Глава II. Неизвестные грани греческих устоев и бытия.
I
Только к вечеру нестерпимая жара пошла на спад. Беспощадно палящее солнце утратило свою прежнюю силу и медленно направилось к линии горизонта, периодически попадая в скопления облаков. С окрестных гор, покрытых кустарниками, и зелёных рощ, расположенных в низинах, образованных петлями рек, робко повеяло вечерней прохладой.
Жар и зной сменились приятной теплотой. На закате Фивы Семивратные неожиданно ожили полноценной и бурлящей жизнью, присущей могущественному полису – самому большому по площади и количеству жителей во всей Беотии.
Фиванцы устремились к спасительным прохладным водам главных городских рек – Дирки и Исмена. Их русла впадали в искусственный бассейн, сооруженный в центре города. Этот бассейн назывался источником Ареса, наречённого в честь жестокого бога войны.
Столпотворения также возникли у прохладного источника, носившего имя легендарного царя Эдипа. Те, кто желал окатиться самой холодной водой, направились к водопроводу, собиравшем воду из окрестных высокогорных Киферонских источников.
Охладившись, фиванцы разбрелись по улицам своего города, посвящая себя привычному вечернему досугу. Наибольшее оживление наблюдалось в самом центре города – на главной площади и близ театра, где полных ходом шла подготовка к представлению.
Молодёжь разбрелась по беседкам, расположенным в тенистой прохладе городских фруктовых садов и цветников. Жрецы и прочие служители культа поспешили в храмы, готовиться к предстоящим важным религиозным празднествам. Главными святилищами Фив считались алтарь Афины и храм Аполлона Исменийского.
Афина у всех без исключения греков почиталась особенно. Она входила в сонм двенадцати величайших богов Олимпа. Эта богиня являлась покровительницей справедливой войны, знаний, искусств, ремёсел, наук, воинского мастерства и стратегии.
Ей также приписывали существенный вклад в изобретение и дальнейшее развитие духовых музыкальных инструментов, кораблестроения, ткачества, сельскохозяйственных инструментов. Именно Афина дала древнейшим грекам первые и важнейшие понятия о государстве.
Она же учредила ареопаг – высший судебный орган и дала эллинам первый свод законов. Афина почиталась, прежде всего, покровительницей государств и городов. По этой причине в каждом греческом полисе и даже в самом захудалом городишке обязательно возводилась статуя и алтарь, посвященной богине.
Греки по характеру своему были слишком честолюбивы, надменны и хвастливы. Каждый полис считал себя самым древним, прославленным, могущественным, влиятельным, богатым и сильным. Даже конкретных богов эллины пытались «приписать» своему городу или близлежащей географической области.
Именно поэтому главные и второстепенные боги Олимпа носили двойные наименования и имели несколько десятков эпитетов. Так, Афине принадлежали пять десятков дополнительных имён и эпитетов. В Фивах её именовали Афина Онкайя. По тем же причинам фиванцы называли Аполлона Исменийским, указывая на то, что данный бог имел отношение к главной местной реке.
Аполлон греками почитался богом солнечного света, предводителем муз и покровителем искусств. Он также помогал врачевателям и прорицателям, а кроме того, оказывал всесильную помощь эллинам, основывавшим свои заморские колонии. Особое покровительство Аполлон оказывал музыкантам, поэтам и лирикам.
Пожалуй, единственным, кто не участвовал в вечерней суете, воцарившейся на улицах Фив, был македонский юноша Филипп. Он, стоя на террасе, сосредоточено и молчаливо смотрел на древний беотийский город, на три последних года ставший его временным прибежищем. За это время Филипп основательно изучил Фивы и его окрестности, потеряв к ним первоначальный интерес.
Однако было в городе одно строение, которое всегда приковывало к себе внимание юноши-чужеземца. Взгляд юноши вновь и вновь охватывал и скользил по акрополю Кадмея – монументальной древней цитадели, названой в честь своего царя-основателя. Именно с возведения Кадмеи и началась история Фив много столетий назад.
