Каждая личная встреча первых лиц Ливонии превращалась в битву характеров, главной целью которой было прощупать силы и возможности друг друга и понять намерения оппонентов. Но на этот раз вместе их свело отнюдь не желание вновь поиграть мускулами, а общая беда – тучи, сгущающиеся у границ с Московией. Это было то единственное, что время от времени заставляло их объединяться. Постоянная угроза с востока раздражала их, хотя и позволяла выдаивать из Рима очередную порцию денег на укрепление рубежей. Сегодня опасность представлялась им всем троим настолько сильной, что даже недавний конфликт между Ригой и Ливонским орденом внешне никак не отразился на миролюбии собравшихся. Бургомистр выглядел вполне радушным хозяином и иногда даже позволял себе переброситься парой-тройкой ни к чему не обязывающих фраз с магистром Ливонского ордена. Сам же магистр, совершенно не стесняясь, почти что по-хозяйски разглядывал помещения Рижского замка, того самого, откуда его безо всякого почтения «попросили» убраться жители города. В свою очередь, бургомистр подмечал некую ностальгическую тоску во взгляде фон Плеттенберга, и это согревало его сердце.
Итак, главной темой совета, и темой действительно объединяющей, стала Московия. Русский царь Иван III в последнее время значительно укрепил свои войска, возвёл новые крепости. Очевидно, что даже временный союз с Литовским княжеством уже не мог спасти Ливонию от неминуемого вторжения русских войск, и эта угроза с каждым днём только возрастала. Так удачно захваченные в недавнем прошлом русские города пришлось вернуть, да ещё и заключить с московским царём весьма невыгодный договор, и теперь границы Руси снова опасно приблизились к главным городам Ливонского ордена. Вместо расширения территории, углубления влияния католической церкви и полного подавления православия на востоке, наоборот, усиливает своё влияние православное духовенство. Причём это заметно даже в Риге, и в этой ситуации интересы магистра Ливонского ордена, бургомистра и архиепископа рижского, как представителя интересов Папы Римского в восточных землях, явно совпадали. Для центра католического мира и прибалтийские земли, и Московия были востоком, и это немного раздражало первых лиц Ливонии, но с Папой не поспоришь.
Глава города для своих гостей расстарался на славу, и стол перед ними просто ломился от всяческих кушаний. Фон Зиберману хотелось продемонстрировать богатство города, и это, по всей видимости, ему вполне удалось. Ведь на столе присутствовали не только плоды труда местных жителей, но и множество заморских яств. Архиепископ и магистр были явно довольны столь щедрым угощением.
Бургомистр, показывая своим гостям пример, отправил в рот очередной кусок жареного гуся, запил бургундским вином. Промокнул губы белой салфеткой. После чего степенно произнёс:
– Мне кажется, что перед лицом надвигающейся опасности нам, немцам, надо объединиться, а русских и всех, кто будет им сочувствовать или выступать против того, чтобы немецкая община взяла всю полноту власти в городе, выгнать за пределы крепостных стен! Надо заранее выселить из города всех возможных изменников и шпионов московского царя, а остальных максимально ограничить в правах. Я полагаю, будет логично, что оборону города от нашествия московских варваров будем организовывать именно мы – немцы, ибо мы являемся основателями Риги, которая, как вы знаете, была построена под руководством нашего великого архиепископа Альберта. Поэтому я считаю, что полноправными гражданами города могут быть исключительно немцы, как его основатели, максимально заинтересованные в сохранении его политического статуса. Остальные народы, если они действительно хотят жить в нашей Риге, должны принять этот факт как естественный. Они должны признать наше полное верховенство во всех вопросах управления и неукоснительно выполнять все наши приказы.
– Я поддерживаю устремления главы города в его желании сделать Ригу более защищённой, но предлагаю по отношению к восточным иноземцам пойти ещё дальше, полностью запретив торговлю не только с московскими купцами, но также с псковскими и новгородскими! – своим каркающим голосом произнёс магистр. – Ибо, ведя с этими варварами торг, мы своими деньгами и товарами укрепляем русские земли и их правителей, позволяя им осваивать наши новейшие достижения, а значит, оплачиваем все их нынешние и будущие военные приготовления!
