Подойдя к Гостомыслу, варяг усмехнулся.
– А ты бой ярый! Бойярин, значит. Меня зовут Рюрик Руссон, и я приплыл со своим родом и дружиной, как ты и звал меня. Вижу, вы встречаете гостей с оружием в руках, а не в укреплении, значит, честного боя хотите. Ладно, боярин, вижу, что немного вас тут, но слышал я, что это не совсем так.
Гостомысл всей речи не понял, так как слова, которые говорил Рюрик, большей частью были не на славянском языке, но мысль уловил. Варягов приплыло много, и они весело шли к его дому, который хоть и был вместительным, но всех принять всё равно не смог бы.
Шагая по Ладоге, Рюрик и с ним ещё пятеро знатных варягов говорили только на своём языке. О чём шла речь, Гостомысл мог только догадываться.
– Ты приплыл править над зверями, Рюрик. Они встретили нас с оружием в руках и даже не подумали, что мы можем высадиться сразу в двух местах, и пока они ждали нас на берегу, мы разорили бы их жилище, – сказал Трувор, – увидишь, уже осенью ты пожалеешь, что потратил время на них.
– Смотри, – сказал Олег, – знаешь, кто этот идол? Бог празднеств и любви Ладо.
Услышав слово «Ладо», Гостомысл улыбнулся. Поражаются красотой города и нашим богатством, подумал старый бой, который до этого размышлял над новым именем. Бой ярый, то есть яростный. Боярин – звучит красиво. А каким ещё может быть бой? Только ярым и может быть, значит, каждый бой ярый, или боярин!
– Нищета, брат, вокруг нас нищие и дикие люди, которые не знают, с какого конца браться за меч! Посмотри, они только идола сделать красивым и смогли. А в остальном они живут хуже, чем у франков скот.
– Смотри, Рюрик, вон в каких мехах стоит дева. Такие меха во Франкии или Британии только герцоги могут себе позволить, а, по всей видимости, это на ней не праздничная одежда, а обычная. Говорю тебе, Рюрик, что только с виду они нищие, а на самом деле они просто не знают своих богатств, так как душа их чиста и не понимает, в чём цена того, что не принесёт пользы.
Рюрик смотрел на деревню. Это было не первое славянское селение, в котором он был, но обычно, когда он находился в славянских родах или городах, гремел бой и пылал огонь. А сейчас он мог спокойно осмотреть, как выглядят славяне, когда они не в бою. «Женщины как женщины», – подумал Рюрик. Есть красивые, а есть не очень. Мужи как мужи. Кто-то сильней, а кто-то нет. Одеты в меха и совсем не знают цены этому. А вон там, приметил опытный взгляд варяга, дети играют с серебряным обручем, за который в Алемании можно было бы выменять половину такого селения.
Гостомысл долго готовился к тому моменту, когда приплывут варяги. Он смог выменять зимой коня у одного лесного боя, главы рода, который согласился обменять его только потому, что в зиму умерло шесть мужей в его роду и много детей, и теперь он понимал, что коня у него всё равно отберут, поэтому и выменял его на необходимое для рода. Прощаясь с конём, бой плакал.
Гостомысл подошёл к сараю, который был едва ли не лучше, чем дом, в котором жил род, и, отворив его, вывел свой дар.
Рюрик сдвинул брови и смотрел на боярина, который, полный какой-то торжественности, медленно вёл не самого лучшего коня.
Рюрик коней не любил, так как никогда на них не ездил, а держать такое животное и вовсе не видел нужды, ведь тогда ты не сможешь уйти в плаванье, так как за животным надо следить. Он знал, что франки, англы и многие другие народы коней ценят и не представляют, как может воин не уметь ездить верхом.
Гостомысл, полный достоинства, подвёл коня к Рюрику и протянул ему уздечку, которая была сделана превосходно. Конь был осёдлан, и сбруя на нём стоила в той же Алемании трёх таких коней.
– Князь! – громко провозгласил Гостомысл и в знак своего уважения опустил голову.
– Князь! – тут же повторили все славяне.
Рюрик знал, что здесь, в глухих лесах, кони ценятся очень дорого, и понимал, какой подарок преподнёс ему этот старый хромой боярин.
– Боярин! – ответил Рюрик и подумал, что на такой дар надо ответить достойным даром. Тогда он вынул прекрасный клинок из ножен и протянул его Гостомыслу.
