В.Коршунов, М.Бондарев
Зона недоступности
ЗОНА НЕДОСТУПНОСТИ
1. Странная находка
Собачья упряжка стремительно неслась по пологому склону хребта. Старый охотник Тэмгэн со своей внучкой Рультынэ возвращался из поездки в соседний оленеводческий колхоз. Одет он был по-праздничному: в широкий замшевый балахон, штаны из камусов (узких полосок шкуры с оленьих ног) и совсем новенькие торбаза, подшитые мехом белого медведя. На душе Тэмгэна было весело. Он смотрел на заснеженные верхушки гор и в широкие лощины, задернутые морозной дымкой, и думал, и думал, что в жизни все идет так, как хочется ему, охотнику Тэмгэну. Нынешний год на побережье был особенно удачливым. План добычи морского зверя их колхоз перевыполнил, и теперь, на зиму глядя, они не остались без приманки на песцов и лисиц. Несмотря на свой преклонный возраст, Тэмгэн до сих пор считался самым удачливым и самым мудрым охотником на всем берегу, и в начале прошлого года его единодушно избрали в председатели Совета. Когда наст сделался прочным, Тэмгэн вместе с Рультынэ отправился в гости к председателю оленеводческого колхоза Айгинто.
Так уж повелось у них из года в год: ездить по первому снегу в гости друг к другу и обмениваться подарками. На этот раз Тэмгэн подарил своему приятелю бинокль. Они сидели в яранге председателя колхоза, обменивались новостями, неторопливо пили вино, строили планы на будущее.
Захмелевший Айгинто расчувствовался и снял с крюка свою любимую винтовку.
— Возьми! Ты, Тэмгэн, великий охотник. А мне на пастбищах она ни к чему...
У Тэмгэна даже дух захватило от неожиданности. Нет, он не мог принять такого дорогого подарка!
— Возьми, возьми! — настаивал Айгинто.— Ведь ты давно о ней мечтаешь.
И это была правда. Охотник спал и видел винтовку Айгинто. В конце концов он сдался и принял подарок — так велик был соблазн.
Они долго сидели и вспоминали прошлое. Много лет назад хозяином побережья и всех пастбищ считался некий Чимнэ, грузный человек с шишковатым лицом и маленькими острыми глазками. Его яранга славилась богатством, а оленям в многочисленных стадах и счету не было. И Тэмгэн, и Айгинто, и десятки других пастухов батрачили у богатея, в лютую стужу ходили за его стадами. Чимнэ творил суд и расправу: за него был закон. Помогал ему американец Томас Марвел, ловкий торгаш, опутывавший долгами доверчивых охотников. Все это ушло в прошлое и никогда не вернется. Та жизнь исчезла, как страшный сон.
— Однако, теперь мы с тобой — власть,— сказал Айгинто и рассмеялся от удовольствия. Тэмгэн вторил ему. Да, теперь они — власть, простые охотники и оленеводы...
Сейчас Тэмгэн, сидя на своей нарте, гладил заскорузлыми руками холодный ствол винтовки, и ему уже чудился рев моржей на лежбище, мерещились черные когти их ластов на льду, налитые кровью глаза, складки толстой кожи, покрытой белесыми волосками. Знаменитая будет охота, удачливая охота!
Упряжка резко остановилась, и Тэмгэн от неожиданности чуть не вывалился в снег. Рультынэ легко соскочила с нарты и указала на странный ярко-желтый предмет, застрявший в сугробе:
— Смотри!
Рультынэ шел уже девятнадцатый год. Смуглое тонкое лицо ее всегда будто светилось изнутри, а в ласковых темных глазах то и дело вспыхивали озорные огоньки. Подвижная, проворная, она в два прыжка очутилась возле большого ярко-желтого сундука, склонилась над ним. Тэмгэн, не выпуская из рук винтовку, кряхтя, поплелся за внучкой.
Только вблизи охотник смог как следует рассмотреть находку. Вначале он решил, что сундук обит кожей, но, потрогав его руками, убедился, что это не так: стекло — не стекло, железо — не железо. Неподалеку валялись пять парашютов из белого шелка и серая коробка.
«Однако, добротный материал»,— подумал Тэмгэн, пощупав шелк. Находка озадачила его. Он считался мудрым человеком на побережье, но сейчас стал в тупик. Что бы это могло быть? Рультынэ вопросительно смотрела на деда. Тот молчал.
