участвуют в брачных делах, чтобы класть оплодотворенные яйца. Никто никогда не предполагал у муравьев подобную особенность брачной жизни, и до настоящего времени считалось, что оплодотворяются самки только один раз в жизни и то крылатые.
Но что ожидает родительниц, сбежавших с муравейника? Ведь им предстоит найти новый дом или обосновать свой собственный. А это очень трудная задача. Возвратиться же обратно они не могут. Дорога в жилище навсегда потеряна. Даже муравей-разведчик или охотник слишком удалившийся от своего его дома уже не способен возвратиться.
И еще: почему муравьи не пускают добровольно своих самок в брачный поход? Что станет с муравейником, если все самки разбегутся. Нет, уж пусть сидят дома!
В небольшом муравейничке рыжего лесного муравья у пенька рядом с лесной тропинкой муравьи мечутся в сильном возбуждении, стукаются друг о друга головами. Никогда не видал такого переполоха.
У тропинки место видное, часто проходят дачники. Неужели кто-нибудь ради озорства побеспокоил муравейник. Но он цел. Странные муравьи!
Тщательно осматриваю муравейник со всех сторон. Муравьи не обращают на меня никакого внимания. Они очень заняты каким-то особенным делом.
В стороне от муравейника под большим листом подорожника замечаю скопление муравьев. В клубке перепутавшихся тел поблескивает блестящее брюшко самки. Осторожно вытаскиваю ее пинцетом. Самка старая, ее большое брюшко в красных полосках от разошедшихся в стороны сегментов. Сейчас пора бродяжничества молодых самок, кончивших полет. Может быть, этот же инстинкт заставил и старую самку родительницу бросить родное жилище и отправиться в путешествие.
Осторожно укладываю самочку в спичечную коробку. Через полчаса я вновь у обеспокоенного муравейника. Переполох, кажется, усилился. Сколько нужно энергии, чтобы так метаться из стороны в сторону! Тогда открываю спичечную коробку и вытряхиваю из нее мою пленницу на самое оживленное место. Возле самки сразу собралась большая кучка муравьев, и через несколько секунд ее поволокли во вход жилища. Беглянка особенно не сопротивлялась. Прошло несколько минут, и муравьи успокоились.
Переполох, оказывается, был не случаен. Из небольшого муравейничка ушла, наверное, единственная самка. А жизнь без самки, без детей бессмысленна.
Середина июля. Бор под Барнаулом. Густая трава и высокие папоротники окружают жилище рыжего лесного муравья. Трудно наблюдать за таким муравейником, никак к нему не подступишься, приходится осторожно срезать ножницами высокую роскошную траву.
Еще не закончилась брачная пора, и самка, судя по всему, не зря выглянула на поверхность. Жду, что сейчас ее заподозрят в бегстве и схватят. Она же, сверкая брюшком, торопливо мчится по склону муравейника. Встречные муравьи ее обнюхивают, торопливо, на ходу ощупывают усиками, но никто не задерживает она свободна.
Может быть, самка и вовсе не намерена покидать муравейник, а просто решила совершить небольшую прогулку по его вершине. Но откуда известно бдительным муравьям-рабочим ее намерения?
Раза два самка забегает на секунду во входы и опять выбирается оттуда. Вот она обежала вокруг муравейника, со многими повстречалась, обменялась жестами усиков, спустилась вниз, скрылась в траве, покинула жилище. Почему к ее бегству отнеслись с равнодушием? Может быть, в муравейнике и без того много самок? Она лишняя, ее бегство никого не обеспокоило.
Трудно понять сложную жизнь муравьев. Очень часто исследователь оказывается беспомощным, чтобы сразу найти ответы на неожиданные вопросы.
На голом пятне пепла, оставшемся от муравейника рыжего лесного муравья, уничтоженного огнем, несколько муравьев задержали самку-беглянку, растянули за ноги и застыли в ожидании: что с нею делать пусть решают другие.
Другие не замедляют появиться. Они тщательно ощупывают самку усиками, челюстями массируют гладкое брюшко. Наконец один из муравьев брызгает на самку кислотой, но не в рот, как полагается, а случайно на гладкую поверхность брюшка. В бинокль, с надетой на него лупкой, хорошо видно, как капелька жидкости расплывается и быстро испаряется. Еще раньше я убедился, что кислота в малых дозах действует как оглушающее средство на самок муравьев от нее она становится покорной, прекращает сопротивление.
