Под ногами захрустели битые черепки, высокие стены заслонили лунный свет, и Джен наощупь пробрался в коридор, запнулся и едва не расшиб лоб о крутые ступени.
– Тихо! – прошипела из темноты девушка.
Юноша так и не понял, как Саземе отыскала свою комнату в полном мраке. Он догадался, куда они пришли – то были коробки из старого кирпича-сырца, что лепились вдоль реки. Лепились, теснились, налезали друг на друга – чтобы вместить все больший муравейник самых нищих и обездоленных.
– Сахра? – негромко окликнула девушка, откидывая в сторону замусоленную занавеску. – Просыпайся, пришел твой брат!
В пустое окно без ставен виднелась река и затаившиеся в темноте громады складов. Лунный свет серебристым полотном лег на пол комнаты, выхватив из мрака посуду, аккуратно свернутую одежду и бесформенные комки одеял.
– Сахра! – прикрикнула Саземе. Она присела на корточки и затеплила крохотный огонек лучины.
Ночь расхохоталась ей в лицо пьяным смехом загулявшего матроса. Комната была пуста.
– На вот, выпей…
Выудив из-под одеял полупустой бурдюк, Саземе всучила его юноше. Джен сделал осторожный глоток и задохнулся от крепости предложенного пойла.
– Да уж, понарассказывал ты прилично, – протянула девушка. – Не завидую. Но так ведь не бывает, чтобы получать от богов одни пинки да зуботычины… Так что будут, будут и подарки. Найдем мы Сахру, – она вытянула руку и коснулась его колена.
Они сидели на полу, друг напротив друга – а, собственно, сидеть больше было негде. Мебель в крохотной каморке заменяли груда потертых подушек да кипа одеял.
Юноша собрался с силами – и сделал еще один глоток.
– Я-то догадывалась, что Сахра не привыкла жить… ну… так, – девушка неопределенно мотнула головой. – Она никогда не оставалась на ночь: так, пережидала, отсыпалась… Да и вообще! Это чувствуется – когда привыкнешь к чистому домику, пусть не в районе богатеев.
Джен глубоко вздохнул. Он уже жалел, что поддался слабости и наговорил лишнего. Ему не нужны были ни сочувствие, ни утешение. Единственное, что его интересовало – это сестра.
– Знаешь, а ведь она вполне может объявиться! – словно подслушав его мысли, сказала девушка. – Вот заявится сюда… или домой. Смеху-то будет!
Парень мрачно покачал головой.
– Не будет. Ты говоришь, она собиралась вернуться утром и не вернулась, – начал загибать пальцы Джен. – Хотела прийти к отцу и не пришла. Должна была заступить в «Лотосе», этой ночью – и тоже нет. Целые сутки… даже больше. Она просто исчезла.
– Ну, когда ты так говоришь… да уж, невесело выходит. Я могу вернуться и поспрашивать девочек, – предложила Саземе.
– А этот Зевах… – старательно проговорил Джен. После долгого дня вино слишком быстро ударило в голову. – Получается, он последний, кто ее видел?
– Получается, так, – Саземе прищурилась. – Постой, ты что это… хочешь его искать?
– А что еще делать?
Девушка встала. Сцепив руки, прошлась туда-сюда – впрочем, в клетушке было особо не походишь, так что она вскоре высказала:
– Он опасный тип, этот Зевах! Может, лучше я поспрашиваю?
– Что значит опасный? Что ты о нем знаешь?
– Ничего я не знаю! – она закрыла лицо руками, умолкнув на долгое мгновение. Наконец, Саземе опустила руки, сжав кулачки так, что побелели костяшки. – Ничего особого. Все так говорят, но я не знаю, откуда пошло. Но ведь он и вправду… он похож на опасного типа, так же?
По мнению Джена, тот походил на богатенького хлыща, но вслух юноша спросил:
– То есть вы отпустили Сахру с каким-то… про которого ходят слухи…
– Он платит золотом! – ощетинилась Саземе. – Слышишь? Зо-ло-том. Каждый его визит – это праздник для Фарака. И для нас тоже. Были у него две любимицы – так они купались в роскоши!
– Были?
– Да вот, делись в последние недели. Но, если б мне так повезло, я б тоже делась! Думаешь, я не хочу забыть все это? – в свете одинокой лучины глаза девушки зло поблескивали из-под вуали. – Да, если хочешь знать, я все локти обкусала, что Сахре повезло, а мне нет!
