Великий князь готовился к разговору с дочерью. Он не знал, с чего начать. Между тем девушка вошла в его покои, и Ярослав замер. Перед ним словно с того света явилась его первая супруга Наталья. Великий князь почти забыл её, но теперь именно она стояла перед ним.
– Желаю вам здоровья, батюшка! – сказала княжна Ксения и склонила голову.
– Ты выросла, княжна, и стала совсем красавицей, – сказал великий князь, – пришла пора выдавать тебя замуж.
– Да, батюшка, – отвечала Ксения.
– Ксюша, а ты не спросишь, за кого?
– Нет, батюшка!
Ярослав Ярославович уловил в голосе дочери смертельную обиду. Как же так могло быстро пролететь время, что он даже не заметил, что она выросла? Погружённый в различные проблемы и государственные дела, он совсем о ней забыл. А теперь перед ним стоит совершенно чужой человек, который сильно на него обижен и, скорей всего, никогда его не простит.
– Мы редко виделись с тобой, Ксюша! – сказал великий князь и поймал себя на мысли, что при имени Ксюша в его голове возникает совсем другая.
– Да, батюшка. Один раз за семь лет.
– Прости меня, дочка, дела государственные!
– Я понимаю, батюшка.
Ярослав Ярославович замолчал. Княжна Ксения тоже не нарушала тишину. Великий князь хотел хоть как-то загладить свою вину и постараться вернуть себе свой статус отца.
– Приходили ли тебе мои подарки и радовали ли они тебя, дочка?
– Да, батюшка. Но, к сожалению, я не играю в куклы уже очень давно.
– Твоим женихом будет сын короля Льва Галицкого – Юрий Львович. Станешь когда-нибудь не княгиней, а королевной, Оксана!
Ярослав просто не мог называть дочь именем своей жены.
– Я очень рада, батюшка. А можно один вопрос вам, батюшка, задать?
– Да, конечно, Оксана!
– Говорят, я сильно похожа на мать. Поэтому вы со мной не виделись? Из-за этого?
Великий князь закусил губу. Солгать ей он не хотел, а сказать правду было очень стыдно. Он забыл о её существовании и вспоминал лишь, когда о ней напоминал его сын.
– Не знаю, Оксана, просто дела государственные…
– Если вас не затруднит, батюшка, называйте меня, как все, Ксенией! Или это имя моей мачехи?
– Хорошо, Ксения. Скоро мы простимся навсегда, и я хочу, чтобы ты помнила обо мне хорошее. Я решил подарить тебе вот это кольцо. Когда-то его носила твоя мать. Оно не очень дорогое и сделано из дерева, но твоя мать считала его приносящим удачу.
– Батюшка, вы подарили мне подобное десять лет назад. Их было два? – язвительно спросила княжна, показывая руку, на которой было точно такое же кольцо.
Ярослав Ярославович помнил, что у его первой супруги было такое кольцо, но понятия не имел, куда оно делось после её смерти, и перед встречей с дочерью приказал принести ему подобное.
– Наверно, два, а знаешь, Окс… Ксе… дочка, я подумал, а что, если тебе поехать перед свадьбой во Владимир?
– Батюшка, если мне предстоит проститься с родным городом, то я хотела бы, чтобы это была Тверь. Я во Владимире буду тебе только мешать. Моя сестра Любушка умерла? Вы, батюшка, меня с ней даже не познакомили!
– Нехорошо получилось. Что говорить. Всё этот Новгород окаянный. Ни минуты от него покоя нет! Ладно, дочка, рад, что ты в добром здравии! Я бы с тобой ещё поговорил, но дела государственные.
– Ну да, и матушка, наверное, из церкви вернулась. О ней не забудьте, батюшка.
Великий князь промолчал и закрыл глаза. Вот так вот оно в жизни получилось. Дочка, оказывается, уже выросла, а он и не заметил.
Фёдор Ростиславович и Василий Квашня
Боярин Фёдор Ростиславович спешно шагал к своему князю Василию Ярославичу, младшему брату великого князя. Фёдор в этот раз спешил рассказать интереснейшие новости. Конь гонца, принёсшего их, ещё не успел остыть.
