И тут я понял: в Стране Отражений все перевернуто. И неправильный адрес может оказаться правильным! И тогда… тогда конверт разорвут, достанут письмо, а я не смогу продолжать путешествие.
Вот почтальон остановился перед большим голубым домом. Дом стоял вниз головой, вернее вниз крышей, прочно опираясь на трубы и чердачные выступы. Почтальон прочитал адрес на конверте, взглянул на номер дома и сказал:
— Адрес неправильный. Придется отправить письмо обратно.
И тут я догадался: если перевернуты дома, то и номера перевернуты! Какое счастье, что в Стране Отражений наоборот все, все без исключения! Вдруг я опять оказался в луже. Подо мной расплывалась кругами Страна Отражений. Кто-то поднял конверт из лужи и отряхнул с него капельки воды. Это был почтальон. Уши, руки и ноги у него были на месте. Я посмотрел по сторонам. Вверху, над крышами домов, торчали трубы. Деревья, как обычно, упирались стволами в землю, покачивая большими зелеными головами. В небе светило солнце — твердое и блестящее, как медный таз.
«Путешествие продолжается», — подумал я и спокойно уснул, покачиваясь в удобной почтовой сумке.
Великий Путешественник умолк. Тима тронул его за плечо:
— Скажите, пожалуйста, — спросил он, — эта девочка-часы Тики-Так живая?
Великий Путешественник сорвал с бороды обломок сургучной печати, сунул его в рот и задумчиво пожевал.
— Не знаю, — сказал он равнодушно, — для путешественника это не имеет ни малейшего значения.
Полное собрание строчек
По ступенькам спускался, напевая песенку, Придворный Сочинитель. Он даже не напевал, а бормотал, но что-то можно было все-таки расслышать:
Он на минутку замолчал, запихнул в рот ватрушку и стал быстро ее жевать.
— Вы сочиняете новые стихи? — спросил Тима.
Придворный Сочинитель вздрогнул и чуть не подавился ватрушкой.
— Новые? — рассердился он. — В королевстве старых марок новые стихи? Какие глупости! Все мои новые стихи — старые.
— Как же так? — не понял Тима. — Новые — и вдруг старые?
Придворный Сочинитель гордо прищурился и посмотрел на Тиму по-птичьи сбоку одним глазом.
— Я давно уже издал полное пожизненное собрание строчек, — сказал он. — Теперь я просто беру свои старые строчки, переставляю их и составляю новое, но все-таки совершенно старое стихотворение!
И Придворный Сочинитель зашагал дальше, напевая:
— Эй, послушайте, — остановил его Тима, — может быть, вы знаете, живая эта девочка Тики-Так или нет?
— Не знаю, — небрежно сказал Придворный Сочинитель. — Я ничего, кроме своих строчек, не знаю и знать не хочу.
Ни звука! Ни слова!
Тики-Так по-прежнему стояла на винтовой лестнице и мерно покачивала головой — то ли песенку про себя напевала, то ли отсчитывала секунды: тики-таки-тики-так!
«Странно, — подумал Тима. — Никто не хочет ответить, живая это девочка или просто часы? Сейчас сам узнаю!»
Он мгновенно пронесся по лестницам, взлетел по винтовым спиральным ступенькам, оказался около Тики-Так и взял ее за руку.
— Девочка, ты живая или просто часы? — спросил Тима.
Тики-Так вздрогнула.
— Тики-так, тики-так, — всхлипнула она, — я не знаю, я боюсь.
— Живая! Настоящая девочка! — воскликнул Тима. — Эй, король! Кляссер Второй! Если ваши часы испорчены, так почините их! Нечего заставлять девочку считать время!
Слова его гулко раскатились по всему дворцу, запрыгали по ступенькам, отдаваясь в каждом уголке. Словно на большой звонкий барабан грохнулась груда арбузов:
— Вр-ремя! Врр-емя!
Все замерли. Кляссер застыл с раскрытым ртом, лицо его посерело от злости и стало похоже на дырявый рогожный мешок.
— Тсс! — прошептал Главный Советчик. — О времени ни слова! О часах ни звука!
Он поманил Тиму пальцем, подождал, пока тот сбежит вниз, и потащил подальше, в самый темный угол под лестницей.
— Глупый мальчишка! — зашептал Главный Советчик. — Неужели ты не понимаешь? Время движется вперед. День за днем.
— Чего ж тут не понимать?! — пожал Тима плечами.
— Но каждый день приносит что-то — брр — новое! А это очень опасно!
— Наоборот, новое — всегда интересно! И какие слова замечательные — новость, новенькое или вот это — обнова!
Главный Советчик испуганно замахал на него руками.
— Что ты! Если обновится наше Королевство Старых Марок, то может устареть… король! — Тут Главный Советчик покрутил своим кривым пальцем перед самым носом Тимы: — Но этого не произойдет, потому что мы уже остановили время!
