Соколов, успевший начитаться материалов о сотрудничестве белорусов с немцами, покосился на офицеров с некоторым подозрением. Но Збраилов усмехнулся:
– Ты не думай, Володя, это не те белорусы, о которых ты читал. Эти ребята немцам и их пособникам глотки готовы грызть. Комсомольцы. У Антона в первые дни войны отец погиб под Белостоком…
– А у меня старший брат – партизан, – вставил розовощекий Плескачевский.
– И немец в отряде лишним не будет, – продолжал Збраилов. – Прошу любить и жаловать, Валентин Рихтер. Если что, на чистом хохдойче сможет послать немца к едреной фене…
Офицеры настороженно подняли глаза на высокого, с невыразительным лицом парня с узкими серебряными погонами старшего лейтенанта медицинской службы.
– Медик? – протянул Чёткин.
– Так точно, товарищ капитан, – спокойно ответил офицер.
– На погоны не смотрите, – засмеялся Збраилов, – хотя Валентин и впрямь доктор Айболит, мастер на все руки. Но в первую голову он все же матерый зафронтовой разведчик. Почитай, полжизни за линией фронта провел. Немецкого генерала на себе в наши окопы приволок.
Соколов с уважением взглянул на наградные планки на груди Валентина – ордена Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, медаль «За отвагу». Видать, повоевал этот парень действительно от души. «Да, немцы разные бывают», – подумал Владимир, подавая старшему лейтенанту руку.
Подытоживая собрание группы, Збраилов хмуро сказал:
– Работа вам предстоит, товарищи офицеры, не скрою – аховая. Англичане наверняка готовились к своей акции не меньше месяца, а скорее всего, больше. А вам уже завтра предстоит быть на месте… Ну да ничего. – Темные глаза майора блеснули. – Докажете, что со смершевцем никакая гадина тягаться не сможет?
Соколов взглянул на лица своих ребят. Все они были собранными и решительными.
– Докажем, товарищ майор, – твердо проговорил капитан, вставая.
Вернувшись от Сталина домой, в особняк на улице Качалова, Берия никак не мог успокоиться. Он был взволнован состоявшимся разговором, но еще больше его волновал другой вопрос – кому Сталин поручит ликвидацию английских парашютистов?.. В том, что их предстоит ликвидировать, Берия не сомневался. А как еще понимать слова вождя «англичан нужно поставить на место, причем жестко»?
Чем больше Берия думал, тем больше приходил к выводу, что Сталин доверит эту почетную миссию не ему. А ведь это несправедливо. Чей агент, в конце концов, предоставил ценнейшую информацию?.. Значит, и ликвидировать англичан должны его люди!
В годы войны советские спецслужбы значительно разветвились. Если раньше Берия держал у себя в руках практически все нити управления ими, то с апреля 1943 года с ним конкурировал шеф военной контрразведки «Смерш» Абакумов, подчинявшийся лично Сталину как его заместитель, а с октября – еще и нарком госбезопасности Меркулов, до того бывший замом Берии.
В принципе акция по устранению англичан могла быть поручена и НКГБ, и «Смершу». У обоих ведомств имелись сильные кадры.
НКГБ мог похвастаться великолепным Отдельным отрядом особого назначения под командой полковника Орлова. Правда, до 1943 года он назывался Особой мотострелковой бригадой особого назначения и числился в НКВД. А у «Смерша» был сильный 10-й отдел, естественно, тоже на 90 процентов укомплектованный выходцами из НКВД. Получается, что новые ведомства – НКГБ и «Смерш» сильно потеснили НКВД за счет его же бывших сотрудников…
«Ничего, – усмехнулся Берия, – мы тоже можем кое-чем похвалиться».
Он снял трубку и набрал номер секретариата НКВД.
– Слушаю, товарищ нарком, – немедленно отозвался дежурный офицер.
– Сейчас буду отдыхать. А к семи утра пригласи ко мне Судоплатова.
– Есть, товарищ нарком!
Берия удовлетворенно улыбнулся. Комиссар госбезопасности 3-го ранга Судоплатов возглавлял 4-е управление НКВД, отвечавшее за всевозможные тайные спецоперации.
И только сейчас, опустив трубку телефона на рычаг, Берия подумал о том, что слова вождя можно понимать и по-другому. А что, если Сталин желает, жаждет военного столкновения с объединенной Европой?.. Что, если фразу «англичан нужно поставить на место, причем жестко» означает именно это?.. Что, если он вовсе не собирается ликвидировать английских разведчиков, а предоставить им полную свободу действий?..