Пора самку тащить в муравейник. Но в какой? По краю круга земляного вала, оставшегося от сгоревшего муравейника, теперь возникло две небольших обители, видимо у каждой из них есть свои представители возле самки и они тянут ее в разные стороны.
Самка воспользовалась раздором, улучила момент, вырвалась и убежала. Наверное, на нее мало набрызгали кислоты, да и в рот она не попала, брызгальщик был неопытный. Но вскоре самка снова схвачена и на этот раз один из муравьев сразу подсовывает конец брюшка к самому ее рту. Вскоре беглянка становится покорной. Представители одного муравейничка одерживают победу над своими соперниками и волокут беглянку на свой конус.
Не каждый рыжий лесной муравей обладает ядом. Совсем его не имеют, по-видимому, те, которые проводят всю жизнь в жилище и никуда из него не отлучаются. Без кислоты и самки-родительницы. Им не полагается ее иметь, так как защита семьи от врагов не их дело. К тому же в брюшке самок должно быть больше места для развивающихся яичек.
Но однажды самка-беглянка, когда я осторожно схватил ее пальцами, выбрызнула капельку жидкости с характерным запахом муравьиной кислоты. Для меня ее поведение было совершенно неожиданным. Впрочем, что тут особенного. Кислота, конечно, нужна самке, если она отправилась в опасное путешествие. Иметь при себе оружие полезно во всех отношениях.
Вспоминаю, как я ранее удивлялся умению рабочих отличать самок, собравшихся покинуть жилище, от тех, которые случайно выходили на поверхность или выскакивали наверх ради короткой прогулки. Не по кислоте ли рабочие угадывали самок-беглянок? Видимо запах кислоты улавливается при обследовании кончика брюшка, где находятся выделительные отверстия желез, вырабатывающих яд.
По лесной дороге, по тропинкам и, если приглядеться, всюду в лесу по земле ползают бескрылые самки рыжего лесного муравья. Не спеша они пробираются по зарослям трав, заползают в норки, щелочки и что-то ищут. Они очень осторожны. Одинокие без пристанища, они прячутся на ночь в различные укрытия, чтобы с утра вновь начать беспрестанные поиски. Что же ищут эти одинокие путешественницы?
Видимо, те, которые очутились в лесах перенаселенных рыжим лесным муравьем, обречены на гибель, так как их или уничтожают или прогоняют. Но немало их попадает на места, еще свободные, не занятые. Природа не терпит пустоты, и каждая самка, где только возможна жизнь, принимается создавать свою собственную семью, служит делу продолжения потомства.
Все ли муравьи враждебны к самкам-бродяжкам? Вспоминается один необычный муравейник. Это был высокий холмик из еловых иголок, прислоненный к пню, тронутому лесным пожаром. Рабочие выпустили на поверхность гнезда всех крылатых воспитанников — самок и самцов и согнали их в кучу на солнцепеке в ложбинку и не разрешали им улетать. Самкам обгрызали крылья, загоняя обратно в муравейник. Здесь в молодом растущем муравейнике не хватало родительниц, а вокруг муравейники были почему-то редки, и ловить самок-бродяжек не приходилось.
Попробую я наловить самок-бродяжек и подбросить к этому молодому муравейничку.
Вот и пробирка с самками-бродяжками. Вынимаю ватный тампон, и одну пленницу вытряхиваю на поверхность жилища. Пока она сидит несколько мгновений растерянная и нерешительная, муравей-рабочий, схватив за ногу, пытается тащить ее ко входу. Нет, прием не нравится самке, и она, вырвавшись, стремглав мчится, сбивая с ног встречных муравьев.
Другую самку муравьи обступили дружной толпой. Вот один, за ним другой, толкая друг друга, раскрывают челюсти и, отрыгнув капельку еды, предлагают самке. Дорога к сердцу идет через желудок! Успокоенную родительницу подталкивают к одному из входов, и она исчезает в его темноте. С моей помощью она нашла свою обитель и, может быть, десяток лет будет исправно выполнять обязанности родительницы.