На фоне темных скал силуэт небольшого судна, напоминающего рыбацкую лодку, только побольше, был совершенно незаметен. Если бы Жеан не указал на него, принцесса ни за что бы его не увидела. Рядом с кораблем суетились какие-то люди. При свете костра они перетаскивали ящики и тюки. Одни сносили на берег, другие напротив, поднимали на борт судна. Работали молча, только иногда переговаривались шепотом. Пару раз до ушей принцессы донеслась забористая, хотя и сильно приглушенная, брань, заставившая ее невольно покраснеть.
У костра на ящике сидел маленький толстенький человечек в поношенной рыбацкой одежде. Физиономия у контрабандиста была самая благодушная, но длинный кривой нож за поясом красноречиво говорил о том, что они имеют дело отнюдь не с добродетельным отцом семейства.
При свете все того же костра толстяк Болл окинул цепким взглядом изящные фигурки белокурых братьев-близнецов.
- Хм, - усмехнулся он в аккуратно подстриженную бородку, - не буду спрашивать, чего это вам приспичило в Зарет, ребятишки. Раз надо - так надо. До Зарета, правда, я вас не довезу. Мы идем в Прису. Это городишко маленький неподалеку от Зарета. Там мыс длинный выдается в море, а на мысу как прыщ на носу эта самая Прису. Ха-ха-ха!
И контрабандист расхохотался, довольный своей шуткой. Его гогот подхватили вокруг.
- А ну захлопните глотки, двуногие осьминоги! - рявкнул неожиданно зычным голосом Болл.
Судя по тому, как быстро воцарилась тишина, Толстяк Болл пользовался немалым авторитетом среди составлявших его команду лихих парней.
- Короче, от Прису до Зарета пару часов пути. Доберетесь по суше. И стоить это вам будет по пять золотых с носа. Идет?
- Шесть за двоих, - холодно произнес Жеан.
- Я сказал по пять с каждого и деньги вперед, - процедил сквозь зубы Болл.
- Тогда четыре за двоих и деньги получишь, когда сойдем в Прису, - ответил юноша, и в его голосе явственно зазвенела сталь.
Внезапно Толстяк Болл снова расхохотался.
- А ты мне нравишься, парень! Ладно, пусть ни по-твоему, ни по-моему. Три монеты сейчас и четыре, когда ступите на землю в Прису.
- Идет! - согласился Жеан.
- Ладно, - поднялся с места контрабандист. - У нас тут еще работы на полночи. Придете перед рассветом. Трактирщик вас проведет.
- Тогда и получишь деньги, - поворачиваясь к нему спиной, хладнокровно произнес Жеан.
- Ха! Видали креветку? - снова засмеялся Болл. - Мала рыбка, да вся в шипах как ерш. Кто твой отец, малек?
- Его зовут Бонже. Он торгует оружием, - небрежно через плечо бросил юноша.
- Папаша Бонже?! - воскликнул контрабандист. - Как же, слыхал. Вот откуда у малявки зубки. Добро, приходите перед рассветом.
Поужинав, Жеан оставил Лилиану в том же сарае с сеном и, ни сказав, ни слова о том, куда он идет, исчез в сгустившейся темноте. Отсутствовал он довольно долго, а когда вернулся, от него на сотню шагов несло дешевыми духами и пудрой.
Принцесса открыла было рот, чтобы разразиться целым потоком упреков, но вдруг оборвала себя на полуслове. Какое она имеет право ревновать Жеана к кому бы то ни было, а уж тем более к какой-то деревенской шлюшке? Они были вместе уже две недели, и за все это время он ни разу от нее не отлучался больше чем на десять минут. Он был молодым мужчиной, а им предстояла долгая дорога на корабле, где кроме Лилианы женщин, конечно же, не будет. От этой мысли принцесса вздрогнула. Что будет, если ее тайну раскроют?
- Она хоть ничего? - не удержалась все-таки от язвительного вопроса принцесса.
- Кто?
- Та потаскушка, с которой ты провел последние несколько часов.
Жеан фыркнул негромко. Лилиана жалела, что не видит в темноте его лицо.
- Довольно страшненькая. Похожа на тебя.