Гостомысл взял из рук князя меч и показал всем. «Бесполезная, но красивая вещь, – подумал Гостомысл. – И за что мечи так ценят варяги. Им ни дров нарубить, ни постройку подправить, да и носить надо в особых ножнах, а то порежешься. Ну, раз подарил, то, видно, вещь ценная».
Рюрик посмотрел на славян, подошёл к коню и погладил его. Надо бы на него вскочить, а не то обидятся и подумают, что я боюсь этого зверя.
Впрочем, конь и впрямь несколько пугал варяга. Он знал, как одним ударом можно убить коня, но понятия не имел, как на таком звере ездят те же франки.
Рюрик не раз видел, как взбираются на коней, и, поставив ногу в стремя, вскочил на зверя. Оказавшись верхом на животном, которое немного дёрнулось, от чего варяг чуть было не свалился с него, Рюрик почувствовал себя великаном. Все были маленькими, а он, хоть и поднялся на коне всего на два локтя от земли, был выше любого из них.
– Князь! Князь!
Дружина Рюрика и его братья вместо того, чтобы кричать, монотонно ударяли топорами о щиты.
После торжественного приветствия боярин Гостомысл пригласил князя Рюрика внутрь своего, а теперь уже и Рюрика, дома. Когда варяги вошли в неприметное и даже показавшееся им бедным жилище славянского рода, то были удивлены. Внутри всё было чисто и опрятно, повсюду висели шкуры. Посреди просторного дома стоял накрытый стол, за которым могло поместиться и три сотни человек.
Особенно поразило варягов обилие еды, которая была на столах.
– Когда-то давно, ещё до того, как род моей матери был побит варягами, она рассказывала, что у них тоже всегда встречали гостей накрытым столом, – сказал Олег на скандинавском наречии Рюрику и его братьям.
– Они только и умеют жрать, – сказал Трувор, – здесь не сыщешь славы, а только станешь жирным, как медведь, перед тем как заснуть в зиму.
За столом пировали все вместе. Хоть славяне и варяги не совсем друг друга понимали, но все быстро нашли общий язык, говоря одновременно и совсем не заботясь, понимает ли их собеседник.
– А я вот так впервые сижу за столом с настоящим варягом, – говорил Борис, – раньше я думал, что вы и людьми-то в полной мере не являетесь, да и какие-то вы все общипанные, словно утки или гуси, лишённые перьев.
Варяг не понимал его и только кивал головой, сам при этом тоже говоря или, верней сказать, почти крича Борису:
– Ты увидишь, мы захватим Царь Городов и заберём столько золота, что в следующей жизни мы сможем быть все ярлами. Мы закопаем его, и земля наша станет более богатой! Вот увидишь – драконы будут набиты золотом, и никто не будет знать, зачем оно в таком количестве! В Царе Городов столько злата и серебра, что можно завалить им весь этот дом!
– Да, дом у нас ладный, – отвечал Борис, видя, как варяг показал ему на размер дома, – это тебе не на драконе жить! У нас здесь просторно, а ещё я тебе хотел показать наши закрома, но это после.
– Не бойся, когда ты пойдёшь с нами в поход, то быстро перестанешь бояться смерти. Óдин – бог воинов, и ты станешь воином. Увидишь – Царь Городов взять не так-то сложно, так как ромеи – люди трусливые!
Рюрик и Гостомысл сидели рядом во главе стола, как бы не выделяя, кто из них старший. Когда все всласть наелись, Гостомысл резко встал. Рюрик встал вместе с ним, не зная обычаев и решив во всём повторять действия Гостомысла. Гостомысл между тем достал топор и положил его на стол. В этот же момент к нему подошёл мальчик лет семи, рождённый уже здесь на Ладоге, и протянул ему посох. Гостомысл пошёл в конец стола и сел среди совсем молодых парнишек, которым даже хмельного не ставили.
Рюрик недолго постоял и подошёл к Гостомыслу. Взяв его за руку, он поднял его и потянул. Гостомысл встал и пошёл с варягом, который подвёл его к столу и посадил рядом с собой.
– Боярин – всегда боярин! – сказал Рюрик и протянул Гостомыслу обратно его топор. – Он тебе ещё пригодится. А хочешь уйти, так выйди вперёд во время битвы и пади в бою.
