Думая об этом, я щипал себя за руки с такой силой, что взвывал от боли:
– Нет, я здесь, в лесу. Я не сошел с ума. Я заблудился, и мне нужно найти ночлег, чтобы отдохнуть.
Я побродил еще немного и наткнулся на зеленую, поросшую брусникой, пещерку. Судя по всему, её бросила лисица или выдра. Рядом были следы, но мне показалось, что хозяйка покинула свою нору.
– Значит, здесь перекушу брусникой и заночую, – сказал себе.
Я собрал ягоды и устроился в яме, стараясь как можно глубже зарыться в сухие обломки дерева. Все тело болело, но от усталости я уснул, как только моя голова оказалась на бревне.
Проснулся на рассвете, но целый час не мог заставить себя даже сесть. Ветер и шорохи будили всю ночь, камни и дерево врезались в тело, а комары и муравьи кусали с особенной жадностью, поэтому я чувствовал себя разбитым и уставшим. Но времени валяться не было. Нужно было выбираться.
Я снова прислушался и понял, что на самом деле море-то близко. Вчера я устал, да еще и перепугался, поэтому не смог выйти к берегу. Теперь же по мху на деревьях я быстро понял, где север, и отправился туда. Там раскатами шумело море.
Идти пришлось долго. Где-то через час я вышел к крутому обрыву, на котором раньше никогда не бывал. Полчаса обдумывал, с какой стороны может находиться забытый мною велосипед. Я блуждал глазами по всему берегу, и тут, на вершине одной из скал, увидел большое ярко-желтое пятно. Я напряг зрение изо всех сил. Пятно засветилось – три отрывистых сигнала.
– Маяк! – закричал я. – Рабочий! Маяк рабочий! Я так обрадовался, что начал кричать изо всех сил,
надеясь, что там кто-нибудь услышит, но, конечно, было слишком далеко. Пришлось соображать, как туда добраться.
Глава 10. Увиделись на маяке
Я решил, что к маяку придется плыть, потому что по земле до него не дойти. Там было много рытвин и обрывов, да и к тому же весь берег был покрыт зарослями и корягами. Кое-где виднелись водопады.
Внизу я увидел небольшой песчаный пляж, с которого смог бы зайти в воду и пересилить волны, прежде чем выйти в море. Я аккуратно слез с утеса по камням к воде. Мне пришлось набраться смелости, прежде чем залезть в море. Я сделал глубокий вдох и окунулся в первый раз. Там было холоднее, чем казалось. Я быстро вылез и попробовал снова.
– Была ни была! – крикнул я, широко развел руки и нырнул с головой.
Через секунду я стал быстро-быстро загребать воду и начал согреваться. В локтях появилась сила, а перед глазами была цель – желтый маяк.
Я нахлебался соленой воды, устал, и мне отчаянно не хватало воздуха, но я все же плыл, думая только о желтом маяке. Наверное, об этом же думают путешественники-одиночки, вроде Тамаза, когда видят вдали световые сигналы. Я надеялся, что на маяке кто-нибудь живет, поэтому греб изо всех сил, сражаясь с волнами и утопая в ледяной воде.
Когда почувствовал ногами дно, то поднял руки и постарался закричать. Не тут-то было. Вместо крика я издал жалобный протяжный писк. Тогда я выбрался на берег и пополз к маяку. Идти уже не мог. Вблизи дом и башня были ярче, чем издали. Ярко-желтые на фоне темно-синей поверхности они как будто случайно зацепились за скалу, излучали свет даже в темноте и смотрели прямо в море. Я полз и наделся только на то, что там будет кто-то, кто меня согреет. Замерз так, что в какой-то момент, отчаявшись, подумал: могу и не выкарабкаться.
Лезть в гору оказалось тяжело. Я ослаб. Каждый рывок давался мне болезненно. Я то и дело тер лицо руками, откашливался и сплевывал.