Основание города приписывали легендарному царю Кадму. Он же, согласно местным верованиям и преданиям, дал фиванцам и прочим беотийцам государственное устройство и законы. Царь Кадм помог обрести эллинам свою письменность. Он же научил греков добывать медь. В благодарность фиванцы нарекли свою цитадель и самую древнюю часть города в честь Кадма.
Филиппу нравилась Кадмея своей монументальностью, холодной мощью, внешней неприступностью, многовековым величием и суровой красотой. На его родине – в горной и суровой Македонии подобных строений не было. Ах, как хотелось бы, чтобы точно такие же цитадели возвышались во всех македонских городах!
II
– Благородный Филипп верен себе, как всегда! – послышался за спиной голос хозяина дома. – На восходе и закате ты обозреваешь Фивы, уподобляясь при этом мудрецу, сочиняющему самую важную часть своего философского трактата!
Филипп обернулся. Перед ним стояли два знатных фиванца, облаченных в дорогие одеяния. Первым был хозяин дома – зрелый муж статного телосложения – именитый стратег Паммен, а второй – златокудрый юноша Агейптос. Эта пара не разнимала своих страстных объятий, не оставляя сомнений относительно того, какие именно между ними существовали близкие взаимоотношения.
За несколько месяцев своего пребывания в Фивах македонец достаточно хорошо познал нравы, обычаи, моральные ценности и устои эллинского общества, в том числе и самой знатной аристократической верхушки. Многие причуды и диковины греков Филиппа перестали изумлять, смешить или отталкивать. Однако к открытым любовным связям двух мужчин или зрелого мужчины и юноши македонец никак привыкнуть не мог.
Такие вещи на его родине не только не приветствовались, но и сурово наказывались в рамках строгих традиций предков. Македонские мужчины могли быть лучшими друзьями, соратниками воинами или охотниками. Они могли быть собутыльниками, ворами или даже бездельниками, но никак не любовниками.
Эллины же на эти взаимоотношения смотрели совершено иначе. Женщина греками воспринималась как существо несравненно низкое нежели мужчина. Главной обязанностью женщины было воспроизведение детей, их вскармливание и первоначальный уход за ними. На плечи женщины также ложились все заботы о ведении домашнего хозяйства.
Женщины не посещали спортивных состязаний, им редко доводилось бывать в театрах и на религиозных празднествах. Женщины не получали разностороннего образования, не разбирались в поэзии, философии, точных науках. Женщин не допускали к управлению полисом и вопросам, связанных с войной, политикой и экономикой.
Одним словом, греческие женщины не могли выполнять роль товарища, собеседника, гражданина, представителя благородных профессий, героя-защитника. Вот почему эллины, проводя большую часть времени среди исключительно настоящих и благородных мужей, находили в их лице не только близких по духу друзей, но и партнёров для плотских утех.
– Мы собираемся в театр, – радостно сообщил Агейптос. – Не желаешь ли присоединиться к нам? Сегодня разыгрывают трагедию Софокла «Царь Эдип», я так её люблю!
– Благодарю за приглашение, – склонил голову Филипп, – но я сегодня хочу посмотреть вечернюю тренировку «Священного отряда».
– Воинские доблести тебе более интересны, нежели трагическая история царя Эдипа, так много сделавшего для величия и процветания Фив? – непонимающе воскликнул златокудрый юнец.
– Я – македонец! – гордо вскинул подбородок Филипп. – А для любого жителя Македонии – воинская наука превыше всего! Кроме того, я уже видел театральное представление про Эдипа во время недавнего празднества урожая. Благородный и всеми почитаемый главный стратег фиванский Эпаминонд лично пригласил меня на сегодняшние занятия. Я не могу нарушить данные ему обещания.
