Остановил его старец, тоже поднимаясь с лавки. И подойдя к входной двери, широко открыл её, а за тем, повысив голос, крикнул в скит;
– Никанор! Позовите ко мне Никанора.
Сердце Григория часто забилось.
– Неужели столько труда не пропало даром?
Подумал он, глядя на открытую дверь.
И вскоре с улицы показалось не бритое, худое лицо молодого человека;
– Вы звали меня, отец?
Вымолвил он, боясь без приглашения зайти в дом.
– Заходи, сын мой, заходи!
Тот, не складно согнувшись, прошёл внутрь и остановился у прохода, прикрыв за собой тяжёлую дверь.
Григорий посмотрел на вошедшего юношу, который по описанию подходил под разыскиваемого им человека. Естественно, что за это время тот стал худым и бледным.
– Такое житьё, хошь кого доведёт!
Вновь подумал он про себя. Однако вслух сказал;
– Как твоё имя парень?
– Никанор!
Озираясь, как заяц по сторонам, ответил послушник.
– Он ничего не помнит из прошлого. Я нашёл его у дороги, израненного, полуживого. Вёрст пятьдесят от Чугуева. Из Мстиславской обители я возвращался. Решил подобрать калеку. Бог милостив и нам велит сожаление проявлять к ближним.
Добавил к словам молодого человека отец Лазарь.
– Это дело не меняет! Главное, что он жив. А память, вернётся.
Произнёс Григорий, подойдя к Никанору и хлопнув его огромной ручищей по плечу.
– Спасибо вам, святой человек, за помощь! Я могу, с вашего разрешения, этого хлопца забрать с собой?
– На всё воля божья! Он сана не принимал. Отчего же нет!
Ответил старец, посмотрев на бывшего послушника и перекрестив обоих, промолвил;
– Прощай Никанор! Да поможет вам бог!
Девятнадцатая глава
Долгожданная встреча
Марья Николаевна Доронина с племянницей, как раз, усаживались за стол для чаепития. Когда в комнату постучали. И показалось улыбающееся лицо кучера. Софи, сразу всё поняла. Вскочив из-за стола, она радостно закричала;
– От батюшки известия?
– Да, сударыня! Ваш батюшка переслал подарки в Губернию. Придётся за ними ехать.
Подтвердил Кузьма, стоя в дверях и поглаживая побелённые сединой усы.
– Отправляемся немедленно. Запрягай лошадей, Кузьма!
Одеваясь на ходу, приказала девушка, на что слуга быстро ответил;
– не извольте беспокоиться, матушка! Уже сделано!
– К чему такая спешка? Зачем лететь в такую даль сломя голову самой?
Удивилась Марья Николаевна её радости.
– Вели привезти их сюда! Ты ведь даже не позавтракала!
Софи подлетела к тёти и обняв её, нежно поцеловав в щеку. А за тем, стараясь не обидеть поспешностью, проворковала;
– Милая тётушка, я так ждала от папы известий, что горю желанием увидеть их быстрее.
– Ох и молодость! Всё вам не терпится! Дай тотчас! Сиюминутно!
Запричитала пожилая дама, но Софи, лишь отрывком услышала её слова, выбегая из комнаты следом за степенным Кузьмой.
Запрыгнув в карету, стоявшую уже у крыльца дома, она, не дожидаясь помощи, сама захлопнула дверцу и крикнула слуге;
– Поехали, Кузьма Арсеньевич!
На что тот, удобно устраиваясь на козлах, произнёс;
– Вы, матушка, шубку то накиньте. Я положил её на сиденьях. Путь не близкий, вёрст двести, почитай будет!
И хлопнув вожжами, повернувшись к лошадям, скомандовал;
– Но, родимые!
Этот путь казался Софи не выносимо длинным. В окно экипажа виднелись то мелькавшие берёзы, то грязновато белые поля, которые, в свою очередь плавно переходили в тёмный сосновый лес. А тот, неожиданно вдруг, менялся бескрайними лугами. Не один раз проезжали деревни, с ветхими соломенными крышами на домах. Но в города атаман старался по пути не заезжать, минуя их стороной. Рассматривая окрестности, девушка размышляла о превратностях судьбы. Ведь нелепая случайность познакомила её с Иваном. И всего лишь одна встреча разбудила в ней нечто, дремавшее до сих пор. Самые богатые, именитые женихи из старинных дворянских родов не раз предлагали ей руку и сердце. А она, всегда подшучивая, отказывалась. Отец не торопил её с выбором, а она не спешила замуж. И вот те, на! Простой, пусть и зажиточный, купец запал в её сердце так, что она перестала думать, о ком либо, ещё. А вдруг, он не разделит с ней этих чувств. Вдруг, окажется так, что у него есть кто то. Что тогда? Это сейчас, когда он важен для государственного дела как свидетель. Она смогла настоять на том, чтобы искали все именно его. А потом, когда всё закончится? Что будет потом? Да и батюшка никогда не даст своего согласия.
