Недолго думая, я спросил:
– Может, вам что-нибудь рассказать?
– Расскажи.
– Э-э… а что?
– Что хочешь.
Я замялся.
– У вас есть ко мне вопросы?
– Угу, – крикнул белобрысый паренек, его звали Пашкой.
– Задавай.
– Ты когда-нибудь прогуливал школу?
– Пашку только это и интересует, – захихикала девочка на второй парте.
– Было дело, – признался я.
– А как ты это делал?
– Симулировал болезнь.
– А как? – допытывался Пашка.
– Вам на самом деле интересно?
– Да, – хором ответили ребята.
– А мне нет, – Наташа положила мел, и села за парту. – Я все решила.
– Молодец.
– Расскажи, как ты симулировал? – крикнул Пашка.
– Поднимал себе температуру. У нас было два ртутных градусника, один из них я с вечера осторожно нагревал теплой водой до тридцати восьми градусов. Потом убирал его в футляр, и клал на книжную полку, она висела прямо над моей кроватью. Утром говорил родителям, что плохо себя чувствую, мама приносила градусник. Когда она выходила из комнаты, я менял градусники. Меня оставляли дома.
– Врача вызывали?
– Да. Он ничего не находил, но школу я в тот день пропускал. Один раз, правда, так совпало, что у меня начиналась простуда. Врач пришел, а у меня горло красное. Получилось, я ненамного опередил события. Целую неделю дома просидел с простудой.
– И тебя ни разу не поймали, когда ты симулировал? – с сомнением спросила Наташа.
– Фокус с градусниками я проделал всего три раза. А еще был случай…
В класс вбежала Зойка.
– Примеры уже решили? Так, сейчас проверим. Правильно, только во втором ошибка…
– Где? – испугалась Наташа.
– А вот! Смотри.
Я сел за стол Тамары Андреевны. При Зойке о таких вещах, как симуляция болезни и прогул уроков лучше не заговаривать.
Спустя пять минут вернулась Тамара Андреевна.
– Спасибо, ребят. Выручили.
– Нам не трудно, – сказал я.
***
К Геннадию Владиславовичу мы пошли с Сашкой. Вовка в последний момент отказался, повез в очередной раз Ханурика в ветлечебницу. Вроде тот начал кашлять. Пока шли, Сашка перечислял всевозможные варианты, почему отец не общался с сыном.
– Саш, на самом деле причин очень много. Не вижу смысла гадать, сейчас вернем письмо и забудем о Никифоровых.
Но вернуть письмо не удалось. Никого не было дома. Я позвонил в соседнюю квартиру, там и узнал, что Геннадий Владиславович с семьей неделю назад уехали в Германию. У Никифорова там какой-то контракт, назад вернуться только через три года.
– Дела, – протянул Сашка.
– Письмо зависло в воздухе, – сказал я на улице. – Сын уехал, отец недоступен.
– А давай прочитаем письмо, – предложил Сашка.
– Неохота чужие письма вскрывать.
– Брось. Мы действуем из благих побуждений.
– Лучше скажи, тебя гложет любопытство.
– Есть немного. А тебе не интересно, что там написано?
– Фифти-фифти.
– Иди сюда, – Сашка подошел к качелям на детской площадке и протянул руку. – Давай письмецо.
– Сам открою.
Через минуту я прочитал краткий текст. Геннадий Владиславович сообщал отцу об отъезде. Просил прощение, винил себя в том, что долгое время не предпринимал попыток к сближению.
– Выходит, это прощальное письмо деду? Что-то между ними произошло, старик не шел на контакт, и сыну пришлось отправить письмо.
– Его надо передать лично в руки Никифорову, – твердо сказал я.
– Але, гараж, это нереально, Макс. И знаешь, я начинаю склоняться к версии, что Вовка был прав. Вдруг старик умер?
– Нет.
– Откуда знаешь?
– Чувствую.
– Тогда давай взломаем дверь в его квартиру, – разозлился Сашка.
– Может, в полицию заявить?
– Что ты им скажешь?
– Пожилой человек не открывает дверь, не реагирует на звонки, его давно не видели. Пусть примут меры.
– Ну-у, – протянул Сашка. – Стремно как-то в полицию идти.
По домам мы разошлись, так ни до чего не договорившись. Как только стемнело, я вышел во двор. Поднял голову и не поверил глазам, в квартире Никифорова горел свет. Я сразу же позвонил Сашке.
