– А ты хорошо рисуешь? – спросила Сибилла у Иви. – Грейс и правда рисует ужасно.
– Большое спасибо! – Грейс попыталась произнести это сердито, но не выдержала и хихикнула. – Я тебе это припомню в следующий раз, когда ты попросишь списать упражнение по латыни.
– Наверное, я рисую не так уж и хорошо, но мне нравится рисовать, – сказала Иви. – Иногда, когда я гуляю с собаками, я пытаюсь их нарисовать. Но они плохо позируют. Их не заставишь подолгу сидеть на месте.
– У тебя есть собаки?! Твои собственные?! – встрепенулась Сибилла. – Везёт же людям!
– Брэнди, эрдельтерьер, папин. А Макс – да, мой собственный. Мне его подарили на день рождения. Это щенок таксы. Он очень славный.
– Я сейчас буду кусаться от зависти. – Сибилла секунду подумала и вздохнула. – Наверное, всё-таки надо немножко порисовать, а то мисс Дюсетт на нас смотрит. – Она подняла карандаш в вытянутой руке, вымеряя пропорции веера.
Грейс провела на листе первую линию, скривилась от досады и схватилась за ластик.
Спустя пару минут прямо над ухом у Иви раздался восхищённый возглас:
– Ого! А ты классно рисуешь!
Иви вздрогнула от неожиданности, и карандашная линия у неё на листе пошла вкось.
– Ой! – испуганно прошептала Грейс. – Из-за меня ты испортила свой рисунок!
Иви улыбнулась:
– Это не страшно. Смотри. – Она быстро стёрла кривую линию и подняла лист. – Ничего и не видно.
– Я не хотела тебя напугать. Сибилла, смотри. Правда же, она классно рисует?
– Молодец, Иви. У тебя хорошо получается. Интересно будет посмотреть на законченную работу. Я уверена, что ты справишься на отлично. Сибилла, Грейс, я очень рада, что вы подбадриваете Иви, но, наверное, вам самим тоже стоит немножечко поработать? – Мисс Дюсетт прошла дальше по ряду, и Грейс тяжело вздохнула:
– Не знаю, как у неё получается так незаметно подкрадываться. Она ходит вообще бесшумно… Я, наверное, уже не буду ничего дорисовывать, потому что получится ещё хуже. Не хочу расстраивать мисс Дюсетт. Она говорит, у меня напрочь отсутствует чувство перспективы. Она пытается мне объяснить, но я всё равно ничегошеньки не понимаю. Видимо, мне не дано. – Грейс сморщила нос и всё-таки нарисовала несколько загогулин, очень смутно похожих на цветы. Просто чтобы продемонстрировать старание. – Ладно, пока она далеко… Расскажи что-нибудь о себе, Иви. Что-нибудь интересное.
Иви беззвучно открыла рот, словно рыба, выброшенная на берег, а потом спросила:
– Что рассказать?
– Всё что хочешь!
– Я живу на Сент-Хильдас-Террас, – медленно начала Иви, попутно пытаясь придумать хоть что-нибудь интересное.
– Ясно, – сказала Грейс, уныло глядя на свой рисунок. – Я так и думала, что ты живёшь где-то поблизости. Я видела тебя в церкви.
– У меня есть младшая сестра. Она учится в подготовительном классе.
– Это неинтересно. К тому же мы знаем, что у тебя есть сестра. Мы её видели за обедом в столовой. Она твоя точная копия, только маленькая. – Грейс снова схватилась за ластик.
– Я совершенно неинтересная, – сказала Иви, пряча улыбку, и принялась наносить теневую штриховку на ручку китайского веера. – Лучше вы расскажите о себе. У вас есть братья и сёстры?
Грейс на секунду замялась.
– Мой старший брат пошёл на войну добровольцем, – наконец ответила она, отложив карандаш.
Иви изумлённо обернулась к ней:
– Он уже воевал?
– Он вступил в армию в тот же день, когда в газетах сообщили о битве при Монсе, – сказала Грейс. – Он купил газету по пути на работу и в обеденный перерыв сбегал на призывной пункт. Сказал, что не может остаться в стороне, когда наши солдаты так храбро воюют за освобождение Европы. Брат будет служить во Втором батальоне Йоркширского пехотного полка, но он пока не на фронте. Он сейчас в учебном лагере.
