Нефть добывает. Работа вахтовая: месяц в поле, столько же дома. Маму этот
график устраивает на все сто, даже успевает соскучиться. Думаю, что и
ссорятся они очень редко только по той причине, что не успевают надоесть
друг другу. При этом, когда папа в очередной раз уезжает, мама, проводив
его плачет. Однажды он едва не сгорел вместе с буровой, выброс газа. От
вышки только слитки металла остались. Уцелело два человека. Папу
отбросило взрывом, он попал в бассейн для раствора, который закачивают в
скважину. Вас такой ответ устраивает?
- Зачем вы так? - растерялся Костя.
- Не люблю слабаков! - ожесточенно проговорила Настя. - Почему сейчас
только бабы на своих хилых плечах пытаются удержать остатки былого
благополучия? А мужики либо спиваются, либо помирают от инфарктов и
инсультов. Можно подумать, нынешняя беда какая-то экзотическая. Если
вспомнить историю, таких напастей было не счесть. И всегда находились
настоящие мужики, которые супостатам давали по рогам. А сейчас диву
даюсь. Прямо-таки мор нашел на настоящих мужчин. Куда они все
подевались?
Костя допил вино и осторожно поставил фужер на стол. Он бы, конечно,
мог рассказать правду, но кому это нужно? Во всяком случае, не этой
грустной женщине с малахитовыми глазами. С одной стороны она, конечно,
права, советское прошлое улетело в тартарары, но и нынешнее настоящее
Костю не пугало. Взять, к примеру, бывших батраков умственного труда -
инженеров, конструкторов и сотрудников всяческих НИИ. Их тысячами
выставляют на улицу, а они пыжатся и стараются доказать собственную
незаменимость. Костя не понаслышке знал, что в научно-исследовательских
институтах, насчитывающих с добрый десяток тысяч человек, максимум пара
сотен могла предложить что-то дельное, остальные были балластом, включая
всю верхушку. Разве не справедливо, что эти бездельники сегодня катаются в
Китай, Польшу или в Турцию за шмотьем? Может, это и есть их истинное
призвание? А ему никуда ездить не надо. Сарафанное радио работает даже
среди бандитов. У одного из таких заклинило все четыре дверцы на
"мерине", а бить стекла рука не поднялась. Кто-то подсказал, что есть
Кулибин местного разлива, любые двери вскроет. Костя до этого
автомобильными замками не занимался, но отказать заказчику не посмел. Зря
волновался, главное - иметь при себе побольше отмычек. В общем, мерс не
пострадал, хозяин остался доволен. С той поры работа в Доме быта
превратилась в банальное прикрытие - новые клиенты все чаще совали в
карман его засаленного комбинезона американскую валюту. Против такой
таксы он не возражал. Но зачем посвящать соседку в детали? Она
приглянулась ему еще в момент первой встречи, а то, что задиристая и острая
на язык, так это неплохо - ему не нравились постные женщины. А вот муж у
нее, скорее всего, бестолочь, коль не может починить элементарный замок.
Почему именно вахлакам достаются такие классные бабы?
- Давайте договоримся. Я ведь не только в замках разбираюсь, могу и
розетку, и выключатель починить, и краны поменять. Так что обращайтесь.
За соседскую дружбу предлагаю и выпить. Помните советский мультик
"Просто так"?
Настя хотела сказать, что самые дорогие услуги - те, которые оказывают
бесплатно, но в тот раз промолчала.
***
Выйдя в коридор, Настя увидела тщедушного Костю, которого Трофим
держал за грудки.
- Этот мудак, - пояснила Ольга, - пришел тебя защищать. Что с ним делать
будем?
- Отпусти, - приказала Настя Трофиму, устало привалившись к стене. - Да и
вообще, посиделки закончились. Спасибо, что пришли.
Оставшись наедине с Костей, Настя почувствовала, что никаких сил не
осталось. Молча прошла на кухню, рухнула на табурет и с каким-то
садистским наслаждением стала рассматривать дырку в окне, сквозь которую
врывался тоскливый ветер, обдавая лицо влажным прохладным дыханием.
