Новый виток карьеры Маджаи начался после того, как он был направлен в Лондон на переговоры об изменении юридического статуса Гвиании: доминион превратился в республику. Официальным главой делегации был огромный северянин с большим животом, с круглым детским лицом и писклявым голосом. Но уже в первый же день британские дипломаты заметили, что он во всем слушается другого члена делегации, плотного человека с чуть косящими умными глазами и рысьими усиками. Он говорил по-английски с кембриджским акцентом и сыпал юридическими терминами не хуже опытного барристера. Переговоры прошли успешно и вскоре лидер объединённых демократов Симба стал президентом, а вместо стилизованного «Юнион Джека» на сине-белом флаге Гвиании появились две скрещенные панги. Вскоре он возглавил секретариат президента. Смерть престарелого главы государства лишила его влияния в президентском дворце, а дальнейшие интриги северян постепенно отодвигали Маджаи на второй план. Действия его противников были настолько примитивны, что он даже забавлялся этим. После скандального дела Околонго, положение Джима сильно осложнилось: на промежуточных выборах он с трудом сохранил своё место в парламенте. Несмотря на это, Маджаи не расстался с мечтой достичь вершины власти: он постоянно интриговал, подкупал, одаривал. Поэтому не удивительно, что во время военного путча он оказался в рядах заговорщиков.
Восемь лет назад сорокадвухлетний Джим Маджаи стал кем-то вроде политического советника главы Военного правительства генерала Дугласа, ему подчинялись одновременно министерства иностранных и внутренних дел, хозяйства и информации. Он взялся за дело со всей своей энергией. Он носился по городу на военном «джипе», окруженный охраной, выступал по радио, принимал послов. Бывшие министры и видные чиновники свергнутого правительства трепетали при одном его имени – он лично возглавлял и комиссию по расследованию их деятельности, и другую – по подготовке новой конституции. Затем последовал новый военный переворот и всесильному советнику пришлось бежать за границу, поскольку газетчики вскрыли его связь с британской разведкой. Он присоединился к сепаратистам юга и какое-то время даже был советником полковника Бохана, возглавившего мятеж. Когда военное правительство провозгласило политику национального примирения, Джеймс Маджаи вернулся на родину. В переходном правительстве майора Ниачи занимал пост министра информации и считался его верным союзником. Однако, это не помешало ему выдвинуть свою кандидатуру в президенты, подняв знамя «Новой Действующей Партии». Его поддержали многие традиционные вожди Запада и Юга, а также группа интеллигентов Севера. В результате Ниачи и поддержавшие его радикалы не смогли набрать необходимого большинства в первом туре…
Сразу после обнародования результатов голосования выяснилось, что в парламенте у Маджаи сорганизовалась довольно внушительная группа сторонников. Когда радикалы попытались отложить выборы президента, они пустили в ход кулаки и собственные кресла. Разыгравшееся сражение удалось прекратить лишь службе безопасности, которая с помощью слезоточивого газа разогнала разбушевавшихся «представителей народа». Спасаясь от дубинок и газа, они стали выпрыгивать прямо из окон, к превеликому удовольствию собравшихся зевак. Всё это широко освещалось в свободной прессе и не добавило авторитета переходному правительству. Самому Джеймсу расквасили нос и посадили под глаз здоровенный синяк. Правительство распустило вновь избранный парламент, а Маджаи призвал своих сторонников голосовать за Околонго во втором туре, чем обеспечил ему небольшой перевес по голосам и победу на президентских выборах.
Раздался гудок селектора: миссис Кук сообщила о появлении его будущего зятя по какому-то неотложному делу. Мэнсон с большим сожалением оторвался от чтения и удовлетворённо пробормотал:
– Наконец-то в поле его зрения появился вменяемый африканец! Ещё и мой тёзка!
– Извините, сэр? – переспросила секретарь. – Я не поняла какой африканец и Ваш тёзка, сэр?
– Это не вам, мисс Кук! Пригласите Мартина… – сэр Джеймс с сожалением закрыл папку и положил её в ящик своего письменного стола и повернул ключ в его замке.
После разговора с Лорримаром Бенъярд посетил аэропорт Кларенса. За два месяца здесь произошли кардинальные изменения, удивившие его настолько, что он на некоторое время лишился слов. Словоохотливый начальник аэропорта Моксан провёл его по вновь отремонтированному зданию, показал пустующую площадку для стоянки самолётов, заправочные танки и диспетчерскую вышку.
