Турниры созывались почти каждый месяц просто как очередное увеселение и развлечение. Причем участвовать в них мог любой смертный, заплатив при этом определенную сумму. Настоящим знатным и родовитым рыцарям не пристало биться на ристалище с кем попало, но они понимали: не угоди Иоанну сегодня, завтра уже угождать будет поздно.
Одно лишь сдерживало короля в его буйствах и безмерных развлечениях. Маленький сын был его надеждой и опорой. Из рода Плантагенетов он будет последним, к кому по праву перейдет английская корона. И хотя Генрих был ещё совсем маленьким ребенком, Иоанн добился от своего двора, чтобы перед малышом также все склонялись в глубоком поклоне, как перед ним. Это тешило самолюбие короля, и лишний раз доказывало его могущество.
А Изабелла Ангулемская, став королевой Англии и родив наследника, получила над Иоанном безграничную власть и всегда умело ею пользовалась. Эта женщина точно знала, чего она хочет. Своей красотой Изабелла славилась по всей Франции и Англии, её сравнивали с Еленой Троянской, в её честь слагались баллады и песни, за её шлейфом вился целый отряд поклонников и искателей королевской любви. Но саму королеву волновало только одно: любовь и преданность собственного супруга. Уж больно любил Иоанн заглядываться на хорошеньких придворных дам своей жены, особенно молоденьких и красивых. Леди Изабелла всегда была осведомлена о делах своего мужа, и поэтому любое его новое увлечение сразу же заканчивалось, не успев начаться. Но последняя любовница короля всё-таки умудрилась родить ему сына. Бастарда. Но Иоанн не брезговал даже такими детьми. Он пожелал даровать младенцу титул и землю. Поместье леди Грегари как раз подходило именно для такого случая.
Чтобы, как можно скорее добраться до владений в Девоншире, Иоанн не стал тащить за собой весь двор. Он обошелся самым малым эскортом. Два верных барона и дюжина рыцарей вполне было достаточно, чтобы за неделю успеть осмотреть земли Грегари и вернуться в Уэльс для дальнейшей охоты.
Иоанну не понравились укрепления и внешние сторожевые башни. Одни уже разрушались, другие были слишком низкие. Еще он нашел, что самый первый внутренний дворик был очень мал и тесен, да и оконца на стенах замка ему тоже не понравились: очень уж узкие и совсем задымлены каминами. Всё это он успел заметить глазами опытного ростовщика, когда спешивался с пегой лошади во дворе замка. Главный конюх, принимая под уздцы лошадь короля, не растерялся и приветствовал Иоанна восклицанием: «Да здравствует, его величество!». Королю это очень понравилось, и настроение у него заметно улучшилось.
– А что, любезный, – обратился хозяин к слуге. – Хозяин ваш дома?
– Да, ваше величество, дома. И хозяин, и хозяйка тоже вернулась.
Иоанн не придал большого значения словам конюха, а только пробормотал себе под нос:
– Хозяин, хозяйка – какая разница. Этот замок все равно будет моим, – и добавил. – А появимся-ка мы неожиданно. То-то будет потешно! Что скажешь, шут?
Возле Иоанна вился волчком карлик в красном камзоле и зеленом колпаке. Колокольчики на колпаке тихо звенели, создавая странную, хаотичную мелодию. Шута звали Бом. Он был подарком итальянских купцов и банкиров из Неаполя. Особенностью шута были его кривые, достаточно крупные зубы. Когда он улыбался во весь рот, лицо его становилось и смешным и жутким одновременно, да так, что невозможно было оторвать от него глаз, настолько вид карлика притягивал всеобщее внимание. Король никогда с ним не расставался.
– Потешно, потешно…– затараторил карлик и вбежал по каменной лестнице наверх, позвякивая своими бубенцами.
– Проводи меня к сэру Уостеру, – приказал Иоанн первому слуге, который подвернулся ему под руку.
За королем следовали бароны. Они прошли нижние залы и комнаты, поднялись по крутым лестницам на второй этаж. Ничто не ускользнуло от жадных глаз Иоанна: ни мебель, ни картины, ни ковры. Но обстановка была бедноватой. Король начинал испытывать легкое разочарование при виде такой скромной и местами уж очень обветшалой мебели.
– Неужели эта леди Грегари действительно была так бедна? – говорил он скорее сам себе, чем своим баронам.
Наконец большие двери в гостевую залу распахнулись, и король вошел в огромное и просторное помещение. И так как в первую очередь его величество был занят осмотром комнат, то людей, присутствующих в этой зале он заметил не сразу.
