- Да, и там, и там, и там я есть. Почему же ты ищешь меня именно здесь?
- Это уже неважно! - в восторге воскликнул сэр Оливер. - Ведь я тебя здесь нашёл, а значит, я искал в правильном месте! А теперь я присоединю тебя к своей коллекции диковин, чтобы доставать, когда заскучаю где-нибудь в глуши, возле костра. Я могу предложить тебе поселиться в мешке, в который я собираю перья птиц со всего света. Он достаточно просторный, и там очень уютно. Или, может, достаточно обычной лабораторной склянки?..
- Вовсе нет, - девочка всплеснула руками. - Ты такой настойчивый, что я просто не могла не показаться тебе на глаза. Но ты всё не так понимаешь. Я и так всегда с тобой. Я одна, но успеваю побывать везде, с каждым путником и каждым возлюбленным, проводившим свою мадмуазель до дома, и теперь предающим луне свою тоску. Просто создай мне условия, и я вернусь. А теперь, - она хихикнула, - я, пожалуй, пойду, пока ты не упрятал меня в мешок с перьями.
Сэр Оливер только успел открыть рот, чтобы попросить её немного задержаться, или, к примеру, узнать, что это за условия. А девочка по имени романтическое одиночество превратилась в снежный вихрь, и втянулась ему в рот, вызвав приступ кашля.
Весь следующий день у сэра Оливера хрустел на зубах снег. Он не мог говорить, стоило ему открыть рот, как оттуда выпадал снежок. Но взгляд его посветлел, там появилась жажда новых приключений и открытий. Он сказал: "Бвя ввя бявявя", и Талисман понял, что впереди их ждёт поход к самому северному на свете океану, где обитают диковинные медведи белой окраски, и можно покататься на льдине.
А Талисман впал в глубокую задумчивость. Что это, что прячется внутри каждого человека, что осязается только его чувствами, но не просветлёнными шестьюдесятью девятью чувствами духов и магических существ? И много ли их на свете? У него есть только одно человеческое чувство, но что он узнает, если вдруг получит остальные?..
И жизнь представилась Талисману куда более загадочной штукой.
IV.Собиратель диковин.
На этот раз всё началось с магазина редкостей. Талисман закинул шнурок на торчащий из стены гвоздь (конечно, при помощи ловких рук хозяина магазина), и обвёл долгим взглядом помещение. Здесь собрались статуэтки из эбонита, часы самых разных форм и размеров, блестящие ложки и кофейник, похожий на слона с поднятым вверх хоботом. Лежали колоды карт, альбомы с марками и монетами, словно старые фолианты об изгнании ведьм или траволечении, золотые цепочки и изделия из дерева. За окнами - тесный переулок, в который иногда втискивались машины. Дверь открывалась, впуская постоянных покупателей и чокнутых коллекционеров - за неделю всего раз восемь, или около того.
Талисмана так часто покупали и продавали вновь, что он считал это вполне сносным способом путешествовать.
Это было не самое популярное место, но именно здесь появились одновременно два человека, которые вновь раскрутили почти остановившееся колесо событий. Вернее, появилось даже три, но третий не играл в судьбе Талисмана никакой роли.
Сначала дверь открылась, чтобы впустить мальчишку лет семи-восьми в сопровождении мамы, потом - маленького человечка в смешном длинном пальто и шляпе. Хозяин мгновенно проснулся: казалось, он не видел такого количества посетителей с самого открытия магазина.
Мальчик с мамой принялись рассматривать коллекцию фарфоровых солдатиков, а хозяин рассказывал их историю, и предлагал выпить чаю из витринных чашек.
- Возможно, у вас будет больше посетителей, если вы будете поить их чаем, - вежливо сказала мамаша.
- Да, я планирую со временем превратить это место в кафе, а весь этот хлам использовать, как антураж...
Мужчина в шляпе был коллекционером; хозяин его прекрасно знал, и обменялся с ним кивками. Таких ребят лучше не трогать и не донимать разговорами. Они сами прекрасно знают, за чем пришли. Коллекционер отодвинул шляпу на затылок, и оглядывался по сторонам.
