– Нам не все равно, – спорил Саша. – На ее месте должна быть огромная панель, а на экране – плавать рыбки. Это бы принесло нам много денег! Хотя что это я: бизнес не мой, поэтому пускай себе барная стойка…
Второе, что сразу не понравилась ни Саше, ни Олегу, ни нам с Катей, как боевым подругам, – это название дайвцентра: Ample Diving… Еще одно мертворожденное детище Юры.
Начнем с того, что никто из наших знакомых, – даже самых англоязычно продвинутых, – не знает, что такое «ample». Но Юра отнюдь не искал легких путей: он чуть ли не специально выбрал это небанальное слово, в переводе означающее «шикарный», или «роскошный», да еще гордился, что не все его знают.
– Зачем вообще русскому дайвцентру название на чужом языке? – возмущался Саша. – Да еще иностранными буквами! Кто там его поймет? Половина русских туристов вообще не говорит по-английски.
– Юра хочет, чтобы дайвцентр был не только русским, – попытался Олег объяснить точку зрения босса. – Пусть будет международный дайвцентр!
– А инструкторы-то все равно русские, – усмехнулся Саша. – А, ну вас, как вы яхту назовете, так она и поплывет, – махнул он рукой.
Самое удивительное, что даже с таким дурацким названием дайвцентр целых полгода как-то держался на плаву!
Усилиями Олега клиенты не иссякали даже в «низкий» сезон, когда у всех «буржуев» пустовало. Разорился и закрылся другой русский дайвцентр, который лет шесть был практически единственным на всем архипелаге, а Ample Diving почти процветал. То ли отличный сайт, сделанный Олегом, то ли видеоролики, снятые Сашей, – но российские дайверы через интернет легко выходили на наш дайвцентр, списывались, договаривались о «нырялке». Да что там, бывали дни, когда Саша с Олегом едва справлялись с навалившейся работой. Погружались москвичи и питерцы, сибиряки и белорусы, украинцы, казахи и даже болгары, дети и взрослые. Как правило, все уезжали довольные, с эксклюзивным фильмом, сделанным на заказ, и обещали непременно приехать еще.
Все бы ничего, кабы не мешали боссы. Ободренные первыми успехами новорожденного бизнеса, они так и рвались поучаствовать.
Поскольку Юра с Наташей много надежд возлагали на наружную рекламу, то заставили Олега установить у здания огромный «лайтбокс». Меня обязали включать его по вечерам, чтобы в тайской тьме высвечивалось русское слово «Дайвинг». На Сашин мотобайк натянули щит со слоганом «Дайвинг здесь!», чтобы рассекая по острову, мы попутно рекламировали дайвцентр. (Хорошо хоть, что кое-как удалось отговорить начальство от идеи установить слово «Дайвинг» высоко в горах – из букв в человеческий рост!)
Умные говорят, в Таиланде не стоит привлекать к своему бизнесу лишнего внимания… Сия мудрая заповедь и была нарушена.
Вечером, после всех событий, нас с Катей пригласили в гости ее друзья, Анатолий и Вика.
Это интеллигентная еврейская семья из Питера. С двухгодовалой дочкой они живут неподалеку, под горой, поросшей джунглями. У них тихо, просторно, современно. Вика хлопочет в кухонном отсеке, режет фрукты, попутно ахая и засыпая Катю расспросами.
– Да ладно, че такого, – вдруг говорит Анатолий. – Настоящий мужик обязательно должен посидеть в тюрьме.
Мы с Катей выпучиваем глаза на него.
– Это он так шутит, – оправдывает его Катя передо мной.
– Ничего подобного: сам сидел полгода в Крестах. Мне это только на пользу пошло. А условия там были похуже, чем в Тае.
Мы рассаживаемся вокруг стола, Вика ставит блюдо с тропическими деликатесами, как вдруг звонит Катин телефон.
– Это Юра! – и Катя хватает трубку.
Выяснилось, что нашим мужикам шьют не только работу без разрешения и лицензии, но и оскорбление полицейских, по словам Джакарина… Суда не миновать.
Тут же зазвонил мой телефон – Наташа.
– Насчет оскорбления полицейского – разговор с ними еще впереди, – металлическим голосом сказала она. – Завтра Юра приедет на остров их выкупать. Но Джакарин сказал, что если суд признает их виновными, то залог не вернут… – голос вдруг дрогнул, «металл» исчез.