- Что?! По-твоему, я - уродина? - возмущенно вскричала девушка, вскакивая на ноги, но, запутавшись в сене, снова упала.
- Я же уже говорил. Ты - не в моем вкусе.
- А что, такой как в твоем вкусе не нашлось? - барахтаясь в сене и пытаясь снова встать, огрызнулась она.
- Да я наоборот искал такую, как ты, - небрежно бросил Жеан.
Лилиана вдруг почувствовала, как от этих слов ее обдало жаром и сладко заныло где-то под ложечкой.
- Что же ты вдруг изменил своим привычкам?
- Много будешь знать - состариться не успеешь, - насмешливо ответил Жеан, буквально вынимая ее из сена одним сильным и в то же время довольно бережным рывком за руку. - Собирайся. Нам пора.
Они вышли из сарая. Небо еще было темным, но где-то у самого моря казалось, появилась серая, лохматая полоса.
- Будет туман, - задумчиво произнес спутник Лилианы. - Хоть бы ветер не переменился...
Из темноты послышались шаги и вскоре за этим голос трактирщика, который звал их. Жеан взял принцессу за руку, но они не сделали и двух шагов, как вдруг он замер.
- Что случилось?
- Бежим!
В то же мгновение ночь разорвал пистолетный выстрел.
- Стой! Куда?! - раздался незнакомый голос из темноты.
- Бежим! - рванул Лилиану за руку юноша.
Она тут же упала, споткнувшись. Жеан поднял ее, но через шаг Лилиана снова споткнулась, а еще через шаг упала на колено и сильно ушибла его.
- Я ничего не вижу!
Вокруг раздавались голоса и топот ног, снова громыхнул выстрел. Чертыхнувшись вполголоса, Жеан остановился, отпустил ее руку. Что-то чиркнуло, и мигнул огонек. Затем огонек описал в воздухе дугу, замер и как будто погас, но так казалось лишь мгновенье. Внезапно огонек ярко вспыхнул и стал с бешеной скоростью разрастаться.
- Теперь видишь?
В самом деле, стало немного светлее, и принцесса могла различать на тропинке камни, по крайней мере, самые крупные, и низко нависшие ветки деревьев. Теперь она побежала за Жеаном, стараясь не отставать.
Становилось все светлее, позади разгоралось яркое зарево. Лилиана обернулась и увидела, что сарай, в котором они провели почти все последние сутки, полыхал ярко, как праздничная свеча.
- Ты поджег сарай, чтобы мне было светлее бежать?! - вскрикнула она и снова споткнулась.
- Смотри под ноги, - зашипел на нее Жеан.
Но Лилиана не удержалась на ногах и снова упала, больно ударив все то же колено. На этот раз она громко вскрикнула. Юноша с досадой чертыхнулся и подхватил ее на руки. Лилиана зажмурилась, обхватив его шею. Запах трав и меда кружил ей голову. Жеан теперь бежал вдвое быстрее, чем без ноши. Принцесса слышала как ровно он дышит и как ритмично, неторопливо бьется его сердце... Если бы ее сердце стучало так же ровно! Сквозь бархат и тонкое полотно она ощущала твердые мускулы на его груди. Неужели этот мальчик сделан из железа?!
Вскоре они очутились среди скал, и в лицо девушке пахнуло сырым морским ветром. Жеан поставил ее на землю. На востоке уже появилась светлая полоса, но одновременно с моря наползал белесый туман, как он и предсказывал.
- Теперь пойдешь сама, - оглядываясь и прислушиваясь, произнес юноша. - А то хорошо же будем мы выглядеть, когда один брат несет на руках другого.
Они быстро спустились вниз к тому месту, где горел костер. Огонь уже погасили. На берегу у самой воды стоял Толстяк Болл и хмуро на них глядел.
- Что там за стрельба? - спросил он, недоверчиво прищурив глаза.
В лодке за его спиной с веслами наготове сидело четверо контрабандистов. Еще один с двумя пистолетами в руках стоял на носу суденышка.
- Это гвардейцы. За нами, - коротко пояснил Жеан.
Он подбросил высоко в воздух три золотые монеты, и пока Толстяк зачарованно наблюдал за их полетом, вместе с принцессой подбежал к воде. Не обращая внимания на нацеленные прямо в его грудь пистолеты, Жеан вскочил в лодку и втащил туда Лилиану. Матросы смотрели на него растерянно.
