– Я постараюсь.
После обеда Табачник, оставив при пленниках Магоню, а у ворот – Чибиса, Тугина отправил на башенку.
Тот завидел Лаперина и крикнул вниз:
– Гришка, беги к Табачнику, скажи ему, что князь едет.
– Один?
– Вижу одного.
– По сторонам погляди.
– Поблизости никого больше нет.
– Ладно. – Чибис побежал в дом.
Табачник вышел во двор, Гришка открыл ворота, встал рядом.
Лаперин въехал во двор, спрыгнул с коня. Чибис тут же схватился за поводья.
– Веди коня в конюшню, Гришка, – распорядился Табачник. – Сашка!.. – крикнул он Тугину.
– Ну?
– Чего в округе? И не нукай, не запряг.
– А чего в округе-то? Ничего. Дорога пуста. Крестьяне с поля и луга ушли.
– Вот и хорошо, – сказал Табачник, взглянул на Лаперина и спросил: – Ну что, князь, привез деньги?
– Только двадцать рублей.
– Чего? Ты что, вздумал шутки со мной шутить?
– Дома у меня больше не было, хотел занять у знакомых, да те все разъехались из Москвы по вотчинам.
– И что теперь? Прикажешь мне перебить всю твою семью?
– Погоди, Богдан. Я уже и не знал, что мне делать, но случайно встретил одного купца. Ты о нем должен слышать. Это Гурьян Грач.
– Ну, слышал, а дальше-то что?
– Я сказал ему, что сосед мой дешево землю продает, хочу купить, а на это деньги нужны. У Грача они всегда есть. Только собрать надо. Он обещал дать, но я потом должен буду вернуть в два раза больше.
– Мне плевать, чего с тебя купец затребовал! Где деньги? Как он даст их тебе, когда ты тут?
– А коли я не приехал бы сюда засветло, то ты ведь убил бы мою семью.
Табачник усмехнулся и подтвердил:
– Да, убил бы! Ты знаешь, что мое слово крепкое.
Князь Лаперин вздохнул и продолжил:
– Вот я и решил ехать в вотчину с тем, что у меня было. Грача попросил привезти сюда недостающие деньги, но сделать это в тайне, чтобы кто другой не позарился на соседские земли и не опередил меня. Грач согласился. Поэтому я тут. Двадцать рублей тебе отдать?
Табачник прищурился и внимательно посмотрел на князя, пытаясь понять, врет он или же на самом деле так вышло. Но неправду говорить вроде как смысла нет. Да и то, что князь приехал сюда, вполне объяснимо. Он боится за свою семью. Купец же Грач всей Москве отлично известен. Деньги у него всегда есть. Он прославился еще и своей неуемной жадностью, задаром ничего не сделает. То, что запросил двойную отдачу, вполне в его натуре. А коли князь обещался вернуть должок с таким барышом, то зачем об этом кому-то говорить? Все вроде сходилось.
Не по душе Табачнику было лишь то, что купец сам привезет деньги. Он один не поедет, с охраной будет. А вдруг князь договорился с ним, обещал еще столько же денег, если тот поможет ему спасти семью?
– Купец ведь обязательно охрану с собой возьмет. Она у него крепкая должна быть при таких-то деньгах, – сказал Табачник.
– Я говорил о том с Гурьяном, просил его взять с собой одного человека, не больше, – заявил князь.
– Он ничего не заподозрил?
– Удивился. Спросил, какое мое дело до того, с кем он будет. Мол, скажи спасибо, что я вообще согласился ехать на ночь глядя.
– Ну да, за двойную отдачу.
Лаперин кивнул.
– Я ему то же самое сказал. Дескать, сегодня мне скрытность нужна. Завтра хоть со всей городской стражей приезжай на село. Согласился он и с этим.
– Ладно. Когда ждать купца?
– Обещался, что как соберет нужную сумму, так и приедет, но предупредил, что засветло не успеет. Охраны возьмет столько, сколько ему надо, но коли я прошу, то оставит их в монастыре, кроме одного стражника. Три версты от обители до деревни они без опаски проедут и вдвоем. Вот такие дела, Богдан.
– Ну гляди!.. За дорогой и округой смотрят мои люди. Коли что, то всю твою семью лично порешу. Да и тебя с ней вместе. Ты понял, князь?
– Понял, что уж тут.
– Твои все в вашей опочивальне. Гришка проводит тебя. Там Магоня. Он знает, что делать, если вы поведете себя неправильно.
