— Очевидно, это не снаряжение для шайки тайных фанатиков, крадущихся по Лондону или Эдинбургу в ночи, джентльмены, — сказал герцог Йоркский.
Яков Стюарт вечно изрекал такие глубоко очевидные истины выразительным тоном и с решительным лицом, будто Моисей, изрекающий заповеди. Это всепроникающее чувство собственной важности и пожизненное нездоровое увлечение тайными фанатиками, не говоря уже о таких мелочах, как попытка снова обратить Англию в католичество, в своё время положат конец правлению будущего, совсем не доброй памяти короля Якова Второго. Но в ту ночь в Уайтхолле герцог напыщенно огляделся и продолжил:
— Такой арсенал впору великой армии. Этого хватит, чтобы начать войну.
— Этого хватит, чтобы войну выиграть, — сказал король, всегда добиравшийся до сути быстрее брата. — Вот наша проблема. После роспуска созданной узурпатором армии нового образца у нас в распоряжении есть всего пара тысяч солдат. Большинство из них должно оставаться в Лондоне на случай, если чернь поднимется против нас, как это было с отцом. В Шотландии у нас лишь несколько сотен солдат. Армия Кэмпбеллов и ковенантеров, вооружённая арсеналом от Кастель–Нуово, способна захватить Шотландию в несколько недель.
— Но, по словам вашего величества, — сказал я, — им нужен лидер, а Аргайл мёртв…
— Верно. Аргайл мёртв. Наши агенты в Роттердаме и Брюгге не смогли вычислить главу клиентов Кастель–Нуово. Но мы более других подозреваем одного человека. Колин Кэмпбелл из Гленранноха, родич Аргайла. Прежде, до отъезда за границу, как мне сообщили, он был знаменит при дворе деда и отца. Ему принадлежат хорошие земли, и при правильном использовании в течение многих лет они могли дать достаточно средств для закупки такой массы оружия. В любом случае, он был когда–то генералом Кэмпбеллом в армии Нидерландов, большой человек в своё время, и подозреваю, пользуется безупречной репутацией у ростовщиков от Антверпена до Кёнигсберга. Гленраннох может счесть это шансом захватить контроль над кланом Кэмпбеллов от имени сына Аргайла или для себя самого.
— Если не контроль над Шотландией! — взвился Руперт. — О, муки адовы, сэр, никто не покупает столько оружия, чтобы просто стать вождём какого–то племени на дальнем краю Европы! Кэмпбелл командовал величайшими армиями нашего времени в битвах, по сравнению с которыми Нейзби покажется не страшнее петушиных боёв. Этот человек жаждет власти, как я уже говорил вам, сир. Он хочет сместить вас в Шотландии и создать республику ковенантеров с собой во главе. Мы должны остановить его — уничтожить, во имя Христа!
— Но если мы не уверены, что это Гленраннох… — начал мой брат.
— Да, Чарли, — сказал король, — мы не уверены, но довольно основательно подозреваем. Мы считаем, что в Шотландии ни у кого, кроме него, нет средств для оплаты такого арсенала, и лишь у немногих есть опыт командования армией, которую им можно вооружить. И скорее всего, он ударит сейчас, пока наше правление остаётся относительно новым и ненадёжным. — Король встал и подошёл к окну, глядя через Темзу на тёмный корпус рыбацкого шмака, едва различимого у дальнего берега. Он был бы неуместен здесь, так далеко от своего дома на побережье Ярмута, если бы не был теперь королевским военным кораблём. «Ройал эскейп», тот самый корабль, на котором король бежал во Францию после сражения под Вустером, стоял на якоре напротив его дворца как постоянное напоминание Карлу II о том, что было и что может снова случиться.
— К счастью, посредники Кастель–Нуово не спешили забирать арсенал у поставщиков, — продолжил государь после небольшой паузы. — Он счастлив получить деньги за оружие, конечно, но также не прочь поспособствовать английскому монарху. — Король уронил кусочек мяса со стоящего рядом блюда. Собачонка бросилась к нему, держась при этом, по необъяснимой причине, как можно дальше от принца Руперта. В ту минуту мне вспомнились старые истории о дьявольской репутации принца, рассказывающие о пуделе, которого он брал с собой в сражение (пуделе, слывшем среди сторонников парламента сатанинским талисманом), и я подумал: может, призрак того пуделя всё ещё сопровождает Руперта, приводя в ужас собачку короля?
