– Клянусь.
– Испытать его! – закричали все вокруг.
– Разденься. А теперь пройди по коридору из нашей комнаты в конец этого здания, где сидит уже больше двадцати лет один из наших великих мудрецов, и если ты сможешь поцеловать ему туфлю и он примет твое приветствие, мы будем тебя учить. Но если ты соврал нам и по дороге на пути к старцу зеб твой восстанет от страха и возбуждения, тело твое будет брошено волкам и близкие твои не узнают о твоей участи.
Христиан сбросил одежду и, дрожа от холода и страха, пошел по коридору. В центре коридора была сделана шестиугольная звезда, внутри которой среди языков пламени огромного костра плясали обнаженные ведьмы. И два стеклянных витража по две стороны коридора повторяли картины, изображенные на полу, и вокруг всего этого места, на полу, на стенах, на потолке змеились надписи, проклинающие слабое, как женское колдовство, и коварное, как женская любовь, племя ведьм, нашедшее пристанище в соседнем оазисе.
Христиан только ускорил шаг, проходя это страшное место, и не заметил, что наступил на изображение роскошного женского тела. Он дошел до старца, никого не замечавшего вокруг, встал на колени и поцеловал его туфли. Только теперь старец обратил на него внимание.
– Ты видел картины в коридоре? – спросил он.
– Да, Великий.
– Ты понял, почему мы проклинаем женское колдовство?
– Нет. Расскажи, если можешь.
– От двадцати до сорока лет мы изучаем старинные книги и ремесла, необходимые для нашего дела. Алхимия и огранка кристаллов, астрология и магия чисел, геометрия и законы живой природы, древние сказания и мертвые языки, дни медитации и искусы отшельничества. Тяжелые дороги ведут нас по путям познания. И наше могущество – это результат многолетнего совершенствования ума и умения. Это плоды логики и софистики, мудрости веков, записанные в сотни книг и передаваемые из поколения в поколение. Наша сила и наши секреты, наша мудрость и наши пророки могут существовать только до тех пор, пока все силы нашей души сосредоточены на тяжелых дорогах познания. Пока ничто не нарушает бесстрастного течения мыслей и спокойного созерцания ученого, решающего очередную проблему.
Женщина – это естественный и самый опасный враг нашей науки, это – вечный возмутитель спокойствия, неспособный к наслаждению созерцанием и проникновением в суть вещей, к овладению строгой логикой и софистикой. Всякий согрешивший с ней никогда не достигнет высших ступеней, ибо буйство страстей несовместимо с бесстрастием исследователя, пока он молод, а в пожилом возрасте, когда страсти угасли, нет у него сил и времени для трудного и далекого пути познания. Поэтому каждый, принявший посвящение, должен принести обет безбрачия, и смерть нарушителю обета. Я слышал, ты с детства принял решение посвятить себя нашей науке. Готов ли ты сейчас принести такой обет и навсегда остаться в стенах нашей школы?
– Великий, позволено ли будет мне принести обет позднее, когда я вернусь сюда еще раз с коллекцией камней, которую я собирал всю свою жизнь и которая хранится в моем доме в далекой стране?
– Да, я слышал, что ты привез неплохие камни, и благо для нас, если ты привезешь коллекцию камней, которая может быть использована для магии и наших исследований. Я разрешаю тебе несколько дней погостить в нашем кругу, послушать о самых начальных обрядах посвящения и затем отправиться в путь за камнями, чтобы по возвращении найти свой путь и обрести свою силу. Велика наша мощь, сильны наши заклинания и подчиняются нам и люди, и камни, и облака, и волны, и цветы в полях, и скот в стойлах. Все правители считаются с нами, а жалкие фарисеи-христиане боятся и ненавидят наших последователей. Вся оплодотворяющая мощь человеческой науки и нечеловеческой мудрости сосредоточена в этих книгах и лабораториях, в мастерах и учениках нашего центра. Это – сила воина и мужчины, созидателя и пророка, сила вершителя, прикоснувшись к которой, люди забывают братьев и сестер, отца и даже мать, где же им вспомнить о девчонке, которая улыбнулась им у колодца.
И только ведьмы с их необъяснимой древней женской мощью могут перехватить, соблазнить души наших адептов, еще не достигшие высшей зрелости. Как черные вороны, кружатся они вокруг наших домов, и каждый раз, когда воды подземных источников поднимаются к иссушенной поверхности земли, стаи их поселяются в соседнем оазисе.
На следующий день, получив несколько книг, восхваляющих бесконечную мудрость мастеров и мощь их науки, а также житие пророков, Христиан покинул стены чернокнижников и пустился в обратный путь. Через двести километров пути по пустыне в одном из оазисов он увидел шатер, покрытый белоснежным полотном, рядом с которым была высокая привязь для лошадей с яслями и корытом для водопоя. Шатер охраняли вооруженные воины, а на его пороге сидели три женщины в необычных одеждах, лица которых не были скрыты паранджой. Только легкая вуаль от солнца прикрывала их темные лица, не мешая увидеть мерцающие прекрасные глаза.