Князь Василий в это время кормил лебедей на речке и вёл медленную и чинную беседу со стариком, которого звали Сбыслав Мирославович. Сбыслав не был духовным лицом, но считал своим долгом не только трактовать законы церкви, но и совать свои лапы в управление государством.
– Не ищи золота для себя, Василий! Посмотри на лебедей, разве нужно им золото? Они и без этого прекрасны. Оставь княжение своё и удались в места глухие, там найдёшь ты единение с Господом Богом.
Фёдор Ростиславович посмотрел на князя и на старца и с грустью понял, что пришёл не вовремя. По всей видимости, сейчас этот старик начнёт нести всякую глупость о чистоте, а князь опять что-нибудь ему подарит. Лучше бы Церкви строил, подумал Фёдор, чем всяких проходимцев слушал. Сбыслав этот едва ли благочестивой жизнью похвастаться может. Скверный, по всей видимости, человек. И откуда он только взялся! Убеждает князя чуть ли не от княжества отказаться и всё отдать старшему брату.
– Князь, – обратился к Василию боярин, – у меня срочные новости из Новгорода!
– Вот, князь, погляди, как этот негодяй тебя от мыслей умных уводит в пучину мирскую! Не хочешь ли с нами, боярин, покормить лебедей?
– Да, Фёдор, – сказал с улыбкой князь Василий Ярославович, – на вот, покорми тоже лебедей!
Боярин неуверенно взял в руки кусочек хлеба из рук князя и, не ломая, бросил в реку, при этом подумав, что в голодный год такая краюха могла спасти жизнь человеку. А год этот выдался неурожайным. Как бы зимой нехватка хлеба не началась.
– Князь, – сказал боярин Фёдор, – прискакал гонец из Новгорода и сообщил, что вече изгнало великого князя!
Боярин увидел, как блаженное лицо старика буквально на мгновение резко изменилось, а после вновь приняло прежний вид.
– И кого новгородцы решили себе в князья избрать? Дмитрия Александровича?
– Да, но сказывают, что отказался он. Князь, можем и мы попробовать Новгородом овладеть.
– Василий, – строго сказал старик Сбыслав Мирославович, – не ищи себе новых уделов, а отдай всё старшему брату и удались в глушь!
– Вы, Сбыслав Мирославович, человек не духовный и не боярин, чтобы князю советы давать, – сказал Фёдор Ростиславович, – чует моё сердце, князь, что война может начаться.
– Фёдор, зачем ты только и думаешь, что о стремлении к власти! Я и так наследую великокняжеский стол после смерти брата! Всему своё время!
Квашня, подумал Фёдор о князе, но вслух лишь произнёс красивые слова:
– Не за богатства беспокоюсь я, а за землю русскую. Как бы кровопролития большого не случилось!
– А ты думаешь, мой брат супротив Новгорода с ратью пойдёт?
– Думаю, что не только с ратью, но может ещё и поганых на земли русские привести!
– Что скажешь, Сбыслав Мирославович?
– Так я лицо не духовное и не боярин, вот, видно, и не следует мне советы тебе давать, князь, – чинно начал старик, но после, сам себе противореча, принялся давать совет: – Новгород – это, конечно, неплохо, но тебе стоит и об уговоре нашем помнить, чтобы дал ты мне средства, как и договаривались, для строительства терема для людей умудрённых, чтобы они спокойно науки разные постигать учились. А что по поводу Новгорода, то по мне так, может, и есть смысл кровопролитие остановить. Дело это государственное.
Боярин Фёдор выругался про себя. Вот сейчас этот негодяй оберёт князя, получит средства, а после в один прекрасный день с ними исчезнет.
Князь костромской Василий, закончив кормить лебедей, вскочил на коня и поскакал в сторону своих палат, бросив боярину и старику, что всему своё время. Это была любимая присказка князя.
Василий скакал на коне и размышлял. Все считают его в лучшем случае глупым, а поэтому едва ли остерегаются. Спешить нельзя ни в коем случае. Надо всё делать в своё время. Стоит сейчас предъявить свои права на Новгород, и против него ополчится вся Русь. Пусть эти хитрецы думают, что я князь-дурак. Настанет время, и они поймут, кто я на самом деле! Пока они должны думать, что я буду вечно ждать смерти своего братика. Всему своё время!