— Кастель–Нуово не знает, куда в точности направляется оружие, — продолжил король. — Его покупатели бережно хранили секреты. Нам известно, что они наняли шкипера, знакомого с Западными островами. К счастью, Кастель–Нуово потребуется много недель на загрузку товара. Это даёт нам время, чтобы направить два корабля к западным берегам Шотландии, где к ним присоединится полк из Дамбартона, как только корабли прибудут. Этих сил достаточно, чтобы задушить грязный заговор в зародыше, какой бы ни была его истинная цель. При хорошем раскладе наши капитаны перехватят поставку оружия, остановят Гленранноха или любого другого мятежника, обличив его в государственной измене. В Шотландии не произойдет восстания, джентльмены, будь то восстание Кэмпбеллов, ковенантеров или бунтарей иного сорта.
Холодок пробежал по моей спине, может, от страха, а может, от надежды.
— Наши капитаны, сир? — спросил я.
— Старшим капитаном назначен Годсгифт Джадж на «Ройал мартир», крепком фрегате о сорока восьми орудиях, — вмешался Яков Йоркский, лорд–адмирал Англии. — Отличный человек, имеет лучшие рекомендации его милости Альбемарля и милорда Сэндвича. Он служил в тех водах во времена Кромвеля.
— Люди Кромвеля… — Принц Руперт фыркнул и сделал долгий глоток вина. — Но вам знакомы мои мысли по этому поводу, господа. — Странно подумать, но в этом вопросе моя мать была в полном согласии с человеком, которого проклинала за убийство мужа.
— Несомненно, кузен, — сказал герцог. — Второй корабль эскадры — «Юпитер», двадцать два орудия. Его командование отдали Джеймсу Харкеру, верному короне на всём протяжении наших недавних трудностей.
Я вдруг вспомнил Харкера, жизнерадостного здоровяка–корнуольца, простого в обращении и уверенного в себе.
— В прошлом году я встречал капитана Харкера в Адмиралтействе, — сказал я. — Впечатляющая личность, с трезвым взглядом и деловым подходом. Общественность называет его одним из лучших капитанов–роялистов.
— Чертовски хороший человек, — кивнул принц Руперт. — Капитан, всегда преданный короне и мне. Тем трагичнее всё это.
Наступила тишина, а затем король очень медленно произнёс:
— Капитан Джеймс Харкер внезапно умер на шканцах «Юпитера» позапрошлой ночью.
— Лучшие хирурги Портсмута вскрыли тело, — добавил Йорк. — Это не похоже на отравление, но они не могут сказать наверняка. В наши дни существуют смертельные яды, которые невозможно обнаружить.
Король посмотрел на меня прямо, будто сверля взглядом тёмных глаз.
— Теперь вам известно, зачем вы явились сюда, Мэтью Квинтон. У «Юпитера» срочная и предельно важная миссия. Кораблю нужен капитан, такой капитан, которому я мог бы доверять. А Годсгифт Джадж — человек достойный. Вы убедитесь, что он совсем не такой, как предвещает его фанатическое христианское имя[6]. — Даже чопорный и безрадостный герцог Йоркский слегка улыбнулся, и меня заинтересовало, чем может этот Джадж отличаться от десятков ханжески строгих пуритан–капитанов, что служили прежде английской республике, щеголяли знанием моря и столь поспешно сменили мундиры на королевские.
Принц Руперт казался весьма довольным положением вещей.
— Само собой, капитан «Юпитеру» нужен немедленно, а подходящих людей в нашем распоряжении ужасно мало, большинство из них сейчас на эскадрах в южных морях.
К герцогу Йоркскому подбежал паж и подал документ, который тот вручил мне. Я узнал знакомый текст — во всём, кроме одной детали, идентичный тому, что достался на съедение ирландским рыбам. Это было назначение от имени герцога, как лорда–адмирала Англии: мне поручалось командование кораблём его величества «Юпитер».
Я снова стал капитаном королевского флота.
