Дайвер в «обезьяннике», или Как стать преступником в Таиланде
Эпиграф 1. Консерватория, дайвинг, тропический остров, суд, Сибирь. Может, в консерватории что-то поправить?
Эпиграф 2. Счастье – это когда в доме нет больных, в тюрьме нет родных, среди начальства нет гнилых, среди друзей нет врагов.
Крупный план – улыбающееся лицо моего мужа. На дальнем плане – сидящие на корточках азиаты, а в качестве фона – решетка с толстыми прутьями.
Ну не смогла я удержаться – опубликовала эту фотографию во всех социальных сетях, в которых только зарегистрировалась. Одноклассники-однокурсники, бывшие сослуживцы и прочие «френды» не прошли мимо:«Это же Бангкок Хилтон»!
«Что случилось, мы же волнуемся?!»
«Оля, это что, новый голливудский фильм? вы что, опять в массовке?»
Дело в том, что в Таиланде действительно без конца снимают кино, и мы с Сашей обычно не упускаем случая заработать в качестве статистов по паре тысяч бат в день. Но, к сожалению, это не кино…
…Я уже подходила к зданию дайвцентра с сумками, набитыми продуктами. Как вдруг в кармане зазвонил телефон.
«Это Саша, – посмотрела я на экран мобильника. – Поди, потерял меня».
– Саша, уже подхожу, – нажала я на кнопочку, как вдруг в ответ:
– Не приходи, – здесь полиция!
– Что-о?
– Не приходи, говорю, – и короткие гудки…
Арест
Рассказывает Саша:
– Мы с Олегом на двух компьютерах сражались в «монополию». Накануне он крепко повздорил с боссами по телефону, работать не хотелось, да и дайвинга в этот день не было.
Как вдруг в офис ввалились два крепких тайца, почему-то в белых майках, представились сотрудниками туристической полиции и велели предъявить документы. Мы достали свои «ворк пермиты», то есть разрешения на работу. Отсутствие дайверской лицензии на стене офиса объяснили в точности так, как научили боссы: бумага в процессе оформления, вот-вот будет готова.
Такой ответ не устроил полицейских. Мало того, они заявили, тыча в тайские закорючки, что наши рабочие разрешения тоже оформлены неправильно: в качестве места работы якобы указана провинция Након Си-Тамаррат, а не Сураттани, к которой относится наш остров Самуи. Для нас это оказалось новостью.
Один из них набрал на своем мобильнике какой-то номер и сунул телефон Олегу, чтобы тот поговорил с переводчиком. Однако Олег не первый день живет на Самуи: всем известно, что русский переводчик – а им является небезызвестный Григорий О., он же волонтер туристической полиции – сейчас по телефону озвучит сумму взятки, которую нужно будет через него передать полицейским, чтобы те якобы не заводили дело.
Вот почему Олег отказался разговаривать с переводчиком. Вместо этого по своему телефону набрал номер нашего тайского адвоката, – тем более что он и есть тот самый Кун Джакарин, который напортачил в документах и затянул с лицензией. Сам накосячил, сам и разбирайся! – и Олег протянул им мобильник.
Странно, что после разговора с адвокатом полицейские не только не отстали, а наоборот приказали – «на выход с вещами». Олег снова связался с Джакарином, и тот авторитетно заявил, что по закону не имеют никакого права забирать. Но едва Олег попытался донести эту мысль до полицейских – дескать, никуда не поедем без нашего адвоката! – те разозлились и пригрозили, что сейчас вызовут наряд.
Пришлось подчиниться.
Когда пять лет назад наша дочка презентовала отцу на день рождения подарочный сертификат на обучение дайвингу, я спросила:
– А что это такое?
А когда узнала, сколько это удовольствие стоит, то и вовсе расстроилась:
– Уж можно было найти лучшее применение таким деньгам…
И вообще – зачем в Сибири этот дайвинг? Куда его положить? Жили же без него…
Как так случилось, что не прошло нескольких месяцев, как я и сама стала дайвером, сама не пойму. Нашему дайвингу не просто нашлось применение: он изменил нашу жизнь так, что от прошлого вообще ничего не осталось. Годы кризиса мы пересидели на тропическом острове под пальмой, развлекая измотанных работой соотечественников погружением в теплый океан, как в сладкий сон…
Развернувшись на сто восемьдесят, я поплелась по жаре с тяжелыми сумками туда, откуда пришла, – к маминому бунгало.
