– Ходил в лес через деревню? – спросил Савельев.
– По-разному. Когда по деревне, в другой раз в обход. На лесных полянах, что слева от Тихомировки, грибов тоже много.
– Значит, к лесу можно пройти скрытно от жителей деревни, так?
– Можно, отчего нет?
– Добро. Значит, хозяина деревни сюда, как только приедет.
– Вы кушайте на здоровье, а то уха остынет. Не беспокойтесь. Я все сделаю как надо.
Савельев с Крыловым пообедали. Монах убрал посуду, протер стол и вышел из мастерской. Через какое-то время он вернулся туда вместе с князем Лапериным.
Тот выглядел встревоженным, уставшим. Бледность покрывала лицо, пальцы заметно дрожали.
Он поприветствовал Савельева и Крылова, сел за стол, посмотрел на Юрия Петровича, которого хорошо знал, и осведомился:
– Ты уже и воинов привел сюда?
– А как же без них-то?
– А как с ними? Этот пес Табачник хитер. Он наверняка посадил холопов смотреть за округой и деревней.
– Может, и в лес кого отправил? – спросил Дмитрий.
– Это вряд ли. На подворье осталось немного людей. Сам Табачник, холоп Данила Магоня, тот, который из лука убил двоих моих охранников, Сашка Тугин да Гришка Чибис. Они могут смотреть только за деревней и округой. В лес Табачнику засылать уже некого.
– Ты чертеж деревни и своего подворья сделать можешь? – спросил Савельев.
– Могу, но время!.. Табачник предупредил, чтобы я деньги засветло привез.
– Успеем. Не обязательно, князь, беспрекословно исполнять волю холопа.
– Табачник вольный человек.
– Какая разница? Был холопом.
– Ты не знаешь его, князь. Он убьет мою семью.
– Нет, Аркадий Дмитриевич, – заявил Крылов. – Он этого не сделает, покуда у него есть надежда заполучить за них большие деньги.
– Он предупредил меня о том, что так и поступит.
– Ты чертеж сделай.
– Мне нужна бумага и писчие принадлежности.
Крылов позвал монаха, и тот принес все, что требовалось.
Вскоре чертеж был готов.
Савельев посмотрел на него и проговорил:
– Так, что мы видим? Полосу леса, большой овраг и поляну, тянущуюся до него. Усадьба твоя, князь, стоит на самой окраине деревни. Рядом с ней только дома твоего управителя и холопов. На подворье у тебя дом, баня, конюшня, разные клети и хозяйственные постройки, городьба высокая, ворота, рядом с ними башенка. Она-то для чего?
– Да как-то втемяшилось мне в голову поставить ее, чтобы сторож мог видеть всю округу.
– Ладно, все понятно. Дом обычный, с подклетью. Снизу кладовые и мыльня, наверху горница и еще три комнаты. Как думаешь, князь, где теперь находятся твои жена, дочь и сын? Мальчонка-то, конечно, с матерью, а вот дочь разбойники от них не отделили?
– Когда уезжал, они еще во дворе были. Но я думаю, что эти нехристи их наверх увели и посадили в одной из комнат, скорее всего, в нашей с княгиней опочивальне.
– Стало быть, точно ты не знаешь?
– Нет.
– Ладно, узнаем. Ты деньги-то собрал?
– Со мной они! – Лаперин похлопал ладонью по поясу, в который были вшиты карманы для денег, и спросил: – Везти их разбойникам?
Савельев взглянул на него и заявил:
– Ты, князь, подумал, чего сказал? Мы для чего здесь? Чтобы освободить твою семью, схватить главаря шайки живым, остальных перебить. А ты что? Отвезешь деньги, Табачник сразу захватит тебя и спокойно пойдет вместе со всеми вами в леса, а там и в Литву неведомыми дорогами. Нет, князь, коли делать дело, то на подворье, и не сейчас, а малость попозже, как стемнеет.
Лаперин жалобно взглянул на Крылова.
– Но, Юрий Петрович, Табачник наказал мне привезти деньги засветло.
Крылов кивнул на Савельева и сказал:
– Дмитрия Владимировича слушай, Аркадий Дмитриевич. Он лучше нас с тобой ведает, что делать.
– Он-то, может, и ведает. – В голосе князя зазвучали панические нотки. – Но кто знает, что у Табачника в башке?
– В башке у него одно, – сказал Савельев. – Забрать деньги. Тебя с семейством порубить, ненужных ему холопов тоже пустить под нож. Оставить одного, чтобы помог добраться до Литвы. А там избавиться и от остальных или продать их, если получится. В Литве, как и в Крыму, да кое-где и у нас на Руси, есть людишки, промышляющие торговлей живым товаром. Так что делать все будем так, как я решил.
