Массанта невольно поморщился: он редко прибегал к таким методам. Всегда лучше поговорит, попугать, ну и применить пентотал. Правда эта «сыворотка правды» действовала не на всех: кто-то был к ней невосприимчив, а кто-то имел противопоказания и мог умереть.
– Понял, сэр. У меня ещё есть несколько подозреваемых на примете. Сейчас мы их ищем.
– Кто это? Зангарцы?
– Полномочный представитель Республики Зангаро Генри Бенъярд отпадает.
– Почему?
– У него есть алиби. У капитана Норбиатто тоже документы в порядке. Кроме того, он – гражданин Италии.
Было слышно, как скрипят зубы шефа.
– Кто ещё есть в твоём списке, – процедил он.
– Ещё есть английский гражданин Уолтер Харрис и торговец Мутото. По англичанину хотелось бы иметь побольше информации.
– Да, да, конечно, – быстро произнёс в трубку суперинтендант. – Тебе пришлют всю информацию, которая у нас есть. А Мутото ищи сам. Имей ввиду, что он – наш человек.
– Знаю, сэр. Поэтому очень странно, что его нигде не могут разыскать.
– Пошли лучших людей. Мне кажется, он как-то замешан в этих событиях.
– Да, сэр. Так и сделаю!
– И вот что ещё, Уинстон, – в голосе шефа появилась странная интонация. – Пока не распространяйся о результатах дознания. Делу присвоить высшую степень секретности!
– Есть, сэр, – высшая степень секретности означала, что доступ к материалам следствия будут иметь только сам Белмар, президент, ну и следователь, конечно.
– Теперь самому придётся писать протокол допроса, – тоскливо думал майор, а его шеф продолжал давать указания в трубку:
– Будь всё время у телефона, Уинстон, я сам скоро с тобой свяжусь.
– Да, сэр.
Белмар так и не связался со своим подчинённым: он примчался сам. Это произошло в тот момент, когда майор заволновался, что шеф долго не выходит на связь. За это время ему полностью удалось расколоть Ру: в страхе он рассказал и о минировании «Гвенко», и о лагере наёмников где-то у южной границы, и о фороне Дого, и об оружии, доставленном морем. Информации было так много – успевай только записывать. Изредка Массанта прерывался, брал протоколы допроса, заходил в соседнюю одиночку и зачитывал отрывки из них Шевалье. Зеленоглазый француз (бывает же такое!) всё время смотрел ему в глаза, молчал и изредка плевал сквозь зубы. Он сидел на бетонном полу, широко расставив ноги, сильный и уверенный в себе мужчина, и сильно отличался от елозившего в допросной Ру. Что будет с ним, когда расследованием займётся лично Белмар? Молчащая отбивная или орущий от ужаса кусок мяса? Массанте было искренне было жаль этого гордого и сильного человека, он пытался ему помочь выжить:
– Поймите, Шевалье, – сказал он напоследок. – Мы всё равно из Вас всё вытащим. При помощи пентотала или тисков. Лучше подтвердите показания Вашего друга – Вам будет легче жить. Всё равно Вам светит лет десять тюрьмы…
– Он всё врёт, – последовал чёткий ответ. – А за свои поступки я отвечу сам. Больше стенки мне все равно не светит…
– Ну, как хотите. Вы мне искренне симпатичны.
– Все тюремщики так говорят, – процедил сквозь зубы француз. – Вы не первый и, вероятно, не последний.
– Это точно, – сказал Массанта, закрывая дверь. По дороге в допросную он встретил Белмара, тот был спокоен и сосредоточен.
– Удалось ли найти Мутото? – первым делом поинтересовался он.
– Нет. Мы нашли квартиру, которую он снимал. Хозяева говорят, что в утро после взрыва он был абсолютно спокоен и даже весел. Часов в десять он ушёл в банк пешком, но быстро вернулся. Своим хозяевам он показался очень расстроенным. Потом быстро сложил свои вещи и уехал. Самое интересное, что из банка он приехал на лендровере, забитом какими-то ящиками.
– Что за груз?
– Хозяева их не разглядели, но я догадываюсь, что это…
– Что?
– Оружие, которое мы искали в пакгаузе…
– Так-с, – потянул Белмар. – Понятно…
– Какие будут дальнейшие указания, сэр?
– Дальше дело веду я, майор! А Вам будет особое поручение?
– Какое?
– Поезжайте в тренировочный лагерь и проведите тщательную сортировку материала.
– Так точно, сэр! Я немедленно направлю туда своих людей!
– Вы это сделаете лично Уинстон.