– Сегодня ждём очередной рейс «Сабены», – сказал дежурный. Пилот сообщил, что через час будет в пределах видимости нашего радара.
– У вас есть радар, мистер Моксан? – удивился Бенъярд.
– Да, сэр, – с воодушевлением произнёс начальник аэропорта. – Он, правда, слабенький, но в радиусе двадцати пяти километров мы можем засечь приближающийся самолёт.
– Откуда он взялся?
– Остался с прежних времён. Его, конечно, эксплуатировали на износ, но механик его починил.
– Какой механик, Ваш?
– Нет, мистер Бенъярд. – Это компаньон Сержа Компана, итальянец. Разве вы не в курсе?
– А! Они уже приехали.
– Не все, сэр. Только двое. Их самолёт задержали в Лусаке. Что-то не так с документами.
– Что за самолёт?
– Сто четвёртый «Доув». Я уже отправил в Замбию необходимые материалы, так что его сегодня или завтра выпустят, – гордо произнёс Моксан. – Это будет первый частный самолёт нашей страны.
– Прекрасно, продолжайте в том же духе. Где мне найти мистера Компана?
– Он сейчас находится в ближнем ангаре: там проходят профилактику наши «миниконы». Вас проводить?
– Нет, занимаетесь своими делами, мистер Моксан.
– Да, сэр.
Бенъярд спустился с вышки и побрёл через лётное поле к ангарам. Краем глаза он видел, как начальник аэропорта говорит с диспетчером о чём-то очень важном. Триста метров быстрым шагом по открытому полю под жарким полуденным солнцем немного вымотали Генри. Он очень обрадовался, когда достиг тени, отбрасываемой аркой ангара. Здесь было также душно, но, по крайней мере, не палило солнце. После яркого солнца Генри не сразу смог в полумраке сфокусировать зрение. Когда оно вернулось к нему, прошло только пару минут. В ангаре не было так темно, как ему показалось сначала: горели лампы дневного света. Они освещали силуэты двух шведских самолётиков. Один из них был накрыт чехлом, а вокруг второго копошились несколько человек. Руководил ими чумазый и очень лохматый тип в промасленном комбинезоне – белый, то ли испанец, то ли итальянец. Он первый заметил посетителя и поприветствовал его:
– Буоно джорно, сеньор. Меня зовут Роберто Пецци. Чем обязан?
– Добрый день, Генри Бенъярд. Я ищу Сержа Компана.
– Он проводит теоретические занятия с местными авиалюбителями, – улыбнулся Пецци, – а я – его коллега. Помогаю готовить эту машину к вылету. Желать всё равно нечего – наша голубка застряла в Лусаке. Местные власти утверждают, что она была приобретена с нарушением закона. Я сам подобрал этот хлам на свалке и сделал из него конфетку. Что же тут незаконного?
– От имени правительства Зангаро благодарю за помощь…
– Не надо благодарностей, мы ведь работаем не бесплатно, – беззаботно произнёс итальянец и, увидев озадаченное лицо собеседника, пояснил: – Мистер Моксан платит нам по сто пятьдесят франков в день за то, что мы учим его людей…
– С Моксаном я разберусь потом, – подумал Генри и с иронией в голосе спросил Пецци:
– Так где у вас тут курсы начинающих пилотов?
– В дальнем ангаре, сеньор. Мсье Компана проводит тактические занятия.
Серж был настолько увлечён рассказом, что не заметил вошедшего Бенъярда. Зато это сделали оба его ученика – Ранри и Тербел. Увидев президентского конфидента, они вскочили со стульев и вытянулись по стойке смирно.
– Надеюсь, что Вас не отвлекаю, господа, – мягко произнёс Генри.
– Господин майор, мы, как раз, заканчиваем наши теоретические занятия. После обеда будет первый тренировочный полёт.
– Кто из вас сегодня летит, господа? – спросил Бенъярд курсантов.
– Я, – смущённо ответил Ранри.
– Смотри, не повреди самолёт…
– Да, сайя…
– Мсье Компана, у меня к Вам есть предложение.
– Внимательно слушаю, господин министр!