– Будь, что будет!
Вслух, громко произнесла Софи. И Кузьма, ехавший впереди на козлах, услышав её, проговорил;
– Переживаешь, матушка?
– Да, Кузьма Арсеньевич!
Не скрывая своих чувств, ответила девушка.
– Я не хотел тебя беспокоить раньше времени, да думаю, придётся!
Так же громко прокричал он,
– Этот хлопец, потерял память!
Девушка придвинулась ближе к окну и переспросила;
– Что, он совсем ничего не помнит?
Да, матушка, ничего!
Подтвердил атаман, но тут же успокоил;
– Есть правда одно средство вернуть ему память. Давно это было, но я помню такой же случай. Так что, не всё потеряно. К нашему приезду, мои хлопчики подготовят его. Так что, сильно не беспокойтесь! Всё наладится!
Софи откинулась на сиденьях и тихо заплакала.
Спустя сутки путники добрались до назначенного места. Выскочив из берёзовой рощи, они оказались на краю деревни, где на постое стояли не менее трёхсот казаков. Карету тут же остановили караульные и узнав в кучере атамана, громко поздоровались;
– Доброго дня. Кузьма Арсеньевич!
– Здорово, хлопцы!
Ответил им с козлов атаман;
– где хата Григория?
Казаки, указали на дом и Кузьма, ещё громче крикнув;
– Но, родимые!
Направил лошадей к нему. И уже, через некоторое время остановив лошадей у глиняной хатке с соломенной крышей, где по словам караульных остановился Григорий. Разминая затёкшие мышцы, он бодро соскочил с сёдел и грозно крикнул, поворачиваясь к крыльцу;
– Где сотник? Мне едрёна мать долго его ждать?
Затем спохватившись подошёл к окну кареты и понизив голос, промямлил;
– Прости, матушка, ей богу ненароком!
Софи улыбнулась и приподнимаясь, дабы выйти из кареты, проговорила;
– Ни чего страшного, Кузьма Арсеньевич, откройте лучше дверцу!
– Да, да, конечно!
Засуетился атаман. А в это время уже из избы выскакивали казаки. Увидев на улице атамана, они быстро построились возле крыльца и Григорий доложил;
– Сотник Запорожского казачьего войска Григорий Трынов. Рады вас приветствовать господин атаман.
Помогая выбраться из кареты девушке, Кузьма обернулся к нему, и в приказном порядке скомандовал;
– Отведите даму в комнаты и накройте стол!
– Будет сделано, Господин атаман!
Вновь прокричал сотник.
– Нет! Нет! Кузьма Арсеньевич! Пойдёмте сразу к нему!
Воспротивилась Софи. И атаман, недолго думая, проговорил;
– Ну что ж! Ты слышал, Григорий, веди нас к своей находке!
Григорий, протянул руку, показывая на дом и пропуская даму и своего командира вперёд, проследовал за ними в избу. Там, пройдя светёлку, в отдельной комнате, Софья, наконец-то, увидела Ивана. Он лежал под казачьим зипуном, раскинув руки, на устеленной шубами лавке и мирно посапывал.
– Что они с ним сделали?
Поворачиваясь к атаману, спросила, недоумевая Софи.
– Ни чего страшного, матушка! Хворь выбивают!
– Водкой что ли?
– Ей самой! Самый, что ни наесть надёжный лекарь!
Подтвердил Кузьма, разглаживая усы.
– И что, когда проснётся, он всё вспомнит?
Переспросила его девушка, подойдя ближе к спящему парню.
– Вначале нет! А вот опохмелясь, такие воспоминания полезут в голову, что он сам дивиться начнёт!
Софи, пожала плечами, сомневаясь в действенности лечения, но всё же произнесла;
– Хорошо, Кузьма Арсеньевич, постелите мне тоже в том углу и принесите сюда покушать. Я здесь подожду его пробуждения!