– Он дома!
– Кто?
– Владислав Евгеньевич.
– Ты его видел?
– Нет, но свет зажегся.
– Жди меня у подъезда, буду через пять минут.
Вдвоем мы поднялись на этаж. Звонили минут десять, кричали, что у нас письмо, просили Владислава Евгеньевича открыть дверь. Никакой реакции не последовало. Выбежав во двор, я увидел темные окна восемьдесят восьмой квартиры.
– Чертовщина какая-то, – задумчиво ответил Сашка. – Дед ведет себя как дикарь. Лишний раз убеждаюсь, не делай людям добра, не получишь зла.
Я промолчал. Но для себя решил, что не отстану от Никифорова, пока не вручу ему письмо сына.
Глава четвертая
Телепат с последней парты
Люблю пятницы! Пожалуй, это один из немногих дней, когда у меня поднимается настроение. Впереди выходные, можно отоспаться, бездельничать, и никто тебе слова не скажет. Не имеют права – отдых есть отдых.
У нас в пятницу пять уроков, как правило, проходят они «на одном дыхании», и из школы мы вылетаем, не замечая никого на пути.
С утра я пребывал в полной уверенности, что меня не вызовут к доске, не спросят, и даже домашнее задание проверять не станут. Хотя ко всем урокам я подготовился, включая ненавистную алгебру, над которой прокорпел весь вечер.
В вестибюле я встретил Ромку. Он сидел в кресле, увлеченно читая толстую книгу в твердом переплете.
– Чего здесь-то расселся? – крикнул я. – У нас история первым уроком.
– Время есть, – ответил Ромка, не отрываясь от книги.
– Что читаешь?
– Книгу.
– Вижу. Как называется?
– Максон, не грузи меня. Отвали.
– Спросить уже нельзя, – я отогнул обложку и вскинул брови. – Гипноз и телепатия? Не знал, что ты интересуешься подобными темами.
– Не иронизируй. Между прочим, книга – огонь. Советую почитать.
– А мне-то зачем?
– Хм, то есть, тебе не хотелось бы научиться читать мысли людей на расстоянии, внушать им свои мысли, овладеть навыками гипноза?
– Хотелось бы, но, Ром, давай начистоту, прочитав одну книгу, вряд ли получится стать настоящим телепатом.
– С чего-то же надо начинать. Кстати, эта третья книга, которую я читаю.
– Научился гипнотизировать? – веселился я, кивнув вошедшему в школу Сашке.
– Гипноз – дело сложное. А некоторые техники и методики, которые могут оказывать воздействие на людей, освоил. Могу внушать им свои мысли, желания разные навязывать.
– Гонишь, Ромка!
– Не веришь? Свободен.
– Не злись, Ром.
– Здорово, парни, – Сашка сел в кресло и достал из рюкзака яблоко. – О чем трепитесь?
– Ромка гипнотизером заделался.
– Да ладно?
– Уверяет, может внушать окружающим свои мысли.
– Круто, Ромыч, – засмеялся Сашка. – И давно у тебя способности появились?
Ромка закрыл книгу, смотрел на нас с Сашкой с минуту, затем не выдержал и расхохотался.
– Ребят, честное слово, вы меня достали. Если сомневаетесь, можем поспорить на что-нибудь серьезное. С радостью продемонстрирую вам свое умение.
– Это уже разговор, – воодушевился Сашка.
– Я согласен, – в сердцах воскликнул я.
– На что спорить будем?
– Подожди ты со спором, сначала скажи, что именно сделаешь? Но только с условием, что мы сможем это проверить.
– Не вопрос. Максон, сегодня весь день сиди со мной за одной партой. Я буду внушать училкам, чтобы тебя вызывали на каждом уроке. Идет?
Сашка хмыкнул.
– Незавидная перспективка, Макс. Советую хорошенько подумать, прежде чем соглашаться.
Я колебался. Сашка прав, зачем мне надо, чтобы меня дергали на каждом уроке.
– Струсил? – спросил Ромка. – Так и скажи, забудем тогда о споре.
– Просто думаю.
– Нечего думать. Или ты соглашаешься или отвалите от меня. До начала урока еще пять минут, я почитаю.
– Макс, – Сашка отвел меня в сторону. – Спорь – не сомневайся.