– Но позвольте, магистр, вы своим предложением рубите тот золотой сук, на котором мы все и сидим; то, ради чего, собственно, и создавался город! – возмущённо воскликнул бургомистр. – Напомню, что Рига и была построена нашими великими предками, чтобы в восточных землях был наш надёжный торговый форпост. Город живёт с установленной нами маржи от торговли с Московией и другими русскими городами. На какие тогда доходы прикажете нам жить, если мы совсем прекратим торговлю с востоком? С кем налаживать отношения?
– Вы преувеличиваете, дорогой бургомистр, это всего лишь ваши сиюминутные меркантильные интересы как главы города. Я лично считаю, что ради нашей общей победы над врагом горожане могут некоторое время и потерпеть! Хотя бы до того момента, когда мы окончательно разберёмся с Московией. Если мы объединимся в своих стремлениях, то без труда одержим победу, и Московия перейдёт под наше непосредственное управление. После установления власти католической церкви на варварских землях мы откроем новые торговые потоки. Тем более что вы, господин бургомистр, судя по вашему заявлению, собираетесь в дальнейшем единовластно править в своём городе, а значит, в ваших интересах поддержать мою инициативу. Взамен я тоже могу обещать вам свою всемерную поддержку – и забудем все наши былые распри! – по-военному безапелляционно заявил магистр.
– Уважаемый магистр, я ни в коей мере не препятствую политике католической церкви, я лишь забочусь о судьбе города и его жителей! – слегка смутился бургомистр. – Все изменения в городской жизни я намереваюсь осуществить исключительно ввиду опасности вторжения в наши земли московских войск. Единственное, о чём я беспокоюсь, – это судьба моего прекрасного города, который вверили моим заботам наши уважаемые бюргеры! И я приложу все усилия, чтобы Рига и в дальнейшем оставалась процветающим городом, а его граждане жили в благополучии и безопасности. И я не позволю, чтобы хоть в какой-то мере пострадала казна моего города, а вместе с ней и интересы Большой и Малой гильдий!
– А не желанием ли стать единовластным правителем города вызваны ваши заявления о необходимости реформ в городском управлении? – ехидно спросил архиепископ. – Не припоминаете, как вы на собрании ратманов15 не поддержали выделение земельных угодий для выпаса монастырского скота, а впоследствии оказалось, что эти земли вы приберегли лично для себя?
– Здесь вы чего-то путаете! Или ваши люди предоставили городу недостаточно веские аргументы, – отмахнулся бургомистр.
– Хочу также ещё раз напомнить нашему уважаемому бургомистру, – безапелляционным тоном произнёс фон Плеттенберг. – Что в настоящее время московский царь ведёт активное перевооружение своей армии, а для этого он через русских купцов в большом количестве закупает у нас чугун, медь, порох и другие товары, которые впоследствии сможет с успехом использовать в войне с нами. В связи с этими Конвент Ливонии уже наложил запрет на торговлю с русскими купцами товарами, которые можно применить во время военных действий во вред нам, и я, как великий магистр, требую от Риги безусловной поддержки справедливых начинаний моего ордена!
– Я не позволю разговаривать со своим городом в таком тоне! – вскричал покрасневший от гнева бургомистр. – Или вам напомнить, как ваши доблестные рыцари ещё совсем недавно были с позором изгнаны нашими горожанами за пределы Риги?!
– Великие сыны мои, – примирительно подняв вверх обе ладони, произнёс архиепископ. – Я призываю вас к спокойствию и благоразумию. На пороге нашего дома враг, и в этот сложный для нас период мы должны быть едины как никогда! Нам нужно выработать общую стратегию поведения относительно Московии и их купцов. Во имя нашего Господа, приберегите ваш пыл и силы для борьбы с истинным врагом католической веры и не расходуйте понапрасну свою энергию на второстепенные вопросы! Ибо нам надо продумать путь, которым мы будем в дальнейшем нести угнетённым народам востока истинное слово Господа. Наша задача, дарованная нам свыше, – уберечь нашу душу от лукавого! На нас возложена великая миссия закрыть для Антихриста любую щель, сквозь которую он мог бы проникнуть в наш мир, а восток – это и есть та оставшаяся лазейка, которую мы обязаны захлопнуть раз и навсегда! Помните об этом во всех ваших начинаниях! Искренне молитесь, и Господь укажет вам истинный путь к успеху в ваших делах!