Лаперин немного успокоился и спросил:
– И каково же твое решение, князь?
– Есть у меня одна задумка. Надо прямо сейчас обсудить ее с ратниками. Вы, князья, покуда тут побудьте, а я с воинами поговорю.
– Время дорого, Дмитрий Владимирович, – опять запаниковал Лаперин.
– Не бойся. Я помню об этом. – Савельев вышел из мастерской и крикнул дружине: – Оставить коней с новым ратником Петром Баталовым и быстро ко мне!
Глава 2
Дружина подошла к воеводе, встала полукругом.
Дмитрий начертил все то, что видел на бумаге, и сказал:
– Значит, так, друзья мои. Вы ведь знаете о том, что случилось в Тихомировке?
Ратники утвердительно закивали.
– Знаем. Князь Крылов сказал нам, – пробурчал Гордей Бессонов.
– Ну и хорошо. Наше дело – освободить семью князя Лаперина, покарать взбунтовавшихся холопов и взять живьем их главаря Богдана Табачника. Какие у кого мысли на этот счет? Я слушаю вас, воины. Только говорите по одному, не все сразу.
– А чего тут мыслить-то, князь? – тут же выдал Осип Горбун. – Сколько разбойников держат в плену семью вельможи?
– Вроде как четверо.
– Вот, всего четверо. А нас семнадцать человек. Все мы имеем немалый боевой опыт, которого у холопов нет и быть не может. Об оружии и доспехах я вообще не говорю. Давай, воевода, скрытно пройдем в лес, а оттуда набросимся на княжеское подворье. Разбойники и охнуть не успеют, как мы порубим их. И главарь никуда не денется, возьмем тепленьким.
Ратники рассмеялись.
Горбун посмотрел на товарищей и продолжил:
– А чего? Я дело говорю. Главное, действовать стремительно и бить их с ходу. А нет, так давайте я один пойду на подворье. – Он нежно погладил свой шестопер, булаву с металлическими штырями. – Вот этот мой ежик быстро разделает всю шайку.
Смех усилился.
– И чего вы ржете как лошади, почуявшие волков?
Савельев взглянул на Горбуна и спросил:
– Ты знаешь, Осип, где сидит семья князя? Вместе ли их держат разбойники? И как ты мыслишь – хотя с мыслями у тебя сегодня что-то не так, – охраняет ли кто пленников? Если так, то сколько человек?
– Да мне без разницы, – ответил Горбун. – А вот оскорблять, князь, меня не следует. Ты спросил, кто чего думает, я ответил. По ходу дела во всем разберемся, узнаем, кто где сидит, разделена ли семья, есть ли при ней охрана.
– А я вот что скажу тебе прямо сейчас. Стоит нам появиться, и возле пленников сразу же окажется Табачник. Думаю, не один, а вместе с тем холопом, который убил своих товарищей из охраны князя. Этим негодяям терять нечего. Они мигом изведут семью. И что мы получим в итоге? Двух порубленных холопов? Отменно, ничего не скажешь.
Горбун пытался что-то возразить, но на него надавил Гордей Бессонов:
– Помолчи, Осип! Дело серьезное. А свой шестопер пока убери. У тебя еще будет время поиграть с ним.
Горбун обиделся, замолчал и отошел назад.
Вперед же выступил Гордей.
– Как ни крути, князь, а без прямой разведки нам не обойтись, – заявил он. – Дабы выполнить задание, надо точно узнать, где находятся пленники, кто охраняет их, чем занимаются остальные разбойники. Только после этого мы сможем действовать. Всю дружину привлекать не след, только шума наделаем. Скажу еще, что разведку можно провести только ночью, тогда же и напасть на разбойников. Покуда светло, скрытно к подворью князя подобраться сложно, если вообще возможно.
Остальные ратники согласились с Бессоновым-старшим.
Князь Дмитрий выслушал его и произнес:
– Все верно, Гордей, но условие Табачника таково – деньги доставить до темноты. Я вот мыслю, а не отправить ли князя Лаперина на подворье? Он отдаст деньги. Понятно, что разбойники не отпустят никого, напротив, захватят и князя. Но коли Табачник затребовал деньги дотемна, то это значит, что он собирается уходить из деревни ночью. В лесу мы можем держать засаду, как разбойники пройдут мимо, нападем на них. Лучники выбьют холопов, я возьму Табачника живьем.