– Слушаюсь, сэр! – в голосе майора стоял немой вопрос.
– Вас что-то смущает, майор?
– Да, сэр. Согласно показаниям Ру, там три сотни рекрутов и пять белых наёмников. Чтобы их разоружить понадобится целый батальон, усиленный бронетехникой.
– Танки Вам не понадобятся, Уинстон, – засмеялся Белмар. – Тренировочный лагерь переходит под контроль военной разведки!
– Как так? Это же – потенциальные повстанцы!
– А вот так! Мы с бригадиром Спиффом пришли к соглашению с их нанимателем.
– Это мистер Харрис?
– Нет. Он только представитель.
– Моя задача?
– Командир добровольческого батальона. Но самое главное, – мои глаза и уши. Вам ясно?
– Да, сэр!
– Вот и отлично! Отдыхайте. Завтра Вы встретитесь с группой наших военных инспекторов, которые будут направлены в эту часть. Я хочу иметь полное представление, майор, об их лояльности, настроениях, мотивации…
– Так точно, сэр! Я справлюсь!
– Отлично! Завтра получишь в канцелярии свои документы. Тебе будет помогать военный инструктор из числа наёмников. Его зовут Жан-Люк де Валье. Кроме того, тебе будет подчинён лейтенант Ньютон из Второй Бригады. Вы принимать решения будете все вместе. В нашей разведке ты будешь числиться по-прежнему и, естественно, получать жалование.
– Кто это такой, этот Ньютон. С одним я был когда-то знаком. Он служил в Королевских Стрелках. Его звали Фред.
Белмар отрицательно покачал головой:
– Нет, этого зовут Твистлтон, но он тоже служил в африканских стрелках.
– Может родственник?
– Вряд ли. Кстати, пока ты занимаешь должность командира батальона, ты будешь получать его жалование… – Улыбка, проскользнувшая по лицу «Шерифа», многое сказала его подчинённому.
Массанта пожевал губами и спросил:
– Вы точно не знаете, что с ним случилось, шеф?
– Знаю. Получишь на него досье…
– А что будет с ними? – кивнул в сторону камер Массанта.
– Завтра заберу их в Луис. Мы их тщательно допросим, а потом будем судить, – недобро усмехнулся шеф. – Инкриминируем им наёмничество, предумышленное убийство, терроризм, мародёрство, грабежи. Полный букет, чтобы поставить к стенке…
– Ясно, сэр!
– Завтра я тебя представлю твоим новым подчинённым, а потом улечу в столицу. Постарайся выяснить как осуществляется связь между наёмниками и их нанимателем.
– Да, сэр. А что будет с нашей службой?
– Он будет перетасована. Я убедился, что все наши сотрудники – непрофессиональны и, следовательно, для службы совершенно бесполезны. Я их передаю бригадиру Спиффу вместе со всем архивом. Пусть сам копается в этих делах…
– А как же Вы, сэр!
– Мне предложено возглавить столичную префектуру, а ты продолжишь службу в батальоне. Когда я устроюсь, то приглашу тебя в Луис, – «Шериф» не впервые применял эту уловку, чтобы стимулировать подчинённых, но Массанта этого не знал.
Когда Белмар окончательно убедился в том, что Массанта покинул полицейский участок, он решил навестить арестантов. К этому времени Ру уже вернули в его одиночную камеру, где находились минимальные удобства – койка, стол, ведро, и дали фуфу на воде. Затем Массанта приказал выдать арестанту карандаш и бумагу: вдруг ещё что-нибудь вспомнит.
– Пишите всё, что знаете, – сказал он в ответ на вопросительный взгляд француза. – Это Вам на суде зачтётся…
Через пару часов Белмар вернулся в камеру Ру. Наёмник моментально вскочил и протянул ещё два мелко исписанных листа бумаги. Суперинтендант бегло просмотрел их: это было подробное описание переговоров между ним и Харрисом о наборе группы наёмников. Похоже, что этот трус действительно ничего не знал: ни целей найма, не истинного хозяина, ни даже Роджерса. Выходило так, что доступ к заказчику имел только Уолтер Харрис, то бишь мистер Эндин, и, вероятно, бывший разведчик. К сожалению, что-нибудь предпринять против одного из них было невозможно. Не столько из-за огласки, которую могло вызвать их внезапное исчезновение, сколько из-за бригадира Спиффа, который был близким приятелем начальника Генерального Штаба Гвиании. Именно он рекомендовал Белмара на нынешний пост. Правда, ещё имелась слабая надежда, что кое-что удастся сделать мистеру Блейку. Он явно не в восторге от того, что бывший полковник уже третью неделю сидит в Луисе. Вот, если хозяева Харриса захотят принять его услуги и уволят Роджерса, то он развернётся: деньги, тайная власть, политическое влияние! Как много зависит от этого инкогнито! От собственного бессилия как-то ускорить ситуацию Белмара охватила тихая ярость. Ру истолковал эмоции, отразившиеся на лице тюремщика, по-своему и залепетал:
– Я ни в чём не виноват. Я только – советник по военным вопросам! Я ничего не делал! Я сказал всё, что знаю!
