– Будет исполнено, господин магистр, – поклонился секретарь.
– Да, чуть не забыл. Нужно настроить местных жителей против русских. Найдите толковых людей, пусть походят по селениям, порасскажут ужасов о московских варварах, не жалеющих ни стариков, ни женщин, ни детей, – это произведёт впечатление на неокрепшие умы. Думаю, тут нам поможет и рижский архиепископ. Пусть подготовит печатные прокламации – это и в его интересах… Теперь, кажется, всё. Если ты мне понадобишься – я тебя вызову.
– Слушаюсь, господин магистр, – ещё раз поклонился секретарь.
– Ступай, а мне ещё надо продумать стратегию будущего похода на Московию!
Тем временем трое неудачников не спеша вышли во двор замка. Идти к командиру за наказанием кнехтам не хотелось, а Везунчику и вовсе торопиться было уже некуда. Летнее солнце успело хорошенько прогреть каменную мостовую, и босые ноги радовались этому приятному теплу. И вообще, всё было бы не так плохо, если бы не гнев великого магистра. Конечно, жаль, что не удалось захватить лесных разбойников, но ведь главное, что сами они остались живы. Однако суровое решение отправить всю троицу пехотинцами в Нарву, под нос к страшным московитам, основательно подпортило их компании летнее настроение.
Везунчику же и вовсе предстояло лишиться звания рыцаря, а это позор на всю оставшуюся жизнь, несмываемое пятно и на него самого, и на его родителей, и на весь его род. Здесь же, в замке, любой будет готов посмеяться над его неудачами, потому что теперь он уже дважды «герой» среди рыцарей. А ещё это дурацкая кличка «Везунчик», которая к нему приклеилась с лёгкой руки магистра. Теперь все братья-рыцари будут использовать это прозвище только в уничижительном смысле. Уязвлённое самолюбие Везунчика требовало от него действий, и он наконец решился.
– Слушайте, друзья, а как вы смотрите на то, чтобы нам всем вместе уйти из замка?
– Как это уйти? – озадаченно спросил толстый и недоверчиво посмотрел на своего командира.
– Да вот так просто – взять и уйти, – задумчиво произнёс Везунчик. – Всё равно нам здесь после всех злоключений прежней жизни не видать. В крепости только ленивый над нами не посмеётся!
– Это точно! – поддакнул тощий. – Теперь все тут будут потешаться над нами, как над балаганными шутами.
– Пусть только попробуют! Я им всем так накостыляю, что долго меня помнить будут! – зло огрызнулся толстяк.
– И что, станешь теперь драться с каждым встречным-поперечным, кто на тебя косо посмотрит? – скептически спросил тощий.
– А что вы можете вместо этого предложить?
– На мой взгляд, самым разумным будет поскорее удрать отсюда! – безапелляционно ответил Везунчик.
– Ну да, конечно! А поймают нас – и тогда за дезертирство так получим, что небо с овчинку покажется! Казнят – как пить дать! – засомневался толстый.
– И что, лучше всю жизнь терпеть унижения? Так, по-твоему? – спросил тощий.
В этот момент товарищи по несчастью проходили мимо площадки, где разминалась свита магистра. Четвёрка бравых воинов в до блеска начищенной амуниции прервала свои занятия, с любопытством разглядывая бредущих по двору оборванцев. Не сговариваясь, рыцари переглянулись меж собой и усмехнулись. Затем один из них, видимо командир, поинтересовался, еле сдерживая смех:
– Эй, уважаемые воины! Мы наслышаны, с какой доблестью вы отбивались от многочисленного войска лесных разбойников. Не покажете ли нам пару эффективных приёмов ведения боя против оборванцев, а то мы никак не можем найти себе достойных учителей.
– Вот видишь! – прошипел Везунчик, не ответив на издёвку. – Я же вам говорю: нам в ордене больше делать нечего!
– Ну и что дальше? – возмущённо спросил толстый.
– Бежать отсюда надо, и чем быстрее, тем лучше! – разозлился Везунчик.
И словно для того, чтобы подтвердить его слова, позади раздался оглушительный хохот тренирующихся рыцарей. Решение было принято: забрать все свои вещи, деньги – и прочь отсюда, как можно дальше. Теперь в этом с Везунчиком были солидарны и тощий, и толстый.