– Но купца должен встретить я.
– Пусть он сначала приедет. Я погляжу на него и тебя позову. Замечу неладное, всех порешу!..
– Да что ты заладил, порешу да порешу. Получишь деньги и уйдешь в Литву, или куда ты там собрался. Ты мне семью только верни, и о твоих делах никто ничего не узнает.
Табачник рассмеялся и заявил:
– Узнаю своего прежнего хозяина. Теперь верю, что ты не врал. Гриша! – позвал он холопа.
– Что, Богдан?
– Проводи князя к семье. Да сабельку-то ты тут оставь, Аркадий Дмитриевич, как и нож.
Князь снял с пояса оружие, бросил к лавке.
– Проводи его, Гриша, – проговорил Табачник. – Передай Магоне мой строгий наказ глядеть за этой семейкой. Если взбрыкнут как кони неразумные, то пусть бьет, но не насмерть, а так, легонько кровь пустит. Уразумел?
– Уразумел!
– Давай! – буркнул Табачник и отвернулся от князя.
Тот вместе с холопом пошел к лестнице.
Табачник выбрел на улицу, посмотрел на деревню. Все спокойно. Ну и хорошо.
Он собрался уходить, как объявилась Валька, жена Чибиса, с сыном.
– Ты опять нам поесть принесла? – спросил Богдан.
Валька как-то хитро взглянула на него и ответила:
– Нельзя вам, мужикам, без еды. Вот пирогов испекла.
– Ну так заноси. Я заплачу тебе.
– Эх, Богдан, знаешь ведь, что мне совсем другой платы хотелось бы.
– Ты бы сына постыдилась, Валька.
– Так он ничего не разумеет во взрослых делах.
– Ну, тогда, может, и получится у меня расплатиться с тобой по-иному. Только для этого ты должна остаться здесь, на подворье до утра.
– Я-то согласна, а чего мужу сказать?
– Скажи, что без него дома боязно. Ступай, не до тебя мне сейчас. Хочешь ласки, найдешь, что сбрехать. Иди!
– Ага, Богдан.
Гришка вышел из дома, увидел жену и сына.
– Опять ты? Да еще с Лешкой! – заявил он. – Кто велел приходить?
– Ты не шуми, Гриша. Сына я дома без присмотра оставить не могла, а за харч Табачник заплатит. И вообще, мы с Лешкой сегодня тут останемся.
– Ты это чего?..
– Да я-то ничего, а вот ты сюда, на княжеское подворье, Авдотью кривую водишь!
– Ты с ума сошла? Кто тебе такое сказал?
– Да вся деревня говорит, что ты на нее глаз положил.
– Дура ты, Валька! Она же кривая.
– Ночью того не видно.
– Ты, баба, вообще одурела. Мужа не слушать? Оставь харч и вали домой!
– Вот я на тебя князю пожалуюсь. Видала, как он сюда заезжал. Аркадий Дмитриевич меня в обиду не даст и с тобой разберется! Расскажешь ему, как ты верность супружескую хранишь и с Авдотьей кривой развлекаешься.
Чибис сплюнул.
– Стерва! Ну да ничего, у нас еще будет веселый разговор.
– А ты не пугай меня, Гришка! Я уже пуганая и битая не единожды.
– Схоронись так, чтобы я тебя не видал.
– Схоронюсь. И Лешку спрячу. Нам покойней будет тут, где и ты.
Табачник стоял у подклети и слышал все это.
Он усмехнулся и пробурчал себе под нос:
– Действительно зараза, а не баба. Надо же так запудрить башку мужику. Хотя там у него и нету ничего, пустая она.
Он захватил со двора оружие князя, прошел в каморку и прилег на лавку.
Наступило тягостное время ожидания.
Савельев позвал в мастерскую ратников, отобранных в отряд.
Там он велел всем сесть на лавки, разложил на столе чертеж, сделанный князем Лапериным, и проговорил:
– Делаем так, друзья мои. Истома Уваров, Надежа Дрозд и Осип Горбун, прямо сейчас уходите балкой к лесу, оттуда – к дому Табачника, ложитесь у изгороди и смотрите через щели на княжеское подворье. Там есть башенка, на ней должен быть один из разбойников. Внизу, как я думаю, Табачник выставит второго человека. Сам же он и Магоня должны находиться рядом с семьей князя Лаперина. Где разбойники ее держат, пока неизвестно. Но мы это узнаем.
– Как? – не удержался Бессонов-младший.