– Ты знаешь, где он живет?
– И что ты сделаешь? Заявишься в их дом? Потребуешь вернуть сестру? Да тебя на порог не пустят! Накостыляют и хорошо, если не убьют!
– Пожалуйста, скажи, где он живет, – мягко повторил Джен. – Все, что я хочу – сходить и посмотреть. Если я поброжу в округе и посмотрю по сторонам, никакого вреда не будет, правда же? А ты вернешься и поспрашиваешь девочек.
Саземе задумалась.
– Раи́джа говорила, дом такой роскошный, что даже стены сада украшены мозаикой. Иногда она ему прислуживала… ну, как будто служанка… и с террасы смотрела, как скользят по каналу лодки богачей. Она еще поглядывала, как там одеваются, в Светлом городе.
– В Светлом городе только один канал.
Джен встал – и замер на мгновение, пережидая, пока шум в ушах стихнет.
– Постой! Ты что, собрался туда идти? Сейчас?
Парень осторожно отцепил от рукава ее пальцы.
– Я просто поброжу и поглазею по сторонам. А завтра загляну в «Лотос» и все расскажу. Хорошо?
Саземе молча смотрела на него снизу-вверх: глазами такими большими и такими испуганными, что Джену стало не по себе.
– Не бойся, – догадался, в чем дело, парень, – никто тебя не тронет! И неприятностей не будет. Я ведь не стану ни во что влезать.
Плечи Саземе поникли, она как будто враз лишилась сил. Наверное… наверное, он даже понимал девушку: в ней боролись желание помочь и страх такой сильный, что лишал воли. «А этот Зевах и впрямь опасен… или она вообразила невесть что». И это тоже нельзя исключать.
– Все будет хорошо, – тихонько подбодрил ее Джен, приобняв за плечи. На душе было неспокойно: и от того, как быстро они поменялись ролями, и потому что он терял время, знал это и не находил себе места. И все же он дождался, пока Саземе ответит.
– Хорошо… – то ли повторила за ним, то ли согласилась девушка.
Джен не стал дожидаться, пока она передумает.
Лгал ли он, уверяя, что лишь побродит, поглазеет по сторонам? По правде сказать, он сам не знал. Люди, привыкшие быть безнаказанными, не слишком заботятся о скрытности. Но он понимал, что рассчитывать на это не стоит, и если он ничего не узнает… то что? В голове царила зияющая пустота. Джен двигался наугад, без плана или замысла. В груди поселилась холодная ноющая тревога, и она же гнала его все дальше в ночь.
В этой части Светлого города он очутился впервые – но улицы были широкими и прямыми, разобраться в планировке не составило труда. Сперва юноша миновал храм, чей купол тонул во мраке, хотя вокруг светилось ожерелье причудливых фонарей. Солнечного Владыки, рассудил Джен. Кому еще поклоняются богачи? Затем вокруг поднялись каменные заборы, за ними виднелись крыши домов и пики кипарисов.
Он не боялся, что его остановят и начнут расспрашивать. Несмотря на поздний час, во дворцах продолжалась жизнь: огни горели ярко, а из садов долетали голоса, смех и звуки музыки. То и дело ему навстречу спешили слуги – юноша подражал их быстрому уверенному шагу – а у одного дома улицу перегородила празднующая толпа.
Джен дважды обошел район, чтобы убедиться: особняк с мозаичным узором в виде цветов лотоса и лилий – это именно то, что он ищет. В отличие от других домов, верхние этажи здесь были темны. Лишь во дворе горел тусклый свет: переднюю часть сада освещали лампады.
Оглянувшись, Джен быстро свернул в узкую аллею меж заборами. Он держался тени кустарников: соседний особняк вплотную подступал к стене сада, а на балконах пили вино и веселились богато одетые люди.
«Интересно, что со мной сделают, если поймают шныряющим в тенях? Милосердные боги! Да что я вообще здесь делаю?»
Этот вопрос он задавал себе который раз, но ответа не было. Однако иной выход был вовсе безрадостным: вернуться в темный дом, где лежит мертвый отец, и гадать, куда запропастилась Сахра. Поэтому Джен поколебался – но все же юркнул дальше вдоль стены, склонившись в три погибели. Лишь пробежав так с дюжину локтей, он позволил себе распрямиться.
Аллея тянулась прочь, в темноту. Юноша догадался, что она ведет к каналу – когда услышал впереди голос и замер, как напуганная мышь. Вот опять… Кажется, даже два голоса. Слов он не разобрал, да и доносившийся из-за спины звон цимбал скрадывал звуки.
Джен отсчитал пять ударов сердца, а потом для верности еще пять – чтобы убедиться, что эти двое пришли не за ним. Медленно и осторожно, радуясь мягкой земле под ногами, он двинулся на звуки. Через несколько локтей парень понял, что его и не могли услышать. Все, что он рассмотрел – это смутные силуэты на фоне далекого света, но было ясно, что они волокут прочь тяжелый тюк, размером с мешок зерна.
Юноша в нерешительности остановился.
«Побродить и поглазеть по сторонам»… бесовски опасная получилась прогулка! Он еще не понимал, чему стал свидетелем («Контрабанда? Доставка наркотических курений? Боги, Сахра, во что ты вляпалась?!») – но не сомневался, что увидел нечто особенное. То, что молодой Зевах или его батюшка из богатеев вряд ли покажут людям своего круга.
«Если меня сейчас заметят, я труп…»
Мысль была ясной и отчетливой. Простой учитель для будущих лавочников, он никогда не оказывался в нескольких шагах от смерти, а юноша откуда-то знал: это смерть тихонько переговаривается там, в темноте… Сердце бухало, кажется, в основании горла. И все же, почти против воли, он двинулся следом.
Вот стены дворцов расступились, открыв узкую набережную канала. Проклятье, сюда бы хоть немножко света! На той стороне чадили догорающие ночные факелы, но этого берега достигали лишь далекие отсветы. Тех двоих, за которыми он следил, парень не видел – но не сомневался, что они там, в тени купы склоненных к воде деревьев. Он уже раздумывал, не выбраться ли ему из мрака у подножия стены и не подобраться ли ближе, когда услышал плеск.
Встреча, которую хотят сохранить втайне, контрабанда – догадки мигом разлетелись вдребезги. Потому что слуги Зеваха избавлялись от тел. Еще один всплеск. И еще. И еще… Джен с трудом удержался, чтобы тотчас не броситься вниз по течению. Они закончат свою жуткую работу и отправятся обратно – и нельзя, чтобы его заметили… ни в коем случае нельзя!
Опять плеск. Боги, когда же это, наконец, закончится?
Он забился в тень меж стеной сада и остролистым падубом и зажмурился. Безучастно ждать было выше его сил! – но и сделать он ничего не мог. Наверное, на несколько минут юноша забыл, где он и что с ним – просто чтобы не сойти с ума – потому что вздрогнул, внезапно услышав совсем близко:
– …ручной колдун царя, – говоривший сплюнул. – Только нам-то какое дело?
– Дело есть, – проворчал второй. – Случись что с хозяином, плакали денежки и крыша над головой. Но нас не спросят, в этом ты прав.
На мгновение Джен разглядел его в лунном свете: крепкий мужик с выдубленным солнцем и ветром лицом – а потом они прошли мимо, поругивая хозяина. По правде сказать, парень не слушал: он весь собрался, готовый сорваться с места, стоит боковой калитке закрыться.
Так он и поступил. Совсем скоро вдоль течения канала выросли громоздкие квадратные здания – куда только делась роскошь района богачей? Юноша пронесся мимо, едва заметив их. Его взгляд был прикован к отражению огней на воде: не всплывет ли темное пятно? Заметит ли он? И как вытащить тела на берег?
Все эти вопросы решились сами собой, когда из темноты выступила стоящая на приколе баржа. Он увидел их сразу, шесть тел, прибитых течением к скользкому заиленному борту.
Мощеная набережная давно уже сменилась деревянным настилом. Подбежав к краю, Джен упал на колени, склонившись вниз. Вода тихонько плескалась о причальные сваи в половине человеческого роста под ним. Одно из тел плавало прямо внизу, другие чуть дальше… рукой подать – но, конечно, не буквально: не забравшись в воду, не рассмотреть. Недолго думая, парень сделал глубокий вдох и скользнул в канал.
Вода была просто ледяной… или казалась ледяной разгоряченному телу. Потревоженное волной, тело отплыло в сторону, так что потребовались несколько резких гребков, чтобы не дать ему уплыть. Держась рукой за мокрый брус сваи, Джен, наконец, решился – и за одежду потянул мертвеца на свет.
Старуха. Спутанные седые волосы, запавшие в беззубый рот губы. Она была совсем дряхлой и изможденной, на покрытых лохмотьями ключицах кожа натянулась так, точно сейчас порвется. Неужели нищая? Но что с ней произошло, и зачем в такой тайне избавляться от тела? Мало ли бродяжек на улицах Джамайи – кто удивится, если найдет еще одну в глухой подворотне?
Нищим был и второй мертвец. Пожалуй, не такой уж старик: к темному небу обернулось испитое, но вовсе не престарелое лицо. Вот только под изрядно попахивавшим тряпьем скрывались те же кожа да кости.
Так что Джен не удивился, увидев, что и третье тело принадлежит старухе. Такая же иссохшая, она плавала лицом вниз: пришлось попотеть, чтобы ее перевернуть. Щеки женщины запали так глубоко, что нос почти превратился в клюв, а лицо – в череп.
Вот только… она вовсе не была старухой.
Свалявшиеся, похожие на паклю волосы… с вплетенными в пряди цветными нитями. Шнурок с памятной резной бусиной на шее. На иссушенной, ну точно птичьей руке выблеснуло тоненькое колечко с бирюзой. Долго-долго, целую вечность – Джен просто смотрел перед собой.
У него больше не было сестры.
Он пришел в себя, когда подпрыгнул и ухватился за край стены зевахова владения. Ладони ободрало о шершавый, поросший лишайником камень – но юноша не обратил внимания. Одним рывком подтянувшись, он неловко вскарабкался на стену и рухнул вниз. Мокрая одежда сковывала движения. Щеки и скулы саднило… должно быть, он сам расцарапал их в припадке безумия – Джен попросту не помнил. Он и не замечал этого, боль меркла в сравнении с тем, что произошло.
Кому они нужны, саднящее лицо, руки, окоченевшее тело – если они даже ему самому не нужны? Он бы, наверное, так и сидел до рассвета на краю причала: ему было некуда идти. Некуда и незачем. И все же… все же одно дело пока оставалось.
Добраться до ублюдка!
Если в доме и не спали, Джен никого не заметил. Сад был темен и пуст, далекий перепев флейт здесь звучал гораздо глуше. Наверное, тут имелась охрана или сторожевые псы… парень не удивился, не встретив ни того, ни другого – просто потому, что даже не думал об этом.
Мимо затаившихся в ночи статуй, мимо павильонов и цветущих кущ он шел к узкому лучу света меж полуприкрытыми ставнями.
Кухня. Как он и предполагал. Из окна долетал обычный кухонный шум: звон металлической посуды и плеск воды. Джен попятился и медленно пошел вдоль задней стены здания. Что там располагают рядом с кухней? Кладовки, комнаты для слуг… Нет, внутрь он точно попадет не через первый этаж.
Боги милостиво смотрели на его предприятие – потому что подходящее дерево отыскалось без усилий. Терраса с резными перилами несомненно предназначалась для господ. Старый орех, наверное, давал благословенную тень в душные летние дни – но сегодня должен был провести в дом чужака.
Едва парень попытался упереться в ствол ногой, крепкая с виду кора начала отслаиваться. На голову посыпались мелкие сучки и сухие веточки. Однако Джен с молчаливым упорством лез вверх и перевел дух лишь когда спрыгнул на террасу. Дом по-прежнему оставался тих и темен, лишь легкий ночной ветерок раздувал занавеси в дверных проемах.
«Так пусто, будто все подстроили…»
Первая мысль, наконец, пробилась через захватившую его апатию. И тут же Джен ответил себе: «Конечно, подстроили! Когда избавляются от тел, слуг отсылают».
Внутренний коридор был залит лунным светом, бледные прямоугольники протянулись по полированному дереву пола и цветочным узорам на стенах. Сперва юноша осторожно крался мимо дверей, но потом сообразил: хозяин может быть в постели, а он не поймет назначения комнат, если просто будет бродить по коридорам.
Первая же приоткрытая дверь вела в пустую спальню. Для гостей, решил Джен. В жилых покоях хоть какую мелочь да забудут на столе, собьется на скамье ковер, останется след человеческого пребывания. Такими же пустыми и нежилыми были и прочие комнаты в коридоре. Дальше оказалась гостиная: узкая лесенка для слуг сбегала вниз, а полкомнаты занял роскошный вышитый серебряной нитью ковер – но все это юноша едва заметил, потому что под одной из дверей протянулась полоска света.