Как на грех, сейчас на Самуи отдыхает моя мама. Несмотря на то, что мы сняли ей хорошенький домик у моря, отдых не заладился с самого начала: как назло, произошло жуткое наводнение, и целую неделю все мы по уши в воде боролись за существование.
Сегодня первый солнечный день после потопа, потоки грязной воды наконец-то сошли в океан. Мы с мамой на радостях посетили супермаркет, накупили фруктов и недорогих цветастых блузочек – себе и на подарки.
Только жизнь начала налаживаться, а тут такое…
Между прочим, с туристической полицией я сама уже имела дело…
…Как-то я сидела в пустом офисе за Сашиным письменным столом, писала электронные письма на родину. (Дело в том, что Саша работает инструктором, и на этом основании мы живем в русском дайвцентре, на втором этаже над офисом).
Вдруг меня сморило, я прилегла на софу и отключилась. Дверь оставила открытой, чтобы было не так душно.
…Просыпаюсь от того, что кто-то трясет меня за плечо. Открываю глаза – два тайца в форме туристической полиции.
– Ваш «ворк пермит»!
– У меня нет, – говорю. – Я же здесь не работаю!
Они суют мне телефонную трубку, и высокий мужской голос по-русски спрашивает:
– Что случилось?
– Откуда я знаю… Я спала, меня разбудили какие-то тайцы, требуют «ворк пермит». А я здесь не работаю, я всего-навсего жена инструктора.
– Вы не сможете доказать, что не работаете, – спокойно так возражает соотечественник. – Вас застали в открытом офисе…
– Да, но работать – это же не значит спать!
– Неважно: согласно тайскому закону вы не имеете права находиться в работающем офисе.
– Но я не знала…
– Незнание закона не освобождает от ответственности. Поэтому у вас выбор такой: либо они вас сейчас арестовывают и отвозят в тюрьму, либо вы отдаете им паспорт, а потом передаете двадцать тысяч бат, и я возвращаю вам паспорт.
– Как!.. А… как их передать?
– Я вам назову место, вы туда подъедете и отдадите деньги мне, – голос был неторопливый, бесчувственный, как у робота.
– А вы … Григорий? – я вдруг вспомнила об одном волонтере из России, которого кто-то недавно упоминал в случайном разговоре.
– Откуда вы меня знаете? – впервые за все время в голосе появились какие-то эмоции.
– Вас знает наш директор, он вам и позвонит…
Тайцы рядом терпеливо ждали результата переговоров на незнакомом языке. Как на грех, попутно листая мой паспорт, они напоролись на …нелегальную визу, которую мне ляпнули в одном не слишком чистоплотном агентстве (отдельная, почти детективная, история). И хотя виза была уже закрыта, чем не дополнительный повод для взятки? В конце концов полицейские забрали паспорт и отбыли в своем белом минибасе с мигалкой.
Наш директор действительно был знаком с этим Павликом Морозовым, однако и это не помогло ему вызволить мой паспорт: российско-тайское полицейское содружество жаждало денег и только денег. Григорий сказал Олегу, что сумма будет расти день ото дня, и еще чуть-чуть – и меня арестуют.
…Пару дней я скрывалась у друзей. А потом – не поверите! – как нельзя кстати подвернулось приглашение поработать в массовке в голливудском фильме про цунами, съемки которого проходили на материке. И мы поспешно уплыли с острова.
– Да уж, здесь они тебя не найдут, – успокоился Саша, разглядывая многотысячную армию статистов, набранную из «фарангов» (так в Таиланде обзывают инстранцев) и бирманских нелегалов, сидящих на травке перед зданием огромного госпиталя, на время ставшего съемочной площадкой.