Как они убедились, находка была тяжела, и погрузить ее на парты не удалось.
— Степану сообщить надо,— наконец вымолвил охотник.— Степан разберется.
До наблюдательного поста, которым командовал мичман Степан Ситников, было километров восемь, и Тэмгэн подумал, что будет совсем неплохо, если они с Рультынэ завернут на пост. Моряки всегда радушно встречали старого охотника и его внучку, поили их горячим чаем, угощали папиросами, делились новостями. А этим летом по просьбе колхозников матросы даже помогли отремонтировать мотобот в рыболовецкой бригаде.
Рультынэ вспыхнула, словно маков цвет; она не могла скрыть радости, которую вызвали последние слова деда. Ее длинные заиндевевшие ресницы дрогнули, сердце забилось сильнее.
У нее были свои причины радоваться предстоящей поездке на пост: летом матрос Иван Прохоров вместе с другими моряками ремонтировал мотобот в их колхозе; тогда-то она и познакомилась с этим светловолосым великаном. Рультынэ была заведующей колхозной библиотекой, и Иван всегда находил благовидный предлог, чтобы зайти сюда. Говорили о литературе. Иногда Иван рассказывал о приволжском городке Вольске, откуда был родом, о своей старой матери и сестренках. С ним было просто и легко. Когда они вдвоем склонялись над красочным журналом, в синих-синих, как весеннее море, глазах Прохорова появлялось что-то бесконечно доброе, что-то по-детски беззащитное.
И когда матрос уехал на свой пост, Рультынэ вдруг ощутила вокруг себя какую-то пустоту. Она заскучала, сделалась рассеянной и вскоре с ужасом поняла, что ей до боли хочется хотя бы еще один раз увидеть Ивана. Но она даже не надеялась, что раньше весны сможет встретиться с Прохоровым. А теперь дед сам предложил завернуть к морякам...
Тэмгэн и Рультынэ были уже у нарты, когда из-за высокого выветрившегося останца[1] вышли трое. Заметив охотника и его внучку, неизвестные остановились. Вначале Тэмгэн подумал, что это оленеводы из соседнего стойбища, но, приглядевшись, понял, что ошибся. До незнакомцев было не более трехсот шагов, и Тэмгэн мог разглядеть каждого. На них — малицы, торбаза. Только ни у кого в этом краю нет таких коротких и широких лыж!
— Эй, старик, погоди немного! — крикнул толстый приземистый человек с винтовкой в руках.— Нам нужно выйти к колхозу Турваургив. Мы заблудились...
«Наш колхоз ищут, однако»,— удивился Тэмгэн. Может быть, какая-нибудь экспедиция? В прошлом году приезжал ученый из Москвы, искал теплые родники, говорил, что скоро на Чукотке в теплицах лимоны и помидоры вызревать будут.
Первым движением старого охотника было спуститься к незнакомцам, подробно объяснить, как дойти до поселения, а заодно спросить, уж не знают ли они, каким образом попал сюда загадочный желтый сундук. Может быть, сундук принадлежит экспедиции?
Но он не стал спускаться. Только пристально вгляделся в фигуры неизвестных. Что-то очень знакомое было во всем облике толстяка в малице и расшитых рукавицах. Да и голос его показался Тэмгэну знакомым. Где он раньше слышал этот зычный, каркающий голос?
Старый охотник вздрогнул. Уж не снится ли ему все? Перед ним не кто иной, как Чимнэ, тот самый Чимнэ, который много лет назад считался хозяином побережья. Ходили слухи, что Чимнэ удрал на Аляску, рассказывали, что видели его труп в горах. А, оказывается, он жив и вот стоит перед Тэмгэном в трехстах шагах.
Появление Чимнэ в безлюдной тундре после многих лет отсутствия казалось охотнику необъяснимым. Но давно прошли те времена, когда Тэмгэн был доверчивым, бесхитростным человеком. Он сразу же сообразил, что только недоброе дело могло привести сюда Чимнэ. И кто те двое с ним? Они не похожи на чукчей.
— Эй, старик, что же ты молчишь? — снова крикнул Чимнэ,— Иди сюда, перекурим.
— Гони собачек на пост! — негромко сказал Тэмгэн внучке.— А я постараюсь задержать их. Недобрые люди. Сразу видно. Я Чимнэ признал...