— Остановили? — поразился Тима. — Ерунда! А что же тогда считает Тики-Так?
— Она объявляет обед, ужин, сон. Обед, ужин, сон. Всегда одно и то же. Всегда одно и то же. Время остановилось. Но этого мало. Мы теперь заставим время идти назад!
Главный Советчик бросил Тиму и побежал к королю.
— Ваше Величество! Этот старый Часовщик все еще упрямится? Так я сам придумал, как пустить время назад!
Кляссер Второй затопал ногами от радости.
— Эй, стража! Привести Часовщика! — закричал он.
Серебряные колесики времени
Это был старый Часовой Мастер. Никто, кроме него, не знал секрета тугих пружин и серебряных колесиков времени. Любые самые испорченные часы оживали в его руках. И вот теперь эти руки связали. И связанные, они не могли ни чинить, ни заводить часы. Все часы в Королевстве Старых Марок постепенно остановились, заржавели, и их, как ненужный хлам, выбросили. А Тики-Так, внучку старого Часовщика, заставили объявлять время обеда, ужина, сна. Ведь дедушка научил ее когда-то отсчитывать секунды, минуты, часы.
Теперь Тики-Так видела, как ее дедушку Часовщика тащили два грубых стражника. Она ахнула и закрыла лицо ладонями.
— Повелеваю тебе, Часовщик, пустить время назад! — важно сказал Кляссер Второй.
Старый Часовщик покачал головой.
— Заставить время двигаться назад невозможно, — сказал он, — не надейтесь, вам это не удастся.
— Не удастся? Ха-ха! — расхохотался Главный Советчик. — Я тебя научу. Заставь стрелки ходить в обратную сторону. Вот!
— Можно, конечно, заставить стрелки ходить в обратную сторону, — усмехнулся Часовщик, — но от этого время не повернется вспять. Часы не управляют временем. Они его только отсчитывают.
— Но я, король, приказываю! — завизжал Кляссер Второй.
— Серебряные колесики времени не подчиняются даже королям! — твердо ответил Часовщик.
— Ах так! — завопил Кляссер. — Схватить его! Связать! Заточить!
— Дедушка! — заплакала Тики-Так.
— Стойте! — крикнул Тима. — Отпустите его!
Он хотел броситься на стражников, но Главный Советчик снова схватил его за рукав и потащил за собой в самый-самый дальний, в самый-самый темный, в самый-самый мрачный угол.
— Не торопись, Тима, — сказал он, — есть дела и поважнее.
Марка в обмен
Главный Советчик прислушался. Потом быстро заглянул под лестницу. Там было темно. Он пощупал темноту руками, приложил палец к губам.
— Тсс! — сказал он и поволок Тиму дальше.
— Пустите! — вырывался Тима. — Куда вы меня тащите?
— Не люблю, когда мои советы слушают посторонние. А я собираюсь дать тебе хороший совет. Ты хочешь выбрать самую лучшую марку? Так бери короля!
Тима так и застыл от удивления.
— Короля? — переспросил он. — Вы против короля?
Главный Советчик захихикал:
— Ну что ты! Как можно? Просто мне совершенно необходимо самому стать королем. У меня же большая семья — восемь сыновей! — Главный Советчик вдруг жалостно захлюпал носом. — Бедные мальчики! Представляешь себе, никто из них ни разу не был королевским сыном. Их и так уже дразнят все мальчишки с соседних улиц. Бери, бери короля, не пожалеешь.
— Да не нужен мне ваш король! — презрительно отмахнулся Тима. — Вот пристали! Чем он, ваш король, такой замечательный? Может, он открытие какое сделал? Или изобрел чего-нибудь? Или в космос полетел? И ничего такого он не может! Так себе, королишко какой-то.
Маленькие глазки Главного Советчика сузились и сверкнули из-под бровей, как две булавочные головки.
— Что? Ах вот оно что! — захрипел он и с криком: — Караул! То есть король! То есть карауль! — помчался по лестницам.
Он потерял на ходу одну туфлю, но не остановился и, продолжая выкрикивать несвязные слова, скрылся за поворотом боковой лестницы. И долго еще его босая нога шлепала по ступенькам, как мухобойка.
«Схватить, связать, заточить!»
Кляссер Второй сидел на ступеньке с круглым зеркалом в руках. Он кривлялся, показывал сам себе язык, строил рожи. Он раздувал щеки и становился похож на чайник с кривым носиком, он двигал ушами и превращался в растрепанный кочан капусты. Он морщил нос, зажмуривался, и его физиономию нельзя было уже отличить от гнилой картофелины. А когда Кляссер переставал строить рожи, он становился похож сразу и на чайник, и на капусту, и на гнилую картофелину.
— Кара-ку-куль! Ку-ка-ре-куль! — просипел охрипший от крика Главный Советчик.