Юноша остановился и попробовал подойти к шатру, но воины скрестили перед ним копья.
– Остановись, – сказали они. – Не девушки для утех, а великие ведуньи-пророчицы, помогающие в делах шейху нашего великого племени, живут в этом шатре. И смерть всякому, кто кинет на них непочтительный взор. Так написано в фирмане нашего шейха по просьбе его любимой жены Суламы, ждущей его ребенка.
– Но разрешите мне поговорить с Великими Жрицами и преподнести им дары, соответствующие их мудрости.
– Уходи, путник, и утром в приличное время возвращайся с подходящими дарами, тогда они, может быть, и согласятся с тобой побеседовать. А сейчас их ожидает Великий Шейх.
Утром, купив у еврея-менялы подходящие по случаю украшения для трех женщин, направился Христиан снова к белому шатру. Он пришел туда около одиннадцати часов, когда солнце стояло почти в зените и все правоверные прятались от его лучей в глубине домов, шатров или под тенью деревьев. Стража пристально оглядела подарки, рассказала о них женщинам и только после этого позволила Христиану приблизиться к шатру.
– Входи, чужеземец, – пригласила женщина. – Садись и чувствуй себя свободно, но помни, за каждым твоим движением через эти окна наблюдает бдительная стража, поэтому будь вежлив, почтителен и правдив.
Христиан сел. Принял с поклоном предложенный чай и огляделся. На стенах шатра и на двух ковриках посредине его лежали амулеты, стояли кувшинчики с маслами и благовониями, висели мешочки с травами и кореньями. Вошла молодая служанка и зажгла пять больших свечей с благовониями, расположив их по четырем углам и центру ковра с каким-то непонятным узором. Потом она положила подушку недалеко от центральной свечи и предложила Христиану пересесть на нее. Через несколько минут вошли три женщины в белоснежных шароварах и накидках с многочисленными украшениями на шее и руках.
– Для чего ты пришел к нам? – спросила одна из них. – Для чего принес дорогие подарки? Ты хочешь увидеть наши танцы? Ты знаешь об условии, что всякий глядящий на них и испытывающий вожделение, поступает к нам в рабство или подвергается смертной казни?
– Нет, я не знал этого. Единственное, что я хотел, узнать побольше о вашей мудрости и о вашей силе. Зачерпнуть из кладезя ваших знаний.
– Если ты хочешь на самом деле что-то узнать и понять, ты должен пройти испытание нашими танцами, и если похоть и вожделение не затмят твой разум и не обратят тебя в рабство, мы готовы будем беседовать с тобой.
И они взяли в руки бубны и начали танец под тихую музыку, которая раздавалась откуда-то из-за занавесей, висящих внутри шатра. Они танцевали все быстрее и быстрее, и все сильнее метелось пламя свечей в такт их танцу. Звенели украшения, и сбрасывали накидки разгоряченные танцем женщины. Играла в пламени свечей молодая женская плоть, и Христиану пришлось обратиться к Господу, чтобы сдержать свое вожделение. Он закрыл глаза и начал молиться, а когда он открыл глаза, музыка уже кончилась, и три молодые женщины в черных платьях из тончайшего шелка с распущенными волосами и без единого украшения сидели перед ним на ковре. Цепочка свечей делила ковер на две части, разделяя женщин и юношу и освещая их.
– Что хочешь ты узнать, чужеземец? – спросила женщина, сидящая в центре. – Ради чего рисковал ты своей свободой и жизнью во время нашего танца?
– Я хочу понять, почему вас боятся колдуны, которые двадцать лет учатся своему ремеслу. Я хочу знать, почему они говорят, что женское колдовство бессильно. Я хочу услышать, почему вы нападаете на их учеников, и какова ваша сила и где источники вашей мудрости.
– Коротки и легки вопросы, да тяжел и непрост ответ. Я тебе отвечу очень просто и коротко, но всю дорогу домой и еще три года после возвращения ты должен думать над ответом, чтоб понять его суть, найти свое счастье и никогда не возвращаться ни к твоим колдунам, ни к твоим иезуитам.
– Откуда вы знаете, о том что я принадлежу к ордену иезуитов?
– Мы чувствуем след креста на твоей груди.
– Почему его не почувствовали колдуны?
– Они привыкли верить своим книгам, своей силе и своей власти. Они привыкли изменять мир и не хотят терпеливо вслушиваться и всматриваться в суть окружающего, чтобы не силой, но мудрым согласием с природой помогать всему сущему.
Ты говоришь, что они боятся нас. Да, они боятся, но не нас, а себя, своей природы. Им страшно вновь и вновь проходить испытание вожделением, которое прошел ты. Потому что отдавшись раз велению плоти, любой мужчина не сможет смирять ее годами, чтобы использовать всю энергию и все силы для достижения недостижимой власти. Они учат и знают многое, что мы не знаем и считаем бесполезным. Некоторые их знания подобны цветным перьям хвоста павлина и годятся только для хвастовства перед наседками, и только петушиная гордость да уверенность в приобретении мудрости и силы, намного нашу превосходящей, дает им силы для многолетней учебы.