Берия начал вспоминать ход разговора со Сталиным и похолодел. Ну да, все сходилось в одну картину. И слова о том, что англичане всегда были нашими врагами, и о том, что СССР не нуждается в поставках союзников… Конечно, вождь ничего не сказал в открытую, прямым текстом, но так он ничего никогда не говорил. Разве говорил когда-нибудь Сталин о том, что нужно расстрелять миллионы людей?.. Нет, конечно. И документа такого тоже нет…
Берия не был стратегом, но все же достаточно отчетливо представлял себе, во что может вылиться вооруженный конфликт между Советским Союзом, Великобританией и США, к которым могут подключиться Германия и остальные страны. Он закусил губу и выругался по-грузински. Поди пойми, чего хочет великий вождь!.. Виноватым в любом случае останешься лично ты.
Он снова снял телефонную трубку и попросил соединить его с Судоплатовым немедленно. К счастью, начальник 4-го управления оказался у себя дома.
– Здравия желаю, товарищ нарком, – спокойно, будто на дворе не ночь, а ясный день, отозвался он. – Насчет сегодняшнего утра меня уже предупредили, в семь я у вас…
– Это будет завтра, – перебил Берия, – а пока вот что: на эти двое суток плотно «накрой» мне работу отряда особого назначения НКГБ и 10-й отдел «Смерша». Что, куда, какая активность, какие операции планируются и какие начаты… Понял?
– С людьми туговато, товарищ нарком, – попробовал возразить Судоплатов.
– Сними с дел, я разрешаю. Не к Юхимовичу же мне обращаться!
Судоплатов в трубке хмыкнул и сказал «Есть». Юхимовичем звали начальника Отдела «Смерш» НКВД и подчинялся он, естественно, Абакумову. Его о такой услуге – проследить за своими же – не попросишь, мигом настучит шефу. А Абакумов и так в последнее время порядочно обнаглел…
Нервное напряжение ночи навалилось на Берию свинцовой тяжестью. Но, несмотря на усталость, сон не шел. До самого утра нарком внутренних дел так и не сумел сомкнуть глаз.
Этой же ночью в здании Главного Управления Имперской безопасности на берлинской Принц-Альбрехт-штрассе царило большое оживление. Сам глава СС, рейхсфюрер Генрих Гиммлер, приехал поздравить шефа VI управления – так называлась военная разведка Германии – Вальтера Шелленберга с присвоением очередного чина, вернее, сразу двух. Сегодня Шелленберг одновременно стал бригадефюрером СС и генерал-майором полиции.
– Ну вот вы и генерал, дорогой Вальтер, – с улыбкой произнес Гиммлер, обращаясь к герою дня. Официально в СС не было офицеров и генералов – они назывались «фюрерами», – но на разговорном уровне такие названия бытовали широко. – Пожалуй, самый молодой генерал и самый молодой глава разведки Европы, а то и мира…
– Возможно, – улыбнулся в ответ 34-летний Шелленберг. – Но за это я должен благодарить вас, рейхсфюрер.
– Полно, – добродушно отмахнулся Гиммлер, весело блеснув стеклами очков. – Вы сами прекрасно знаете, что своей блестящей карьере вы обязаны только своим знаниям, опыту и энергии. Счастливой вам службы на благо рейха, дорогой Вальтер!
– Хайль Гитлер!.. – Шелленберг, облаченный в парадную форму с петлицами бригадефюрера, почтительно щелкнул каблуками. Гиммлер небрежно вскинул правую руку в ответном приветствии и, попрощавшись с присутствующими общим поклоном, направился к выходу в сопровождении двух адъютантов.
Мало-помалу гости начали расходиться. Остался только старый друг Шелленберга еще по учебе в Боннском университете, доктор Теодор Паффген. Ныне он возглавлял в VI управлении отдел D, подчиняясь непосредственно приятелю. С бокалом шампанского в руках Паффген, одетый в серую форму штандартенфюрера СС, приблизился к новоиспеченному генералу.
– Ну и как ощущения, Вальтер? Получше, чем накануне трудной сессии, а?..
– Да уж, – ворчливо отозвался Шелленберг. – Тошнит уже от этой фальшивой радости, если честно… Надеюсь, хоть ты не будешь расточать льстивые словеса о том, какой я талантливый?..