— Я занят, — сказал Кляссер, глядя в зеркало, — не видишь разве? Я занят собой. Не мешай.
— Но этот мальчишка сказал, что вы… — Главный Советчик отдышался и выпалил: — Он сказал, что вы ни такой и ни сякой!
Кляссер Второй опешил.
— Так и сказал?
— Почти так. Вернее, так непочтительно! — прошептал Главный Советчик.
Кляссер Второй отшвырнул зеркало. Оно покатилось по лестнице, роняя на ступеньки быстрых солнечных зайчиков. И зайчики гурьбой неслись вслед за кувыркающимся зеркалом.
— Схватить! — закричал Кляссер Второй. — Связать! Заточить!
— С удовольствием! — обрадовался Главный Советчик. — Бегу!
Кляссер зевнул.
— Постой, — сказал он. — И я с тобой. Вдвоем все-таки веселее.
Погоня
Как только Главный Советчик скрылся за поворотом лестницы, Тима огляделся по сторонам. Он остался один. Тики-Так куда-то исчезла…
— Мальчик, послушай, мальчик, — услышал он шепот позади себя.
Тима оглянулся.
Перед ним стоял Великий Путешественник.
— Я прослышал, что ты ищешь марку в обмен на Главного Советчика, — сказал он. — Не думай долго. Возьми меня. Я, конечно же, стар и немного потрепан. — Великий Путешественник оглядел себя. — Да, я потрепан годами и путешествиями, но ты, наверное, слышал, что я объехал все почтовые ящики мира. Сквозь щели этих ящиков я многое повидал. Я видел жизнь. Да, я видел жизнь разных стран и народов. Мне есть что порассказать.
— Что же можно увидеть сквозь узенькую щелку? — рассмеялся Тима.
— Все! — ответил Великий Путешественник. — Все, что из нее видно. Главное, устроиться поверх всей груды писем, поближе к щели. Однажды я даже видел глаз мальчишки, заглянувшего в почтовый ящик. Возьми меня. Ты не соскучишься, а мне, может быть, удастся еще немного попутешествовать.
— Скажите лучше, где Тики-Так? — перебил его Тима. — Куда они увели Часового Мастера?
Великий Путешественник так затряс бородой, что с нее посыпались острые сургучные крошки.
— Какое мне дело до какого-то мастера? Что мне эта Тики-Так? Я хочу путешествовать. Я хочу видеть жизнь. А мелочи ее меня не интересуют.
Возмущенный, он забыл про Тиму, потащился вверх по своей боковой лесенке. И долго еще слышалось его недовольное ворчание:
— Тики-Так. Часовой Мастер. Что они видели? Что знают? А мне многое открыли щели почтовых ящиков, когда они не были закрыты.
Тима снова остался один. Куда идти? Где искать Тики-Так?
Наступал вечер. Под потолком, за изгибами лестниц и в углах начали собираться легкие полупрозрачные тени, словно кто-то развешивал тонкие занавески. Вокруг была тишина. Только изредка поскрипывали, рассыхаясь, гладкие деревянные перила.
«Куда идти? Где искать Тики-Так? Как освободить Часового Мастера?» — снова и снова думал Тима.
И тут он услышал шаги. Он повернулся, думая, что это опять Великий Путешественник. Но рядом стояла Тики-Так. Она пробежала по каким-то переходам и лесенкам и неожиданно появилась перед Тимой.
— Тима, — быстро проговорила она, — они хотят тебя схватить, связать, заточить! Убегай скорей!
— Нет, — упрямо сказал Тима. — Я не стану убегать. Сначала нужно освободить Часового Мастера.
В этот момент на всех лестницах затопали, зашлепали, захлопали, загрохали, зацокали башмаки, каблуки, сапоги и даже ночные туфли.
— Ага, попались! — раздался чей-то злорадный голос.
Главный Советчик стоял над ними на узкой висячей площадке. Тики-Так схватила Тиму за руку и потянула за собой по железной винтовой лестнице. Высокие крутые ступеньки звенели и прогибались под ногами.
Главный Советчик перегнулся через перила и закричал:
— Эй, вы, я вам советую послушаться моего совета и не убегать! Все равно… Ай-ай!..
Он оступился и, не успев договорить, покатился с лестницы. Он кувыркался, как клоун.
— Вам! Вам! Вам! — стучала голова по ступенькам.
— Ди-лим! Ди-лим! — выстукивали коленки.
— Бам! Ди-лим! Ди-лим! Бам! Ди-лим! Ди-лим!..
— Плямс! — Главный Советчик оказался на нижней ступеньке. Он потер ушибленные бока, помотал головой и стал сдирать с лица налипшую бороду пыли.
Тем временем Тима и Тики-Так пробежали по длинной площадке и попали на широкую лестницу, покрытую мягким ковром. Лестница упиралась в дверь. Тима толкнул ее, створки распахнулись, и они оказались на улице.
Пески и снега