– Вы знаете, второй день, как перестали пить. Вновь составили списки для беседы. И уже сегодня приглашали некоторых.
Охотно поделился новостью градоначальник.
– А о чём хоть спрашивают?
Задала вопрос и Марья Николаевна.
– Да, в сущности, ни о чём! Меня, например, спросили, кого я знаю очень хорошо? А я ведь, градоначальник. Я весь город знаю. Так они говорят. Вот и перенесите их всех на бумагу, Антип Лукич. Мне больше заняться нечем, как переписывать моих знакомых. Но делать нечего. Пришлось приказать писарю в канцелярии. Сейчас занимается этим.
– А вас не вызывали ещё?
– Да нет!
Не дав раскрыть рот тётушки, вмешалась в разговор Софи.
– К нам вообще редко кто заходит! Разве что Александр Игнатьевич Лыков иногда заглядывает. Да и то, недавно разминулись с ним! Очень печально! Я даже расстроилась, когда мне тётя сообщила об этом!
– Да, очень внимательный молодой человек!
Поддержала Марья Николаевна племянницу.
– Мы с мужем такого же мнения о нём.
Согласилась с ними и Елизавета Васильевна.
– А он скоро обещался быть здесь!
Загадочно улыбаясь Софье, открылся градоначальник.
– Непременно, с вашего позволения, сообщу ему о том, что вы сокрушались по поводу вашей разминке с ним.
– Нет! Нет! Не стоит! Простите меня за дерзость. Как то неприлично вышло с моей стороны.
Засмущавшись, проговорила молодая особа.
– Не извольте волноваться! Разве я позволю в нашем разговоре с ним сказать о вас что-то неприличное? Я лишь скажу, что вы вспоминали о нём.
Успокоил девушку хозяин дома.
– Ну в этом, я думаю, нет ничего неприличного.
Согласилась за племянницу Марья Николаевна.
– А вот уже и чай!
Увидев слугу с разносом в руках, объявила Елизавета Васильевна.
– Пойдёмте к самовару!
И женщины, в сопровождении Антипа Лукича, приняв предложение хозяйки, отправились распивать чаи.
Двадцать вторая глава
Падший ангел
После визита к градоначальнику молодая Княжна помрачнела и уединилась в библиотеке. Найдя подходящий для такого расположения духа роман, она всю ночь напролёт его читала. И когда утром вышла к чаю, Марья Николаевна не узнала племянницу. Софья осунулась, кожа лица побледнела, а под влажными от слёз глазами появились синие круги.
– Душенька моя, ты часом не заболела?
Не на шутку испугалась за здоровье племянницы тётушка.
– Нет, нет, Тётенька! Со мной всё хорошо! Я нашла такой занимательный роман, что с упоением читала его всю ночь. Сейчас выпью чая, отдохну, и всё будет хорошо!
Попыталась успокоить её Княжна, но Марья Николаевна, не хотела и слушать. Хватаясь за сердце, она тут же позвала дворовую девку, а затем, отправила её немедленно за лекарем. После чего, не дав племяннице допить чай проводила девушку в опочивальню. И плотно укутав одеялом села рядом, у изголовья, заохав, причитая;
– Бедняжка моя! Вот до чего, книжицы эти доводят человека. Ну как можно так убивать себя по надуманному, бог ведает кем-то.
– Скажи, тётя, а помнишь, ты мне сказки в детстве рассказывала?
Прервала её Софи, взяв нежно за руку.
– Ну конечно, дитя моё. Я всё это помню.
Согласилась тётушка, поглаживая княжну по ладошке.
– Расскажи мне что-нибудь. Я так люблю слушать твои истории!
Попросила её Софи, укутываясь глубже в одеяло.
Марья Николаевна подумала немного и начала;
– Это было в стародавние времена. Старые люди рассказывали, что у бога нашего были сыновья. И называли их все ангелами. И всех он любил одинаково. Со всеми был нежен и приветлив. По-отцовски заботлив, и внимателен. И, естественно, ко всем одинаково. И они его любили безгранично. Но один из них любил его больше всех. И творил он добро безгранично, желая выделиться перед другими. Желая угодить отцу своему, не увидел он, не заметил, как деяниями его стали люди пользоваться безобразно. А когда узрел это, было поздно. И бог в наставлении другим сыновьям, а может быть и людям, пожертвовал сыном своим, наказав его сильно. Низвергнув с небес, под землю. И оказался он падшим ангелом. До сей поры, пытается он исправить оплошность свою. Но уже не добротой, а смертью наказывая людей за их коварство.