Возвращение Михея
Ярослав Ярославович находился в Твери. Сюда же он стягивал все свои воинские силы. Однако великий князь понимал, что предсказать победителя в случае войны будет невозможно. Куда больше он надеялся на старый проверенный метод, который неоднократно помогал владимирским князьям держать Новгород в подчинении.
Город Рюрика, торговый, богатый и зажиточный, всегда испытывал нужду в хлебе и закупал его в Низу, то есть во Владимиро-Суздальской Руси. Занятие князем Юрием Андреевичем Торжка останавливало всю торговлю, и в ближайшем времени в Новгороде должна была начаться нехватка хлеба.
Великий князь прекрасно всё это понимал и надеялся, что его рать не будет проливать кровь. Конфликт должен был быть решён в ближайшее время сам собой без крупного военного столкновения. Однако стоило ещё крепко подумать, выгодно ли это ему. Может, стоит уничтожить вольный город и на его месте воздвигнуть другой, покорный ему? Великий князь часами думал над этим вопросом и не мог найти ответа. Одна опасная мысль пришла ему в голову. А не настал ли тот момент, когда и в Новгороде должны услышать стук копыт татарских туменов?
К великому князю в палаты зашёл ратник и сообщил, что перед его теремом стоит какой-то старик и хочет предстать перед судом княжеским, так как в своё время он совершил поджог.
– Великий князь, – продолжал ратник, – мне кажется, что он не совсем в своём уме, так как при разговоре он постоянно брызжет слюной и чихает. Может, погнать старого дурака прочь?
– Нет, веди его сюда, – сказал великий князь, – посмотрю, в чем этот дурак хочет признаться.
Ярослав Ярославович едва не побежал сам к этому дураку. Может, это его соглядатай Михей надел иную личину? Похожие методы. А может, и правда какой-нибудь дурак вспомнил о грехе столетней давности и хочет понести наказание.
В палаты князя ввели старика в грязной одежде, и Ярослав сразу узнал своего соглядатая и настоящего друга. Однако при ратнике он сурово поглядел на старика и спросил:
– Знаешь ли ты, что по Русской правде бывает за поджоги?
– Ведаю, великий князь.
Ратник вышел из комнаты, оставив великого князя наедине со стариком. Едва ратник вышел, Ярослав тут же встал и быстро подошёл к Михею. Оба крепко сжали друг друга в объятиях.
– Я уже грешным делом похоронил тебя, Миша!
– Не спеши хоронить меня, великий князь. Однако пришёл я к тебе с не очень добрыми вестями.
– Говори, Миша!
– Ну, во-первых, в Орде не очень тобой довольны и, скорей всего, будут пытаться тебя ослабить. Потеря тобой Новгорода, скорей всего, заставит их немного поубавить пыл, но, в общем, думаю, там начнут поддерживать твоего брата Василия. Я приставил к нему своего человека, но вестей пока не имею.
– С чего решил, что в Орде будут поддерживать Василия? Сам додумал или сведения от кого получил?
– Сведения, великий князь. Через один проверенный источник я узнал, что в Орде великий царь и хан Мангу-Тимур хочет перекроить карту Руси. Великий князь Рязанский Роман Ольгович был четвертован. Говорят, что когда он привёз ханский выкуп, то плохо говорил о веровании хана. Но обычно за такое жизни не лишают.
– Ну, как я понимаю, это только первое. Говори и второе, Миша.
– А второе – это то, что возле тебя находится убийца, который в случае чего должен будет нанести по тебе смертельный удар.
– Кто это?
– Август из Кракова. Это он в своё время подослал к Юрию Ядвигу, и та опаивала князя особым зельем.
– Думаешь, казнить его побыстрей?
– Нет, великий князь. Убьёшь его – подошлют нового. Спешить не надо. Ты, главное, знай и помни про это.
– Спасибо, Миша.
– Ладно, великий князь, больше мы с тобой в этой моей личине не поговорим. Если ещё увидимся, то я приду в личине боярина.
– Буду знать.
– Теперь выгоняй меня, как дурака.
Великий князь заулыбался и ещё раз обнял Михаила.
– Береги себя, Миша. Что делать, говорить тебе не стану, так как это ты лучше меня знаешь.
– До встречи, великий князь.