– А куда мы пойдём? – в один голос спросили они.
– В порт! Наймёмся на какое-нибудь судно. Устроимся матросами и уедем из этой поганой Ливонии. Куда угодно, хоть к чёрту на кулички, но только подальше от этих несносных мест! – возмущённо произнёс Везунчик.
Под покровом ночи троице неудачников удалось покинуть замок, и спустя пару дней они уже гуляли по рижскому порту, с любопытством и интересом изучая стоящие на рейде корабли. Здесь было множество всевозможных судов, прибывших из разных стран. Русские купцы в Ригу приходили по Западной Двине на небольших стругах, на которых было легко преодолевать речные пороги, потому что при необходимости их можно было переносить на руках. Ганзейские корабли были побольше, чтобы без проблем преодолеть морской переход до Риги.
Некоторые прижимистые купцы предпочитали не подходить к причалу, дабы не платить портовую пошлину, и маленькие лодчонки сновали взад-вперёд от кораблей к берегу, перевозя небольшими партиями огромное количества товара. Местные рыбаки, продав оптом утренний улов, тоже подрабатывали извозом: какой-никакой, а доход для небогатой рыбацкой семьи.
Шум, гомон, крики, разноязычная речь слышались со всех сторон. Везунчику всего лишь во второй раз в жизни предстояло плавание на большом корабле, и он заинтересованно приглядывался то к одному, то к другому. Наконец ему на глаза попалось, по его представлениям, неплохое судно, возле которого на пирсе стоял коренастый человек с обветренным загорелым лицом и в большой шляпе. Везунчику показалось, что именно так должен выглядеть капитан корабля. А после того, как человек прокричал матросу, находящемуся на верхней палубе судна, какую-то заковыристую морскую фразу на германском наречии, он окончательно убедился, что перед ним настоящий морской волк. Тогда Везунчик, попросив товарищей подождать его, неторопливой, но уверенной походкой подошёл к капитану.
– Добрый день, господин капитан, вам случайно люди не нужны?
Тот внимательно осмотрел незнакомца, как бы пробуя его на вкус, затем долгим, испытующим взглядом посмотрел прямо в глаза. Везунчик спокойно выдержал это испытание, что капитану явно понравилось, и он заинтересованно спросил:
– Германец?
– Точно так, из Любека.
– Неплохо, неплохо. Подзаработать, наверное, хочешь?
– Хотелось бы, но ещё больше мне хочется попасть домой.
– Тебе повезло, парень. Ты как раз обратился по адресу: я капитан корабля, и мне нужен бойкий и крепкий матрос.
– Я сделаю всё, чтобы вы во мне не разочаровались, господин капитан!
– Хорошо начал, но я ещё не принял решения насчёт тебя! Посмотрим, как ты себя проявишь… Как твоё имя?
– Везунчик, – выпятив грудь, как на плацу перед командиром, ответил кандидат в матросы.
– Не зря тебя, видно, так прозвали, раз сразу ко мне попал! Служил, что ли? – заинтересованно спросил капитан.
– Было дело.
– Тоже неплохо. И кем?
– Ландскнехтом, – быстро ответил Везунчик.
– Случаем не из беглых? – с подозрением поинтересовался капитан.
– Нет, как можно. У нас командир строгий. Никак не позволит с поля боя удрать. Всё честь по чести, оговорённый срок службы закончился, вот я и решил, что с меня хватит. Надо в своей жизни что-нибудь другое посмотреть и попробовать.
– Если так, тогда вот тебе для начала такая работа. У меня на борту осталось ещё порядочное количество груза, а каждый час, проведённый в порту, обходится мне в приличную сумму. Поэтому нам нужно как можно быстрее разгрузить корабль и загрузить его новым товаром. Справишься?
– Справлюсь, господин капитан! А разрешите мне взять к себе в помощники своих друзей?
– Этих двоих? – спросил капитан и, прищурив один глаз, с сомнением посмотрел на стоящих в отдалении товарищей.
– Они тоже из Любека и служили вместе со мной в одном подразделении.
– Ладно, под твоё поручительство. Платить им будешь сам, из своего жалования, и если хорошо себя покажете, то возьму вас всех на свой корабль вместо литвинов. Они незадолго до вас ко мне попросились. Так что судьба твоих друзей теперь зависит только от тебя самого. Провинишься ты – и они вместе с тобой вылетят с моего корабля рыбам на съедение. Понял меня?