Закончив рассказ, Марья Николаевна посмотрела на племянницу и, увидев, что та спит, осторожно высвободила руку, поправила как в детстве на ней одеяло и тихо вышла.
Двадцать третья глава
Приглашение
Не прошло и двух дней после визита Софи и её тётушки к градоначальнику. Как уже, завизировать своё почтение к ним примчался из своего имения Александр Игнатьевич Лыков. Марьи Николаевны в это время дома не оказалось, чему несказанно обрадовался гость. Княжна проводила его в зал и как бы ненароком, стоя у окна и глядя во двор, спросила;
– Вы по делам, Александр Игнатьевич, в Чугуеве или ради нас с тётей проделали этот путь?
– Если быть откровенным, то ради вас, Софья Фёдоровна!
Глядя ей в спину, честно признался он.
– Вы так любезны! Но почему же именно ради меня?
Словно не понимая, смысла слов, сказанных гостем, поинтересовалась девушка.
– Я думаю, вы догадываетесь, просто не желаете говорить вслух об этом.
Ледяным голосом произнёс Александр, не присаживаясь в предложенное ему кресло.
– Зачем вы так, Александр Игнатьевич! Я ведь абсолютно о вас ничего не знаю. Мне вы симпатичны как человек. Но чтобы разговаривать с вами более свободно, согласитесь, этого мало. Я не хочу, чтобы у вас обо мне сложилось плохое впечатление.
Тихо промолвила Софи, поворачиваясь к нему лицом.
– Простите, Софья Фёдоровна! У меня и в мыслях не было вас обидеть.
Склонив голову, извинился гость. А за тем, вновь посмотрев на Княжну, проговорил;
– Софья Фёдоровна! Я к вам заехал с намерением пригласить вас с Марьей Николаевной посетить моё имение! Буду счастлив, видеть вас у себя в любое удобное для вас время!
– Я очень благодарна Вам, Александр Игнатьевич, за приглашение! Я думаю, что и моя тётушка будет рада ему. Поэтому, как только мы соберёмся, я сразу же вас извещу, через своего слугу.
Улыбнувшись, промолвила она. И глядя гостю через плечо, добавила;
– А вот кажется и она. Я слышу, как подъехал экипаж.
За окном и в самом деле послышался шум подъехавшей к дому кареты. И уже через несколько минут в гостиную, отдавая на ходу приказы слугам, зашла Марья Николаевна. А следом за ней, кучер и молодая служанка тащили короба с покупками.
– Александр Игнатьевич!
С порога затараторила она, снимая шляпку и перчатки.
– мне только что доложили, что вы у нас в гостях. И я не медля поспешила сразу же сюда. Поэтому, прошу вас, не обращайте внимания на мой походный вид.
– Что вы! Что вы! Марья Николаевна! Вас ничуть не портит этот наряд. Скорее он подчёркивает в вас решительную даму.
Льстиво улыбаясь, промурлыкал он.
– О! Как вы мужчины всегда умеете тронуть доверчивое сердце женщины.
Проходя в зал и протягивая для поцелуя руку, довольно вымолвила хозяйка дома.
– Вы надолго сюда?
– К сожалению нет! Лишь для того, чтобы пригласить вас с Софьей Фёдоровной к себе в имение.
Отозвался Александр, поцеловав руку.
– Как это мило! Софи, мы просто не можем с тобой отказать в этом Александру Игнатьевичу!
Посмотрев на племянницу, высказала своё мнение мадам Доронина.
– Я и не отказываюсь, тётя!
Неожиданно для той легко, согласилась Софи.
– Я счастлив, что вы приняли моё предложение. Жду от вас решения о времени вашего визита.
Вновь наклонив голову, произнёс Александр.
– А теперь, позвольте мне откланяться! Есть ещё некоторые коммерческие дела в уезде.
– Вы уже?
Раскинув руки, спросила гостя хозяйка дома.
– Извините, Марья Николаевна! Но, торопят неотложные дела.
Ещё раз поклонившись, вымолвил он. И развернувшись, направился к выходу.