– Ты только что советовал не спорить.
– Сглупил. Никто никуда тебя сегодня не вызовет, во всяком случае, Ромкина телепатия на это не повлияет. Или ты на самом деле полагаешь, он что-то умеет? Я тебя умоляю. Гонит Ромка.
– Я тоже склоняюсь к этой версии.
– Значит – спору быть! – улыбнулся Сашка.
– На деньги спорить не буду, – предупредил я Ромку.
– А на новые наушники? Проиграешь, они мои. Выиграешь спор, получишь… скажем, мой старый плеер.
– Идет.
Мы с Ромкой пожали друг другу руки, Сашка нас «разбил».
Поднимаясь по лестнице, Ромка начал давать мне наставления:
– Сидишь тихо, вопросов мне не задаешь, я должен быть сосредоточен. До меня не касайся, не вертись и ничем не шелести.
– А ничего, что мы в классе не одни будем. И кто-нибудь обязательно зашелестит, закашляет, засмеется.
– Главное, чтобы ты не рыпался, – загадочно ответил Ромка. – Остальные меня мало волнуют. Я бы тебе посоветовал прочитать параграф по истории. Хотя говорят, перед смертью не надышишься.
– Историк меня не вызовет, – сказал я, но уже не столь уверенно.
– Ну-ну.
Прозвенел звонок. Денис Владимирович прошел в класс, немного сутулясь. Поздоровавшись с нами, сел за стол, улыбнулся. Настроение у историка хорошее, это говорит о том, что существует большая вероятность всевозможных поблажек. Когда историк улыбается, никто в классе не получает двоек. Но если Денис Владимирович хмурый или, что случается намного реже, злой – пиши пропало. Он и колов может наставить.
Я искоса поглядывал на Ромку. Расправив плечи и выпрямившись, будто проглотил черенок от лопаты, он неотрывно смотрел на Дениса Владимировича, чуть прикрыв глаза.
– Ром, – зашептал я.
– Заткнись, – процедил Ромка.
Я заткнулся. А что мне еще оставалось делать.
Историк начал новую тему. Я возликовал. Это означало, опроса сегодня не будет. Победоносно взглянув на Ромку, я ухмыльнулся. Ромка продолжал сканировать взглядом историка.
Прошло минут десять, я, вальяжно развалившись на стуле, со скучающим видом слушал монотонную речь Дениса Владимировича, как вдруг Ромка сжал кулаки и подался вперед.
– Ты чего? – спросил я.
Ромка откинулся на спинку стула и промолчал.
Посмотрев на историка, я напрягся. Денис Владимирович, прервавшись на полуслове, нахмурил густые брови, спешно закончил начатую фразу и заявил, что пришло время проверки домашнего задания. Меня аж передернуло. Зато Ромкино лицо засветилось. Продолжая таращиться на историка, он тихо прошептал:
– Ты попал, Максон. Готовься!
Денис Владимирович долго смотрел на столбик с нашими фамилиями, выбирая подходящую жертву. Сашка повернул голову, поймал мой взгляд и повел плечами.
– Столяров, просим к доске, – наконец объявил историк.
Не сдержавшись, Ромка издал клич победителя.
– А если Астахову есть что нам сказать, можем вместо Максима послушать его.
– Нет, нет, Денис Владимирович, – затараторил Ромка. – Я молчу. Извините меня.
Я вышел к доске. Сашка растерянно смотрел на меня, я буравил взглядом довольного Ромку. Урок я знал, начал отвечать, и минут через пять, Денис Владимирович, поставив мне четверку, разрешил сесть.
– Ну? – спросил Ромка. – Впечатляет?
– Ничего особенного, – равнодушно ответил я. – То, что историк вызвал меня к доске, ничего не доказывает. Простое совпадение.
– Поживем, увидим, Максон.
– У нас пять уроков, если меня спросят на каждом, тогда ты выиграл спор. Не раньше, понял?
– Я-то понял, – лыбился Ромка.
На алгебре Ромка принялся за Анну Леонидовну. И должен сказать, ему опять удалось проделать этот трюк. Представьте себе, она назвала мою фамилию. Тут уж я сник окончательно. На прошлом уроке вызывала, опять вызывает, где это видано? А еще уверяют, что снаряд дважды не попадает в одну воронку.