Магистр ордена и бургомистр Риги разом замолчали, обменявшись испепеляющими взглядами, и тут же одновременно с искренним негодованием отвернулись друг от друга. Архиепископ Михаэль Хильденбранд как ни в чём не бывало продолжил:
– Католическая церковь сделает всё, чтобы сплотить силы на пути поиска истины, но и вам, как верным сынам нашей веры, нужно во всём следовать учению нашей церкви и быть для подданных образцом духовной силы и единства, поэтому ещё раз призываю вас успокоиться и принять надлежащее решение во благо нашего лучшего будущего, ибо одна ошибка сегодня может перечеркнуть все благие деяния наших предков. Помните: их память достойна нашего уважения, и мы обязаны сегодня приумножать их достижения. Наши храбрые предшественники начали своё благородное дело с просвещения диких балтийских племён, и нельзя допустить, чтобы именно на нас это великое начинание и закончилось. Мы просто обязаны расширить земли, на которых царит единственно правильная церковь – католическая. Всевышний не простит нам, если мы в это непростое время допустим неразумную ошибку!
Спустя пару часов споров и бурных обсуждений глава города под слаженным давлением магистра и архиепископа наконец согласился потребовать от гильдий купцов и ремесленников города Риги введения ограничений на торговлю с Московией. Со своей стороны он пообещал магистру и архиепископу ускорить процесс лишения гражданских прав укоренившихся в городе русских купцов и обеспечить их скорейшее изгнание за пределы города. Этот шаг был и в его интересах, потому что он позволял исключить местных русских из исторически сложившейся торговой цепочки и тем самым, соответственно, намного увеличить прибыль немецких купцов. Этим он обеспечивал безоговорочную поддержку своей власти с их стороны.
Магистр вместе с архиепископом покинули парадный зал замка, и наконец под его сводами наступила тишина. «Завтра глашатаи со стен ратуши объявят о вступлении в силу новых законов, а пока можно посетить дочь Фридриха», – от этой мысли у бургомистра на лице появилась блуждающая улыбка, а его маленькие глазки стали масляными.
Глава города заехал домой, чтобы переодеться и захватить для своей будущей невесты небольшой подарок. Он надел на себя лучшую одежду, чтобы подчеркнуть свою значимость и произвести должное впечатление на дочь купца.
«Что же этой пигалице такое подарить? – задумался бургомистр. – Да чего тут мудрить! От жены наверняка осталась какая-нибудь дешёвая безделица – вот и подарок!»
Хейнер фон Зиберман открыл дверь в бывшую спальню жены и подошёл к комоду, который стоял в углу, возле окна. Он не жалел денег, чтобы произвести впечатление на окружающих, поэтому в его доме всё было самое лучшее. Даже стены комнаты были драпированы красным китайским шёлком с невиданными в северных землях цветами, причём вышиты они были золотыми нитями. Выдвинув верхний ящик, он взял в руки инкрустированный разноцветными камнями серебряный ларец с драгоценностями и открыл крышку. Там находились любимые вещи жены, умершей в прошлом году от горячки: кольца, ожерелья, серьги, браслеты, которые когда-то блистали на ней во время торжественных приёмов. Перебрав содержимое ларца, бургомистр остался недоволен. Всё, что ему попадалось на глаза, было слишком дорого, чтобы дарить дочери какого-то купца.
– Ладно, обойдёмся пока без украшений! Пусть почитает за честь, что к ней в гости пришёл сам глава города! – проворчал бургомистр и сердито захлопнул крышку ларца.
Спустя три часа он подъехал к дому Фридриха, неспешно вылез из повозки и оценивающе осмотрел двухэтажное строение. Первый этаж был жилым. Видно, что ради экономии там заодно помещалась и контора купца, а дальше – небольшая лавка. На втором этаже, скорее всего, располагался склад. Так было надёжнее, и многие небогатые купцы города поступали так же. Доставшийся дорогой ценой товар нужно было беречь от воров – иначе разорение, а это для купца похуже смерти.