Между дублями мы вели бурные телефонные переговоры то с Олегом, то с консулом. Директор в свою очередь вел не менее бурные переговоры то с юристом, то с финансовыми боссами. Консул от помощи уклонился, юрист пообещал, но выставил счет, боссы Юра с Наташей заявили, что это не их проблема, а бедный Олег метался меж всеми, не зная, что предпринять.
И только на третий день мы с облегчением узнали, что нанятый Олегом адвокат таки забрал паспорт из полиции! Запрошенный им гонорар оказался в два раза меньше того, что потребовал Григорий, и руководство дайвцентра даже согласилось оплатить половину. Вторую половину предстояло оплатить нам – с голливудских гонораров. (Ну, ужас, но не ужас-ужас!)
Однако после всего этого у меня пропало всякое желание встречаться с туристической полицией. И вот опять…
Сижу на пляже на мамином парео – в одежде, с сумками – и жду звонка от Саши. Мама тревожно смотрит на меня, обсыхая после купания.
Наконец телефон ожил:
– Слушай внимательно: нас арестовали, сейчас куда-то повезут, – сказал Саша. – Я на всякий случай незаметно снял этих м…в на камеру, а видеокарту спрятал в сахарнице. Обязательно вытащи и сохрани!
– Что предьявляют?
– Во-первых, у фирмы нет лицензии, во-вторых, наши «ворк пермиты» оказались неправильными. Все, до связи.
Как же так: наши боссы уверяли нас, что в случае чего Джакарин прикроет, стоит только ему позвонить… Вот только живет он не на острове, а на материке, в том же городе, что и босс по имени Юра, – в Каноме. Далековато…
Лихорадочно звоню Юре.
– Их не имеют права забирать, – слышу спокойный и солидный Юрин басок из Канома. – Джакарин сам сказал.
– А Джакарин не может сам об этом сказать полицейским?!
– Джакарин туда уже выехал. На пароме.
– Саша, к вам едет Джакарин! – перезваниваю я.
– Да, только нас уже увозят…
Мама ловит каждое слово, пора с этим кончать…
– Ничего-ничего, скоро их выпустят, – бодро говорю я ей. – Пойду к Кате!
Не в офис же идти.
В туристической полиции
Рассказывает Саша:
– Когда в полицейский офис вразвалочку вошел Джакарин, у нас появилась надежда, что вот сейчас тайцы переговорят между собой, и нас отпустят. Однако никакого освобождения почему-то не последовало. Напротив, по интонации разговора, по косым взглядам мы почувствовали, что все они сообща договариваются о чем-то против нас…
Потом Джакарин встал и, не глядя на нас, направился к выходу, а нам сообщили, что сейчас нас перевезут в уголовную тюрьму. Мы ушам не поверили.
– Нам что, ехать в тюрьму?! – обратились мы к Джакарину.
Тот кивнул.
Все это напоминало дурной сон.
Катя уже в курсе, без конца курит, прихлебывая пиво из банки.
Это подруга Олега. Она уже много лет живет в Таиланде, в отличие от меня. Как опытный сотрудник туристической фирмы, она умеет общаться с тайцами – даже по телефону! – и прилично знает английский.
Катя молодая, худенькая, у нее очень красивое лицо украинского типа – черные брови, карие очи, скуластый овал. А еще южный темперамент, фрикативное "г" и сто слов в минуту на любую тему. Она носит только красную одежду, красную сумку, красный мобильник и даже предпочитает красную посуду.
– Я ж ему давно говорила: не работайте без лицензии! А он: Джакарин сказал, мол, ничего страшного. А этот Джакарин… По-моему, он не настоящий адвокат. Но Юра с Наташей говорили, что они не могут его поменять – и не могут открыть нам причину… Да мы с Олегом и так знаем, что Джакарин связан с местной мафией, с которой Юра не хочет ссориться… Вроде бы они контролируют подпольные петушиные бои и еще что-то…
– Да уж… Но другого нет. Может, все-таки уладит дело? сам же накосячил с документами!
Мы ждем. Катя с банкой пива в руке меряет шагами комнату – туда и обратно. Наконец звонит мой телефон.
– Саша, ну как? – заорала я в трубку.