– Хорошо, Филипп, – благодушно потеребил свою окладистую бороду Паммен, – проведи сегодняшний вечер в кампании лучших и знатных мужей фиванских! За всё то время, что ты находишься в Фивах, я, гостьи этого дома и учителя детей моих многому научили тебя. Ты довольно сносно выучил литературный язык и письменность эллинов, познакомился с поэзией, географией, философией, военными и инженерными науками. Ты познал обычаи наши, пристрастия, досуг, религию и образ жизни нашей. Однако в душе ты так и остался истинным воином. Вижу в тебе задатки будущего большого предводителя македонского народа. Но чтобы им стать в полной мере потребуется от тебя много усердия и прилежания. Тяжкая и смутная пора нынче на твоей родине, Филипп. И, пожалуй, ты прав, что в данный момент предпочитаешь песок учебной арены походу в театр! Ступай на тренировку и передай мои наилучшие слова уважения и почтения благородному Эпаминонду!
III
Паммен и Агейптос удалились в сторону театра, а Филипп продолжил обозревать закат, ожидая, когда жара спадёт окончательно. Македонскому царевичу неожиданно вспомнилось, как он впервые оказался в доме Паммена.
Радушный и гостеприимный Пелопид настаивал на том, чтобы Филипп остановился в его просторном доме, но юноша не пожелал для себя льготных условий и повышенной комфортности проживания.
В качестве компромисса Филипп согласился поселиться в доме Паммена, который по своим размерам и богатому убранству уступал жилищам Эпаминонда и Пелопида. С первых же шагов по своему новому временному пристанищу македонский гость окунулся в череду бесконечного удивления, изумления и недоумения.
Жизнь каждого греческого полиса, в том числе и Фив Семивратных, начинался с восходом солнца. Первый раз фиванцы, как и прочие греки, завтракали сразу после пробуждения, употребляя несколько кусков хлеба и разбавленное водой вино. Второй завтрак происходил ближе к полудню.
По объёму еды и количеству блюд он больше соответствовал обильному обеду. Обедали греки ближе к вечеру, когда жара и зной начинали спадать. Беотийцы, как и прочие эллины, редко трапезничали в одиночестве, предпочитая превращать обедни в длительные и затяжные посиделки.
Наскоро перекусив, каждый гражданин – мужчина, достигший восемнадцати лет, в обязательном порядке приступал к исполнению своих профессиональных занятий и обязанностей. Ему надлежало принимать участие во всех общественных и религиозных мероприятиях.
В перерывах между делами греки обедали, устраивали игры и спортивные состязания, упражнялись на специальных гимнастических площадках. Вечером мужчины сбирались на совместные ужины, чтобы обсудить дела дня прошедшего. Ремесло считалось у эллинов уделом простолюдинов и людей, «озабоченных добыванием хлеба насущного».
Истинные и уважающие себя греки, прежде всего, стремились посвятить себя общественно-политической жизни своего полиса. Мужчины большую часть своего времени предпочитали проводить на Агоре – центральной рыночной площади Фив. Агора имелась в каждом греческом полисе.
Среди торговых рядов Агоры и в прилегающих к ней зданиях граждане фиванские занимались политическими дискуссиями и дебатами, одновременно участвуя в делах торговых, слушая речи ораторов или мудрствования, прогуливавшихся мимо философов.
Свой досуг фиванцы, как и прочие греки, проводили за трапезами. Нередко они перерастали в пышные пиры и попойки, где употреблялось креплёное и неразбавленное вино. Ежедневно беотийские мужчины посещали общественные бани и купальни, приглашая на совместные омовения местных жриц любви.
Культ красоты и гармонично развитого тела был одной из основ культуры Эллады. Греки почитали себя самыми красивыми и совершенными людьми тогдашней Ойкумены, о чём постоянно и громогласно заявляли повсюду. Мужчины ежедневно тренировались, формируя мускулатуру, занимаясь бегом, тяжёлой атлетикой, борьбой, кулачными боями, метанием копья или диска.
Огромное внимание греки уделяли своей одежде и причёске. И мужчины, и женщины несколько раз в неделю посещали парикмахерские, где уже в те времена применялись завивки, парики, наращивание волос, парфюмерия и косметика.