– Да какой ты талантливый! – отмахнулся Паффген. – Я-то отлично знаю, что ты далеко пошел только благодаря своему папаше!..
Приятели посмеялись. Потом Шелленберг посерьезнел:
– Ну, выкладывай, Тео. Ты ведь остался, потому что у тебя есть новость, а не потому, что решил лишний раз помянуть те деньки, когда мы бесились под сенью шпилей старого доброго Мюнстера?
– С чего ты взял?.. – сыграл удивление Паффген.
– Я отлично видел, как в разгар вечеринки к тебе подходил начальник реферата D2. И лицо у него было крайне озабоченным.
Паффген усмехнулся.
– Ну ты и глазастый, однако!.. Верно, новости есть. Шеф реферата D2, который занимается англичанами, полчаса назад передал мне вот это. – Он протянул Шелленбергу небольшой бумажный листок. – С ними поделилась военно-морская разведка. Морячки засекли, на мой взгляд, нечто крайне любопытное. Сам подумай, с каких пор англичане гоняют ночью авианосцы с эскортом ради одного-единственного самолета?..
Паффген давно ушел, а Шелленберг все сидел в своем кабинете над взволновавшим его сообщением. Оно гласило, что ночью с подводной лодки был замечен одинокий бомбардировщик «Ланкастер», взлетевший с палубы английского авианосца и взявший курс на норд-норд-ост.
«Что этот “Ланкастер” чудовищно, невероятно важен англичанам – ясно, – размышлял Шелленберг, дымя сигаретой. – Иначе они действительно не стали бы гонять в ночи авианосец с эсминцами, да еще в район, где все нашпиговано нашими подлодками и минами. Но что несет этот самолет?.. Какую-нибудь чудовищную новую бомбу?.. Нет. Никаких сведений о том, что у англичан такая бомба появилась, у меня нет, пятитонные “Толл Бои” они уже опробовали, а разработка десятитонной бомбы только ведется. Кроме того, в таком случае они прикрыли бы бомбардировщик целой тучей истребителей, да и целей, достойных чудовищной бомбы, восточнее Берлина нет… Разве что линкор “Тирпитц”, но он стоит в норвежских фьордах, а “Ланкастер” явно летит в Польшу или Россию. Тайный полет английского руководства к Сталину?.. Но англичане не опускаются до таких мелочных тайн, когда летают в Москву, делают это вполне официально, к тому же опять-таки с эскортом. Секретное донесение? Толстяк хочет что-то сообщить кремлевскому кавказцу?.. Или… Ладно. Обезопаситься надо во всех направлениях».
Хмыкнув, Шелленберг взглянул на карту Северного моря, прикинул направление полета «Ланкастера». После большой паузы снял телефонную трубку и распорядился:
– Пожалуйста, соедините меня с командующим авиацией ПВО на территории Генерал-губернаторства… Хайль Гитлер, герр генерал-майор!.. Бригадефюрер СС Шелленберг, VI управление, Берлин… – Шелленберг испытал странное чувство, впервые назвав себя с упоминанием нового чина. – Прошу прощения за поздний звонок, но потрудитесь привести вашу службу в состояние полной боевой готовности. Возможно, сегодня ночью вам следует ждать гостей… Да-да, именно это я и имею в виду. Нет, самолет одиночный. Британский «Ланкастер»… Очень прошу вас, попытайтесь перехватить этот самолет и вынудить его к посадке. Пассажиров и членов экипажа немедленно отправьте в Берлин, прямо ко мне… Всего хорошего!
Точно такой же звонок Шелленберг сделал на всякий случай и в Ригу, командующему авиацией ПВО на территории рейхскомиссариата «Остланд». Теперь куда бы ни направлялся загадочный британский самолет, он неизбежно попал бы в клещи поднятых по тревоге германских ПВО.
Глава 10
«Ланкастер» мягко покачивало. Большой четырехмоторный самолет успокоительно гудел на невообразимой высоте в небе ночной Европы. Приоткрыв глаза, Джим Кэббот убедился в том, что один из его товарищей, рыжий веснушчатый лейтенант Ник Честер, беспокойно ерзает на месте. Впрочем, сейчас он меньше всего походил на лейтенанта британской армии. На нем была помятая полевая форма обер-лейтенанта вермахта.