– Воля ваша, матушка!
Согласился атаман. И поворачиваясь к Григорию промолвил;
– Сделай Гриша всё, как скажет эта благородная дама!
– Будет сделано, господин атаман!
Отрапортовал казак и следом за Кузьмой Арсеньевичем покинул комнату, оставив Софи наедине со спящим Иваном.
Ночью тот начал постанывать и ворочаться. Видимо хмель покидала юношу. В конце концов, он поднялся и сев на лавку, не замечая в темноте девушки, обратился сам к себе;
– Это где я?
Софье вдруг стало страшно за своё безрассудство, но она, не подавая знака своего присутствия, прижавшись в углу, тихо наблюдала за происходящим.
Тем временем парень попытался встать, но его пошатнуло с такой силой, что он, пробежавшись по комнате, с силой ударился головой о притолоку двери. Да так, что упав, вновь потерял сознание. Софи вскрикнула и дверь в комнату тут же открылась. На входе, с саблей в руках стоял атаман.
– Что случилось, Софья Фёдоровна?
Испуганно заорал он. На его крик казаки быстро зажгли свечи и увидели лежащего на полу без движения Ивана.
– Воды!
Не понижая голоса, скомандовал Кузьма Арсеньевич. И отстранив его, Григорий плеснул на юношу холодной водой из кадки. Тот зашевелился, приходя в себя и открыв глаза, вдруг спросил Григория стоявшего над ним;
– Ты кто?
– Во, даёт!
Изумился казак,
– Ему теперь отшибло, кто забирал его от монахов. Ты помнишь хоть, кто ты?
– Я, Иван!
Удерживая взгляд на казаках, протяжно промурлыкал он.
– Ну слава богу, вспомнил! А то, Никанор, да Никанор!
Поворачиваясь к атаману, довольным голосом заявил сотник.
– Ваня, а меня ты не забыл?
Раздался тихий голос из угла комнаты и молодой человек, повернув назад голову и широко открыв отёкшие глаза проговорил;
– Софи!
– Софи! Объясните мне, ради бога, что здесь происходит?
Двадцатая глава
Признание
Иван долго рассказывал сидящим за столом Софье и Кузьме Арсеньевичу всё, что он знал. Начав свою историю с того, как его обнаружил в карете купец Степан Ерофеич Пудов. И закончив, естественно, побоищем в лесу. За время рассказа атаман несколько раз нервно вскакивал из-за стола. Но за тем, крестясь, вновь усаживался обратно. Софья же, закусив до крови красивые губки, молча выслушала признание юноши до конца. И лишь потом, нежно посмотрев на Ивана, произнесла;
– Господи, сколько же тебе довелось вынести!
– Да, хлопец! Твой рассказ, не для слабых!
Поддержал её атаман, глядя на молодого человека и нервно поглаживая усы. А за тем, обращаясь к Княжне, твёрдо проговорил;
– Нужно отсылать донесение!
– Вначале нужно подумать какие шаги предпринимать нам дальше? Иначе пока мы будем ждать ответа, здесь такое начнётся! А донесение я напишу!
Спокойно вымолвила девушка.
– А ведь вы, Софья Фёдоровна, правы!
После некоторого раздумья согласился атаман и добавил;
– Поэтому думаю вам матушка, Софья Фёдоровна, с молодым человеком нужно остаться здесь, с моими хлопцами, а сам я вертаюсь назад. Нужно его ловить, пока он бед не натворил.
– Нет! Кузьма Арсеньевич! Так дело не пойдёт!
Возразила Софи, посмотрев проницательно на атамана.
– Нельзя здесь рубить с плеча. Мы избавимся от него? Ну и что? А остальные будут продолжать убивать? Сколько их всего?
Атаман, поняв свою оплошность, кашлянул и отвернув глаза от Княжны, промолвил;
– Прости, матушка, погорячился!
В комнате на некоторое время воцарилось молчание.
Прервала его Княжна Софья Фёдоровна Кутайсова;
– Со срочным донесением Светлейшему Князю Потёмкину, Кузьма Арсеньевич, вы сегодня же отправите одного из своих казаков. Иван, остаётся здесь. А мы с вами возвращаемся в Чугуев. До прихода известий из Петербурга нам необходимо выяснить, сколько их и кто они?
– Я поеду с вами!
Сорвавшись с места, громко произнёс юноша.
– Мне хватило утрат по горло, за мою жизнь! Я не хочу потерять и вас, Софи!