Ярослав прогнал старика и сильно задумался. Вести о том, что в Орде им не очень довольны, не могли улучшить настроение. Хан и великий царь, конечно, едва ли решится его прилюдно лишить жизни, но ведь история с его братом Александром может и повториться. Ярослав до сих пор не верил, что его брат умер сам, а не от яда. Если бы Александр остался жить, то, кто знает, не свергли бы и вовсе иго. Брата Ярослав не только любил, но и уважал. Впрочем, как и любой на Руси.
За своё правление Ярослав любви народной так и не завоевал и прекрасно понимал, что едва ли сможет. Однако сила у него под рукой была немалая, а если он вернёт Новгород, то может получиться, что он стал даже сильнее Александра. В Орде такое не прощают, и все свои помыслы о том, что хан и великий царь утвердит на Руси новый порядок престолонаследия, можно забыть. Однако нужно ли для этого слово хана? Может, достаточно его слова?
Знакомство князя Андрея с Семёном Тониглиевичем
В Городец вести о делах новгородских пришли уже к концу лета. Впрочем, Андрей Александрович узнал о них задолго до этого, однако предпринимать ничего не спешил. Князь жил своей жизнью, занимался охотой и строительством, пытаясь превратить Городец в укреплённую крепость. Он приказал вырыть вокруг города ров и обнести город деревянной стеной.
Особое внимание князь уделял даже не оружию своих ратников, а умению его применять. Часы проводил он сам вместе с ними, отрабатывая воинские умения. Впрочем, князь вовсе не собирался поскорее ввязаться в какую-либо междоусобицу.
Лето подходит к концу. Вскоре начнёт резко холодать. Андрей понимал, что это не только последние дни лета, это, скорей всего, последние дни мира, которые подарил его отец. Даже после его смерти Русь продолжала набирать мощь и теперь уже вновь могла начать представлять опасность для Орды, которая также не была единой. Последние летние деньки вот-вот уйдут, а им на смену вместе с осенью придёт либо междоусобная, либо какая-нибудь иная война.
– Князь, – обратился к Андрею уже взрослый муж, лет на десять его старше. Андрей не раз замечал его здесь, в поле за городом, где он тренировал своих ратников, – меня зовут Семён Тониглиевич, я родом из Костромы, а сейчас живу в Городце. Я хочу служить тебе.
– Семён, – сказал князь, посмотрев на этого, по всей видимости, неслабого мужа, – а ты умеешь владеть оружием?
– Нет, князь, этому я не обучен! Иным промыслом я занимался с малых лет. Но пользу принести могу.
Андрей немного помолчал, раздумывая о Семёне. В свою дружину он брал только тех, кого отцы обучили ратным умениям, так как в противном случае для того, чтобы сделать из них настоящих ратников, ушли бы многие годы.
– Значит, Семён, я не смогу взять тебя к себе в дружину. Не серчай на меня, Семён, но ты можешь найти себе иную службу. Мне сильные люди всегда нужны.
Семён опустил глаза. Видно было, что этот муж не один день готовился к разговору с князем и теперь всего несколько фраз разрушали все его надежды. Однако он вовсе не собирался сдаваться.
– Князь, твои дружинники хороши только в сече. Да, они разметают простолюдинов и достойно будут биться с им подобными, но на обучение уходят годы. А так ли будут они хороши, если биться будем без правил?
– Семён, если хочешь, я могу испытать тебя. Если одержишь верх в поединке с моим ратником или хотя бы достойно проявишь себя, то могу взять тебя к себе в дружину.
– Не это я имею в виду, князь! В чистом поле я ратнику твоему проиграю, а вот если выскочу из-за куста, то видит Господь, едва ли он мне опасен. Проще говоря, другому я учился. И есть у меня люди, которые вынуждены недобрыми делами заниматься. Вот если бы мы могли бы к тебе на службу пойти, то и недобрые дела оставили бы.
– Ты хочешь сказать, что ты с татями знаешься?
Семён прищурился. Он понимал, что говорить надо, взвешивая каждое слово.
– Не то дело, князь. Не тати мы, а люди удалые. Если возьмёшь нас под свою руку, то могли бы мы быть особой дружиной, которая не биться в чистом поле умеет, а ударять исподтишка, так, что и узнать никто не сможет.
– Сколько у тебя таких людей, Семён?
– Пока не очень много, три десятка, но если ты возьмёшь нас под свою руку, то станет значительно больше.