Малышу наскучили солдатики. Он подошёл к мужчине в пальто, и спросил:
- Простите! А что вы ищите? Если монеты, то они вон там! Там есть даже одна с африканским диктатором.
- Пётр, не приставай к дяде, - прикрикнула мама.
- Монеты мне не интересны, - ответил мужчина, и наклонился к мальчику. Ему было уже далеко за сорок, а может, и за пятьдесят. Обезьянье лицо светилось хитрецой, большие очки то и дело сползали на кончик носа. - Я ищу что-нибудь необычное. У тебя свежий взгляд, мой дорогой. Что, как ты думаешь, здесь самое необычное?
Мальчишка огляделся, и ткнул пальцем на стену, где рядом с ловцами снов висел простенький амулет.
- Вон та вон штука.
Мужчина поправил очки, разглядывая талисман.
- Ты любишь украшения?
- Украшения для девочек, - сурово сказал мальчонка. - А это для воинов. Может, там есть даже следы крови.
Мужчина уважительно кивнул. Только что ему улыбнулась большая удача. Будь он один, он даже не посмотрел бы в ту сторону. Конечно, вряд ли кто-то из нас прислушается к мнению о деле нашей жизни маленького мальчика, но этот человечек считал, что умеет подмечать знаки свыше.
Он подозвал торговца. Тот снял амулет, показал его поближе, продев обе руки в петлю ремешка, и разведя их в стороны.
- Старинная штука. Ему лет тридцать, не меньше. Кожа неплохо выделана, и рисунок хорошо сохранился. Правда, похоже, его начали, но не закончили. Историю отследить вряд ли удастся, но я вам скажу, он явно не из России. Может, из Америки. Пережиток шестидесятых, дети цветов любили такие штуковины. Одним словом, две тысячи.
Мужчина поторговался, и скинул восемьсот. Мальчик с мамой уже стояли в дверях, и мужчина помахал им рукой.
- Спасибо, что помог, мой дорогой!
- Всё для вас! Вы не пожалеете, - ответил мальчик неведомо из какого контекста выдернутой фразой.
Мужчина пошёл домой, размышляя о мелочах, которые могут запросто двигать крупные вещи. Он был художником, и прекрасно знал, как небольшая деталь может испортить или полностью преобразить рисунок. Одинокие снежинки таяли на голых запястьях. Небо над головой было низкое и серое, отчего Грибоедовский канал казался полным какой-то грязной ваты. Из метро выползали сонные граждане. Суббота, одиннадцать утра, и для работающего, а сегодня отдыхающего народа ещё несусветная рань. Скрипели дворничьи лопаты - снег валил всю неделю, и дворники, разгребая тротуары, возводили из него настоящие замки.
Мужчина жил в трёхэтажном доме на четвёртом этаже. Если точнее, то в просторной мансарде под самой крышей, где прохладно летом, и ужасно холодно зимой, если не включить два обогревателя и не заклеивать окна. С потолка вечно валился всякий мусор, не важно, голуби ли устроили на козырьке очередное заседание, или как сейчас, грохотали своими досками экстремалы-сноубордисты. Они скатывались по крыше и пропадали с глаз долой во дворе, где была свалена нереальных размеров снежная гора.
Усевшись за стол, мужчина первым делом вскрыл коробку из магазина и достал лупу. На него смотрел чудовищно увеличенный голубой глаз.
- Вы странный коллекционер, - вдруг сказал амулет. - Все коллекционеры, которые мне встречались, охотились за какой-то малозначительной чушью, вроде марок. Кому вообще нужны эти марки?
Мужчина медленно отложил лупу. Глаз смотрел прямо на него. Не в потолок, не в пространство перед собой, как всегда бывает с нарисованными глазами - он-то художник, он знает!
- Я охочусь за тайнами мироздания, - сказал он. На всякий случай негромко, чтобы не услышали сноубордисты. - И покупаю их в магазинах редкостей.
- Я старинный тотем, - представился Талисман. - Я изучаю людей.