– А мои братья все младше меня, – с сожалением произнесла Сибилла. – Но моя старшая сестра уехала в Лондон и вступила в Женский чрезвычайный корпус. Она живёт у нашей тёти и работает в общежитии для бельгийских беженцев. Говорит, что такая работа ей нравится, потому что теперь у неё есть возможность применить свои знания французского, который она учила в школе. Правда, в основном она только моет посуду на кухне. А вот папа не очень доволен. Он считает, что в Женском корпусе служат одни суфражистки и они плохо влияют на Марджори.
– Мой брат тоже хочет вступить в армию, – сказала Иви. – Ему только пятнадцать, но он в каждом письме пишет папе, что собирается бросить школу и пойти на фронт.
– Мы тоже кое-что можем сделать для фронта, – сказала Сибилла.
– А что мы можем? – удивилась Иви. – Я знаю, что в Уитби тоже есть бельгийские беженцы, но совершенно не представляю, как мы им поможем.
Сибилла задумчиво посмотрела на Иви и быстро взглянула на Грейс, которая молча кивнула. Иви смутилась и покраснела. Она явно сказала какую-то глупость.
– Я… я имела в виду, что хочу помогать… Просто не знаю как.
– Тебя никто ни в чём не упрекает, Иви, – успокоила её Грейс. – Мы с Сиби просто сверкаем нимбами. Хвалимся перед тобой, как нам повезло, что нас сразу отправили в школу – так сказать, с малых лет.
Иви растерялась уже окончательно. Она вообще не понимала, о чём идёт речь.
Сибилла улыбнулась:
– Она имела в виду, что девчонки, которые сызмальства ходят в школу… – Она умолкла и беспомощно посмотрела на Грейс. – Я не знаю, как это сказать, чтобы никого не обидеть.
– Я тоже не знаю… Просто мы привыкаем к самостоятельности. В школе нет гувернанток и мам, чтобы нас опекать. И если мы захотим что-то сделать для фронта – то возьмём и сделаем!
Иви покраснела ещё гуще.
– Вас послушать – так я вообще какая-то размазня, – пробормотала она.
Ей было очень обидно услышать такое. Особенно после того, как она сама разузнала дорогу до школы и позаботилась о школьной форме Китти. Иви уставилась на свой рисунок, стараясь не шмыгать носом. Она прямо чувствовала, как у неё горят уши. Чем больше она размышляла, тем сильнее убеждалась, что Сибилла и Грейс правы. Она ведь и в самом деле не сделала ничего выдающегося. Расспросила кухарку и обратилась за помощью к Саре. Так себе достижения, если честно.
– Эй, ты же не плачешь? – забеспокоилась Сибилла.
Иви так и не поняла, из-за чего та переживает: что им попадёт от учительницы, потому что они довели до слёз новенькую, или что у них в классе теперь будет учиться такая рёва-корова? А может, из-за того и другого вместе.
– Нет! – Иви села прямее и сделала решительное лицо. – Конечно, нет. Я с вами согласна: мы должны что-то сделать для фронта. Давайте думать, что именно.
Сибилла предложила создать Комитет помощи военным от учениц третьего начального класса. Она сказала, что такие комитеты создаются повсюду и её старшая сестра даже в нескольких состоит. Поначалу в их комитет вошли только Сибилла, Грейс и Иви, но Грейс очень активно взялась за привлечение участниц – она кидалась ластиком в голову одноклассницам, когда мисс Дюсетт не смотрела в её сторону, – и уже к середине урока истории, последнего на сегодня урока, весь класс в полном составе вступил в КПВ. Доротея Морган предложила привлечь и девчонок из третьего среднего, но эту идею отвергли сразу. Уже после звонка с урока Грейс объяснила Иви, что в третьем среднем учатся сплошные воображалы и задаваки, этакие цацы-мамзели, с которыми никто не хочет водиться.
– Они всё испортят, – сказала Сибилла. – А Доротея сказала глупость.
Доротея нахмурилась:
– Просто я подумала…
– Не надо думать! Тебе это вредно.
– Эй! – возмущённо воскликнула Доротея и сердито уставилась на Иви, которая не смогла сдержать смех.
– Извини, – пробормотала Иви.
– Не сердись на неё, Дор, – примирительно проговорила Грейс. – Она у нас новенькая, да ещё впервые в жизни попала в школу. Лучше давайте подумаем, что лично мы можем сделать для фронта.