– Мы с тобой, Влас, будем изображать купца с охранником. Значит, к нам выйдут князь и Табачник. Главарь разбойников должен увидеть, как купец передаст деньги князю Лаперину. – Савельев повернулся к лучникам и продолжил: – И вот как только мы сойдемся, ты, Истома, и ты, Надежа, бьете холопов, которые окажутся на башенке и внизу, скорее всего, у ворот. Мы с Власом захватываем Табачника. Князь сообщит нам, где семья. Идем туда. – На этом воевода особой дружины сделал паузу.
– Все это сделать не сложно, – сказал Влас. – И лучники прибьют холопов, и мы с тобой, воевода Дмитрий Владимирович, схватим Табачника, и князь проведает, где его семья. Но ведь рядом с ней останется четвертый разбойник. Как его?..
– Магоня, – подсказал Уваров.
– Вот-вот, Магоня. Он услышит шум и прибьет княжескую семью. Все наше дело полетит в тартарары.
Савельев улыбнулся и заявил:
– Влас, а ведь ты совсем забыл про одного из нас.
– Ага! – понял Бессонов. – Осип?
– Да, наш незаменимый богатырь. – Воевода повернулся к Горбуну, внешне совершенно равнодушному, и спросил: – Ты понял, что надо сделать?
– А чего тут понимать-то? Это не с Клавкой разбираться, где война похлеще Ливонской. До начала ваших действий мне надо будет скрытно пролезть на подворье, в дом, отыскать там место заточения семьи князя Лаперина да прибить Магоню, стерегущего их. – Он поднял шестопер. – Это я сделаю одним ударом.
– Наперво надо найти семью, причем тогда, когда Табачник еще будет в доме.
– А глаза и уши на что? Не беспокойся, князь, я пойду не с подклети, а с верхнего этажа, туда залезу по бревнам. Как-нибудь да проберусь в верхние сени, послушаю, что в горнице, опочивальне, двух комнатах. Коли там спокойно, то это будет значить, что семья князя где-то в подклети. Буду ждать, когда вы перебьете охрану и схватите главаря разбойников. Затаюсь в нижних сенях. Коли потом поднимется шум, то и без указаний князя Лаперина определю, где пленники. Магоня не успеет ничего понять, как уже получит шестопером по макушке.
Савельев кивнул и сказал:
– Верно, но до того как войти в дом, тебе, Осип, следует скрытно осмотреть все постройки на подворье. Это небольшой гостевой дом, летняя кухня, баня, конюшня, хозяйственные постройки в самом углу.
– В конюшне и хозяйственных постройках разбойники княжескую семью держать не будут, а гостевой дом и баню я посмотрю, – сказал Горбун.
– Но скрытно, Осип, – напомнил Савельев.
– Конечно, воевода. Работа не ахти какая. Там всего-то главарь разбойников и двое на внешней охране. Неужто я мимо них незаметно не проскочу? А заметят, так я этих иродов и без булавы прибью так быстро, что они и пискнуть не успеют.
– И тем самым предупредишь Табачника. Если он заметит тебя или не увидит своих охранников, то все поймет.
– Да шучу я, Дмитрий Владимирович. Никого не трону, все сделаю тихо, как оно и надо.
– Как будешь внутри дома, наверху, у окна покачаешь свечой. По этому знаку лучники уже будут на месте, и мы с Власом выйдем на прямой участок дороги, видимой с башенки.
– Уразумел.
– Вот и хорошо. – Савельев взглянул на лучников и осведомился: – Истома, Надежа, вы все поняли?
– Да, воевода, – ответил Дрозд. – Мы должны из леса зайти на подворье главаря шайки, выбрать места, откуда будут видны охранники, и приготовиться прибить их. Искать, я думаю, не придется. Оттуда Магоня стрелял, значит, там есть где пристроиться.
– Бить опять-таки по знаку. На этот раз по моему.
– Что за знак? – спросил Надежа.
– Я ворот рубахи расстегну.
– Хорошо, мы это увидим.
Воевода перевел взгляд в торец помещения, где у кучи крестов сидел князь Крылов.
– Вот так и будем работать, Юрий Петрович, – сказал Дмитрий.
Крылов поднялся и произнес:
– Мысли хорошие, вполне исполнимые. Тут многое будет зависеть от Горбуна. Надеюсь, ты справишься, Осип.
– Не сомневайся, князь.
– Ну что ж, тогда держи, Дмитрий Владимирович. – Крылов протянул Савельеву тугой мешок с деньгами.
