На другой день он накинул на шею собаки веревку и отвел в лесную чащу, откуда по ночам доносился вой волчьей стаи. Там он ее и оставил на привязи.
Ночью прибежала волчья стая, и первым набросился на собаку ее сотоварищ.
ЧЕЛОВЕК, ЗМЕЯ И ЛИСА
Целый день бродил рыбак вдоль берега реки, закидывал сеть, но так и не поймал ни одной рыбешки. Настал вечер. Только было хотел рыбак убрать сеть и уйти, как к нему подошел незнакомый человек и сказал:
— Подожди, не убирай сеть. Закинь ее еще раз мне на счастье. Что поймаешь — мое будет. А за труд я тебе дам золотой.
Рыбак забросил сеть в самый глубокий омут. А когда вытянул ее на берег, то к ногам незнакомца покатился кувшин с узким горлышком и железной затычкой.
Рыбак наклонился, поднял кувшин и сказал:
— Тяжелый. Наверное, полон золота. Может, открыть?
— Не трогай! Кувшин мой. Бери свой золотой и отдай мне мое счастье! — закричал незнакомец.
— Ладно уж! Не везет мне и только. — Рыбак удрученно покачал головой, отдал кувшин и, взяв свой золотой, уныло побрел прочь.
Человек схватил кувшин обеими руками, огляделся вокруг, спрятался под мостом и принялся вытаскивать пробку. Руки у него дрожали. Сердце колотилось. С большим трудом вытащил он железную пробку и заглянул одним глазом в кувшин. В эту минуту в кувшине что-то зашевелилось и из него выползла длинная змея с зелеными глазами. Угрожающе зашипела и бросилась на человека. Обвилась вокруг шеи и стала его душить. Тот выронил кувшин.
— Стой! — закричал перепуганный человек. — Почему ты меня душишь?
— Потому что я поклялась удушить первого человека, которого увидят мои глаза. Жила я у одного из твоих братьев, и было мне неплохо. Но он решил отделаться от меня. Поймал, засунул в кувшин, накрепко закрыл его горлышко железной пробкой и бросил в глубокий омут. Три года пролежала я на дне реки. Каково мне было, не стану описывать. Я чуть было не околела от голода. И однажды я поклялась удушить первого человека, который попадется мне на глаза. Ты первый.
— Но ведь я твой спаситель. Если бы я не дал рыбаку золотой, ты бы навсегда осталась на дне речном. Нет, ты не права.
— Как так — не права? Ведь я нарушу клятву, если не удушу тебя! — удивленно сказала змея.
— Давай спросим первых трех встречных, кто из нас прав. Если они скажут, что права ты, так и быть, удуши меня, своего спасителя. Но если скажут, что ты не права, — тогда ты слезешь с моей шеи. Согласна?
— Согласна, — ответила змея.
Пошел человек по дороге, а змея лежит у него на шее, только немного расслабила свои кольца. Идут, а навстречу им старый конь бредет. Тощий, одни ребра торчат.
— Вот первый встречный, — сказал человек. — Расскажи ему, как было дело.
Змея вытянула шею к коню и поведала ему свою историю.
— Жила я у одного человека, и мне было хорошо, но он засадил меня в кувшин, накрепко закрыл горлышко железной пробкой и бросил кувшин в глубокий омут. Целых три года лежала я в кувшине, свернувшись в клубок. Думала, что мне уже пришел конец. Тогда я поклялась удушить первого человека, который попадется мне на глаза. Этот человек открыл кувшин. Он первый. Что ты скажешь: удушить мне его или нет?
— Удуши его! — ответил конь.
— Почему ты так говоришь? Что плохого тебе сделали люди? — спросил человек.
— Что сделали? — воскликнул конь. — Я родился в одном селе. Мой хозяин был бедный человек. Когда я вырос, он продал меня богачу. Пока я был молод, богач пылинке не давал на меня упасть. Двое конюхов ходили за мной. Расчесывали гриву, поили ключевой водой, кормили отборным зерном. Богач без меня шагу не мог ступить. А когда я постарел, он купил себе другого коня, помоложе, а меня приказал запрягать в телегу. И начал я возить дрова, песок и камни на постройку нового дома, мешки с мукой. Конюхи частенько забывали подбросить мне сена в ясли. От голода и непосильной работы у меня начали заплетаться ноги. Однажды я вез телегу, груженную картофелем, Споткнулся и упал. Богач увидел это, покачал головой и сказал своим батракам:
— От этого коня уже толку не будет. Пустите его под нож.