– Сегодня уже не успеем. Мне надо бежать на автобус, – сказала Сибилла, с тревогой взглянув на часы. Иви уже знала, что Сибилла живёт в деревне за вересковой пустошью, в дальнем пригороде Уитби. Если она опоздает на свой рейсовый автобус, то следующего придётся ждать целую вечность. В окружной школе училось довольно много ребят из окрестных деревень. – Давайте каждый подумает дома, а завтра мы всё обсудим. Пока, Грейс! Пока, Иви, до завтра! – Она схватила свой ранец и пулей вылетела из класса.
Иви смотрела ей вслед с чуть растерянной, но довольной улыбкой. Она уже ощущала свою принадлежность к этому новому, ещё не очень понятному миру под названием «школа».
Глава третья
Деятельность Комитета помощи военным началась с вязания. Это было не самое увлекательное занятие, но Сибилла сказала, что на первое время сойдёт, а потом они непременно придумают что-нибудь поинтереснее. Иви и Грейс поручили закупить пряжу: они жили прямо в Уитби, и после уроков им не надо было бежать на автобус или на поезд. Все одноклассницы сдали по пенсу, и по дороге из школы домой Грейс, Иви и Китти зашли в галантерею на Флауэргейт. Иви уже бывала там с мамой и помнила, что в магазине был большой выбор вязальной пряжи самых разных цветов. Но сейчас с полок убрали всю яркую пряжу и оставили только серую, коричневую, тускло-зелёную и тёмно-синюю.
– Мне бы вряд ли понравился шарф таких скучных цветов, – прошептала Китти, с сомнением оглядев полки.
– Они должны сочетаться с военной формой, – заметила Иви. – К тому же, если мы свяжем ярко-красный шарф, солдата на фронте будет видно издалека. Помни о снайперах! Если его застрелят из-за приметного шарфа, это будет твоя вина!
Эти слова явно произвели впечатление на Китти. Она долго молчала, а потом спросила:
– Можно мне тоже вступить в ваш Комитет помощи военным? Я умею вязать… ну, немножко умею. Если мне наберут петли.
Иви неуверенно взглянула на Грейс. Она не знала, какие тут правила. В конце концов, они же не приняли в свой комитет учениц третьего среднего. С другой стороны, чем больше вещей они свяжут для фронта, тем лучше, а значит, лишние руки им не помешают.
Грейс стояла у прилавка и перебирала буклеты со схемами вязания. Иллюстрации на обложках изображали высоких, статных, закутанных в толстые шарфы солдат в странных вязаных шлемах на головах.
– Ты можешь быть нашим почётным членом, – сказала она Китти и быстро добавила, увидев, что та явно собирается возразить: – В почётные члены берут только самых достойных. Он стоит всего два пенса. – Грейс показала Иви большой буклет под названием «Вязание спицами и крючком для фронтовых и госпитальных нужд». – Может, купить? Тут много схем. Есть даже рукавицы для стрелков, смотри. – Она передала буклет Иви, и Китти подошла ближе, чтобы тоже посмотреть.
– Почему именно для стрелков? – удивилась Иви, но, присмотревшись к картинке, всё поняла. Два пальца отдельно: большой, как на самых обычных варежках, которые мама связала к зиме для них с Китти, и указательный тоже, – причём кончики пальцев как бы обрезаны, чтобы солдату было удобнее нажимать на спусковой крючок винтовки. Иви невольно поёжилась при мысли, что связанная ею вещь может оказаться так близко к оружию, из которого убивают – пусть даже врага.
– Это же для лошадок?! – воскликнула Китти, перелистнув несколько страничек. – Можно я буду вязать вальтрап? Ой, тут написано, что его вяжут крючком. Иви, ты меня научишь?
– Я сама не умею. А что такое вальтрап?
– Иви! – Глаза Китти вспыхнули от восторга при мысли, что она знает что-то такое, чего не знает старшая сестра. – Это такое маленькое одеяльце. Его кладут под седло, чтобы лошадке не натирало спину. Я попрошу маму, чтобы она меня научила вязать крючком. И свяжу много-много вальтрапов. Только представь, сколько лошадок будут мне благодарны!
Иви взглянула на Грейс и закатила глаза.
– Да, давай купим. Можно взять одну книжку на всех, а схемы скопировать, – тихо проговорила она, виновато взглянув на продавщицу, которая обслуживала пожилую даму, набравшую целую гору синей пряжи.
– Да, конечно, – кивнула Грейс. – Это для помощи фронту. К тому же для шарфа схемы и не нужны. Это нам на потом, когда мы наловчимся с вязанием.
– Да, мисс? – обернулась к ней продавщица, когда предыдущая покупательница отошла от прилавка.