Гостомысл, который планировал закончить жизнь, как и полагалось, в битве с диким зверем в лесу без оружия и без огня, несколько озадачился. Он не понимал всех слов варяга, но зато понимал его действия. Умереть в бою не со зверями, а с людьми! Кто же теперь нападёт на его род, если глава рода – варяг! Он, Гостомысл, своё дело сделал, он привёл их сюда, когда, казалось, уже всё потеряно. Он построил новый город и нашёл себе замену.
– Будет много битв, боярин! Не спеши опереться на посох, так как наш бой ещё не закончен! Славяне, – проговорил Рюрик. Когда он заговорил, все замолчали. – Дружина! Мы не будем здесь просто жить, так как народ, который стоит на месте, быстро исчезает. Мы будем владеть всей землёй. Ваши братья, Воислав и Ратибор, научились некоторым из наших премудростей. Они начнут учить всех вас. Вы станете воинами, и вскоре ваши топоры найдут своё применение. Если мы хотим сохранить наше добро, то мы должны научиться биться вместе. Вы и мы – теперь один народ! Все мы теперь Русь.
– Русь! – подхватили последнее слово славяне, которые не до конца поняли, что хотел сказать их князь, но поняли, что теперь они зовутся Русь, по имени рода их князя.
Дир смотрел на всё это с неодобрением, так как не видел здесь ничего хорошего. Он привёл своих людей в поход и жаждал идти, прорываясь через леса леших, по узким и большим рекам в стране лесов к Царю Городов. Хоть он и не понимал всего, о чём говорили славяне, но видел, что те вовсе не хотят идти ни в какой Царь Городов. Наверно, это какая-то хитрость Рюрика и его шурина Олега. Значит, так надо. Хуже, что его людям здесь явно нравится. Вон Хубе, отважный варяг, встал из-за стола воинов и пошёл к женщинам! Ну, славяне! Едят даже все вместе – и воины, и женщины, и дети.
Дир услышал, как там засмеялись, и красивая, одетая в меха, которым позавидовала бы и королева, дева встала из-за стола и, взяв за руки варяга, стала с ним плясать. Варяг явно не понимал, что надо делать, и лишь держался за руки со славянкой, а та, запев песню, которую тут же поддержали все, грациозно ходила вокруг варяга, словно плавала. Варяги, услышав пение славян, монотонно стукнули ладонью по столу. Вновь и вновь и таким образом получалось что-то совсем новое и неведомое.
Князь Рюрик смотрел на свой новый род и отмечал, что, несмотря на то что они такие разные, они хорошо дополняют друг друга. Вот взять того же Олега, его шурина. Он сам сын варяга и славянки, и никто не может сказать, что есть хитрее варяг или славянин, чем он. Вот эта песня и монотонные удары его дружины – словно они созданы вместе. Он понимал, что сначала надо построить дома для всех, а уж потом послать домой драконы, чтобы привезти женщин Руси. Теперь Русь здесь! Но чтобы новый род рос и креп, нужно суметь защитить его. А Рагнарссоны не забудут их и едва ли потерпят, чтобы кто-то иной стал конунгом. Кто-то, в ком нет крови Рагнара Кожаные Штаны.
Глава 2
Все вожди родов, которые обитали в окрестностях Ладоги, узнав, что варяги пришли править, а не истреблять, поспешили туда, чтобы скрепить союз с князем Рюриком и его родом.
Те, кто не хотел прихода варягов в земли, где жили их роды, теперь выжидали. В Ладогу пришло более ста человек, и все расположились прямо под открытым небом, так как погода стояла тёплая.
Князь Рюрик вместе со своей дружиной, братьями и всем родом подошёл к вождям славян, которые смотрели на варягов, как на дивных птиц. Вожди лесных родов тоже были одеты в шкуры и изделия из кожи, но из-за жары многие сняли куртки и ходили по торс раздетыми, красуясь могучими мышцами.
– Славяне, – проговорил Рюрик, – если вы хотите жить под моей защитой, то сыны ваших родов должны служить мне. Лучших я возьму в дружину, а менее пригодные станут строителями, плотниками или, постигнув ремесло, станут делать изделия для люда.
Вожди славян переглянулись между собой. Так как варяг говорил сильно коверкая слова, то многие не поняли его.