Батраки распрягли меня и пошли точить ножи. Тогда я вышел со двора и бросился наутек. Еле спасся. Теперь ты понял, сколько зла я видел от людей?
Человек опустил голову и пошел дальше со змеей на шее. Шел он, шел и встретил старую собаку. Змея прошипела собаке:
— Постой, я хочу тебя о чем-то спросить.
— Спрашивай скорее, а то я спешу, — ответила собака.
Змея рассказала ей всё, как было, и спросила, что ей делать: задушить своего спасителя или нет?
— Задуши его! — зарычала собака. — Я на людей сердита.
— Что плохого причинили тебе люди? — спросил человек.
— А вот послушай. Когда-то я жила в богатом доме. Хозяйка души во мне не чаяла, купала в том же корыте, что и детей. Шею мою украшал позолоченный ремешок. Все меня баловали, все ласкали, кормили тем, что сами ели. Я умела стоять на задних лапках, и хозяева хвалили меня за это, радовались, хлопали в ладоши. А когда я выросла и стала большой собакой, меня прогнали во двор. Днем и ночью сидела я у ворот и сторожила дом от воров, а за это мне кидали объедки. Шли годы. Я состарилась, ослепла на один глаз. Хозяйка, увидев это, рассердилась:
— На что мне эта собака! Она только даром хлеб ест! Прогоните ее!
И меня прогнали. Перед самым носом захлопнули ворота, которые я сторожила всю жизнь. Долго бродила я по свету. Стоило мне заглянуть в какой-нибудь двор, как люди поднимали крик: «Ату! Пошла прочь! Бейте этого чужака!» — и бросали в меня камни. Изголодавшись, я возвратилась туда, где провела всю жизнь. Ворота были открыты, и я вошла во двор. Увидев меня, хозяйка крикнула в сердцах:
— Неужто некому избавить меня от этой паршивой собаки?
Выскочили ее сыновья, схватили палки и давай меня колотить. Еле ноги унесла.
— Куда же ты идешь? — спросила змея.
— Иду топиться в глубоком омуте, — ответила собака и поплелась прочь.
— Вот видишь? — сказала змея и потуже стянула обруч вокруг шеи своего спасителя.
— Подожди, давай спросим третьего встречного. Посмотрим, что он скажет, — взмолился человек.
Пошел человек дальше, а навстречу ему бежит лиса. Человек раскинул руки в стороны, чтобы остановить ее, а лиса подумала, что он обещает ей десять курочек, — столько, сколько пальцев у него на руках.
— В чем дело? — спросила она.
— Один человек, — начала змея свой рассказ, — засунул меня в кувшин, закрыл горлышко железной пробкой и бросил кувшин в глубокий омут. Там я …
— Подожди, — перебила ее лиса. — Ты ври, да не завирайся. Лгать тоже надо в меру. Неужели такая большая змея может уместиться в небольшом кувшине? Не верю.
— Это правда, так было, — вмешался человек.
— Может, и так, но я не поверю, пока не увижу собственными глазами. Где кувшин?
— Остался под мостом.
— Пойдем, я должна проверить, можешь ли ты уместиться в кувшине.
Вернулись под мост. Нашли кувшин.
— Ну-ка, залезай в кувшин! — сказала лиса.
— Хорошо, — ответила змея, спустилась на землю и залезла в кувшин, только голова торчала снаружи.
— Видишь, я права, — крикнула лиса, — для головы нет места.
— Есть! — ответила змея и втянула голову в кувшин.
Лиса шепнула человеку:
— Скорее заткни кувшин пробкой!
Человек быстро заткнул горлышко кувшина железной пробкой и забил ее камнем.
— А теперь бросай кувшин в глубокий омут и никогда больше не связывайся со змеями!