Суперинтендант смотрел на дрожащего лягушатника и понимал, что этот тип с точки зрения закона Гвиании не сделал ничего такого, за что его можно было посадить в тюрьму. Формально, он даже не был наёмником. Даже самый предвзятый суд его признает невиновным и оправдает. А зря!
– Белые уже тем виноваты, что пришли к нам в Африку, – произнёс он на лингвала и с размаху заехал по растерянному лицу француза. Шарль Ру упал и скрючился, в ожидании новых побоев, но Белмар уже успокоился. Увидев этого жалкого труса, он плюнул в его сторону и вышел из камеры.
– Такого даже бить не интересно, – подумал он, захлопывая дверь камеры. Тем временем, Шарль Ру лежал, скрючившись калачиком, и думал, что ему повезло и что бить его сегодня больше не будут. Вдруг он услышал лязг засова в камере напротив: там содержался Жорж Шевалье…
Последнее заседание
Пятого сентября члены Комитета Национального Спасения были приглашены к президенту Зангаро на обед. Так значилось в приглашении, присланном каждому из них с курьером. Это вызвало недоумение у многих из них, поскольку многие из них получили места в парламенте и правительстве. Тем не менее, никто из них, включая Мозеса Ниса, не проигнорировал это приглашение. Традиционные вожди прибыли в Президентский дворец первыми. Они с некоторой опасением вошли в нижний холл особняка, где их встречал новый управляющий Джойд Куома. С ослепительной улыбкой он проводил их в зал заседаний, где был сервирован стол на двенадцать персон. Здесь уже находились члены Госсовета. Как обычно, лидеры бакайя держались вместе. Они составили отдельную группу, к которой присоединился комиссар Кирк Хорос. Они плотной группой встали у окна и лениво обменивались репликами, потягивая коктейли. Другую группу составили советники – Синк, Лорримар и Дусон. Они обступили Бенъярда и о чём-то его энергично расспрашивали. Обоим форонам бавинду ничего не оставалось как подойти к Кзуру Пренку. Он о чём-то разговаривал с личным секретарём президента Кати Брегмой. Она односложно отвечала ему.
– Господа сенаторы, – сухо поприветствовал их глава Ассамблеи в своей обычной манере. – Рад Вас видеть!
– Взаимно, – ответили фороны и почти одновременно кивнули головами.
– Вы случаем не знаете причины этого собрания? – спросил Калин Верд. Было непонятно к кому адресован его вопрос: то ли председателю Ассамблеи, то ли секретарю президента.
– Скоро узнаете, – загадочно улыбнулась Кати. – Скоро президент выйдет.
– Но, как я понимаю, ещё не прибыл Мозес Нис? – произнёс Адам Пир, оглядывая зал.
– Полковник скоро прибудет, – ответил за Брегму подошедший откуда-то сбоку Куома. – Извините, господа. Я должен лишить Вас общества нашей очаровательной дамы. Мадмуазель, Вас срочно хочет видеть президент!
– Извините, господа! – мягко произнесла секретарь и посмотрела на антикварные часы, висевшие между окнами. Это произведение работы Густава Беккера чудом уцелело во время штурма. Их стрелки показывали без пяти минут пять. – Я Вас покину на несколько минут…
– Да, мадмуазель, – хором произнесли фороны и слегка поклонились ей.
– Может Вы, Кзур, знаете причины нашего сбора? – спросил Пир.
– Да, в некоторой степени, коллеги.
– Можете нас просветить по этому вопросу?
– Я думаю, что через пять минут Вы всё сами узнаете, господа…
– Но всё-таки, просветите нас, – Верда распирало любопытство. – Хотя бы в общих чертах…
– Хорошо. Это касается конституционной реформы…
Тут снизу раздался громкий гудок автомобиля. Стоявшие у окна бакайя невольно выглянули в окно:
– Полковник Нис приехал, – на весь зал произнёс Хорос.
– Вероятно, все теперь в сборе, – пробормотал Пир.