– А, сэр Уостер! – наиграно вскричал Иоанн. – Как вы поживаете? Я рад вас видеть во здравии.
– Ваше величество, – только и мог промолвить бледный сэр Уостер, склонившись перед королем.
Иоанн бросил свой взгляд на большой стол, уставленный всевозможными яствами.
– Да я вижу, что нас поджидали! – воскликнул король, подходя ближе к столу. – Смотрите, какое изобилие, какая роскошь! Здесь есть все, о чем только можно мечтать! А вы, барон Монфор, – обратился он к одному из рыцарей, – уверяли меня, что здесь и перекусить будет нечем. Да, дорогой Уостер, я хотел вас удивить своим появлением, но признаюсь, что вы удивили меня еще больше! Узнаю, узнаю ваши старые холостяцкие проделки, Джонатен!
Король погрозил бывшему храмовнику пальцем и лукаво улыбнулся.
– А кто эта молодая леди? Не ваша племянница, я надеюсь? – Иоанн завидел Марию, которую сэр Уостер пытался прикрыть своей широкой спиной.
Но девушка не струсила. Она смело шагнула вперед, поклонившись королю, и с достоинством произнесла:
– Меня зовут Мария Хопкинс, ваше величество. Я дочь сэра Хопкинса, который погиб в Палестине во времена крестового похода, и сестра Бреди Хопкинса, который умер в этом замке от рук подлого убийцы. Я даже могу назвать его имя, ваше величество.
Иоанн прищурил правый глаз, веко стало незаметно дергаться. Вежливая улыбка исчезла с его лица. Давно уже он не видел подобных представительниц столь слабого пола с такими дерзкими манерами и с таким отважным взглядом.
– Ну, хорошо, – тихо проговорил король. – Кого-то вы мне сейчас напомнили, молодая леди,… но не будем отвлекаться. Сэр Уостер, я прибыл сюда, чтобы осмотреть, и собственно говоря, принять из ваших рук замок Грегари, а равно и замок Хопкинс, так как он был подарен моим братом леди Грегари. – Иоанн ещё раз внимательно посмотрел на Марию. Сэр Уостер снова поспешил упрятать непокорную девчонку за свою спину.
– Как я вам и обещал, – продолжал король, – я приехал и жду символических ключей от обоих владений. Все необходимые бумаги уже составлены и мною подписаны.
Иоанн вынул из камзола свернутые пергаменты и красивым жестом руки бросил их на стол. Сэр Уостер молчал и, не мигая, смотрел на короля.
– Я бы на вашем месте, ваше величество, не очень-то спешила в подобном желании, – в глубокой тишине раздался женский голос.
Иоанн сжал плечи и обернулся вокруг себя. Он искал место, откуда мог исходить этот знакомый голос.
– Кто? Кто это сказал? – заорал король.
Бароны зашептались, осматриваясь по сторонам. Из дальнего тёмного угла залы медленно шла аббатиса Клод. Рыцари короля с поклоном расступались перед ней. Аббатиса со смиреной улыбкой на устах отвечала кивком головы на все приветствия и спокойно приближалась к королю.
– Я еще жива, чтобы вы знали. И делить мои владения, как подлые шакалы делят свою падаль, вам еще рано, ваше величество.
В огромной зале воцарилась такая тишина, что было слышно, как бьется одинокая муха в витражное стекло. Старые враги оценивали друг друга. Уступать никто не хотел.
– Пошли все вон! – вскричал Иоанн.
Через минуту зала была пуста. Возле дверей остались стоять только братья Бьюкенены. Их руки спокойно сжимали рукоятки мечей. Король удивленно рассматривал странную парочку.
– Это еще, что такое? – обратился он к аббатисе. – Ваше хваленое сопровождение? Шотландские волки на службе у английской лисицы?
Оскорбления были пропущены мимо ушей. Кевин и Эдвард только нахмурили брови.
– Мы никуда не уйдем, – последовал их ответ.
– Превосходно! – рассмеялся король.
Аббатиса Клод подошла к Бьюкененам и спокойно произнесла.
– Ждите за дверью.
Братья молча вышли и закрыли за собой дверь.
– Клянусь Святым Мартином! Да они ручные! – Иоанн потер ладони рук, пытаясь согреть вечно холодные пальцы. – Поздравляю вас, леди Грегари, за шесть лет вы прекрасно выдрессировали этих животных.
– Мое имя аббатиса Клод, ваше величество, – учтиво произнесла женщина. – А что касается моего сопровождения, то оно не намного отличается от вашего, а даже наоборот. Я бы сказала, что мои люди намного надежнее и не предадут меня при первом же удобном случае. А вы, ваше величество, вряд ли можете так полагаться на своих баронов.