Мы и наши прабабки узнали силу оазиса с пересыхающими источниками на века раньше, чем возникла школа колдунов. Не мы, а они пришли учиться к древним материнским женским святыням, чтобы наполнить этим подлинным содержанием сосуды своих книг, но нет у них сил выпить до дна этот бездонный источник, и только часть подлинного смысла вещей черпают они своими ведрами. Ибо это наши источники, бьющие из самых корней жизни, наша сила и наша мудрость. Только чистый, незамутненный рассудок, живущий в полном согласии со своей природой, может пить ее.
Мы не можем и не должны двадцать лет учить книжные мудрости, потому что только юное сердце и чистая душа может слушать, чувствовать и понимать окружающий мир. Понимать не книжной мудростью, не холодной мужской логикой, но древней мудростью и чуткостью женской души, ощущением ее сердца. Не слабые места, не ключи для взлома ищем мы в окружающем мире, а гармонию и смысл вещей, которые может помочь восстановить наше материнское сердце. И в этом согласии с окружающим миром, в этом постижении и проникновении наша сила и наша слабость. Только в гармонии, в мире, разделенном на мужское и женское, на огонь и воду, на ветер и землю, возможно существование древней женской силы, созидающей жизнь и охраняющей ее.
Вновь и вновь восстает мужская плоть, стремясь к бессмертию через оплодотворение, но бессильна она без принимающего лона. Вновь и вновь содрогается лоно, принимая семя, зарождающее в старом, как мир, пламени новую жизнь, новое существование. Своим телом питает эту жизнь женщина, своей кровью, своими соками наполняет она тело ребенка, и с каждым ребенком рождается новый мир, и изменяется, течет, как бесконечная река, обновляемая каждый лунный месяц, великая женская сила.
Но это обновление требует вновь и вновь оплодотворения, животворящей и сжигающей мужской энергии, которая созидает и разрушает, изменяет и восстанавливает и вновь и вновь восстает, пытаясь из какофонии страстей и гармонии существующего извлечь звуки будущих прекрасных мелодий.
Христиан встал, поклонился женщине и спросил:
– Великие Матери, если у меня возникнут новые вопросы, могу ли я еще раз посетить ваш шатер?
– Через две ночи на третью, когда Великая Луна начнет вступать в новую фазу, ты можешь прийти к нам еще раз, и при входе ты должен показать воинам тот талисман, который я сейчас дам тебе.
Она достала из-за спины нагретое серебряное кольцо с печаткой, надетое на тисовую палочку, окунула на мгновение это кольцо в пахучую жидкость около одной из свечей и прижала к запястью левой руки Христиана.
На запястье возник и вздулся лиловый значок жука-скарабея, держащего в передних лапках серп луны.
Женщина протянула ему холодный большой лист какого-то растения и тряпочку. Помогла обернуть горевшую руку, боль в которой сразу стихла, и отвела занавес у входа в шатер.
Пояснение к притче.
В книге Вед было сказано, что жизнь – это сочетание постоянства и изменчивости, силы и податливости, твердости и мягкости, мудрости и глупости, поисков и возвращения. Это непрерывное повторение и обновление, ибо нельзя дважды войти в одну воду. Поиск нового, непрерывные пробы и ошибки, непрерывные восстания против существующего и расплата за это безумие – это путь мужчин. И их логика, и их наука, позволяющие как-то предсказать или предвидеть результаты их метаний, – основа, суть их жизни и их мудрости. Эта логика – их сила и их слабость, ибо не все в жизни подчиняется логике искусственных законов, созданных человеческим разумом. Их жизнь, их метания не приводят к смерти человеческого рода только благодаря женщине, которая хранит очаг и детей, подчиняясь не столько холодной логике, сколько материнскому чувству и инстинкту, опирающемумся на изначальную чувственную мудрость всего живого, на его здоровый консерватизм. В этом неприятии книжной мудрости, в этом предпочтении ей чувственного интеллекта сила и слабость женщины. Сила, потому что знания, перешедшие в чувственно-эмоциональную сферу, – это знания истинные, прошедшие многолетнюю проверку. Сила, потому что чувственное взаимодействие с окружающим миром позволяет изменять его не вопреки, а в согласии с его природой. Это слабость, потому что есть области, о которых отсутствуют достаточно глубокие чувственные представления, что ограничивает возможности женщины преуспеть в них. Только сочетание мужчины и женщины, Великое Дао, позволяет двигаться вперед во всех обстоятельствах. Только помогая друг другу, каждый по своей дороге могут они идти вперед, созидая новый мир.
Пуруша – Пракрити.
Через три дня знак на руке Христиана перестал зудить и болеть и засиял еще ярче, еще более глубокими красками. Христиан встал рано утром и пошел по базару. Он вглядывался в лица людей, в торговцев, продающих цветные, белые и черные одежды. Одна из женщин, проходившая мимо него, привлекла его внимание стройным изяществом фигуры и походки. Она нечаянно коснулась его, пройдя в лавку, извинилась тихим голосом и попросила хозяина лавки дать ей черное сари, черную паранджу и черные туфли.