– Наше правительство хочет, чтобы Вы возглавили наши ВВС. Получите временный чин майора, оклад, содержание…
– Но у меня частная фирма…
– Никуда она не денется. Обещаю, что как только Вы обучите наших пилотов, дадим Вам отставку. Всё равно вы с коллегой пока бездельничаете. Кстати, моё предложение касается и его…
– Мне надо подумать.
– Подумайте, мсье Компана. Мы можем предоставить вашей авиакомпании ряд привилегий…
– Каких?
– Знаете, я не сильно разбираюсь в авиационных перевозках, поэтому сформулируйте свои предложения сами. Наше правительство рассмотрит их и на определённых условиях утвердит. Только не перегибайте палку.
– Хорошо, господин министр. Я подумаю и завтра дам ответ…
Следующим вечером президент Республики Зангаро утвердил особый статус чартерной компании «ЗАЛ –Зангарские авиалинии». Серж Компана и Роберт Пецци были мобилизованы и получили временные звания майора и капитана, соответственно. Для проживания им был выделен отдельный коттедж недалеко от аэродрома, куда они перевезли вещи из «Индепенденса».
– Подумать только, – сказал Пецци, отдавая Гомесу ключи от номера, – я– капитан ВВС. Моя мама никогда не поверила бы в это.
– Так напиши, ей!
– Она умерла пятнадцать лет назад!
Первый штурм
Бенъярд прибыл на Акуку только к вечеру тринадцатого сентября. Предыдущие дни он тщательно инспектировал гарнизоны и расспрашивал жителей. В общем, картина вырисовывалась достаточно радужная: и бакайя, и, ибо, и ливанцы поддерживали новый режим. Все их надежды сфокусировались на новом правительстве: они надеялись, что новые хозяева Кларенса обеспечат им сносное проживание без грабежей и погромов. Вместе с тем, многие из них не собирались защищать новый режим. Общее мнение высказал престарелый рыбак из Турека:
– Что у меня можно забрать? Лодку? Я построю новую! Сеть? Я сплету новую! Жизнь? Я ею уже не дорожу!
Более молодые жители прибрежных равнин предпочитали отмалчиваться. Это было понятно: все они помнили о завтрашнем дне…
Объехав южную часть Прибрежной дороги, Бенъярд оказался у моста через Зангаро. Зинга, умудрённый опытом комендант блокгауза, посоветовал:
– Майор, не надо Вам ехать на северную заставу. Пошлите лучше Филха с парой моих бойцов, а то ненароком что-нибудь может случиться.
– А что там может случиться?
– Всякое. Ходят разные слухи…
– Хорошо. Тогда я поеду на перевал.
– Подождите, сэр. Я вызову лейтенанта Кайвоко. Он всё расскажет.
Патрик приехал примерно через час. Вместе с ним в джипе находился сержант Филх. Они тепло поздоровались с Бенъярдом. Он вручил сержанту приказ о его назначении комендантом северной заставы.
– Поезжайте немедленно, сержант! Возьмите с собою двух испытанных бойцов: Вам придётся несладко…
– Я знаю, сэр! Спасибо за доверие, – Филх крепко пожал руку Бенъярду. Он пожелал сержанту успехов и приказал:
– Патрик, едем на перевал пока не стемнело.
– Да, сэр!
По дороге лейтенант рассказал о том, как, организована защита перевала. Она состояла из четырёх линий обороны, состоящих из цепи огневых позиций, заграждений различного вида и укрытий. Самая сильная линия укреплений – первая: она наиболее хорошо укреплена и оборудована с инженерной точки зрения. Чуть повыше – на несколько сот метров вдоль естественного бруствера шла вторая линия обороны. Третья позиция располагалась на лобовой стороне склона. Она представляла собой цепь стрелковых ячеек с двумя выдвинутыми вперед пулемётными гнездами. Они позволяли вести анфиладный огонь по наступающим. За гребнем перевала в стороне, обращенной к морю, располагались последняя позиция. Она состояла из паутины естественных и искусственных баррикад, сложенных из латерита, известняка и песчаника. Всё это сооружалось лейтенантом Кайвоко на протяжении нескольких недель под общим руководством полковника Шеннона.