– Ну, хватит упражняться в красноречии! – вскричал Иоанн. – Вы отлично знаете, что я не переношу вашего присутствия. Поэтому перейдем поскорее к делу.
– Как вам будет угодно, ваше величество, – аббатиса развернулась и направилась к самому дальнему камину. Там она придвинула себе небольшое, но удобное кресло, села в него и стала сосредоточенно смотреть на огонь.
Иоанну невольно пришлось последовать её примеру, иначе ему просто не с кем было бы говорить в другом конце зала. Первый шаг был сделан. Аббатиса ждала. Король медленно заговорил.
– Вы приняли духовный сан, вы ушли в монастырь, вы просто находитесь в другой стране. А это все, – Иоанн развел руками в воздухе, описывая дугу, – находится здесь, в Англии.
– Ну и что? – ответила аббатиса. – Это не дает вам право присваивать себе то, что вам не принадлежит.
– Ну, и вам это тоже не нужно.
– Я отдала этот замок во владение сэру Уостеру.
– У него есть теперь своё владение, – отмахнулся король.
– Своё? – невольное удивление аббатисы Клод выдало её с головой, но она быстро взяла себя в руки.
– Ага! – возликовал Иоанн. – Ваш дорогой сэр Уостер не оповестил вас об этом. Ну, так я сам сообщу вам приятную и удивительную новость. У него, как вы знаете, было скромное поместье в Иммингеме и небольшой, но превосходный дом. И именно им сэр Уостер откупился от Йоркширского ордена, где состоял на службе и занимал высокое положение. Вы это прекрасно знали, поэтому и предложили ему и его супруге поселиться в вашем замке. Да, к тому же доверили ведение всего хозяйства. Как благородно вы поступили, леди Грегари! Но вы не могли знать, что у нашего сэра Уостера на французской стороне отыскались весьма состоятельные родственники. Я не сведущ в этих делах, но его родственники выкупили у ордена за огромные деньги дом и все поместье. И теперь сэр Уостер должен заниматься и своим имуществом. Не слишком ли много у него обязанностей, леди Грегари, вы не находите?
Аббатиса задумчиво смотрела на огонь, словно не расслышала заданный вопрос. Король, видя растерянность своей собеседницы, решил продолжать дальше.
– Потом я хотел бы поговорить о ваших званиях, которыми так опрометчиво наградил вас мой брат. Как может монахиня носить звание рыцаря и тем более звание лорда одновременно? Такого у нас даже в летописях не было.
– А как же ваша мать, Алиенора Аквитанская? – удивилась аббатиса. – Вы и её вычеркнули из ваших летописей?
– Моя мать была королевой! – гордо воскликнул Иоанн. – И не ровняйте себя с нею. У вас нет ничего общего.
– Наверное, ваше величество, вы плохо читали эти летописи. Как раз с вашей матерью у нас было много общего.
– Ну, хватит. Ваше красноречие завтра выльется мне в головную боль. Вы прекрасно меня поняли. И давайте не будем затягивать нашу беседу.
Аббатиса Клод не двинулась с места. Она всё время о чём-то сосредоточенно думала, не обращая внимания на последние слова короля.
– Ну, довольно, – Иоанн поднялся с кресла. – Я устал, я голоден и давно хочу спать. Уже совсем темно.
– Подождите, – проговорила аббатиса. – На каких условиях вы не будете претендовать на мое владение, а также на владение леди Хопкинс, и оставите за мной все звания и титул?
Король Иоанн махнул рукой, дав понять, что разговор давно окончен, и повернувшись к аббатисе спиной, направился к столу. Но в его голове вертелась упрямая мысль, с помощью которой он мог просто и без особых усилий добить своего противника. Не оборачиваясь на ходу, Иоанн произнес эту мысль вслух.
– Всего при одном условии: если у вас будет наследник.
Очень хорошо, что король не видел лица аббатисы. Её взгляд в этот момент, наверное, мог бы и убить. Не говоря ни слова, аббатиса Клод тихо встала и легким шагом незаметно вышла в потайную дверь, которую закрывал портрет предка леди Грегари во весь рост. За нею, прижимая свой колпак к груди, чтобы колокольчики предательски не зазвенели, тихо проследовал шут. Всё это время он лежал под одной из широких скамеек, стоявших вдоль стен, и внимательно прислушивался к разговору. Его никто не заметил потому, что скамья до самого пола была покрыта бархатным покрывалом.
Конец ознакомительного фрагмента.