Хозяин дома, видимо, увидел своего гостя в окно и выбежал ему навстречу.
– Добрый вечер, господин бургомистр, а мы вас с дочкой уже ждём. В честь вашего приезда мы запекли праздничную утку с яблоками! – Суетливо забегал вокруг важного гостя купец.
– Ладно тебе представление передо мной разыгрывать. Ты же знаешь, что я не поесть к тебе приехал, – недовольно проворчал бургомистр.
– Как же, как же, такой важный гость в моём доме – и за таким дорогим товаром приехал! – с довольным видом воскликнул купец и быстро посмотрел по сторонам.
Его дом располагался на одной из многочисленных узких улиц города, где и двум телегам-то свободно не разъехаться. Для нового строительства внутри крепостной стены места уже не хватало, и поэтому владельцы домов экономили землю как могли, отчего улочки и становились очень узкими. В свою очередь это усложняло оборону города: между домами не могли свободно проехать вооружённые всадники с копьями наперевес. Властям города пришлось даже издать специальный указ, чтобы жители строили дома так, чтобы между ними оставалось достаточно место для проезда конницы. Но и здесь домовладельцы умудрялись схитрить: они оставляли улицу более широкой только на высоту всадника, сидящего на лошади, а дальше снова притискивали дома друг к другу до такой степени, что их жильцы могли друг с другом при желании поздороваться за руку.
Любопытствующие гроздьями висели почти изо всех окон близлежащих домов, ведь не каждый день можно встретить на своей тесной улочке главу города. Это событие должно было надолго сделать дом Фридриха главным объектом пересудов для всех его соседей. Когда бургомистр в сопровождении купца скрылся за входной дверью, обыватели принялись делиться друг с другом своими предположениями по поводу причин визита высокого гостя к небогатому купцу.
– Ну и где же наша красавица? – садясь за ломящийся от яств стол и внимательно оглядываясь по сторонам, поинтересовался бургомистр.
– Она сейчас в своей комнате. Как раз одевается, чтобы достойно выглядеть перед столь важным гостем, – помогая главе города придвинуть кресло к столу, вкрадчиво произнёс купец.
– Это правильно. Жена бургомистра должна знать, когда и как ей одеваться, чтобы не опозорить своего мужа перед важными людьми, а они у меня бывают очень часто, и в основном это важные послы и богатые купцы из разных заморских стран, – оценивающе осматривая сервировку стола, нравоучительно произнёс гость.
– Отведайте закусок, господин бургомистр, пока мои работники заканчивают приготовление горячего блюда. А я пока схожу к дочери, немножко потороплю её. Она, наверное, не знает, что вы уже здесь.
– Поторопи, поторопи… А то, гляжу, не спешит она именитого гостя встречать! – недовольно проворчал бургомистр.
– Я мигом, и глазом моргнуть не успеете, как мы оба будем здесь! – скороговоркой произнёс Фридрих и быстро скрылся в другой половине дома.
Мария в это время сидела на кровати в своей комнате. Она растерянно подняла глаза на отца, когда тот подошёл к ней. Фридрих присел рядом с дочерью и осторожно погладил её по плечу.
– Я вижу, дочка, тебе больше по нраву молодой человек, которого мы с тобой на днях встретили в лесу? – спросил он.
– Он мне действительно понравился, отец. Но почему наш Господь так несправедлив к людям?! Разве отец Стояна заслужил такую судьбу? – спросила Мария, заглянув Фридриху в глаза.
– На всё воля Господа, дочка, и не мы управляем нашей судьбой. Я действительно не знаю, почему так происходит, но это ужасная кончина для человека. Я бы никому не пожелал такой смерти. Но говорят, что отец этого молодого человека был язычником и колдуном, а ты знаешь, как наш архиепископ относится к подобным людям!
– Я не верю, что отец Стояна желал кому-то зла! Понимаешь, отец, мы католики и веруем в Бога. Разве мы имеем право убивать людей только за то, что они другой веры? Это очень страшно, когда человек горит заживо!
– Наша церковь велит бороться со скверной и колдунами, а единственный путь уничтожить колдуна – это сжечь его. Так учит наш архиепископ, и мы не можем противиться воле церкви!