Человек схватил кувшин и швырнул его в глубокий омут.
— Спасибо тебе! — сказал он лисе.
— А десять курочек? — спросила она.
— Да не десять — все куры в деревенских курятниках твои! Как проголодаешься — приходи! — ответил человек.
С тех пор лиса каждую ночь заглядывает в курятники и таскает кур — считает, что они принадлежат ей по праву.
ПАСТУХ И ЕГО ЖЕНА
Молния попала в старое дерево, загорелась сухая трава на меже. Перекинулся огонь на виноградные лозы, заросли ежевики, терновник. Разбежались зайцы, что прятались в кустах, птицы покинули свои гнезда, одна только ядовитая змея — гадюка — не успела уползти. Она извивалась и жалобно шипела. Мимо проходил пастух. Увидев его, змея взмолилась:
— Прошу тебя, пастух, сделай доброе дело, выручи меня!
«Почему бы и не помочь змее? — подумал пастух. — Тоже ведь живая душа».
И, сунув в огонь палку, он крикнул змее:
— Ползи по этому мосту!
Змея обвилась вокруг пастушьей палки и выбралась из пламени. Она доползла до руки пастуха, но не спустилась на землю, а скользнула вверх по рукаву и обвилась вокруг шеи человека.
— Ой! — испуганно вскричал пастух. — Разве так отплачивают за добро? Правду говорят люди: на крепкий сук — острый топор.
А змея приблизила голову к его уху и прошептала:
— Я сильно обгорела и не могу ползти. Отнеси меня в горы, там в пещере живет мой отец — старый удав. Он царь всех змей в этом краю. Я ему расскажу, какое добро ты мне сделал, и он щедро наградит тебя. Пойдем!
— А кто будет сторожить стадо? — спросил пастух.
— О стаде не заботься. Туда, где бушует огонь, волки не пойдут — побоятся.
Понес пастух змею в горы. Когда подошли к пещере, змея сказала:
— У моего отца много драгоценных камней и золота. Он предложит тебе набить ими суму, но ты не соглашайся. Скажи, что сокровища тебе не нужны, что ты хочешь только одного: узнать язык птиц и зверей. Послушай меня, не пожалеешь.
Пришли к пещере. Вход в нее был забран живой решеткой — из змей. Гадюка что-то прошипела, и змеи пропустили человека.
Старый удав с короной на голове, увидев дочь, прослезился от умиления.
— Где ты пропадала? — спросил он.
Змея рассказала ему, как молния ударила в старое дерево, как загорелась межа и пастух спас ее.
Удав повернулся к пастуху и сказал:
— Ты спаситель моей дочери. Говори, что дать тебе в награду — золота, серебра или драгоценных камней?
— Я хочу только одного: узнать язык птиц и зверей. Другого мне не надо.
Старый удав озабоченно покачал головой.
— Не проси ты у меня этого, человек, потому что если ты кому-нибудь скажешь, о чем говорят птицы и звери, то тут же умрешь. Откажись!
— Нет, не откажусь. Или дай мне награду, или отпусти меня подобру-поздорову!
— Так не годится! Не могу я отпустить ни с чем спасителя своей дочери, — сказал удав. — Открой-ка рот!
Пастух открыл рот. Старый удав наклонился и дунул три раза.
— Теперь, — сказал он, — ты сможешь понимать язык каждого зверя, каждой птицы, каждой букашки. Только смотри, умей хранить тайну!
Пастух простился с царем змей, поклонился его дочери и вышел из пещеры. Змеи, которые сторожили пещеру, опять переплелись, образовав живую решетку, и мигом закрыли вход. Идет лесом пастух и прислушивается к голосам птиц, и радостно ему на душе, потому что он понимает, о чем они говорят между собой. Но еще более радостно от того, что он понимает, о чем они поют.
Когда он дошел до того места, где оставил стадо, пожар уже кончился.
Сел пастух под деревом отдохнуть, прислонился спиной к стволу.
В это время прилетели два черных ворона. Уселись на верхней ветке и принялись разговаривать на своем вороньем языке.