Охотник огляделся по сторонам, приметил шагах в пяти большой, обточенный ветрами валун. Когда Рультынэ уселась в нарту и собачья упряжка, сорвавшись с места, покатила наискосок в лощину, произошло именно то, чего больше всего опасался Тэмгэн: грохнул выстрел, за ним второй, третий...
Старик упал в снег, пополз к валуну, укрылся за ним. Сомнений быть не могло: стреляли по уходящей нарте. Но собачья упряжка неслась безостановочно. Вот она спустилась в лощину, вот скрылась за поворотом. Собачий лай затих. Тэмгэн облегченно вздохнул: Рультынэ больше никто не угрожает. Ну, а с этими он как-нибудь справится. Чимнэ и его дружкам будет не так-то просто вскарабкаться по склону. Главное — не дать им уползти за останец. Нужно бережно расходовать патроны, так как помощь подоспеет не раньше чем через час.
Завязалась перестрелка. Пули то и дело цокали о валун. В конце концов Чимнэ и его спутники, по-видимому, утомились. Выстрелы стали раздаваться все реже и реже. Неожиданно Чимнэ заговорил. И голос его был вкрадчивый, почти просящий:
— Тэмгэн,— сказал он,— я узнал тебя, Тэмгэн. Наверное, и ты признал меня. Я— Чимнэ, К чему вся эта пальба? Давай разойдемся так, как будто бы и не встречались. Ты старый человек, и я старый человек...
— Ты злой дух, а не человек,— проворчал охотник и перезарядил винтовку.
...Чимнэ лежал на снегу и с тоской думал, что встреча с охотником Тэмгэном испортила все дело. Нужно было сразу же разделаться с ним. Тэмгэн оказался хитрее, чем это можно было предполагать... Старая лисица...
— Вы болван, Чимнэ! — злобно проговорил тот, которого звали Мэйдигом.— Я с удовольствием размозжил бы вам голову. Но это никогда не поздно. Вон он, контейнер, метров триста — четыреста до него, не больше! Целую неделю скитаться по тундре, мерзнуть, голодать — и вот у самой цели оказаться в дураках. Кто вас просил окликать этого старого дуралея? Нужно было снять его. Его и девчонку. А вы распустили язык. Если останемся живы, в чем я начинаю сомневаться, вы дорого заплатите за этот промах.
Мэйдиг так и кипел злобой. Он с удовольствием задушил бы Чимнэ, но Чимнэ еще был нужен ему и Рыжему Кену. Они попытались отползти за останец, но пуля Тэмгэн а сбила малахай с головы Мэйдига. Пришлось снова залечь за камнями.
— Метко целится! — восхитился Рыжий Кен. Он понимал толк в стрельбе, сам стрелял неплохо.— Советую зарыться лицом в снег и ждать, пока он перещелкает нас, как куропаток. Если бы мистер Дженикс мог видеть, в какую глупую историю мы влипли, он не заплатил бы и цента за наши головы. Скоро к старому чукче подоспеет помощь, помяните мое слово!
— Идите вы к черту! — рассвирепел Мэйдиг.— Сами-то вы хороши — не смогли снять девчонку... Теперь расхлебывайте...
Да, скоро к старому охотнику подоспеет помощь, и тогда им не сдобровать. Из-за глупой случайности рушится все. Нужно было действовать: убрать с дороги Тэмгэна, забрать из фотоконтейнера пленку — самое важное, самое нужное, без чего просто немыслимо возвращаться к боссу Джениксу. В этом и заключалось задание— забрать пленку, замести следы. Завтра должен прийти катер с того берега. Но как они вернутся на катер, не выполнив задания?
— Послушайте, Чимпэ,— произнес Рыжий Кен почти спокойно,— вы все равно человек конченный. Вы завалили все дело и должны искупить вину. Ползите к своему соплеменнику, зарывайтесь в снег, делайте что хотите, но вы должны покончить с этим старым идиотом. Я буду отвлекать его внимание на себя, поползу влево. Мэйдиг, как старший, не должен рисковать собой.
Но Чимнэ даже не пошевелился.
— Вы поняли меня? — и Рыжий Кен поиграл пистолетом.
— В этом нет нужды,— с усмешкой отозвался Чимнэ.— Взгляните-ка туда!