Не дав мне времени как следует осознать своё новое положение, герцог Йоркский продолжил:
— У вас не будет возможности назначить собственных офицеров, капитан Квинтон. Эскадра должна выйти, как только позволит ветер, поэтому вам придется довольствоваться экипажем капитана Харкера. Вот список офицеров с моими комментариями к тем, кто мне знаком, и ваши приказы.
Он передал мне два листа бумаги, и на первом я увидел слова, написанные его рукой напротив трёх имён.
«Лейтенант Джеймс Вивиан, племянник Харкера. Достойный человек, но очень молод.
Казначей Стаффорд Певерелл, честолюбив и высокомерен. Скуп и ловок в своём деле.
Капеллан Фрэнсис Гейл. Пьяница, во флоте ради денег».
Все смотрели на меня в ожидании.
— Конечно, ваше высочество! Благодарю! Я хотел бы, однако, с вашего позволения, просить о назначении одного сверхштатного помощника штурмана.
Йорк нахмурился.
— Мистер Пипс выбранит меня за такое отступление от правил, — сказал он.
Даже угрюмый принц Руперт усмехнулся, а король с улыбкой сказал:
— Мы все живём в страхе перед гневом юного мистера Пипса. Этот человек неутомим, искореняет праздность и неэффективность во всём, кроме собственной жизни, как говорят Пэн и Мэннис. Однако в нынешних обстоятельствах, думаю, мы можем позволить вам эту прихоть, капитан Квинтон. Даже высокочтимый мистер Пипс не станет придираться из–за одного лишнего помощника штурмана, если тот будет назначен совместно лордом–адмиралом и самим королём.
Король Карл подал знак пажу, и ему тотчас принесли перо, чернила и бумагу. Он нацарапал записку, в которой я успел разобрать только адрес: Сэмюэлу Пипсу, эсквайру, клерку–делопроизводителю старших офицеров и комиссионеров королевского флота, Ситинг–лейн.
— Имя вашего подопечного, капитан Квинтон? — спросил король.
— Фаррел, сэр. Кристофер Фаррел.
Король кивнул и зачитал вслух окончание записки:
— … немедленно назначить сего Кристофера Фаррела сверхштатным помощником штурмана на борт военного корабля «Юпитер» под командованием капитана Мэтью Квинтона.
Он поставил подпись с росчерком «Карл», потом приложил кольцо к воску, налитому пажем на бумагу, а Яков Йоркский скрепил документ своей печатью.
— Так тому и быть, Мэтт Квинтон. В Шотландии, возможно, так же сыро, как в Темзе, и полно двуличных обманщиков–пресвитериан, но для нас, троих Стюартов, это родина, храни нас Бог, и один из трёх моих престолов. Я хочу ещё оставаться королём Шотландии в свой день рождения, капитан, поэтому — за дело!
Карл II поднялся на ноги: властный, невыразимо уродливый, высокий, как я. Он протянул руку, и я склонился для поцелуя.
— «Юпитер» — дьявольски хороший корабль, капитан Квинтон. — сказал король, когда мы с братом, всё ещё кланяясь, попятились из комнаты. — Бога ради, постарайтесь не потерять и его.
Глава 4
Я провёл ночь в Рейвенсден–хаусе, но спать мне мешали гуляки, расшумевшиеся под окнами, приказ, надёжно устроившийся в кармане, и мысли о роскошной сумме в три фунта и десять шиллингов в месяц, которые командование кораблем пятого ранга мне принесёт (а точнее, Корнелии — она немедленно присвоит и истратит добрую часть денег). И тем не менее, гордость оказанным мне доверием короля была подпорчена разочарованием: он видел меня морским офицером, а не командиром кавалерии, которым я мечтал стать в подражание отцу.
До рассвета я был уже на ногах. Брат отослал Маска назад в аббатство забрать мой рундук и отвезти его в Портсмут — перспектива, вызвавшая поток проклятий у вздорного дворецкого, измученного седлом. Он взял с собой и письмо Корнелии, где я в общих чертах описал своё назначение и умолял её не слишком беспокоиться обо мне, хотя и знал, что жена не внемлет просьбе. Я также послал записку Киту Фаррелу, который, насколько мне было известно, жил в пивной у своей матери в Уопинге, с тех пор как наш корабль разбился. Я нашёл грамотного посыльного, надеясь, что дополнительные несколько пенсов убедят его прочитать верное сообщение верному получателю. Позаимствовав палаш и плащ у графа, своего брата, и получив равнодушное благословение от его вечно ускользающей в собственные мысли персоны, я отправился в Портсмут, вступать в новое командование.