– Вы во мне не разочаруетесь, господин капитан!
– Посмотрим, – лаконично отозвался капитан и по привычке гаркнул во всё горло. – А теперь все трое – бегом на корабль за мешками! Боцман, укажи этим сухопутным крысам, куда им сложить свои вещи, и покажи, что нужно грузить. Что стоим?! Бегом, я сказал!
Глава 13. Шхуна
В это же время на другом конце порта, где стояли новенькие, только что спущенные на воду корабли, не торопясь шли по пристани четверо молодых людей, и каждый из них вёл под уздцы коня.
– Посмотри, Стоян, по-моему, вон тот корабль не так плох. Я бы его взял, – с видом знатока произнёс Герка.
– Не-е, – возразил Всеволод. – У него пушек маловато.
– Зато красивый!
– Корабль не женщина, чтобы одной своей красотой на абордаж брать, – хмыкнул Всеволод.
– Всеволод прав, ганзейских купцов на испуг так просто не взять. Хорошие пушки в этом случае – лучший довод! – поддержал здоровяка Стоян.
– Эх, ничего вы в красоте не понимаете! – обиженно произнёс живчик.
– Мне кажется, вам лучше всего обратить внимание вон на тот кораблик. – Ратибор указал на стоящее особняком судно. – У него и манёвренность хорошая, и с пушечным вооружением полный порядок.
Шхуна17, на которую показывал Ратибор, стояла у самого дальнего причала, и на её борту в это время происходило что-то невообразимое. На верхней палубе собралась толпа матросов – вероятно, это была вся команда корабля. Сквозь шум и гам прорывались отдельные выкрики наиболее разъярённых моряков.
– По-моему, у них там серьёзные разборки. Что же это они меж собой не поделили? Надо бы узнать, – предложил Ратибор.
– Капитан не хочет платить своей команде условленную цену, а матросы пытаются его заставить это сделать, – пожав плечами, ответил Стоян, будто это и так должно быть всем понятно, без каких-либо объяснений.
– А почему бы нам не воспользоваться ситуацией? – прищурив левый глаз, задумчиво произнёс Ратибор. – Идёмте на корабль!
– Как это воспользоваться? – удивлённо спросил Всеволод.
– К людям присмотреться. Себя показать, – догадался Герка. – Кем ты на корабле командовать-то намерен? Или сам за всех будешь работать?
– К людям присматриваться – это по части Стояна, – небрежно отмахнулся здоровяк. – Моё дело – людьми командовать!
Все четверо друг за другом поднялись по трапу на борт шхуны. Их никто даже и не подумал остановить: около тридцати человек, весь экипаж корабля, собрались на полубаке18 и обступили одного. По всей видимости, это и был капитан. Матросы прижали его к самому якорному канату, казалось, ещё немного – и их терпение лопнет, и тогда не миновать капитану холодных водных процедур.
Друзья подошли к возмущённым морякам и, встав у них за спиной, стали прислушиваться к их речам.
– Да что вы его россказни слушаете?! – ревел здоровенный детина. – Когда мы из Риги с товаром шли в Ганновер, он нам те же самые песни пел: «Вот в порт придём, купец свой товар продаст, тогда я с вами и расплачусь!» А теперь что? Опять прежние сказки: «Надо подождать, пока купец распродаст свой товар в Риге, вот тогда и расплачусь!» Мы уже неделю стоим. А он ни за ту ходку, ни за эту так нам ни талера и не заплатил!
– Да давно уже удрал этот купец вместе с нашим товаром и даже думать про нас забыл! – завопил невысокого роста матрос, вертлявый и с взъерошенными волосами. – А может, и наш капитан с этим прохиндеем в доле? Может, они давно уже поделили меж собой наши денежки, а нас хотят в дураках оставить?!
Он выхватил из-за пояса тонкий и острый, больше похожий на шило нож и, подскочив к капитану, стал размахивать лезвием перед самым его лицом, одновременно выкрикивая ругательства. Капитан прижался к якорному канату у самого борта и, затравленно оглядываясь по сторонам, пытался огрызаться:
– Не ваше собачье дело, какой у меня был уговор с купцом! И не вам, грязным ливам, решать, что и кому я должен! Вы должны радоваться, что мы, германцы, даём вам хоть какую-то возможность заработать!