Мэйдиг и Рыжий Кен поглядели на вершину хребта и радостно вскрикнули. Захлебываясь от восторга, Мейдиг заорал:
— Тедди, Майкл! Помогите нам разделаться с этой старой скотиной. Контейнер возле него. Будьте осторожнее!
Те двое, Майкл и Тедди, отделились от группы еще два дня назад. Они тоже искали контейнер. Сейчас они сразу же сообразили в чем дело, и открыли огонь по старому Тэмгэну.
2. На помощь
Сигнальщик Иван Прохоров стоял на вышке наблюдательного поста и, приложив к глазам бинокль, пристально вглядывался в однообразную морскую даль. Льдины... льдины... Они лениво ползут куда-то на северо-запад. Белесая дымка застилает все. Солнце повисло невысоко над горизонтом. Вот над водой взлетели фонтаны. «Киты...» — догадывается Прохоров. Назойливо свистит ветер в оттяжках антенны. Антенна напоминает мачту корабля, и матросу кажется, что он находится на мостике эсминца, куда он так мечтал попасть служить.
Мечты... Может быть, потому, что Иван обладает мечтательным характером, ему и не везет в жизни. На занятиях, когда мичман Ситников рассказывает о синфазных многодипольных антеннах, об индикаторах дальности и кругового обзора, Иван сидит, полуприкрыв глаза, и мечтает. О чем мечтает, он и сам не мог бы сказать точно. Север поразил его с первого дня службы на посту. Все здесь необычно: пустынные горные хребты с мрачными ущельями; заросли карликовой ивы, прячущей во мху свои крошечные стебельки; долгая полярная ночь с ее пургой и сполохами. Летом солнце круглые сутки заливает тундру белым светом, гудят над яркими маками огромные шмели, нагромождения камня кажутся белыми от миллионов птиц, выводящих здесь птенцов. Тоскливый крик чаек и черных казарок сливается тогда с гулом прибоя, беснующегося у подножья отвесных скал. Простор без конца и края! Север!.. А за горами в небольшом чукотском стойбище живет черноглазая насмешливая Рультынэ. В последнее время Иван все чаще и чаще вспоминает веселые ямочки на ее щеках, милый говор, совместные прогулки по побережью.
— Горе мне с вами, Прохоров,— говорит мичман Ситников.— О чем вы только раздумываете на занятиях? Опять материал не усвоили. Так из вас никогда радиометрист не получится.
— Виноват. Все выучу.
— Выучу, выучу! Рассеянность только академикам позволительна. А матрос всегда должен быть начеку.
Мичман любит наставлять. Делает он это обстоятельно, приводя в пример разные поучительные случаи из своей многолетней службы. Противоречие заключается в том, что сигнальщик Прохоров по-настоящему мечтает стать радиометристом. Он завидует матросу Терюшину, старшине второй статьи Печникову и всем, кто там, внизу, часами сосредоточенно следит за экраном локатора.
— Эх ты, анахронизм! — подсмеивается Терюшин.— Ну что ты увидишь в свои окуляры, хоть целый день стой на ветру! А я глянул на экран — и пожалуйста: море — как на ладони. Одним словом, техника.
У Терюшина цепкие глаза, ехидная улыбочка на тонких губах. Он мал ростом и сухощав. Но Иван ему завидует. Завидует его подвижности, юмору, умению говорить складно и интересно. С Терюшиным они большие друзья, несмотря на разницу в характерах. Да и вообще на посту все живут дружно. Иначе здесь и нельзя. Суровая природа и чувство ответственности за вверенное дело сплотили людей, научили их ценить товарищество.
Иван заметил, как в правом секторе появилась едва различимая темная точка.
— Вижу цель! — передал он в радиорубку. Прохоров знал, что все его данные радист сразу же сообщит на «большую землю». Чем дольше всматривался он в темную точку, тем больше росло в нем волнение, Неизвестное судно!.. Да, да, ошибки быть не может... Теперь его видно даже простым глазом. Почему оно появилось в этих водах? Ведь не так уж часто появляются здесь суда, да еще в такое время года!'..
И воображение сразу же нарисовало целую картину; шхуна под чужим флагом, «случайно» забредшая к советским берегам, подозрительные «рыбаки», под брезентовыми куртками которых угадывается военная выправка...