Рваная рана в стекле гипнотизировала. Оставалось только выпрыгнуть в нее,
не зацепившись за острые зубья. На плечо легла чья-то рука.
- Телефон, - негромко произнес Костя. - Извини, я взял трубку. Какой-то
парень утверждает, что ты его хорошо знаешь. Крабом назвался.
Кригер
Они сидели в затрапезном кафе, расположенном в селе Перевальное возле
трассы Симферополь-Ялта, и пили дрянное пиво. На губах пузырилась пена,
а неприятный привкус наводил на мысль, что в напиток для крепости
добавили стиральный порошок. Настя не исключала, что так оно и есть, но
это ее не волновало. Их четверка, которую когда-то в шутку называли "трое
длинных и малявка", после многолетней паузы собралась в прежнем составе.
Искоса разглядывая собеседников, поневоле сравнивала их с теми ребятами,
с которыми много лет назад рассталась в симферопольском парке. Насчет
себя иллюзий не питала. Швецов, узрев ее после многолетней разлуки,
настолько растерялся, что промычал нечто невразумительное, дескать, так
рад, что слов не хватает. Такое обычно случается, когда, расставшись с
человеком, которым восхищался, встречаешь его жалкое подобие. Вроде бы
особых внешних изменений не произошло, но и лицо, и улыбка, и повадки
переменились. Разумеется, старый образ, отпечатавшийся в душе подобно
изображению на фотобумаге, зачастую не совпадает с новым. Но если
разница велика, поневоле возникает мысль, что такие встречи несут в себе
разрушительный заряд: кричащее противоречие между прошлым и
настоящим. Сколько ни говори, что в одну и ту же реку нельзя войти дважды,
изречение остается пустым словосочетанием, лишенным какого-либо
содержания, и наполняется глубинным смыслом, когда встречаются люди,
когда-то спаянные одним делом, но разлученные не по своей воле.
В отличие от Швецова, который, судя по его физиономии, был ошеломлен,
увидев нынешнюю Настю, она постаралась скрыть свое разочарование. От
прежнего командора тоже осталась одна оболочка. Русоволосый крепыш с
демонстративно выпирающими бицепсами выглядел как пилот, у которого
отобрали штурвал.
Кригер хоть и разъелся на немецких харчах, но остался подвижным и
деятельным, как и раньше. Глаза, правда, почему-то бегающие. Так и скачут.
Раньше за Крабом такого не замечалось. С чего бы это? Настораживал и
легкий оттенок брезгливости на его лице. Может, после бюргерского пива
отечественное претит, что вполне понятно, не исключено, что интоксикация
началась после того, как разглядел нынешний Крым.
Порадовал Куропяткин. Прямо-таки наглядное свидетельство того, что
зрелость избирательна - в первую очередь своей печатью старается отметить
тех, кто легко подвержен злобе, зависти и корысти, но держится подальше от
людей, воспринимающих действительность, как цирковое представление, не
требующее напряжения души. Судя по всему, Дока надолго застрял в
восемнадцатилетнем возрасте. Даже завидки берут. Когда-то она купилась на
эти голубые глаза. А Куропяткин даже внимания на нее не обратил.
И все же до чего приятно вновь встретиться с пацанами. Настя едва не
расплакалась от радости, когда эти матерые спелеологи начали наперебой
зубоскалить, вспоминая, как она, впервые оказавшись в Красной пещере,
нахлебалась воды при прохождении первого сифона и едва не утонула. Эти
сукины дети (Настя настаивала именно на таком определении) даже не
удосужились объяснить ей, что после облачения в гидрокостюм его
непременно нужно обжать, чтобы вытравить лишний воздух.
Она хохотала вместе с оболтусами, вспоминая, как, попытавшись нырнуть
поглубже, чтобы не зацепиться головой о каменный свод, моментально
перевернулась вниз головой, превратилась в дурацкий поплавок. Настя
судорожно загребала руками воду, но раздувшиеся штанины не давали ни
единого шанса.