Я знал, что даже при хорошем темпе меня ждёт долгий день пути — большинство предпочло бы растянуть его на два дня езды прогулочным шагом — да и Зефир совершил накануне длинный и напряжённый переход. Но это был хороший, выносливый конь, полный желания поразмяться, а впереди его ждали недели благополучного безделья в стойлах Портсмута, поэтому, садясь в седло, я не чувствовал за собой вины. И вот я пересёк Лондонский мост, миновал Кингстон и двинулся по вересковым пустошам Суррея, имея вдоволь времени, чтобы обдумать всё сказанное вчера вечером.
Было очевидно, почему мне досталось это назначение: как напрямик выразился принц Руперт, ни одного другого кавалера–роялиста попросту не нашлось в столь короткий срок. Таким образом, миссия в практически неизвестных ни одному англичанину водах, почти столько же политическая, сколь и военная, была поручена самому молодому, неопытному и наименее успешному капитану во флоте. И какая миссия! Не дать мощному арсеналу попасть в руки загадочного генерала Кэмпбелла из Гленранноха, или как там его называют, и тем самым предотвратить восстание, неизбежное в противном случае.
Порученное мне задание не было редкостью, поскольку восстания на нашей земле вошли в моду в последнюю четверть века, и в том 1662 году, когда король лишь недавно вернулся на престол, тёмные слухи о новых заговорах и бунтах были такой же частью повседневной жизни, как хлеб, пиво и ночной горшок. Однако место моего назначения заставляло сердце биться чаще. Ведь речь шла о Шотландии, тогда ещё свободной и независимой чужой стране, пусть ей правил тот же король, что в родной и понятной Англии. Людям, привычным к изысканной речи Бедфордшира, трудно было понять даже тех шотландцев, которые говорили по–английски, и Бог свидетель, мы повидали немало этих охотников за удачей на дорогах, ведущих в столицу. Мой же путь лежал в места гораздо более варварские, где говорят на древних языках и мужчины носят юбки. Рассказывали, что в море там встречаются водовороты, затягивающие стопушечные корабли в бездну, и подводные пещеры размером с целый собор. Даже капитан на сорок лет опытнее меня мог бы не справиться с такой задачей.
В самом деле, вдруг вспомнилось мне, «Юпитер» вверили как раз такому капитану, ныне мёртвому! Тут Зефир оступился в скользкой грязи. Очнувшись от размышлений, я огляделся. Наступило то время перед рассветом, когда ночь кажется особенно тёмной, и я содрогнулся под взятым взаймы плащом. Что если это была не естественная смерть, а — как зловеще намекал герцог Йоркский с его разговорами о ядах — подлым убийством, возможно, от руки заговорщиков, планирующих восстание в Шотландии? Я снова огляделся и заметил слева бледный проблеск рассвета. «Кровь Христова, Мэтью, — сказал я себе, — довольно бабьих вымыслов!» Это был ревнивый муж или… — тут я почувствовал, что самообладание вернулось, когда очевидный ответ сам пришёл в голову, апоплексия или колика. Люди умирают. Многие люди умирают внезапно и неожиданно, потому что такова смерть, приходящая порой аки тать в ночи. Так было с моим дедом. И оттого, что одни люди умирают, другие получают командование военным кораблём или корону. Или графский титул…
Зефир тихо заржал, будто говоря: «Нет, мастер Мэтью, негоже тебе идти той дорогой!»
После этого я задумался о загадочном капитане Джадже, старшем надо мной офицере. Мне вспомнился разговор за обедом у Харриса с «Сокола», когда наши корабли стояли в заливе Бантри прошлым летом. Имя Джаджа вызвало тогда бурное веселье у Харриса и его лейтенанта, но теперь я едва ли помнил сам вечер, не говоря уж о беседе. Я смутно припоминаю, как свалился в шлюпку, как на рассвете она везла меня обратно на корабль и как меня не раз рвало в залив по дороге. Харрис славился хорошим столом и особенно хорошим запасом старой мадеры.