– А из деревни в лес только одна дорога? – спросил Гордей Бессонов.
Савельев посмотрел на него и ответил:
– Это можно узнать у князя Лаперина.
Вперед выступил касимовский татарин Гардай.
– Нечего его спрашивать. Мы с Рустамом, когда еще в Касимове служили, бывали тут, ловили одного изменника. У болота, которое в лесу, недалеко от Тихомировки, и прижали. Не захотел он сдаваться, полез в болото и утонул. Так я скажу, что от деревни в лес только дорог, по которым спокойно проедет повозка, идет никак не менее пяти, а троп так вообще не счесть. По ним отряд всадников пройдет легко, а кони у главаря шайки есть. Зачем ему затруднять путь, тащить с собой повозку? Уходить отсюда надо скрытно, иначе можно на большую беду нарваться. Главарю разбойников это совсем не нужно.
Савельев кивнул и сказал:
– Икрам, благодарю тебя. Значит, мое предложение не подходит. Все пути отхода из деревни на запад и юго-запад мы закрыть не сможем.
– Точно так, воевода, – подтвердил татарин.
Дмитрий принял решение. Оно пришло к нему в последний момент.
– Тогда назначаю отряд, который будет действовать в Тихомировке: я, Влас Бессонов, Истома Уваров, Надежа Дрозд и… – Савельев осмотрел дружину.
Горбун вновь подался вперед и пробасил:
– Князь, не обижай!
Дмитрий улыбнулся.
– И Осип Горбун.
Физиономия богатыря расплылась в довольной ухмылке.
– Благодарствую, воевода.
– Ты так говоришь, словно я тебя домой, на Москву отправляю, а не в бой собираюсь послать.
Кузьма Новик усмехнулся и заявил:
– А ему, Дмитрий Владимирович, на Москву сейчас и не надо. Он оттуда бежал как угорелый.
– Почему так?
– Да торговка Клавка, с которой он любовь крутил, прознала, что Осип бросить ее надумал, и решила прибить его. Так она и сделала, швырнула в него топор, да вот самую малость промахнулась. Он совсем рядом с башкой нашего друга Осипа пролетел.
Дмитрий посмотрел на Горбуна и заявил:
– Да, Осип, повезло тебе, уцелел в такой заварухе, сумел ноги унести. Ну да ты не кручинься. Как стемнеет, на разбойниках в Тихомировке душу отведешь, сполна отыграешься. А теперь все! – Князь Савельев резко повысил голос. – Хватит болтать! Я к вельможам. Дружинникам, назначенным в отряд, быть под рукой, у здания, с конями, остальным отдыхать. Гордей!
Бессонов-старший ответил:
– Да, князь!
– Займись людьми!
– Слушаюсь, воевода!
Гордей начал называть имена ратников, определенных в отряд, Дмитрий же прошел в мастерскую.
Крылов взглянул на него и осведомился:
– Ну и чего ты придумал, воевода? Теперь-то расскажешь?
Ответные слова Савельева ошарашили не только его:
– До темноты спасти семью князя Лаперина невозможно. Я уже не говорю о захвате Табачника, главаря шайки.
– Но, Дмитрий Владимирович, как стемнеет, Табачник убьет семью и уйдет. Аркадий Дмитриевич говорил, что если тот слово дал, то обязательно его сдержит. Отчаянный разбойник, – произнес Крылов.
Дмитрий вздохнул и спросил:
– Так какого черта ты, князь, этого отчаянного разбойника держал своим первым помощником в вотчине?
Лаперин обхватил голову руками и проговорил:
– Все пропало. Придется мне идти к Табачнику, а там уж будет как Бог даст.
– А там Табачник прибьет тебя, князь, заберет жену, дочь с сыном и спрячется в лесу. Мы даже засаду выставить не сможем, так как дорог и троп там слишком много. Уйдет душегуб с деньгами и ясырем, как говорят татары, в Литву. А там твоя жена и дочь с сыном вполне могут стать настоящим товаром. Людей, желающих купить невольников, везде полно, и все мы об этом прекрасно знаем, – сказал воевода особой дружины.
Крылов посмотрел на него и заявил:
– Но должен же быть какой-то выход из этого положения, Дмитрий Владимирович.
– У меня есть кое-какие соображения, но князь Лаперин должен в точности исполнять их.
Лаперин встрепенулся.
– Сделаю все, что нужно.
– Ну, тогда так. Сейчас передай мне двести рублей, с собой возьми только сто. Хотя нет, и этого много будет. Бери двадцать, остальное мне. С этими деньгами езжай к Табачнику.