Болл поймал монеты и засмеялся.
- Ловкий краб, должен признать!
И с неожиданной для его комплекции прытью Толстяк мгновенно очутился в лодке, которая тут же осела почти до края бортов. Лилиана зажмурилась - сейчас они окажутся в воде!
- А ну, шевелите щупальцами, старые медузы! - рявкнул Болл.
Весла одновременно вошли в воду, лодка качнулась и двинулась с места. Через несколько минут они были уже на борту "Красотки".
- Отдать якорь! - гаркнул Болл, едва ступив на палубу.
Когда Вилес и его гвардейцы выбежали на берег, корабль уже поднял паруса и развернулся по ветру, направляясь в открытое море. Лейтенант поднял пистолет, но тут же опустил его: слишком велико было расстояние. Вилес с досадой плюнул на прибрежный песок. Добыча ускользала от него, подгоняемая свежим ветром и вскоре скрылась из виду за грядой прибрежных скал.
Глава 14
Мерани нервно постукивала ногой по полу, ожидая пока Орвилл распечатает и развернет донесение Вилеса.
- Что там, Оттон? Что пишет твоя ищейка? - нетерпеливо воскликнула она, едва граф поднес к глазам листок бумаги.
Не обращая на ее восклицание никакого внимания, Орвилл не спеша прочел донесение, а затем бросил в кучу бумаг на столе.
- Он, кажется, напал на след, - наконец произнес он, поднимая на герцогиню взгляд. - В Мерсене ему удалось выяснить, что рыжеволосая девушка и усатый мужчина, одетые довольно странно и говорящие с сильным акцентом, сели на корабль, который идет в Шенн.
- В Шенн?!
Мерани схватила карту со стола и суетливо ее развернула.
- Шенн!
Граф искоса и недоверчиво наблюдал за ней.
- Это здесь... - герцогиня провела по карте рукой. - Понятно, ловко задумано! Посмотри! Видишь? Они двинулись на юг, а затем на северо-восток. Это займет много времени, но зато на море их труднее преследовать... От Шенна они поедут прямиком на север и не в Ивор, а сразу в столицу, к князю Виладу. Георг, конечно же, тоже туда прибудет.
Орвилл взглянул на карту, но как-то бегло, почти без интереса.
- Оттон, немедленно пошли людей на дорогу из Шенна к границе. Если они поторопятся, то смогут перехватить беглецов!
- Вилес уже сел на корабль, плывущий в Шенн.
- Ну и хорошо. Пошли кого-нибудь другого. Пусть Вилес преследует их по пятам, а на границе их поджидает засада. Мы их схватим!
- Мерани, - неожиданно спросил свою возлюбленную Орвилл, - какую игру ты ведешь?
- Что? О чем ты? - не поняла герцогиня.
- Я провел множество допросов. С пытками. Без пыток. Я вытряс из этих несчастных все, вывернул наизнанку их души и разобрал на ниточки их мозги. Но они говорят одно и то же, дорогая. Они описывают женщину, похожую на тебя.
- Ты с ума сошел, Оттон! Ты меня подозреваешь?
- Тогда как это можно объяснить?
Герцогиня прикусила губу.
- Это мой муж... Старая каракатица, гриб поганый! Это его происки! Он нанял какую-то авантюристку, которая играет мою роль.
- Зачем ему это?
- Чтобы сбить нас с толку. Это он, поверь мне, Оттон! Кто еще может знать как я одеваюсь, какие драгоценности ношу... Понимаешь?
- Возможно...
- Нужно немедленно его арестовать и допросить, как следует!
- Герцог Рей слишком влиятельное лицо, дорогая.
Орвилл сел за стол и взялся за перо.
- Я не могу предъявить ему необоснованные обвинения. К тому же, он давно отошел от дел.
- Отошел от дел?! - Мерани захохотала. - Он никогда, слышишь, никогда не отходил от дел! Поверь мне, уж я-то знаю! Этот старый интриган приложил свою руку ко всем более или менее значимым событиям, которые происходили при дворе за последние десять лет. По дворцовым коридорам и мышь не пробежит без того, чтобы моему муженьку об этом не стало известно! Бегство принцессы - это его рук дело!