Когда Бенъярд прибыл в расположение экспедиционного отряда, то обнаружил полный бардак. Как старший по званию он созвал совещание старших офицеров и потребовал доложить обстановку. Он сразу понял, что формальный начальник обороны капитан Мозес Нис ничего не смыслит в военном деле и обороной перевала руководит лейтенант Вижейру, а все его начинания поддерживает Эйнекс. Для того, чтобы лейтенант Кайвоко не мешал, ему дали в подчинение три с половиной десятка добровольцев. Они были приведены капитаном Нисом из Турека и вооружены старыми винтовками. Несмотря на явную обструкцию, Патрик рьяно взялся за дело и приступил к обучению турекцев. Благодаря Дженсену ему удалось вооружить своих бойцов автоматическим оружием. Дело осложнялось тем, что рекрутов постоянно отвлекали на строительные работы: они рыли дополнительные окопы, дробили камни для завалов или складывали их в нужных местах. Остальные бойцы экспедиционной роты распределялись следующим образом. Десять самых обученных бойцов обслуживали оба шестидесятимиллиметровых миномёта и радиостанцию. Они подчинялись непосредственно лейтенанту Вижейру. Остальные жандармы были разбиты на два взвода по три отделения. В каждом из них было по десять человек. Они имели на вооружении пулемёт, два пистолета-пулемёта и семь маузеровских винтовок. Две из них были оснащены ружейным гранатомётом, а одна – оптикой. Четыре отделения занимали первую линию обороны, одно находилось в резерве, а шестое – перекрывало козью тропу, ведущую в обход седловины с юга. Следить за ней был назначен лейтенант Эйнекс.
Четырнадцатое сентября до полудня ничем не отличалось от предыдущих дней. Утром Генри поднялся на свой наблюдательный пункт и стал рассматривать подходы к перевалу в бинокль. Перед ним лежала совершенно пустынная местность. Кое-где торчали опустевшие шалаши пастухов и хижины брошенных сензалов: ему хотелось думать, что враг не появится и тревога является ложной. Полный надежд, Бенъярд ушёл в штаб позавтракать. После ланча он вместе с капитаном Нисом начал обходить секторы обороны. Инспекция оказалась неожиданной для защитников перевала: многие из них оказались не на месте. Увидев начальство, лейтенант Вижейру засуетился, стал раздавать громкие команды. Минут через десять порядок в окопе был восстановлен: все бойцы заняли свои места. Бразилец отрапортовал на ломанном английском о готовности к бою и предложил сопроводить начальство.
– Проверьте оружие, лейтенант, – снисходительно посоветовал ему Бенъярд. – А мне дайте в качества проводника солдата потолковее. У Вас, надеюсь, такой имеетя?
– Да, сайя! Капрал Пипер Вам всё тут покажет.
Первая линия окопов была так хорошо скрыта, что, её можно было обнаружит только оказавшись выше. Такой возможности у противника не было, разве что кто-нибудь из них взобрался бы на высокую пальму на противоположном краю седловины. Несмотря на некоторые недочёты, осмотр позиций вполне удовлетворил Бенъярда. Особенно его впечатлили как и прорубленные в кустарниках и мелколесье секторы обстрела. Затем они перешли на южный фланг. Этот участок из-за открытого и довольно крутого подъема был менее угрожаем, нежели седло перевала или восточное ущелье. Потому этот довольно многочисленный гарнизон был составлен из турекцев. Это вполне отвечало его стремлению изолировать их от жандармов. Южным сектором обороны командовал бывший жандармский сержант Кедег. Это был уставший от службы медлительный человек, которому не под силу было справиться со строптивым и вспыльчивым молодняком.
Вопрос о том, кто же, собственно, командует обороной перевала, так и не был ясен. Это, по мнению Бенъярда, было серьезной ошибкой в общем плане обороны. Мозес Нис, как старший по званию, стремясь и здесь ввести почти школьные порядки, важничал и с первого же дня стал предметом насмешек. К большому сожалению, он не сумел внушить подчинённые уважения. А потому, совершенно естественно, бразды правления перешли в руки самой сильной здесь личности, а именно Карлуша Вижейру. Они вернулись на командный пункт около полудня. Прошло всего несколько минут: им даже не успели сварить кофе, как примчался вестовой: на дороге ведущей от Буюнги к перевалу видны клубы пыли. Они сразу же бросились на энпэ: противник приближался! Много солдат! Целых четыре отряда! Их сопровождало большое облако пыли…