– Ты с ума сошел, князь? – воскликнул Лаперин. – Это же вызовет ярость у лиходея, и он тут же убьет кого-нибудь из моей семьи.
– Не убьет. Скажешь, что сегодня на Москве, как назло, не встретил никого из товарищей. Все они разъехались по вотчинам, а на то, чтобы искать их там, уйдет не один день и даже не два. Только после обеда ты случайно заметил знакомого купца. Он только что продал свой товар, но деньги ему обещали дать вечером. Этот человек согласился дать тебе триста рублей в долг, сказал, сам привезет их в Тихомировку. Но это произойдет никак не раньше вечерней молитвы, а то и позже, ближе к ночи. Скажешь еще, что купец может быть с охраной. Ты просил его не брать с собой много людей, но один человек при нем обязательно будет.
– Не исключено, что Табачник и поведется на это, но обязательно спросит, говорил ли Аркадий Дмитриевич тому купцу, зачем ему деньги, – сказал Крылов.
– Любой человек спросил бы об этом. Надо объяснить разбойнику, что князь сказал купцу, будто его сосед боярин решил продать свою землю. А это обширные угодья, упускать такой случай глупо. Купец в таких делах соображает быстро. Поэтому он согласился дать деньги и запросил в отдачу в два раза больше. Аркадию Дмитриевичу пришлось согласиться. Вот так перед Табачником встанет выбор – уйти с двадцатью рублями, которые в Литве мало помогут ему, либо дождаться той суммы, которую он запросил.
Крылов встал, прошелся по мастерской, перекрестился на икону, висевшую в углу, и спросил:
– А его не встревожит этот купец с охраной?
– Встревожит. Но без охраны никто не повез бы такие деньги даже сюда, в ближайшую вотчину. То обстоятельство, что с купцом будет охрана, напротив, должно убедить Табачника в том, что князь не лжет и не задумал никакого коварства. Ведь разбойник считает, что если князь сдал бы его, то государь, несмотря ни на какие уговоры, выслал бы на лиходеев сильную дружину. Она не дала бы им уйти. А по моему плану получается, что князь Лаперин сохранил в тайне истинную причину своей нужды в деньгах. Проверить же, продает сосед боярин землю или нет, главарь шайки не сможет. Убивать Аркадия Дмитриевича или кого из семьи ему нет никакой нужды. Да, его охватит ярость, он будет грозить, но смирится. Деваться ему некуда, если только он не решится уйти в Литву с двадцатью рублями. Но этот негодяй, как говорил Аркадий Дмитриевич, не глуп. Он все обдумает и решит подождать, как нам и нужно.
– А купцом будешь?.. – начал было Крылов, но Савельев прервал его:
– Это все, о чем можно говорить.
Князь понял воеводу и сказал Лаперину:
– Придется так и поступить, Аркадий Дмитриевич.
Тот развел руками и заявил:
– Если люди, опытные в этих делах, решают так, то мне остается только согласиться с ними. А как мне назвать этого купца? Табачник знает многих из московского торгового люда.
В разговор вступил Крылов:
– Скажи, что деньги тебе обещал привезти купец Гурьян Грач. Он ведет большие дела с иноземцами, человек далеко не бедный, в долг дает охотно, если, конечно, ему возвращают больше. Табачник, скорее всего, слышал о нем, но вот проверить он ничего не в состоянии. Это нам и требуется.
– Понял, – сказал Лаперин и спросил: – Так я поехал?
– Погоди еще. Солнце пошло к закату. Как скроется за колокольней, так и поедешь, а то получится, что ты толком и не искал деньги. Тебе надо вернуться в Тихомировку перед самым наступлением темноты, – проговорил Савельев.
– А ты?
– А я своими делами займусь. – Савельев взглянул на Лаперина и добавил: – Даже не сомневайся, князь, моя дружина выполнит задание. Так бывало уже не раз.
– Добро, стало быть, пока ждем.
Время прошло быстро. Вскоре солнце спряталось за колокольней монастыря.
Савельев поднялся, взглянул на Лаперина и проговорил:
– Пора тебе, Аркадий Дмитриевич. Помни о том, что ты очень огорчен тем обстоятельством, что тебе не удалось ко времени собрать деньги, в то же время рад, что купец согласился помочь тебе. Ты не бойся Табачника. Он хоть и лиходей, но тоже не желает оказаться на плахе. А стоит ему убить кого-то из твоей семьи, так этот негодяй непременно туда и угодит.