Двадцать четвёртая глава
Тайные дела
После прекращения надоевших попоек, Арсений Яковлевич и Никита Петрович с усердием принялись за своё дело. За несколько дней в их архиве собралось столько материала о знакомых градоначальника и его тайных делах с ними, что его хватило бы за глаза для суда над ним. Были собраны неопровержимые доказательства казнокрадства, мздоимства и ещё многого, и многого другого.
– Вы вспомните, Арсений Яковлевич, как мило он улыбается при каждой нашей с ним встрече. Можно подумать, просто агнец.
Подсчитывая что-то за столом на листе бумаги, говорил Никита Петрович своему коллеге.
– Да уж, агнцы! С волчьим оскалом!
Отвечал ему тот, перечитывая полученные показания.
– И ладно бы только воровали! Кто не ворует на Руси? А здесь столько народу загубили.
Он с минуту помолчал, а за тем продолжил;
– С таким делом, Никита Петрович, по правде сказать, мне ещё не приходилось сталкиваться. Хотя я, на своём веку, уж поверьте, видывал многое.
– Надо бы отписаться в Петербург. Потому как их нужно ловить не медля.
Отрываясь от бумаг, спросил совета Никита Петрович.
– нет, господин поручик! В Петербург мы пока писать не станем. Вся наша почта просматривается. Это ясно, как божий день.
Решительно запротестовал, спокойный до этого служитель закона.
– Необходимо по-прежнему собирать доказательства их вины в преступлениях. Всё-таки многие из них, дворяне. А это чревато многими неприятными последствиями. Если что, нас с вами по головке не погладят, а самих в Сибирь упекут. Так что подсчитывайте покуда, дорогой Никита Петрович, сколько, когда и чего. В этом и заключается наше с вами тайное дело. А хватать, рубить с плеча и стрелять найдётся кому. В этом, не наша с вами забота. На то, послан сюда Кузьма Арсеньевич Платонов.
Объяснил коллеге старый специалист в вопросах тайного сыска. И поручик Семёнов, недолго думая, доверился чутью бывалого человека. Ибо понимал, что малейшая оплошность, а тем паче поспешность в этом деле, может обернуться для него самого большой бедой. Потому, пожав плечами, поспешил оправдаться;
– Вам виднее! Я лишь хотел сказать, что в Петербурге ждут от нас известий.
– Мне кажется, что они их уже получили. Не переживайте об этом. В конце концов, мы делаем ведь одно дело, не правда ли, господин поручик?
Подмигнув коллеге, улыбнувшись, Арсений Яковлевич. И тот, отметил про себя;
– Этот хитрый лис, знает намного больше, чем говорит. Однако он прав в том, что не следует торопить события.
Двадцать пятая глава
Ревнивый муж
А события, тем временем, развивались стремительно. Весна была в самом разгаре. Дни становились всё длиннее. А значит и времени для выполнения намеченных планов, в том числе и в личной жизни, для всех становилось с каждым днём ещё больше. В некоторой степени это и повлияло на их быстрое развитие.