– Это не Саша, – удивленно возразил мужской голос. – Вас беспокоят с радио. Вы готовы рассказать нам о наводнении? Началась ли эвакуация туристов с острова, каково число жертв? Включаю!
(Ох… Я и забыла, что дала свой телефон московскому радио… Во время наводнения, которое прекратилось буквально вчера, мы с Сашей развили бурную журналистскую деятельность: Саша снимал потоп на видео, бегая по лужам в гидрокостюме, я писала статьи для известной российской газеты и монтировала ролики для их видеосайта, а тут еще радио напросилось).
– Да чего тут рассказывать, – забормотала я, стараясь побыстрее прийти в себя. – Наводнение благополучно завершилось, никакой эвакуции нет, – в том смысле, что наши туристы не собираются никуда эвакуироваться – лежат себе на пляже. А зачем эвакуироваться? Солнышко светит, пляж расчистили – им и море по колено! То есть – уже нет… Да и жертв никаких… Короче, жизнь налаживается ("что я плету!»)
– У вас все? Спасибо, теперь назовитесь…
В это время звонит Катин телефон – это Олег.
– Катюха, нас перевозят в другое отделение, – сказали, что мы арестованы до суда. Кстати, допрос переводил этот самый Григорий…
Катя лихорадочно ищет телефон Григория – это же партнер их турфирмы, – ей так часто приходилось с ним вести переговоры.
– Григорий, только что арестовали моего мужа и его друга… Что?..
Катино лицо каменеет, выслушав ответ. После разговора она бессильно садится на диван.
– Да, он не ожидал, что Олег имеет ко мне отношение… Короче, все очень плохо… Он сказал, что ситуация зашла слишком далеко, и что он якобы ничего не сможет сделать… Что они сами во всем виноваты – не надо было, говорит, корчить из себя американцев – в смысле, требовать адвоката, качать права… Он сказал, что Олег оскорбил полицейского во время ареста – обозвал его каким-то тайским словом…
– Олег что, так хорошо владеет тайским? – усомнилась я.
– Да он и английским-то не очень… Но ничего не докажешь. Григорий сказал, что их перевезли в уголовную полицию, и будет суд…
Из истории "Роскошного дайвинга"
– Слишком хорошо, чтобы быть правдой, – сказал Саша, когда ему позвонил Олег и предложил работу второго инструктора в новом русском дайвцентре. – Конечно, первое время зарплаты не обещают, только проценты с «нырялки», зато дают бесплатное жилье и грузовой мотобайк. Нич-чего плохого!
…Саша по профессии музыковед, как и я. Однако сразу после окончания консерватории в Новосибирске нам стало ясно, что в наступивших условиях перестройки мы приобрели самую бесполезную и низкооплачиваемую из всех возможных профессий. Кем только Саша ни работал: преподавателем университета, риэлтером, строителем, видеооператором, наконец, дайвинг-инструктором, а я – журналистом, монтажером, режиссером (может, в консерватории что-то подправить?).
Олег коренной питерец со сложной, небанальной биографией. Автослесарь, тренер по карате, владелец фотосалона, сотрудник охраны (на нас с Сашей произвело большое впечатление, что охранял он не абы что, а Скрипку Страдивари!), – затем дайвинг-инструктор и менеджер в русском дайвцентре. В общем, все пути ведут в Таиланд!
…Шутки шутками, но через месяц мы с мужем в самом деле заселились в жилую комнату на втором этаже новорожденного дайвцентра, а вещи перевезли в тележке новенького красного грузового мотобайка, вверенного Саше в личное пользование. В кондоминимуме, арендованном Олегом под офис (кстати, баснословно дешево), было чистенько и беленько, как в женской консультации, и еще не выветрился запах свежей краски.
Правда, львиную долю офисного пространства занимала устрашающе-черная барная стойка, назначения которой никто из нас не понимал. Как Олег объяснил, она досталась нам в наследство от прошлого Юриного бизнеса, благополучно развалившегося в Каноме. Эта вещь либо дорога боссу как память, либо просто жалко выбросить.
– Да ладно, пусть побудет: нам все равно, а Юре приятно.