- Вы козлы! - провозгласила Настя.
- Токи, - укоризненно проговорил Краб. - Ты же помнишь, я спрашивал,
ныряла ли ты раньше в гидре. Ты сказала, что да.
- Нашел дуру. Вы бы ушли без меня. Разве не так?
- Проехали, - подвел итог Швецов, хлопнув внушительной пятерней по
столу. - Если я правильно понял, на Караби нас ждет дырка, по сравнению с
которой отдыхает даже Нижний Баир.
- Я этого не утверждал, - возразил Краб. - Другое дело, что есть все
основания так считать.
- Я не страдаю болезнью Альцгеймера, - обозлился Швецов. - Ты сказал:
"Старик, есть потрясная дырка". И пусть меня поправят Дока и Токи,
которым ты наверняка наплел нечто подобное. В противном случае они бы
сейчас не сидели за этим столом.
- Что за наезд? - обиделся Краб. - В моем лексиконе нет такого слова, как
"потрясный".
- Офигительный, сногсшибательный, обалденный, - ворчливо возразил
Куропяткин. - Какая разница? Не съезжай с темы. На тебя это не похоже.
- Ну, хорошо, - Краб примирительно поднял вверх обе руки. - По моим
сведениям, пещера, по меньшей мере, не хуже Нижнего Баира. Если вас
такой ответ устраивает, давайте перейдем к частностям.
- Лично меня они больше всего интересуют, - хмыкнула Настя. - Как так
получилось, что ты, сидя в теплой немецкой квартирке, первым узнал о
пещере, в которой, судя по твоим словам, побывал только один человек -
малохольный Кардинал?
У Насти были все основания относиться подозрительно к алуштинцу
Сергею Кардиналову, свихнувшемуся на пещерах. Работал он оператором в
коммунальной котельной с удобным графиком: сутки отдежурил, трое дома.
Жил с родней в частном доме, ни разу не был женат. Длинношеий, тощий, с
большущими глазами обиженного жирафа, он был скрытен и немногословен,
пропадал в горах и зимой, и летом, за что и получил вторую кличку
Скиталец. Зачем ему это было нужно, никто не понимал, поскольку все его
подземные изыскания из-за скудного снаряжения (древняя десятиметровая
веревочная лестница, доставшаяся от экспедиции шестидесятых годов, да
обычная коногонка) сводились к посещениям легкодоступных подземных
полостей. Сам он никогда не лез на рожон и давал задний ход, если
очередной шкурник или колодец оказывались не по зубам. Но зато
непостижимым образом одним из первых узнавал об открытии новых пещер,
входы в которые иногда показывал заезжим туристам, за что его не любили
не только крымские спелеологи, но и сотрудники симферопольской
контрольно-спасательной службы. Дикари, дорвавшись до красивейших
залов, нещадно их обдирали, превращая в помойники. Каэсэсники давно
точили зубы на Кардинала, но поймать его в горах, чтобы начисто отбить
охоту к изучению карста, не удавалось.
Настя считала, что Кардиналу самое место в дурдоме. Первая встреча с ним
запомнилась ей надолго. Шла она однажды по плато Ай-Петри в теплой
куртке и в комбезе, под который надела собственноручно связанный свитер
из ангорки. На дворе стоял апрель, но в горах, когда солнце пряталось за
тучи, пронизывающая сырость вкупе с северным сердитым ветром
пробирали до костей. И вдруг из котловины вынырнул длинный парень с
голым торсом в синих трениках с обвисшими коленями. Видавший виды
брезентовый рюкзак наводил на мысль, что его обладатель не маньяк, а имеет
какое-то отношение к туризму. Настя изрядно перетрусила. От лагеря она
удалилась на полкилометра, вопи во все горло - никто не услышит.
Незнакомец передвигался скачками, да так быстро, что уже через минуту
оказался возле нее.
- Здесь карст не прослушивается. Полная тишина. Сечешь?
Незнакомец заговорщицки подмигнул и подозрительно оглянулся по
сторонам, будто проверял, не подслушивают ли его.