Зато я воспряла духом.
– Не ужас-ужас – ну, одну ночь посидят в тюрьме, – сказала я Кате.
– Давайте наконец сядем, – пригласила Вика за стол.
Но тут снова раздался звонок из Канома, от Юры:
– Катя, Олег только что прислал мне эсэмэску со словом «Хелп»! Там явно что-то происходит! Джакарина к ним не пускают! Бегите туда, надо что-то делать! Я прямо беспокоюсь за них…
С Катей случилась истерика. Пока она рыдала и металась по комнате, Анатолий вызвал такси.
– Поезжай с ними! – сказала Вика. – Возьми банковскую карту…
– Уже взял, – коротко ответил Анатолий. – Где они сидят?
– Юра, Юра, как туда добраться? – позвонила я. – Ну, узнай у Джакарина!.. Что значит «трубку не берет»?
Юра ответил, что ему неудобно поминутно беспокоить человека.
– Я его убью, – Катя схватилась за свой мобильник.
Теперь уже Юра не брал трубку…
Подъехавший таксист издали наблюдал за нашей суетой. Анатолий знаком попросил его подождать.
…Когда минут через десять до Юры все же удалось дозвониться, тот сообщил, что вроде бы все нормально, дескать, все живы-здоровы. Можно не ехать, на ночь глядя.
– Джакарин даже принес им в камеру поесть, – сказал Юра.
Почему-то от этого «поесть» у меня словно камень с души свалился…
Саватдикап
Рассказывает Саша:
– Я специально надел туда форменную майку с эмблемой кунфу – огромный кулак во все пузо. Мало ли что.
Олег, в прошлом бывалый «нарушитель», проинструктировал меня насчет правил поведения в камере, пока нас везли в полицейский участок.
– Заходишь в хату – надо поздороваться с мужиками, понял?
По-хорошему, надо бы еще назвать статью и объяснить, за что сидишь. Только не по-тайски же. Но поздороваться можно и по-тайски.
– Саватдикап! – дружно сказали мы, когда нас запустили в «обезьянник», до отказа заполненный голыми азиатами.
– Саватдикап, – ответили те хором.
– Саватдикап-саватдикап, – раздался сзади ехидный голос полицейского.
Обезьянник оказался битком набит бирманцами. Как бы две разных группировки: одна – строители, другая – команда тайского бокса. Места на полу хватало только на то, чтоб сидеть на коленках или на корточках. Вдруг местный "Пахан" распорядился, чтобы для нас освободили блатные лежачие места – на матрасах (сразу стало понятно, кто здесь главный, хотя тот сам не производил явных телодвижений, – по его еле заметному сигналу суетились какие-то «шестерки», расчищая места для нас).
Наши мобильники, как оказалось, – невероятная ценность в «обезьяннике». Пахан незаметно взял телефон сначала у Олега, потом у меня и, спрятавшись за стенку туалета, сделал несколько важных звонков. Олег тоже решил последовать его примеру: в том же туалете, за пазухой, наощупь набрав слово Help, отправил сообщение Юре (мы уже поняли, что на этого Джакарина надежды мало).
Кстати, тот от щедрот своих притащил нам по упаковке тайфуда, но все это пришлось отдать бирманцам с голодными глазами. Самим есть не хотелось, разве что пить, потому что в камере было невероятно душно и нестерпимо воняло. Однако воду давали фирменную, в пластиковых бутылках, в неограниченном количестве.
От Вики с Анатолием мы с Катей отправились на ночной пляж, чтобы успокоиться под шум прибоя.
Не тут-то было: Кате снова позвонил Юра. На этот раз его целью было оправдаться – дескать, он ни в чем не виноват. Заслышав такое, Катя обрушила на него весь свой киевский темперамент.
…Дело в том, что вот уже полгода боссы дайвцентра постоянно изнуряли Олега своими мелочными придирками по финансовым отчетам, устраивая удаленный скандал по каждой копеечной трате. Олег, работая без зарплаты за менеджера, программиста, завхоза, при этом еще и полноценно ныряя с клиентами и проводя обучающие курсы, выбивался из сил. Каким-то чудом он справлялся практически со всем, но вот финансовые отчеты по форме никак не устраивали Наташу. Иногда – по содержанию.
– Зачем вы купили вторую швабру? Разве это необходимая трата?
– Какое право вы имеете брать себе пятьдесят процентов прибыли от продажи снаряжения? От силы пять!
…Как вдруг только что выяснилось, что юридическая часть работы, которая лежала на них, полностью завалена…
– …Но ведь это не мы, а Джакарин, – оправдывался Юра.
– А я давно говорила, что лойера вам надо заменить! – нажимала Катя.
– А это не твое собачье дело! – отвечал Юра.
– А то, что мой муж в тюрьме, – тоже не мое собачье дело?
Я делала Кате страшные глаза, крутя пальцем у виска, – чего доброго, Юра потеряет желание внести за них залог! – но Катя продолжала в том же духе. Наконец, тот первым бросил трубку.
– Ну ты нашла время для разборок! – накинулась я на Катю. – Парни в тюрьме, а ты ругаешься с этим! Хочешь, чтобы он всех нас послал?
– Я так долго мечтала все это ему высказать, что не удержалась, – она не могла скрыть удовлетворения.
Снова звонок. На этот раз – Наташа, с пламенной речью в защиту Юры. И снова одно да потому…
Мы заночевали у Кати – в дайвцентре Юра запретил мне появляться: он опасался, что туда с обыском нагрянет полиция. Чепуха, конечно, но мне и самой, честно говоря, не хотелось спать в пустом огромном доме.
Первая мысль, которая посетила меня утром, – приснится же такое… Вторая мысль: а ведь это не сон…
Наскоро выпив кофе из красных чашек, мы с Катей отправились в полицейский участок. По пути созвонились с Юрием, и тот пообещал нас подбросить на арендованном пикапе.
…Когда я увидела его, я вдруг осознала: как же можно было затевать общее дело с таким инфантильным парнем! (Странно, ведь прежде он мне очень импонировал: рослый голубоглазый блондин, истинный ариец, коренной питерец с приличным образованием).
А сейчас я обратила внимание на черные мешки под глазницами (поди, всю ночь пил!), на дурацкую серьгу в ухе (глупые понты!), на слишком массивное, можно сказать, «новорусское» распятие на шее (он католик, как мы с Сашей), на животный страх в бегающих глазах…
Кое-как на Чавенге Юра отыскал тюрьму, серую трехэтажную коробку. По иронии судьбы, здание стояло в самом тусовочном месте острова – на берегу красивейшего озера, где постоянно проводятся то джазовые, то байкерские фестивали.
Из подъехавшей черной машины вышел Кун Джакарин, плотный таец с красными недобрыми глазами, цепким взглядом. Он был в джинсах и светлой рубашке с длинными рукавами – признак делового человека в Таиланде (остальные мужики все поголовно ходят в "семейных" трусах и майках). Правда, она была изрядно вся измята, сзади высмыкивалась из штанов – признак глубокого похмелья. Вместе с ним в машине сидели еще два совершенно аналогичных мутноглазых тайца – группа поддержки.
– Познакомься – цвет каномской мафии, – шепнула мне Катя.
– Все равно, лишь бы парней вытащили…
Кун Джакарин неторопливо поднялся по лестнице прямо к начальству, а мы втроем несмело вошли в отделение. За длинными столами сидели полицейские в темно-серых мундирах, сильно приталенных и придающих некую молодцеватость некрупным тайским торсам. (Говорят, эту форму разработали для тайской полиции в Dolce Gabbana!) По внешнюю сторону находились посетители. Я с удивлением отметила, что здесь царила какая-то неформальная атмосфера: те и другие улыбались друг другу и вполне дружелюбно общались.
– Да они все тут смеются над нами! – развернулся к нам Юра.
В углу стояли упаковки бутылок с водой. Я бросилась к ним, вытащила себе одну, – никто слова не сказал.
– Хотите к ним? – и Юра указал вглубь. – Обезьянник там.
Я увидела поодаль зарешеченную камеру и примерно сотню азиатских лиц, снизу доверху заполнявшую пространство – одни узники лежали, другие сидели, третьи стояли, но почему-то все как один дружно показывали нам пальцами куда-то вбок. Подойдя ближе, мы обнаружили слева точно такую же камеру перпендикулярно к выходу. И – о ужас! – среди азиатских физиономий нам улыбались Олег с Сашей…
– …Ездить на байке в Таиланде рискованно: в любой момент из джунглей может выскочить «обезьяна с гранатой», – любил говаривать Саша, особенно после аварии на одной из горных дорог.
– Прекрати обзываться! – ругалась я.
– А что, не обезьяны? Только что с пальм слезли.
В этом есть доля истины: в большинстве своем островитяне легкомысленны, необразованны и безответственны, к тому же не в силах ни анализировать, ни прогнозировать ситуации.
– Все равно не называй их обезьянами, – стояла я на своем. – А то будут вести себя, как обезьяны.
Тогда Саша стал "заменять": «эти «добрые люди», которые только что слезли с пальм».
И вот, когда я увидела Сашу в «обезьяннике», я вдруг вспомнила наш старый спор. Да, все-таки не стоило обзываться…
Катя выхватила мобильник и перевела его в режим видеосъемки. Саша с Олегом приветственно замахали и пальцами сделали ОК. Но тут сзади подошел охранник и заставил Катю убрать телефон. Зато разрешил нам подойти поближе.
Даже будучи снаружи, мы ощутили, до чего спертым и несвежим был воздух в камере. На каждого человека приходилось по двадцать пять квадратных сантиметров. На Саше с Олегом были черные футболки, а остальные тайцы и бирманцы сидели на полу голыми по пояс, в одних шортах. У наших оказался самый «зековский» вид – в Таиланде головы бреют только «фаранги» и буддийские монахи, а азиаты носят аккуратную стрижку либо отращивают длинные волосы и, между прочим, тщательно ухаживают за ними (считается, что в голове живет дух-хранитель).
– Нас тут уважают – нары выделили, – пошутил Саша и кивнул в боковой отсек – там действительно на полу валялись какие-то грязные матрасы. – У нас места блатные – рядом с Паханом!
– Нам уже травку предлагали покурить, – доложил Олег. – Правда, мы отказались.
– Тут что, и трава есть?! – удивилась я.
– У нас тут все есть, – похвастался Олег.
Мы все дружно расхохотались.
– Че смеетесь-то? – вдруг вступил Юра, до этого момента хмуро молчавший в сторонке.
– Че-че, – передразнил Олег, впервые обративший на него внимание. – Ну и зачем ты их сюда притащил? И вообще – долго мы еще тут будем сидеть?
Юра развернулся и покинул помещение.
– Олег, когда ты выйдешь, я с тобой поговорю, – у Кати резко испортилось настроение.
– Да-да, конечно, – ласково кивнул Олег.
Но Катю уже было не унять:
– Я ж тебя предупреждала, что этим кончится!
– Воду надо? – я решила сменить тему и показала трофейную бутылку.
– Нет, воду дают. Принесите лучше пожрать! И мою длинную подушку, а то лежать неудобно. И еще мой молитвенник, – сказал Олег.
Кто-то сзади решительно похлопал меня по плечу. Поворачиваюсь – полицейский. Выгоняет.
Мы выходим на волю, под палящее солнце. Бродим перед тюрягой взад-вперед, ждем Юру. Сколько можно оформлять залог?!
…Часа через полтора зазвонил мой телефон.
– Оля, объясни, пожалуйста, откуда у Саши в паспорте штамп о депортации?! – возмущенно проговорил Юрин басок.
– К-какой штамп?.. Не было никакого штампа…
– Джакарин показал. Вот он, я своими глазами вижу! Мы не можем вносить за них залог – это же сразу обнаружат, а там и Олега начнут проверять – тоже наверняка что-нибудь всплывет…
Юра отключается.
– Что за ерунда… – бормочу я. – Не было никакого штампа… Вот попали…
– Может, ему специально влепили этот штамп? – Катя не знает, что и предположить. – Они же подкидывают людям наркотики…
– Но паспорт все это время был у Джакарина!
– Что-то не нравится мне этот Джакарин… Темнит он…
Через два часа бессмысленного блуждания по жаре Кате становится плохо, мы останавливаем «тук-тук» и отправляемся домой. Надо собрать мужикам передачку – на тот случай, если сегодня еще не выпустят. Катя снимает со шкафа длинную полутораметровую подушку.
– Ты куда такую?! – испугалась я. – Есть поменьше?