Княжна улыбнулась, а Кузьма Арсеньевич, от глаз которого не ускользнула эта улыбка, вновь кашлянул, а за тем, поднявшись со стула и направляясь к выходу, вымолвил;
– Пойду ка я подышу воздухом, а то душно тут.
Атаман вышел. Поднялась из-за стола и Софья.
– Софи! Я не успел тогда вам сказать….
Глядя, как когда то, ей в глаза начал Иван. Но девушка, подойдя к нему ближе и подняв руку, приложила палец к его губам и почти шёпотом произнесла;
– Я знаю, что ты хочешь мне сказать! У нас будет на это время! Ведь ты, как и прежде, если что пойдёт не так, спасёшь меня?
– Да! Так же тихо прошептал парень.
Тогда не говори, сейчас, ничего!
Не отрывая глаз с Ивана, прошептала Софи.
– Хорошо!
Шёпотом ответил ей парень.
И снова Иван, не отрывая взгляда, смотрел, как отдаляется карета. Забравшая с собой ту, о которой он мечтал всю свою пусть и короткую жизнь. И вновь он, как и прежде думал;
– Всё образуется!
И даже весна, чувствуя его переживания, заплакала мелким дождиком невесть откуда вдруг закапавшим с неба.
Двадцать первая глава
Визит
По возвращении в Чугуев, Софи первым делом, конечно в сопровождении Марьи Николаевны нанесла визит Антипу Лукичу Евграфьеву. Тот, по своему обыкновению, с милой улыбкой на лице приветливо встретил дорогих гостей и проводил их в гостиную;
– Дорогая Марья Николаевна, вы всегда так восхитительно выглядите! А вы Княжна просто обворожительны! Я так рад вашему визиту! Сейчас, непременно будем пить чай.
На что дамы, в свою очередь, не менее льстиво отозвались и в его сторону;
– А вы, любезный Антип Лукич, как всегда галантны и обходительны!
– Полно вам сударыни! Разве можно к вам относиться иначе? Присаживайтесь! Присаживайтесь! Я уже распорядился о чае!
Софи с тётушкой удобно расположились на диванах, как в комнаты влетела краснощёкая супруга градоначальника.
– Что же ты не предупредил, Антип Лукич о таких дорогих гостях. Я даже не смогла как следует подготовиться!
Словно курица закудахтала она с порога.
– Здравствуйте дорогая Елизавета Васильевна! Мы не хотели вас утруждать заботами! Просто в такую замечательную погоду ужасно не хочется сидеть дома! Вот мы и решили с племянницей обременить вас своим присутствием!
Поздоровалась с ней за двоих Марья Николаевна.
– Что вы! Что вы! Вы нисколько не обременяете нас! Мы, в самом деле, очень рады видеть вас с вашей красавицей Софьей Фёдоровной!
Не меньше мужа расплывшись в улыбке, промолвила она. И тут же спросила глядя на Софи;
– Как здоровье батюшки? Не собирается ли в наши края?
– Слава богу, всё хорошо! Да вот отписывает нам с тётушкой, что дела не пускают его обнять нас! Прислал лишь подарки!
– Да! В Петербурге забот полно!
Со знанием дела проговорил, молчавший до селе, градоначальник.
– Хотя и в нашем городе их не мало! Вот не далее как вчера! Приходит ко мне в кабинет одна особа и жалуется « – У её лошади мол, нога сломана». Я ей естественно отвечаю, «Чем же я вам могу помочь?» а она мне «лошадь же, повредила ногу, ступая по брусчатке города? А вы в нём градоначальник. Значит, вам ответ и держать». «– Ну, дорогая моя, говорю я ей, если я буду отвечать за каждого цыплёнка в нашем городе, меня не хватит и на тысячу лет»
Все дружно засмеялись. А Антип Лукич продолжил;
– Так это не всё. Знаете, что она мне заявила напоследок?
Женщины пожали плечами.
– Говорит, « А при чём тут цыплёнок, у меня же лошадь сломала ногу».
Все опять засмеялись. А успокоившись спустя некоторое время, хозяйка дома проворковала;
– Довольно Антип Лукич. Вы наших гостей такими историями до упадка доведёте.
– Хорошо! Хорошо! Я замолкаю!
Подчинился ей хозяин особняка.
– А как ваши гости из Петербурга себя чувствуют?
Намекая на комиссию по расследованию пропажи людей, поинтересовалась Софи.