– Вот это дело! Деньги наверняка отвлекут внимание Табачника.
– И повозку, Дмитрий Владимирович, настоятель отец Онуфрий выделил.
– Но она известна в округе.
– Вовсе нет, ее только вчера сюда доставили. Коней своих впряжешь.
– Уразумел.
– Один вопрос у меня к тебе, Дмитрий Владимирович.
– Слушаю, Юрий Петрович.
– Что остальные ратники делать будут? Здесь сидеть?
– Выходить всей дружине в лес, поближе к Тихомировке, нет никакой нужды. Все тропы и дороги все одно не перекрыть, а вот местные жители увидеть ратников могут. Посему вы сидите тут. Хватит и малого отряда. Мы справимся с этим делом.
Крылов вздохнул и сказал:
– Ну, гляди, воевода, тебе виднее.
Савельев отдал команду:
– Горбун, Дрозд, Уваров, во двор, на коней и в лес! – отдал команду князь Савельев. – Мы с Власом отправимся в путь, как стемнеет полностью, и доберемся до места, откуда сможем заметить твой сигнал, Осип.
– Угу! Да и мы в темноте начнем свое дело делать.
– Все, друзья мои, вперед!
Горбун, Уваров и Дрозд выехали из задней калитки монастыря, взяли влево, обогнули обитель, оказались в овраге, по нему и пошли дальше. Вскоре всадники оказались в лесу, спешились напротив деревни, привязали коней к деревьям и надели им на морды торбы с овсом.
Потихоньку стемнело. Сегодня небосклон был чист. Света от месяца и звезд вполне хватало для того, чтобы делать дело.
Ратники смотрели на деревню. У Горбуна при себе была копия чертежа, сделанного князем Лапериным.
Он поглядел на него и сказал:
– Слева от улицы сразу подворье Табачника. – Осип взглянул на лучников. – Вам туда, друзья, а мне в обход.
– Погоди, не торопись, – проговорил Дрозд. – Видишь, у забора лежит сторожевой пес. Он не подпустит нас к подворью.
– Так прибить его, и все дела, – сказал Горбун.
– Да жалко животину. Собака ведь ни в чем не виновата. Люди заставили ее охранять деревню.
– И что делать будем? Из-за этого пса позволим лиходею прирезать всю семью князя Лаперина?
– Отвлечь бы собаку.
– Эту не отвлечешь. Она свое дело знает, чужаков в деревню не пустит.
– Не подумали мы. Надо было взять из монастыря пару кошаков и бросить их ей под нос. Вот они уж точно отвлекли бы ее, – сказал Уваров.
– Ага, тогда такой шум поднялся бы, что переполошилась бы вся деревня, – проговорил Горбун. – Хочешь ты этого или нет, Истома, а пса бить придется.
– А если где-то тут есть второй, а то и третий?
– Кто такую ораву кормить будет? В деревне обычно сторожевой пес всего один.
Дрозд вздохнул и произнес:
– Да, другого ничего не остается. Жалко псину, но людей еще больше. Они ведь могут погибнуть ни за что.
– Вы тут разбирайтесь, а я пошел по своим делам. Как попаду в дом, найду способ выглянуть и вам знак подать, – произнес Осип.
– А надо? – спросил Дрозд. – Не будет шума, значит, и ты, и мы справились со своими делами до прибытия сюда князя Савельева, а коли поднимется грохот, то, стало быть, оплошали. Тут уж придется идти напролом.
– Ладно, что будет, то и будет. Я пошел!
– С Богом, Осип.
– Ага, вам того же, – сказал Горбун и мигом исчез за деревьями.
Дрозд вышел из леса всего на сажень. Этого хватило, чтобы его заметил сторожевой пес. Он поднялся, опустил голову, прижал хвост, злобно глянул на Надежу и двинулся к нему. Хорошо, что разбойник, сидевший на башенке, теперь не мог его видеть.
Дрозд поднял лук, вставил стрелу, натянул тетиву и проговорил:
– Извиняй, животина, я этого не хотел.
Стрела пробила тело собаки. Пес завалился набок, засучил лапами.
Дружинники тут же бросились к изгороди подворья Табачника. Дыр в ней хватало. Хозяин совсем не следил за порядком.
Ратники действовали осторожно, скрытно перемещались по двору, проверяли все постройки. Они убедились, что здесь никого нет, вышли к изгороди подворья князя Лаперина.