- Ага, - прошептала Настя и тоже огляделась, но уже по другой причине:
надеялась увидеть в обозримой близости хотя бы одного туриста. Такового,
увы, не наблюдалось.
- Вам нельзя здесь оставаться, - безапелляционно заявил парень. - Идите к
своим. Прямо сейчас.
- Угу, - кивнула девушка.
От страха у нее отнялись ноги. От парня исходил резкий запах мужского
пота, над ним курился пар, будто он только что выскочил из бани.
Наклонившись, незнакомец прошептал: "Кригер вас погубит. Только не
говорите никому. Это секрет".
Он внезапно сорвался с места и прыжками, как диковинное животное,
поскакал дальше. Как только скрылся за ближайшим пригорком, Настя со
всех ног рванула в лагерь. Влетела, проломившись через густой кустарник.
Над костром на треноге мирно висел котелок, от которого исходил вкусный
запах картошки и говяжьей тушенки. Возле него хлопотал Швецов, который
в этот день был дежурным. Поскользнувшись на влажной от росы траве,
Настя наверняка опрокинула бы котелок, если бы Роман не успел ее
подхватить. Потирая ушибленный бок, он с удивлением посмотрел на
девушку, лицо которой было перекошено от страха, а на щеке алела
царапина. Из палатки на шум выползли Краб и Куропяткин. Физиономии у
обоих были сонными и изрядно помятыми. Они переводили осоловевшие
взгляды с Насти на Швецова, ожидая дальнейших объяснений. Настя
судорожно хватала ртом воздух и никак не могла отдышаться. Швецов
усадил ее на бревно и, успокаивающе потрепав по плечу, направился к
своему рюкзаку, в котором в боковом кармане хранилась аптечка. Перекиси в
ней не нашлось, пришлось довольствоваться зеленкой. Действие антисептика
оказалось благотворным - как только Швецов приложил вату к ранке на
щеке, Настя дернулась и гневно выпалила:
- Дрыхните, сволочи?
Парни недоуменно переглянулись. Они искренне не понимали, в чем их
вина. Настя любила вставать ни свет ни заря и в одиночестве гулять по
окрестностям. Никто против этого не возражал, поскольку никакой
опасности такие прогулки не представляли. Даже когда она уходила далеко
от лагеря и могла накрутить пару лишних километров.
- С кабаном что ли тропу не поделила? - хмуро осведомился Краб.
Дикие свиньи на Ай-Петри действительно водились.
- Сам ты кабан! - обозлилась Настя. - Там какой-то голый псих с рюкзаком
шастает.
- Ну, ты даешь! - расхохотался Краб. - Это же Кардинал. Карстовый волк
алуштинского разлива. Шарики за ролики у него другой раз действительно
заскакивают, но вообще парень безобидный. Не знаю, правда ли это, но ходят
слухи, что у него потрясающий нюх на пустоты. Это он только с виду
придурковатый, если же его разговорить, много чего интересного может
рассказать. Он ведь пещерами заинтересовался еще в школе, когда Норбера
Кастера начитался. Компас ему ни к чему, за десяток лет так насобачился,
что может передвигаться по любому крымскому плато с завязанными
глазами. Пару лет назад я на Караби блуканул. Такая "обезьяна" навалилась,
что протянутой руки не было видно. Пацаны тогда возле пещеры Крубера
стояли, но попробуй их отыскать в таком тумане. Грохнешься в расщелину -
костей не соберешь. Стою и размышляю, что делать. Самое разумное -
залезть в спальник, укрыться полиэтиленом и ждать милости от природы. И в
этот момент кто-то за рукав ветровки дернул. Не поверите,
двадцатикилограммовый рюкзак пушинкой показался. От того места, где
стоял, метра на четыре отпрыгнул. Верчу башкой по сторонам и ничего не
вижу. Может, за куст зацепился, думаю. И тут из мглистого облака
выдвинулось человекоподобное существо и спросило с хрипотцой в голосе: