олени, суслики, коровы и лошади) пользуются услугами
аистов, цапель, уток, волоклюев, мухоловок, трясогузок,
скворцов, чаек и других птиц, которые извлекают из их шерсти
всевозможных паразитов.
Буйволов обслуживают обычно утки, цапли и антигон-
ские журавли. Буйволы очень любят воду, и, когда, погру-
зившись по самые глаза и ноздри, лежат в реке или болоте,
утки плавают около них, а журавли важно шагают вокруг
на длинных ногах. Вдруг замирают, прицеливаются и
молниеносно склевывают муху или слепня с бычьего глаза или
носа. Но склевывают так осторожно, что не причиняют буй-
Болу никакого вреда, тот только фыркает от удовольствия.
Цапли и утки иногда забираются к буйволам на спины и
охотятся там.
А на спине у африканского слона нередко занимаются
мушиной охотой сразу пять белых цапель и десяток личинко-
едов. Эти птички — самые верные друзья копытных. Они
атакуют их стаями, ползают и вверх и вниз по жирафам,
слонам, антилопам, зебрам и носорогам, словно поползни по
деревьям, и собирают дань из насекомых.
Волоклюи, или буфагусы, их называют также
носорожьими птицами, конкурируя с личинкоедами, добывают себе
пропитание на спинах носорогов, антилоп, буйволов,
верблюдов и домашних лошадей и коров.
В Южной Америке в роли волоклюев выступают так
называемые лодкохвостые, а в Северной — воловьи птицы, или
молотрусы.
Внешне молотрусы похожи на больших воробьев, но к
своим родительским обязанностям относятся не лучше
кукушек: птенцов не высиживают, а подбрасывают яйца в чужие
гнезда. (Кстати, и крокодилий друг, кулик плювианус, тоже
не высиживает своих яиц, а зарывает их в горячий песок.)
Весь досуг воловьих птиц поглощают заботы о лошадях,
коровах, мулах, бизонах и прочем домашнем и диком скоте.
Известный американский зоолог и писатель Сетон-Томпсон
первый обратил внимание на удивительное содружество
воловьих птиц и бизонов. Он заметил, что зимой эти пташки
не улетают далеко от бизоньих стад. Бизон для них и
столовая, и квартира с отоплением: молотрусы «роют» в его
густой шерсти ходы и норки, в тепле которых согреваются в
мороз и метели. Там же, в глубине волосяных «джунглей», и
ночуют.
Копытных животных в Северной Америке бдительно
оберегает от мух и завезенная из Африки египетская цапля —
большой друг африканских толстокожих.
Теневые птицы и птицы солнечные, трупиалы,
скворцы, сороки и синицы, тоже кормятся около копытных
животных, отыскивая в их шерсти съедобных насекомых.
Зоологи описали уже многих птиц-дезинсектикаторов.
Перечень их названий занял бы около страницы. Есть
даже птицы, которые охотятся за мухами, разъезжая по
степям и саваннам на спинах не у зверей, а других птиц — у
дроф и аистов, например.
Словом, затрат на гигиену природа не жалеет. Может
быть, поэтому у животных неплохое в общем-то здоровье,
хотя нет у них ни ученых медиков, ни врачей, ни больниц.
Говорят, чистота — залог здоровья. Животные ревниво
следят за чистотой своего тела и своих жилищ, а
следовательно, и здоровья»
ИХ ХЛЕБ ДА ВОДА
Прожорливые гаргантюа и кощеи бессмертные
В Нормандии, говорят, на придорожных столбах можно
прочитать такие объявления: «Пасите своих лошадей на
моем поле. Цена: за короткохвостую лошадь десять
сантимов в день, за лошадь с длинным хвостом — двадцать».
Эта странная наценка за длинный хвост объясняется
просто: короткохвостая лошадь, когда донимают ее слепни и
мухи, часто отрывается от еды, чтобы головой отогнать их,
так как короткий хвост — плоха*я мухобойка. Лошадь же с
длинным хвостом этого не делает и поэтому съедает на
пастбище, как здесь считают, вдвое больше травы.
Такая, казалось бы, пустяковая причина — длина волос
в хвосте,— а желудок от этого может быть по-разному набит.
Мыслимо ли учесть все другие обстоятельства, которые
влияют на аппетиты животных? Их много, разных причин, и все
предусмотреть нельзя, даже когда речь идет о сравнении
двух одинаковых созданий.
А уж если сравнивать разных зверей, птиц, рыб, гадов
или насекомых, то самые несходные будут результаты. Одни
прожорливы, как Гаргантюа, а другие рядом с ними —
кощеи бессмертные.
Помните, как этот сказочный злодей, Кощей
Бессмертный, у Марьи Моревны в плену десять лет не ел, не пил и
не помер? Рекорд его никто из животных, кажется, еще не
побил, но близко к нему некоторые чемпионы голодания
приблизились. Холоднокровные животные главные здесь
рекордсмены: у ндх обмен веществ не такой энергичный, как
у теплокровных, а поэтому в теле моллюсков, насекомых,
гадов и рыб каждую минуту сгорает меньше пищи, чем у
птиц и зверей. Оттого меньше ее им и требуется.
В Амстердамском зоопарке жила как-то анаконда,
которая вдруг без всякой видимой на то причины — так решили
работники зоопарка — объявила голодовку: перестала есть
крыс, кроликов и всяких других зверюшек, которых ей
предлагали. За два года змея так ничего и не проглотила. А
потом вдруг, и тоже без причины, снова набросилась на крыс,
которые уже привыкли считать ее живым бревном, и
прожила еще много лет после этого.
В Гамбургском зоопарке тоже был свой кощей-питон. Он
не ел двадцать пять месяцев! Пил только чистую воду. Но
так после голодовки ослабел, что, когда к нему вновь
вернулся аппетит, не смог проглотить голубя и подавился.
Черепахи, крокодилы и осьминоги тоже месяцами могут
ничего не есть. И пауки, и черви планарии...
Это удивительные существа, планарии! Расселились они
по всему миру: живут и в море, и в пресной воде, и в
тропических лесах во мху. Пестрые, разноцветные «ленты»
длиной с ноготь, а то и с ладонь, они не ползут, а, скорее,
скользят, словно струятся, со скоростью несколько метров в час,
по слизистой «дорожке», которую предварительно сами под
себя подстилают. «Вынюхивают» улиток и дождевых
червей. Поймав червя, планария терриколя крепко обнимает
его своим плоским телом и, опрыснув кишечным соком,
переваривает, даже не дав себе труда проглотить его.
Ну, а если саму планарию захочет кто-нибудь проглотить,
он должен прежде подготовить свои нервы к спектаклю с
вивисекцией, который она может перед ним разыграть.
Когда терриколе угрожает опасность, она, бывает, вдруг сама
разрывает себя на куски, и перед изумленным врагом
вместо живого червя замирают, округлившись, десять —
двадцать слизистых комков. Через несколько часов, когда
опасность минует, каждый комочек, регенерируя орган за
органом, воссоздает целого червя! Сохранив лишь одну
двадцатую часть себя, планария не теряет, однако,
индивидуальности, а скоро воспроизводит ее вновь в двадцати новых
лицах.
Эти в высшей степени уникальные способности
выручают планарий и в другой беде: когда приходится им
подолгу голодать. Месяцами могут они ничего не есть.
Собственно, не совсем так: если нечего есть вокруг, они едят
себя! Клетка за клеткой их органы добровольно и своим,
так сказать, ходом отправляются в кишечник и там
перевариваются. Сначала приносят себя в жертву половые
органы, потом мускулы. Но никогда, даже если и в самом себе
червю нечего будет съесть, он не пожирает свой мозг и
нервы. В них вся его сущая суть!
Были случаи, что, голодая по полгода и без жалости себя
в себе переваривая, планарий съедали шесть седьмых своего
тела. Всемеро становились короче! Но когда им опять давали
пищи вдоволь, быстро росли и обретали вновь потерянные
и вес, и размеры.
Нередко постятся по полгода и больше клопы. Конечно,
не по своей воле. А клопиные личинки при необходимости,
когда из дома все жильцы уезжают, соблюдают строгую
диету целый год и даже полтора года!
Актинии на клопов не похожи, но тоже голодать могут
подолгу: года по два, по три. В разных аквариумах это
видели не раз. От такой жизни актинии «худели» очень
сильно: в десять раз теряли в весе. Но стоило им вновь
предложить пищу, как они жадно начинали ее глотать и быстро
«поправлялись». Через несколько дней трудно поверить, что
актиния так долго постилась.
Когда у актиний разыгрывается аппетит, они глотают все
без разбора, даже несъедобные и опасные для них предметы.
Одна актиния с голодухи проглотила как-то большую
раковину. Раковина встала в ее желудке поперек и перегородила
его на две половинки, верхнюю и нижнюю. В нижнюю пища
изо рта не попадала. Думали, актиния умрет. Но она нашла
выход: у подошвы актинии, у самого того места, на котором
этот морской «цветочек» сидит на камне, открыл свой
беззубый зев новый рот. Вокруг него вскоре выросли щупальца,
и актиния стала счастливой обладательницей двух ртов и
двух желудков.
Едва ли кто из обжор может сравниться с клещами.
Они сосут кровь самых разных животных, и так много ее
сосут, что раздуваются непомерно Собачий клещ после
обильной трапезы весит в двести
двадцать три раза больше, чем
натощак. А клещ бычий за
три недели увеличивает свой
вес в десять тысяч раз!Удивительно ли, что после
такого феноменального
обжорства клещи постятся
годами. Чтобы проверить,
сколько они могут не есть, ученые
отрезали у клещей все ротовые придатки,
без которых сосать кровь невозможно.
Оперированные клещи жили в лабораториях год,
жили два года, три, четыре...
Уже про них почти забыли. Устали ждать, когда они от голода умрут.
Но они не умирали и пять, и шесть, и семь лет! И даже больше...
Так люди заставили маленьких родичей пауков
поставить мировой рекорд: дольше них голодать никто не
мог. Кроме Кощея, конечно, но то сказка. А это — научный
факт.
Желудки млекопитающих животных не столь объемисты,
как у клещец. Но многие из них тоже порядочные обжоры.
Особенно мелкие и подвижные зверюшки или такие
работяги, как кроты: они съедают за сутки лишь вполовину
меньше пищи, чем весят сами. Даже проворная и хищная
куница менее прожорлива, чем крот или землеройка: в день
она съедает мяса вдесятеро меньше своего веса. А лев еще
вдвое меньше.
Слон, который весит тонн пять, съедает за сутки больше
ста килограммов.
Вот ежедневное меню одного слона из Пражского
зоопарка:
1 На передних лапках у клещей есть желёзки, которые выделяют в
ранку антикоагулин, и кровь, которую клещи сосут, не свертывается.
У пиявок и вампиров подобные же вещества есть в слюне.
100 кг травы и веток (или 40 кг сена),
20 кг свеклы или моркови,
6 кг овса,
2 кг ячменя,
2 кг пшеничных отрубей,
0,1 кг минеральной и витаминной смеси,
0,1 кг соли.
Всего 130 кг 200 г разной пищи. В один день!
Но абсолютный мировой рекорд обжорства принадлежит
не слону, а, конечно, киту. Даже не очень крупные киты
глотают каждый день несколько тонн рачков, рыбы и
кальмаров.
А новорожденный детеныш голубого кита высасывает
у мамы-китихи двести литров молока в сутки и, подрастая
как ра дрожжах, «поправляется» каждый час на четыре
кило! Что-то не верится? И тем не менее это так. Ведь молоко
у китов очень жирное — не молоко, а чистые сливки! В нем
одних жиров процентов пятьдесят (у коровы только 3—4
процента), а еще белки и углеводы: получается
высококалорийный питательный концентрат.
У многих животных, которые привыкли жить стаями, в
одиночестве очень плохой аппетит. И наоборот: в компании
их можно заставить съесть вдвое больше. С курами,
например, много раз делали такие опыты. Голодной курице
давали вволю зерна. Когда она, наевшись, переставала клевать,
к ней в клетку впускали другую, голодную курицу, которая
с жадностью набрасывалась на зерно. И тут же сытая
курица (из жадности или солидарности?) опять начинала
клевать и съедала еще почти столько же зерна, как в
одиночестве.
Лисы — животные нестайные, но в компании они тоже
ненасытны. Один служитель в зоопарке буквально убил
лису мясом, подбрасывая ей кусок за куском на глазах у
других голодных лис. Она, не подпуская их, ела и ела мясо,
хотя давно уже была сыта, и... стенки желудка не выдержали
такого обжорства и разорвались.
Аппетиты многих животных зависят и от времени года.
Медведицы, например, осенью едят больше, чем летом и
весной: к зиме они должны накопить жир, чтобы кормить
медвежат, которые родятся в берлоге. Также и тюленихи — они,
когда кормят на льдинах детенышей, ничего не едят, как и
медведицы.
Самцы оленей постятся во время гона, осенью, и худеют
тогда килограммов на шестьдесят. Зато перед гоном едят
очень много.
Птицы запасают жир перед перелетами и на время
линьки (например, гуси).
Напротив, когда пищи нет или ее мало вокруг (как это
бывает зимой), насекомые, пауки, рыбы, пресмыкающиеся,
амфибии, некоторые звери и даже птицы, например
американские козодои, впадают в спячку или оцепенение. Спят в
неподвижности, почти не дышат, и температура тела падает
иногда у некоторых до минус двух градусов.
В плохую погоду пропитание добыть трудно. Птенцы
некоторых птиц тогда тоже на время цепенеют: стрижата *
консервируют» себя этим способом на три недели, а птенцы
буревестника — на пятнадцать дней.
В общем, подсчитали, что теплокровное животное только
для возмещения потерь энергии, уходящей с теплом в
пространство, должно съедать в день столько пищи, чтобы при
ее сгорании в организме выделилось приблизительно 800—
1300 больших калорий на каждый квадратный метр
поверхности тела животного. Это когда оно неподвижно. Если же
скйчет или летает, то в три и даже в 250 раз больше ему
требуется еды! На одно лишь переваривание пищи уходит
дополнительно 20—40 процентов калорий.
У большой собаки, весом в тридцать килограммов,
поверхность тела около одного квадратного метра. Если она
будет спокойно лежать весь день, то, чтобы прожить, ей
хватит 1150 кг/кал. Но собачонка втрое меньше весом, тоже
ничего не делая, потратит за это время не втрое, как
казалось бы, а лишь вдвое меньше калорий. Дело в том, что
поверхность ее тела тоже не втрое, а вдвое меньше, чем у
большой собаки. Ведь чем меньше животное, да вообще любой
предмет, тем больше у него относительная поверхность тела
(значит, и расход энергии). Таковы уж законы физики.
Поэтому маленькие животные сравнительно со своим весом
больше едят, чем большие. Сравним крупных хищных птиц
и птиц мелких. Первые съедают в день лишь втрое меньше,
чем весят сами. А дрозд и скворец — 40—50 процентов
своего веса, синица — 80—100 процентов, королек — 120
процентов, а ласточка — 170 процентов.
Некоторые звери едят все без разбора. Опоссум,
например, с одинаковым аппетитом уплетает птичьи яйца и самих