– Не спится, парень? – Джим подтолкнул Честера в бок. Они оба были северянами – Джим из Ливерпуля, а Ник из Саутпорта, – и говорили с похожим акцентом.
– Знаешь, – шепотом пожаловался Ник, – после той жуткой болтанки я все никак не могу прийти в себя. Интересно, скоро уже Германия внизу кончится?..
Кэбботу и самому было не по себе. Буквально двадцать минут назад «Ланкастер», как сказал командир самолета, с величайшим трудом ушел от преследования высотных ночных перехватчиков люфтваффе. Это было очень странно, ведь Джим знал, что немецкие 88-миллиметровые и уж тем более 128-миллиметровые зенитки способны доставать самолеты даже на очень больших высотах. «Такое впечатление, что наци были кем-то предупреждены о нашем полете», – думал он, стараясь отогнать неприятные ощущения. Чтобы подбодрить товарища, Джим небрежно зевнул:
– Не Германия, а Литва. Мы ведь летим над Литвой, мистер Географ!..
– Все равно. В Литве ведь немцы.
Джим хмыкнул.
– Может, сходить к пилоту и сказать ему, что экскурсия надоела? Или просто выкинуть тебя прямо здесь, а? Причем без парашюта? То-то ты напугаешь фрицев! Орущий северянин – это пострашнее бомбы! С успехом заменишь собой пятитонную «Толл Бой»!
Шутка помогла Нику взбодриться. Он фыркнул. Засмеялись и другие коммандос. Пошли в ход анекдоты про летчиков, и понемногу напряжение спало.
Полет продолжался. Джим вспоминал, как провожал их на дело подполковник Сайкс, какие точные и трогательные слова он нашел. Как взвился над территорией базы «Юнион Джек», флаг Великобритании, как грянули знакомые с детства торжественные звуки гимна «Боже, храни короля»… А потом – погрузка в транспортный «Дуглас», который через пару часов приземлился на… палубе огромного авианосца. Там предстояла пересадка в «Ланкастер». Джим понял, почему: даже с подвесными баками бомбардировщик не смог бы дотянуть до цели. А ведь ему еще лететь обратно.
«Да, пожалуй, это задание будет самым необычным в моей жизни, – думал он, покачиваясь на лавке и постепенно задремывая. – Интересно, какая она в действительности, эта Белоруссия?» На занятиях им много рассказывали об этой стране, но в его восприятии она почему-то представлялась Россией, только белой-белой, сплошь покрытой снегами, по которым бродят медведи и русские, пьющие водку…
– Подъем! – раздался резкий голос флайт-лейтенанта. Джим вздрогнул и открыл глаза. – Через десять минут выходим на цель.
Коммандос заерзали на своих местах, поправляя парашюты. Наконец загорелась красная лампа над кабиной пилота. Пора!.. Из распахнутого люка пахнуло ночью и ледяным ветром.
– Первым прыгает самый толстый, – насмешливо крикнул на ухо Джиму плотный, курчавый здоровяк, сэконд-лейтенант Кен Оукли. – Давай ты, приятель.
Джим не обиделся на панибратское обращение – в среде коммандос царили дружеские отношения и обижаться на подначки тут было не принято.
– Ах так! – вскинул брови Джим. – Сейчас у меня полетишь ты, йоркширский бекон!
– Рад стараться, сэр, – так же иронично ответил Кен и, с силой оттолкнувшись от порога фюзеляжа, исчез в поднебесной тьме.
Бешеный ветер ударил в лицо, забивая дыхание, но он привычно досчитал до тридцати и рванул алюминиевое кольцо. Это был его двести сорок второй прыжок с парашютом и сто пятнадцатый – ночной…
Небо было забрано густой облачностью. Но мало-помалу внизу начали вырисовываться контуры местности. Тусклой сталью блеснула река, рядом с ней выстроился могучий лес.
Земля была совсем близко. Сгруппировавшись, Кен повалился на душистую траву, и парашют тут же окутал его холодным шелком. Высвободившись из его объятий, Оукли настороженно осмотрелся. Вокруг не было ни звука, ни огонька. Он находился на опушке леса, буквально в двадцати метрах была неширокая речка.
«Еще немного, и я искупался бы… Где же парни?» В этот миг Кен услышал недалеко в лесу осторожное, печальное уханье филина и обрадованно двинулся в том направлении. Об условном сигнале коммандос договорились заранее.