– Нам, пожалуйста, этот буклет и на семь пенсов вязальной пряжи, – сказала Грейс и добавила с важным видом: – Разумеется, военной расцветки.
Продавщица сложила покупки в бумажный пакет, и Грейс убрала его в ранец, хотя Иви предпочла бы нести пряжу в руках и вообще без пакета, чтобы все видели, что они собираются помогать фронту.
Через полтора месяца, к началу осенних каникул, у них было связано два шарфа, один носок (Доротея никак не могла справиться с пяткой на втором носке и уже дважды его распускала), три пары варежек и несколько вязаных квадратиков из остатков пряжи, которую девочки выпросили у своих мам и бабушек. Из этих квадратиков, когда их наберётся достаточно, можно будет сшить плед наподобие лоскутного одеяла. Китти начала вязать свой вальтрап, но упорно настаивала, чтобы ей разрешили сделать его полосатым и разноцветным, поскольку его всё равно не будет видно под седлом.
«Мамзели» из третьего среднего класса создали свой собственный комитет помощи фронту, который назвали Военно-патриотическим обществом, и тоже занялись вязанием, что, по мнению девочек из третьего начального, было бесстыжим слизыванием их идеи. Впрочем, старшие девчонки смогли «сравнять счёт», раздобыв схему вязания поясов, которые согревают живот, якобы предохраняют от холеры и к тому же очень просто вяжутся. Иви плохо представляла, что такое холера, – знала только, что это какая-то очень серьёзная болезнь, – но слова «противохолерные пояса» звучали очень впечатляюще.
– Я закончу этот кошмарный носок к концу каникул, – пообещала Доротея на перемене перед последним уроком. – К нам в гости приедет бабушка, она очень хорошо вяжет и поможет мне. Я сама до сих пор поражаюсь, как мне удалось связать один носок. Видимо, новичкам везёт.
– А я навяжу ещё квадратиков, – предложила Иви. – Но когда мы сошьём из них плед, то посылка получится очень большой, вам не кажется? Наверное, лучше не отсылать всё по почте, а отнести на приёмный пункт Красного Креста. Можем сходить все вместе.
– И надо написать небольшие записочки и приложить к каждой вещи, – сказала Сибилла. – «Удачи», или «Мы думаем о тебе», или «Пусть тебе будет тепло». Нет, правда. Все так делают, я точно знаю. Я иногда хожу с мамой на её вязальный кружок, и там все пишут записки.
Грейс рассмеялась:
– А наши цацы из третьего среднего пусть приколют на свои глупые пояса бумажки с надписью «Чтобы вы не маялись животом».
Она даже не потрудилась понизить голос, и девчонки из третьего среднего, сидящие на другом конце класса, наверняка её слышали, но лишь выразительно промолчали в ответ.
– Мисс Иви! – Сара вихрем влетела в игровую комнату. Макс звонко залаял, бросился ей навстречу и попытался ухватить зубами подол её юбки. – Не трогай меня, глупый пёс. Мисс Иви, только что приходил мальчик. Посыльный от мясника. Он сказал, что какой-то корабль наткнулся на Солтвикский риф.
– Прямо на риф?! – Иви вскочила на ноги, а Китти уронила своё вязание и в ужасе уставилась на Сару.
– Да, мисс. Сегодня утром, так мне сказал Джо Баркер. Почти весь город собрался на берегу. Все несут одеяла и чай для спасателей. – Сара накрутила на палец уголок своего передника. – Мой старший брат служит в команде спасателей, мисс Иви.
Иви кивнула. У Сары было четыре брата, все рыбаки.
– Джо говорит, из-за сильного волнения на море они не смогли спустить на воду большую шлюпку. Пришлось взять лодку поменьше, перебросить поверху через волнолом… а это стена высотой восемь футов!.. и тащить посуху к пляжу у Восточных утёсов. Иначе к нему было не подойти.
– А этот корабль… он очень большой? – с беспокойством спросила Иви, гадая, сколько людей может быть на борту.
– Да, мисс. Большой пароход. С каким-то диковинным иностранным названием. Джо говорил, только я не запомнила. Это не просто корабль, а плавучий госпиталь. Он шёл во Францию, вёз медсестёр и врачей. И вот беда: там до берега всего ничего, несколько сотен ярдов, не больше, но море штормит, и к ним никак не подобраться. На маленькой лодке удалось увезти только нескольких человек, четырёх медсестёр и ещё сколько-то там докторов, а все остальные так и сидят на пробитом судне, бедняги.