– Да, – кивнул головой Пренк и отошёл к группе советников. Фороны остались в одиночестве и стали потягивать аперитив, который им услужливо поднес стюард.
Мозес Нис, поджарый молодой человек лет двадцати пяти, легко взлетел по дворцовой лестнице и уже через минуту оказался в зале заседаний. На нём была полевая форма, которую привёз Шеннон – пятнистая куртка и брюки, профессионально ушитые под его небольшой рост. С любопытством он оглянулся вокруг, сопровождая свой взгляд лёгкими кивками. Увидев одиноко стоявших форонов, он подошёл к ним и протянул руку для пожатия.
– Я немного задержался, господа! Надеюсь без меня ещё не начали!
Фороны вяло поздоровались и как-бы нехотя ответили на рукопожатие. Хотя Нис был бавинду и управлял вторым по величине город Зангаро, они не считали его равным: он был всего лишь сыном лодочника, взлетевшим к вершине власти на гребне революции. Нис будто не бы замечал их поведения и стал расспрашивать о причине столь неожиданного собрания. Он так и сыпал словами:
– В чём причина, господа? У меня полно дел в Туреке…
– Пренк сказал, что президент хочет провести конституционную реформу…
– Зачем ему это? Он выбран на шесть лет вполне законно! Лучше бы занялся экономическим развитием, мне нужно открыть торговлю! А ещё идут слухи о том, что бавинду в Загорье снова восстали! Это правда?
– К сожалению, да, – кивнул Верд. – Повстанцы снова заняли бому Коро.
– Откуда они берутся? Ведь Шеннон разогнал остатки армии…
– Разогнать-то разогнал, но кое-кто из них укрылся в Богане…
– А Буасса? Этот жирный боров! Разве он может нам угрожать?
– Молодой человек, там не только Буасса, но и министры Кимбы Оббе. Флет, Куин! Им помогают местные коммунисты, за которыми стоят русские.
– Они что, нам угрожают? – нахмурился Нис.
– Спросите Синка, – последовал ответ. – Он заведует иностранными делами…
Тираду Верда прервал бой настенных часов. Под их звук распахнулись двери в кабинет президента и через несколько мгновений в них появился доктор Окойе, одетый в безупречный кремовый костюм. Сзади его шла Кати Брегма в платье такого же цвета.
– Здравствуйте, господа, – громко произнёс он. – Рад Вас видеть в добром здравии!
Присутствующие ему ответили нестройным гулом голосов. Выдержав паузу, президент развёл руками и произнёс:
– Присаживайтесь, господа. Чувствуйте себя как дома. Нам надо очень серьёзно поговорить!
Раздался звук двигаемых стульев, и вскоре все участники встречи расселились вокруг обеденного стола. После первого тоста за республику все приступили к трапезе. Некоторое время звенели приборы и звучали реплики, перемежаемые чавканьем и другими звуками, сопровождающими приём пищи. Президент осматривал своих коллег, периодически притрагиваясь к бокалу вина или тому, что было в его тарелке. Из всех присутствующих подобно ему вели только четверо: епископ, профессор и оба юриста. Постепенно звуки вилок и ножей замирали, советники и вожди откидывались на спинки стульев и поднимали глаза. Приём пищи перерос в короткие разговоры, сопровождавшиеся редкими тостами и репликами. Прошёл примерно час, когда президент поднялся со своего места и призвал всех к тишине. Он поднял бокал и торжественно произнёс:
– Господа, я рад приветствовать основателей демократического Зангаро. За Вас!
– За Вас, господин президент! – повскакивали с мест все присутствующие. Тем временем, Окойе до дна осушил свой бока и сел. Его примеру последовали все остальные. В ожидании чего-то нового их лица напряглись.
Окойе сделал знак и слуги, стали убирать грязную посуду и сервировать стол к десерту.
– Если кто хочет покурить, то курите прямо здесь, – произнёс президент и закурил. Многие из присутствующих последовали его примеру. Когда слуги, наконец, очистили зал, Окойе заговорил вновь:
– Нам предстоит долгий разговор, господа. Он касается судьбы Зангаро, ну и, естественно, всех нас.
Тут президент обвёл рукой всех присутствующих. Массивные золотые часы на его руки поймали солнечный луч. Солнечный зайчик перескочил с одной стены на другую и пропал. Многие из присутствовавших знали или, по-видимому, догадывались о планах президента и согласно кивали головами, другие – хмурились, не понимая в чём дело. Безмятежный вид оставался только на лице Ниса, он не понял ровно ничего из сказанного.