- Возможно, - повторил граф, - но где веские доказательства? Знать поднимет такой шум, если я арестую старика, что Карл меня просто в порошок сотрет, если мы не предъявим ясные и подкрепленные фактами обвинения.
С этими словами Орвилл принялся быстро что-то писать.
- Что ты собираешься делать? - насторожилась герцогиня.
- Добыть эти веские доказательства, дорогая, - посыпая написаное песком, пояснил граф.
- Как?
- Не беспокойся. Если герцог Рей причастен к исчезновению Лилианы, я лично его арестую.
Глава 15
Шел третий день путешествия на контрабандистском судне и настроение у Лилианы день ото дня портилось. Поначалу она радовалась, что им удалось уйти от преследователей, и любовалась морскими пейзажами, но вскоре поняла, что, избежав одной опасности они, похоже, попали в не меньшие неприятности. "Красотка" резво бежала под всеми парусами до самого полудня. Затем Толстяк Болл объявил, что его людям нужно отдохнуть, так как они не спали всю ночь и велел лечь в дрейф. Судно качалось на волнах до самого вечера, а команда спала вповалку.
Но к вечеру ветер переменился и дул теперь совсем не в том направлении, которое им было нужно. Недовольно ворча, Болл приказал уменьшить парусность. "Красотку" медленно сносило к северо-востоку, тогда как Зарет, находился к юго-востоку от Мерсена. В довершение неприятностей ветер крепчал и с каждой минутой они отклонялись от цели своего путешествия все дальше и дальше.
Команда судна состояла из шести отчаянных головорезов, вооруженных до зубов. Лилиана постоянно ловила на себе их заинтересованные взгляды. Их внимание привлекали ее добротные сапоги, бархатные штаны и камзол, парчовый жилет, кружевные манжеты, богато украшенные пистолеты и шпага. Принцесса боялась, что их просто ограбят и выбросят в море, поэтому старалась как можно меньше попадаться команде на глаза, практически не покидая крошечную каюту, которую им выделили.
Собственно, такую каморку трудно было назвать каютой. Это было узкое помещение, отгороженное от матросского кубрика тонкой дощатой перегородкой, из-за которой Лилиана часто слышала презрительные и даже весьма кровожадные, а, случалось, и непристойные слова в свой адрес. Принцесса находилась в постоянном страхе, что ее разоблачат. Воображение рисовало самые жуткие картины: как ее защитника Жеана убивают, а ее саму зверски насилуют, а затем бросают в море на съедение акулам.
Единственным ее утешением был брат, который успокаивал ее как мог и как мог развлекал. В каюте была только одна постель. Вторая здесь просто бы не поместилась. К тому же она была настолько узкой, что им приходилось волей-неволей спать в обнимку. Это своеобразное ложе представляло собой просто несколько соломенных матрацев, положенных один на один и крытых ковром, и было рассчитано явно на одного. Несколько шелковых подушек в изголовье и легкое узорчатое покрывало придавали некоторую видимость комфорта. Они спали, не раздеваясь и не снимая оружия, а днем часами сидели рядом на этом тесном подобии кровати и вполголоса разговаривали.
Эти трое суток превратились для Лилианы в мучение еще и потому, что она с ужасом обнаружила, что по уши влюбилась в Жеана. Как не пыталась девушка прогнать от себя такие крамольные чувства, но у нее ничего не получалось. Да и как это могло бы получиться, если Жеан был не просто рядом, а постоянно касался ее. Она видела только его и разговаривала только с ним. Она засыпала и просыпалась в его объятьях.
Каждый час, каждую минуту Лилиана боролась с желанием поцеловать его или проявить свои совсем не сестринские чувства другим, еще более дерзким способом. Наконец, девушка не придумала ничего лучше, как начать с ним ссориться по любому пустяковому поводу. Ей казалось, что злясь на него она сможет немного развеять любовные чары, в которых все больше запутывалась. Но все попытки раздуть конфликт из чепухи Жеан либо переводил в шутку, либо уходил на палубу, оставляя ее злиться в одиночестве и возвращался, когда гнев Лилианы уже утихал.