— Видишь этого пастуха? — прокаркал ворон постарше. — Он пасет чужих овец и ест черствый хлеб. Сидит бедняга под деревом и не знает, что в двух шагах от него зарыт горшок с золотом.
— Откуда тут взяться золоту? — спросил второй ворон.
— Сто лет тому назад трое разбойников убили купца, ограбили его и зарыли золото под большой грушей. Я тогда был молодым вороненком вроде тебя. Сидел вот на этой ветке и всё видел. Разбойники спрятали золото, а сами опять ушли на разбой, да так и не вернулись. Видно, где-нибудь на разбойничьих дорогах смерть свою нашли.
Услышав такие слова, пастух вскочил, побежал домой и вернулся с мотыгой. Начал рыть землю и выкопал горшок. Наполнил пастушью суму деньгами и пошел в село. Купил себе целое стадо овец, построил новый дом и зажил безбедно.
Однажды бывший пастух вспомнил о своих товарищах, которые пасут стада в горах и едят одни сухие просяные лепешки.
— Жена, — сказал он, — испеки белый каравай, зажарь самую жирную курицу. Вечером у нас будут гости.
— Кого ты пригласил?
— Есть у меня три добрых товарища — три бедных пастуха. Целый год они пасут овец в горах и получают за свой труд от богачей одни сухие просяные лепешки. Вот я и решил угостить их.
Засучила жена рукава и приготовила ужин, а муж пошел в горы.
— Идите, братцы, ко мне, — стал он звать пастухов. — Жена моя приготовила славный ужин. Угоститесь на славу, а потом сходите домой, повидайтесь с домашними.
— А кто же будет сторожить стада этой ночью? — спросили пастухи.
— Я буду сторожить.
Спустились пастухи в село, а бывший пастух согнал овец к шалашу и лег спать.
Собаки улеглись и задремали. Вдруг из леса вышли шестеро больших волков. Вот подошли они поближе, а один волк, самый голодный, и говорит:
— Давайте унесем по ягненку!
— Я не прочь, только у этих пастухов уж очень злые собаки. Лучше с ними не связываться! — ответил другой волк.
Услыхала их разговор молодая собака.
— Идите сюда, братья волки, — сказала она. — Выберите себе самых жирных барашков. Мы не станем поднимать шум, только пообещайте, что поделитесь с нами. Нам тоже хочется отведать молодой баранинки.
Но среди собак был один старый пес, у которого осталось всего два зуба.
— Не бывать тому! — зарычал он, и шерсть у него на загривке встала дыбом. Пока целы у меня два зуба, никому не позволю тронуть барашков.
И он поднял такой лай, что волки испугались, поджали хвосты и убежали в лес.
На следующий день, когда пастухи вернулись из села, их товарищ, карауливший стадо, посоветовал им привязать молодой собаке камень на шею и утопить ее в глубоком омуте, а старого пса хорошенько кормить. Пастухи спросили, чем провинилась собака. Он ответил:
— Не спрашивайте, это моя тайна. Послушайтесь моего совета, так будет лучше.
Сказал и ушел в село.
Пастухи послушались. Молодую неверную собаку утопили, а старого пса стали лучше кормить.
Воротился их побратим домой и говорит жене:
— Давай съездим на виноградник.
— Давай, — согласилась жена.
Оседлал он себе вороного жеребца, а жене каурую кобылку. Поехали они к винограднику. По дороге кобыла начала отставать, и конь стал над ней подсмеиваться.
— Поспешай, чего отстаешь? Так мы и до вечера не доберемся до виноградника.
— Тебе-то легко говорить. Побывал бы ты в моей шкуре! — огрызнулась кобыла.
— А что такое?
— Да ведь ты везешь одного человека, а я троих: хозяйку, ее младенца в утробе и моего жеребенка.
Услыхав такие слова, хозяин громко рассмеялся.
— Чего ты смеешься? — спросила жена.
— Не скажу, — ответил он.
— Прошу тебя, скажи.
— Нельзя.
— Почему?
— Если скажу, случится беда.
— Ну и пусть! Я хочу, чтобы ты сказал мне. Я твоя жена и должна знать все твои тайны. Не скажешь, брошусь в глубокий омут, где пастухи утром утопили собаку.