- Людей! - обрадовался человечек, и затряс головой. Талисман решил, что совсем недавно он носил бороду: слишком уж характерное движение делает рука, поглаживая подбородок и пытаясь пригладить торчащие во все стороны невидимые волосы. - Меня зовут Ярослав. Я изучаю окружающий мир.
Он подумал, передвигая по столу одну из пяти грязных чашек. Этих чашек было три чёрных, и две белых, и ещё примерно столько же отмокало в мойке. Если на столе нарисовать чёрные клетки и половину закрасить фломастером, этими кружками можно играть в шашки. Прибавил:
- Мне кажется, люди ужасно банальны.
Талисман сказал важно:
- Я был знаком со множеством людей. Они достойны того, чтобы путешествовать вглубь них, как вглубь Великой пустыни, в поисках великих открытий и прекрасных миражей. Я открыл, что обладая человеческими чувствами, можно ощутить нечто, сравнимое с дуновением от крыльев взлетающих мотыльков. У меня есть всего одно, но мне его хватает, чтобы удивляться вновь и вновь.
- Надо же, - покачал головой человечек. Стянул и бросил на стол шляпу. - Точно так же я сегодня возблагодарил судьбу, когда моя новая диковина вдруг заговорила. Воистину, наш мир скучен только для слепцов!
- Мы как пингвин и нерпа, встретившиеся на границе между льдиной и водой. Пингвин пытается говорить о бесконечности океана, нерпа - о величии плавучих льдов, - мудро заметил Талисман.
- Ты мудр, - сказал Ярослав, и сверкнул из-под очков искоркой веселья. - Что же, мы можем приблизить друг друга к цели.
- Мне нужны человеческие чувства. Ты можешь их мне нарисовать?
- У тебя уже есть пара.
- Это был глоток из кувшина, который я теперь во что бы то ни стало хочу допить до конца.
- Это очень хорошая метафора для того, у кого нет языка, - сказал человечек, и захихикал.
- Я хочу себе язык. Как у кошки. У одного из моих хозяев была кошка, и язык служит им неплохую службу.
Маленький человечек трясся от хохота, и Талисман сверлил его взглядом.
- Ты представляешь, как ты будешь выглядеть с постоянно высунутым языком? Это будет выглядеть очень несерьёзно. И всем будет казаться, что ты их дразнишь.
- Я растеряю свой авторитет?
- Об авторитете придётся забыть. Это очень серьёзное слово, и с высунутым языком оно никак не ассоциируется. Я могу нарисовать тебе нос, чтобы ты мог чуять. Не проси, пожалуйста, волчий или лисий, ты же не хочешь выглядеть монстром из детских сказок.
- У животных тоже есть ощущения вроде запаха остывающих углей, который пробуждает воспоминания? (легко догадаться, от кого из своих предыдущих спутников Талисман нахватался таких выражений).
Человечек уже успел сбегать за красками, и набрать в баночку воды, и теперь рассеянно выводил что-то кисточкой в воздухе. Одна из чёрных чашек наполнилась кофе, и теперь истекала паром.
- Конечно. Медведь, который укладывается в спячку, разговаривает с мамой-медведицей через постель из опрелой хвои и листьев. Он чувствует в хвойном запахе её запах, ощущает её тепло, и засыпает. Я не знаю, как это называется. Думаю, сами медведи это никак не называют.
Талисман сокрушённо вздохнул.
- Ну вот, даже звери... а мы... мимо нас, духов и призраков, проходит целый мир. Нарисуй, о, пожалуйста, нарисуй мне ещё какое-нибудь человеческое чувство.
Человечек сказал:
- Давай-ка подумаем. С обонянием нет проблем. Зрение у тебя уже есть, я всего лишь дорисую тебе другой глаз. Про вкус мы с тобой уже говорили, от него придётся отказаться. Осязание... увы, но руки я тебе не нарисую никак. А если и нарисую, толку от них всё равно не будет. И как у тебя со слухом?
- А что с ним?
- Ты меня слышишь. Интересно, как?