В отличие от простых македонцев, которые для одежды использовали шкуры животных и грубые ткани, греки, проживавшие в сухом и жарком климате, предпочитали облачаться в лёгкие просторные одеяния.
И мужчины, и женщины носили хитоны – короткие туники, закрепляющиеся на плечах застёжками и завязками. Облачались они и в гиматии – плащи в виде прямоугольного отреза шерсти, драпирующегося в свободной манере. К одному из плеч он прикреплялся при помощи застёжки.
Женская туника – пеплос изготовлялась из шерсти или льна, а к телу прилаживалась при помощи фибул или швов. Греки предпочитали ходить босиком. Лишь отправляясь в дальнюю дорогу, они надевали войлочную или соломенную шляпу с широкими полями и деревянные сандалии с кожаными ремешками.
IV
Однако более всего Филиппа поразили не обычаи или традиции, не нравы или обывательские устои греков, а их межличностные отношения. Македонский гость буквально был шокирован тем, что хозяин дома – Паммен этот зрелый и прославленный знатный муж фиванский не имел семьи, открыто сожительствуя с юношей, годившимся ему в сыновья.
Вскоре Филипп узнал ещё одну изумившую его подробность. Его лучший друг – Пелопид также был абсолютно равнодушен к женщинам. У него, достигшего пятидесятилетнего рубежа, не было ни жены, ни детей. Более того, с юных лет Пелопида и Эпаминонда связывала не только крепкая дружба, но и продолжительные интимные отношения.
Выяснилось, что и у Эпаминонда нет и никогда не было семьи. Свои самые глубокие и нежные чувства прославленный военачальник питал к представителям мужского пола. Много лет он имел любовную связь с Пелопидом, а затем разделял ложе с более юными фиванскими воинами.
После того, как в одной из битв со спартанцами погиб один из последних возлюбленных Эпаминонда, полководец длительное время пребывал в одиночестве и в подавленном состоянии духа. Ещё сильнее поразило Филиппа известие о том, что многие фиванские юноши и молодые воины всеми способами старались добиться взаимности от Эпаминонда.
Вообще близкие и недвусмысленные отношения между мужчинами Фив были заметны повсюду, поскольку однополые пары практически не скрывали свою привязанность друг к другу. Непроизвольное порицание и негодование вызвало у Филиппа наличие и процветание в греческих городах весьма востребованной профессии – мужской проституции.
Паммен довольно быстро заметил, что его македонского гостя шокируют общепринятые в греческом обществе любовные связи, царившие среди зрелых мужчин и совсем ещё юных граждан. Чтобы смягчить неприязненное отношение Филиппа к подобным однополым отношениям, являвшимися практически нормой в тогдашнем греческом обществе, Паммен решился на серьёзный разговор.
– Я вижу, что тебя, Филипп, крайне удивляют и часто возмущают частные особенности и подробности настоящей мужской дружбы, – осторожного заговорил Паммен, стараясь подбирать нужные слова для освещения столь деликатной темы: – Но в моих отношениях с Агейптосом нет ничего пошлого или постыдного!
– На моей родине за совращение юноши более старшим мужчиной непременно последует суровое наказание, – нахмурился македонский царевич. – Соблазнителя-развратника, скорее всего, побили бы камнями!
– Но в нашем союзе нет разврата или похоти, нет принуждения! – взволновано воскликнул Паммен, взмахнув руками. – Мы обрели друг друга по взаимному согласию и глубочайшей симпатии, которая зародилась между родственными сердцами!
– А родственники Агейптоса как относятся к вашему союзу? – подозрительно, но уже менее враждебно осведомился Филипп.
– С полным понимаем и радушием, – искренне и с оттенком тайной гордости заявил фиванский военачальник. – Хвастовство и самолюбование не красят истинного эллина, но я – вхожу в число десяти наиболее уважаемых и почитаемых граждан Фив. По этой причине моего расположения добиваются многие. Пойми, мой юный друг, меня и Агейптоса объединяет отнюдь не стремление к удовлетворению похоти. Прежде всего, наш союз спаян духовной связью.