К доске я плелся как мученик на казнь. Но решить уравнение не успел. В дверь постучали, в класс зашла Нина, девчонка из параллельного класса.
– Анна Леонидовна, извините, но Максима вызывают в учительскую.
– Опа! – воскликнул Вовка.
– С чего бы вдруг? – удивилась Анна Леонидовна. – Прямо посреди урока.
– Не знаю, Ольга Павловна просила его позвать.
У меня засосало под ложечкой. Ольга Павловна наша завучиха, и если она меня вызывает – жди беды.
– Иди, Максим, – разрешила алгебруха.
– Рюкзак брать?
– Оставь, надеюсь, долго тебя там не задержат.
– Ром, если не вернусь до перемены, собери мои вещи, – попросил я.
В учительской помимо Ольги Павловны сидели Тамара Андреевна и Наташа.
– Явился, – грозно произнесла завучиха.
– Здравствуй, Максим, – удрученно проговорила Тамара Андреевна.
– Здрасти.
– Рассказывай, чему ты вчера учил первоклашек, – огорошила меня вопросом Ольга Павловна.
– Ничему не учил.
– Только врать не надо.
– Максим, – тихо проговорила Тамара Андреевна, – я же попросила вас с Зоей посидеть в классе до моего прихода.
– И это была ваша ошибка, – отчеканила завучиха. – Нашли кого просить. Вот вам результат.
– А что произошло?
– Это мы у тебя хотим поинтересоваться? Кто дал тебе право, учить детей способам прогуливать школу.
Меня прошиб пот. А Наташка подлила масла в огонь.
– Ты рассказывал про нагретые градусники.
– И что? Я же к слову это сказал.
– А из двадцати двух моих первоклашек в школу сегодня пришли только восемь человек.
– Те, у кого ртутных градусников дома не оказалось, – пояснила Ольга Павловна.
– У нас ртутного тоже нет, – гордо объявила Наташка. – Давно электронным пользуемся.
Но поймав на себе вопросительный взгляд Тамары Андреевны, быстро добавила:
– А даже если бы и был, я не собиралась его нагревать.
– Столяров, мы обзвонили родителей отсутствующих учеников. У всех одна напасть – температура тридцать восемь. Других симптомов болезни нет. Что ты молчишь?
– Ольга Павловна… Тамара Андреевна, я не думал, что они воспримут мои слова толчком к действию.
– Максим, ты же уже не маленький.
– А ведет себя хуже первоклассника. Значит так, Столяров, придется родителям школу посетить. Поговорим о твоих успехах.
Я молчал.
– Можешь идти, советчик.
У доски стояла Ритка. Я сел за парту, Ромка пристал с вопросами.
– Все нормально, отвяжись, – буркнул я, решив, что дома не буду юлить, а скажу родителям правду. Мол, так и так, вел непринужденный разговор с первоклашками, они спросили, я ответил. И сразу меня пронзила другая, более тревожная мысль. Но ведь тогда я выдам сам себя. Родители узнают, как я дурил им голову, нагревая с вечера градусник. Ну и вляпался же я.
А с другой стороны, проделки с градусником были в третьем классе, можно и признаться, и даже повиниться. В третьем классе был глупый, не понимал, что поступаю плохо. Да, так и скажу. И еще обязательно тяжело вздохну, это всегда действует, особенно на маму. Я называю этот вздох вздохом раскаяния.
Из трех последующих уроков меня спрашивали лишь на одном. Спор Ромка проиграл. Хотя он доказывал мне с пеной у рта, что географичка и биологичка не поддавались внушению не по его вине.
– Какая мне разница. Ты проиграл – это главное.
Ромка шмыгнул носом.
– Ладно, в понедельник принесу плеер.
– Не нужен мне твой плеер, – сказал я. – Мне вполне достаточно того, что ты никакой не телепат.
– Но историк и алгебруха…
– Совпадение.
Ромка не стал вступать со мной в спор. Боялся, что я передумаю и потребую принести мне выигранный в честном споре плеер.
Вечером мы с ребятами тусили в нашем дворе, смотрели на окна Никифорова. И едва на кухне зажегся свет, ринулись в подъезд. Нас ждал очередной облом. Владислав Евгеньевич и на этот раз не соизволил подойти к двери. И что интересно, как сказала Марина, (она осталась во дворе, наблюдая за окном), старик выключил свет через минуту после нашей отлучки.