Красивый и статный юноша по имени Михаил, сын, влиятельного в Чугуеве дворянина, градоначальника Евграфьева Антипа Лукича. Был очень падким на женский пол молодым человеком и слыл в этих кругах знаменитым повесой. Однако, не смотря на такое обстоятельство некоторые из них, очень часто сами добивались его внимания. И папеньки, не единожды уже, приходилось выручать сыночка из многих довольно пикантных ситуаций. Но в этот раз, находясь в объятиях молодой особы, он был пойман с поличным ревнивым мужем. Им оказался глава земского попечительного совета, некто Сивухин Андрон Митрофанович. Вспыльчивый, суровый нравом бывший военный. Известный во всей округе дуэлянт. У мужчин вышла ссора, после которой была, в конечном счёте, условлена встреча с оружием в руках. Как не старался Антип Лукич уладить это дело миром, бывший военный, категорически, отказывался от примирения. И в середине апреля, за городом, в назначенном им обоими месте, на опушке леса, оскорблённый муж с двумя приятелями стоя у колясок с лошадьми ожидали приезда молодого соперника. До начало дуэли ещё оставалось время. И товарищи занятые разговором не сразу обратили внимание на волнение лошадей, привязанных к изогнутым соснам. И только лишь когда те захрапели, отчаянно срывая поводья с деревьев, и освободившись от привязи, понесли коляски прочь. Люди, прекратив беседу, наконец, заподозрив в их поведении неладное. А через несколько мгновений из леса показалось огромное животное с горящими глазами и широко открытой пастью, из которой виднелся ряд белых, словно отполированных зубов с кривыми и длинными клыками. Это был не кто иной, как волк. Скорее волчица. Потому как мужчины смогли явно заметить выглядывающие из-под бурой шерсти на животе зверя чёрные выпирающие соски. Животное, с минуту помедлив, громко зарычало и бросилось на пришедших в замешательство от непредвиденной встречи приятелей. В мгновение ока волчица оказалась рядом с ними. И в прыжке, ударом когтистой лапы, сразу же лишила сознания одного из них, опрокинув человека на землю. А за тем, так же быстро развернувшись, набросилась на другого мужчину, вцепившись зубами в его горло. Андрон Митрофанович, будучи ранее военным, успел схватить заряженный пистолет и нажать на курок. Когда очередь дошла и до него. Пуля попала животному в левую лопатку, перебив ногу. Зверь, душераздирающе завыл, но всё же успел прыгнуть на ревнивого мужа, опрокинув своей массой того на утоптанную траву. Наполненное яростью животное, уцелевшей лапой вначале сломал ему шею, после чего неистово начало рвать безжизненное тело на части. И лишь немного успокоившись и теряя силы, жалобно повизгивая как собака, потащилось обратно в лес. Приехавшие к месту дуэли Михаил и его трое секундантов, были поражены внезапно открывшейся перед ними ужасающей глаза картиной. Всё место назначенное соперниками для смертельной дуэли представляло собой поле недавней битвы в крови и мёртвых телах, ожидавших их приезда людей. А тело Андрона Митрофановича было настолько обезображено, что товарищи не решились вначале к нему подойти. Однако, услышав тихое стенание, они заметили, что один из приятелей ревнивого мужа ещё жив. Не мешкая, приглашённые секундантами приятели Михаила осторожно подняли полуживого человека и положив в коляску, тот час повезли в Чугуев. Где мужчина, немного приди в себя, поведал как служителям закона, так и многим другим, в подробностях о произошедшем с ним происшествии. И сразу же по городу отчаянно поползли слухи. Усилившись позже, новыми обстоятельствами, из дома градоначальника.
Потерявшая много крови волчица с великим трудом добралась до задних дверей особняка Евграфьевых и уже на пороге, вернувши себе облик человека, потеряла сознание. Это была никто иная, как Елизавета Васильевна. Выносивший отходы слуга, увидев её обнажённое, истекающее кровью тело, сообщил тут же об этом хозяину. Который, лично отнёс умирающую жену в её спальни. Распорядившись при этом доставить в дом немедленно лекаря. Приехавший по вызову лекарь извлёк из тела женщины пулю, однако спасти супругу Антипа Лукича не смог. И ночью, не приходя в себя, та покинула этот бренный мир.
– Как ты допустил это?
Неистово кричал Михаил Антипыч на отца у тела своей матери.
– Как ты мог отправить её одну на столь рискованное дело?
– А разве не ты повинен в этом?
Не менее спокойно отвечал ему градоначальник.
– Сколько раз мне приходилось откупаться за тебя? Сколько раз я тебе говорил, уймись? Это, есть результат твоей волчьей похоти! Разве, я не говорил тебе, найди одну и тешь своё удовольствие сколько тебе угодно? Она,
Он указал рукой на тело жены,
– только начало наших бед. Скоро и мне, и тебе будет по-настоящему и страшно, и больно! Он, скорее всего, узнал уже о происшедшем. Я думаю, что не позднее завтрашнего дня, он, будет здесь!
Говоря о ком то неопределённо, кричал градоначальник. И сын, поняв о ком речь, расширив от ужаса глаза, сразу же осёкся, понурив голову.
Но Антип Лукич ошибся. Только через три дня. После похорон Елизаветы Васильевны, у порога градоначальника остановилась коляска запряжённая чёрным как уголь конём. И из неё не торопливо вышли советник Губернатора Афанасий Егорович Решетов и хозяин богатого имения в Волховце Александр Игнатьевич Лыков.