– Это ещё разобраться надо, кто на ком зарабатывает! Отобрали нашу землю – и заставляете нас этому радоваться! – возмутился детина. – Даже честно заработанное и то не хотите выплачивать! Да ещё и благодетелями себя выставляете!
– Да что с ним говорить! – завизжал щуплый. – Шило в бок – и за борт его, и все дела!
– Ты всё же полегче! – положив свою тяжёлую руку на плечо товарища, пробасил детина. – Мы не на пиратском корабле, чтобы такие штуки вытворять!
– А жаль, что не на пиратском! Там бы я ему точно успокоительного в бок – и за борт, рыбкам на корм.
– Нам бы сперва от него деньги получить. Мне уже семью кормить нечем! А выкинем его за борт, ни денег не увидим, ни семьи – только тюремную решётку!
– Да как же ты из него по-хорошему деньги выбьешь? Он же божится, что у него ничего нет! – завизжал щуплый.
– А шхуна? Пусть продаст её кому-нибудь – вот и будут у него деньги на выплату долгов! – предложил здоровяк.
– Точно, пусть продаёт! – загалдели матросы, ещё теснее обступив капитана. – Ты нам за два похода должен! Продавай корабль, а не то нам терять нечего. Река-то у нас широкая да глубокая – никакая стража тебя в ней не найдёт. Да и будут ли искать?
– Вы не посмеете! – завизжал капитан. – Вам всем за это головы пообрубают!
– А пускай рубят! Надоело уже так жить! Эти пришлые как хотят, так нами и помыкают! – раздались голоса из толпы.
– Сильно, видать, он успел вам насолить, – сочувственно похлопал по плечу Всеволод стоявшего рядом матроса.
– Насолить – не то слово! Нагадил, подлюка, по самое горло! – не оборачиваясь, ответил остро переживающий за исход переговоров моряк, но тут же, заподозрив неладное, оглянулся. – А ты-то кто таков? И почему на нашей шхуне без разрешения боцмана?
– Помочь я вам пришёл! – усмехнулся здоровяк. – А кто у вас тут боцман?
– Вон тот рыжий детина, который сейчас с капитаном разговор ведёт.
– Ну, тогда сейчас будет вам разрешение!
И, пользуясь своей комплекцией, Всеволод легко вклинился в толпу моряков и непринуждённо стал раскалывать её надвое. Люди обтекали его, как вода в реке огибает здоровенный валун. Так он, не обращая ни на кого внимания, дошёл до боцмана, оказавшегося немного меньше него ростом, но столь же широким в плечах. Всеволод встал напротив него и принялся внимательно его разглядывать. Бурлившая праведным гневом толпа внезапно притихла, и даже щуплый матрос перестал вертеть ножом перед лицом капитана. Он тоже, как и все, застыл, не понимая, откуда взялся этот верзила, словно скала возвышающийся над собравшимися, и даже отнюдь не маленький боцман был ему по плечо.
Так, во общем молчании, прошла минута, потом другая. Наконец боцман не выдержал взгляда Всеволода и слегка опустил голову, но не отвернулся, а продолжал исподлобья на него смотреть.
– Чего тебе здесь надо? – буркнул он.
– Да вот мы с друзьями шли мимо вашей шхуны и решили посмотреть, что тут за шум, – усмехнулся Всеволод.
– Вот и шли бы себе мимо – вам бы только лучше было. Не встревайте-ка не в своё дело – целее будете! – рявкнул боцман.
– С чего это ты сегодня такой сердитый? Не покормили тебя с утра, что ли?
– Посмотрел бы я на тебя, если бы тебе положенного жалования не заплатили! Чем бы ты был сыт?!
– А я бы хотел взглянуть в глаза тому человеку, который попытается не заплатить за мою работу! – весело рассмеялся Всеволод.
Он оглянулся по сторонам и увидел у одного из моряков железный багор, явно прихваченный им в качестве дополнительного аргумента для капитана. Всеволод выхватил у растерявшегося матроса его оружие и недолго думая намотал себе на руку в виде браслета, не прилагая к тому никакого видимого усилия, словно это была травинка.
– Вот как-то так, – весело улыбнулся силач и стряхнул испорченный багор на палубу.