Рюрик видел это и сильно досадовал. Надо было как-то найти общий язык, чтобы можно было изъясняться понятно для всех.
– Воислав, подойди ко мне, – подозвал князь Рюрик славянина, который, целую зиму прожив среди варягов, хоть язык их не выучил полностью, но зато научился понимать самого воеводу, – скажи им мои слова!
Воислав передал слово в слово то, что сказал князь Рюрик, и тогда вожди славян громко загалдели, выражая своё недовольство.
– Коли хочешь править нами, то правь, а служить тебе наши мужи не будут, так как они служат только своему роду.
Рюрик посмотрел на славян, понимая, что эти дикие люди, привыкшие к безграничной свободе, не могут даже помыслить о том, что может так стать, что они должны будут выполнять что-либо не по воле своего рода, а по воле неизвестного им человека, который обещает их защитить. В глубоких лесах они не видят опасности и не понимают, что может стоить его защита.
– Тогда вы станете мне врагами, станете врагами моему роду, и все, кто не подчинится мне, будут преданы огню! Я уничтожу ваши селения, а ваших мужчин продам в рабство! Переведи им, Воислав.
Воислав перевёл слова Рюрика. Тогда один из вождей славян встал и проговорил, обращаясь уже не к князю Рюрику, а к Воиславу:
– Стыдись, голос варяга! Ты, презрев свой род, стал служить роду чужеземца, который, не зная леса, хочет убить нас! Неужто ты, человек нашего народа, поведёшь и укажешь ему дорогу?
Рюрик, который, несмотря на то что коверкал славянские слова, хорошо понимал их речь, сам ответил за своего дружинника.
– Теперь его род – мой, а мой – его! Я приду в ваши леса и выжгу их! Вы либо подчинитесь мне, либо умрёте, и другие, увидев вашу смерть, подчинятся!
Воислав перевёл слова Рюрика вождям. Многие из них встали, но были и те, кто не двинулся с места. Рюрик отметил, что стали возмущаться в основном старые и уже седые вожди, а те, кто был младше, по-прежнему сидели на скамьях.
– Варяг! Ты приплыл к нам и принёс не мир и торговлю, а кровь! Мы ненавидим тебя и тех, кого ты привёл! Мы презираем тех, кто станет служить тебе, и посему мы уходим из твоего рода. И будет между нами великая битва!
Рюрик ухмыльнулся, видя, что больше половины родовых вождей покинули стол, накрытый под открытым небом. Оставшиеся сидели опустив глаза.
– Князь, это молодые роды, в которых всего по два-три десятка человек. Самые сильные роды ушли, – сказал Воислав Рюрику.
– Сильные не те, кто хочет жить, как жили их предки, а те, кто понимает, что настаёт время перемен, – сказал Рюрик и, посмотрев на оставшихся глав родов, продолжил: – А вы, бояре и князья, приводите своих мужей с оружием, так как битва сама нашла нас!
– Князь, – тихо спросил Воислав, – ты и вправду хочешь повести своих людей в леса? Там, на землях родов, у них будет большое превосходство, ведь там для них каждый камешек родной! Сами боги будут на их стороне!
– Теперь это моя земля, и теперь мои боги здесь хозяева!
Прошло меньше недели с того дня. В Ладогу пришли первые мужи из тех родов, которые согласились пойти под власть Рюрика. Четверо явившихся были явно не гордостью рода, а скорее наоборот. Двое были толстыми и, видимо, страдали пороком обжорства, один был хромой с рождения, а последний хоть физически и был ладным, но не умел говорить и лишь мычал.
– Рюрик, – сказал Трувор, – посмотри, что за воинов ты собираешь! Они не ратники, а звери! Их удел – охотиться на себе подобных и носить шкуры, а не учиться биться в стене щитов! Что сможет сделать этот калека!
– Брат, раз боги дали ему жизнь, значит, для чего-то. Но я вижу, что твой топор заскучал, а посему настало время ему обагриться кровью. Бери людей своего дракона и этого хромого славянина. Идите сожгите селение того безумца, который, когда роды собрались, больше других со мной спорил! Как его имя?
– Имя его Светозар, – сказал Воислав, – позволь мне указать дорогу твоему брату!
– Нет. Трувор пойдёт с хромым.