Наконец дошел до цели и отрывисто постучал в дверь. Ждать пришлось недолго. Она распахнулась, и оттуда хлынула волна теплого воздуха. Я с жадностью его вдохнул. На пороге стоял медведь, за которым мне пришлось гнаться вчера. Я узнал его сразу, но моя усталость была настолько сильной, что я не смог даже удивиться или испугаться. Ничего во мне не дернулось. Сердце было спокойным. Молчанием я просил о помощи, и медведь, кажется, понял это: взял меня в охапку и понес в дом. Оставалось только надеяться, что он несет меня не в печку, чтобы приготовить из моих костей ужин.
Внутри дома все оказалось не так красочно, как снаружи. Коридор вел к деревянной винтовой лестнице. Я мешком висел на лапах медведя, пока тот нес меня наверх. Казалось, что такой маяк мог построить только человек, но я видел медведя, и это было возмутительно, удивительно и совершенно волшебно.
В доме было тепло. Обстановка простая: белые стены, некрашеные деревянные полы, в углу большая, аккуратно застеленная кровать, размером с избушку, у окна стол, а посередине серый половик.
– Я смотритель маяка, – сказал медведь, когда посадил меня на кровать. – Тебе надо переодеться и поесть. Ты любишь бузину? – медведь полез в шкаф.
Я трясся от холода и не смог ничего сказать, поэтому только кивнул.
– Ягода съедобная, вкусная, – улыбнулся медведь своей большой пастью. – Я варенья наварил. Сейчас оденешься и будем есть. К селедке как относишься?
Я снова кивнул, живот мой заурчал.
– Ну и славно, – медведь достал из шкафа теплый зелёный костюм с капюшоном. – Мой внук носил, – медведь протянул одежду, – сойдет и тебе. Может, великовата, но больше ничего нет. Переодевайся.
Я осторожно взял одежду из его лап. Все в этом костюме было хорошо, кроме выреза для хвоста. В него поддувало. Медведь заметил это, немного замешкался, а потом, ничуть не улыбаясь, протянул булавку, похожую на саблю, и стал грузно подниматься с кровати. Он направлялся в кухню. Булавкой я заколол «хвостовую» дырку и медленно побрел следом. Там посередине стоял деревянный крашеный стол с синими ящиками. Над ним висела лампа с абажуром точно такого же цвета. Медведь засуетился возле печки. Он надел смешной фартук в завитушках, достал тарелки размером с таз, а под них постелил пару больших красных салфеток.
– Это, чтобы тот, кто обляпается, мог сразу замести след, – сказал он, накрывая на стол.
– Кто вы? – в первый раз за все время просипел я.
– Ершинзон, – ответил медведь, доставая из бочки соленую рыбу. – Медведь я, зовут Ершинзоном. А тебя как звать?
– Меня зовут Борис.
– Так, Борис, как же так ты меня нашел? – спросил медведь, потом нагнулся, открыл железную заслонку на печи и громко закряхтел, вытаскивая кастрюлю.
– Я за вами бежал, бежал и заблудился. Потом увидел маяк на другом берегу и переплыл сюда, – рассказывал я, перебирая нитки свитера.
– Да-а-а, – протянул медведь. – Напугал ты меня. Я ведь не думал, что ты меня увидишь. Раньше люди не замечали ни маяк, ни меня, а тут сначала один человек, потом второй…
Медведь залез носом в кастрюлю и шумно вдохнул:
– А бузина нынче хороша. Люблю её в первые заморозки. Знаешь, чем сильнее мороз, тем вкуснее ягода. Я кивнул:
– Бабушка так же говорила.
Тем временем я думал: «Что это происходит со мной? Где я оказался и почему такой огромный ярко-желтый маяк никогда не замечали люди? А может, меня все-таки ктото шандарахнул по голове?»
– Смышленая у тебя бабушка. Часом, не медведица? – полюбопытствовал Ершинзон, облизывая большую поварешку.
– Нет, – засмеялся я, отвлекаясь от своих мыслей.
Тем временем медведь всё накрывал на стол. Мне на тарелку он положил две селедки и два маринованных огурца из большой деревянной бочки. Рядом поставил плошку со сметаной и хлебом. В громадную чашку налил травяной чай, а к нему в блюдце положил ягодное варенье.
– Ну что же. Приятного аппетита нам, – сказал медведь и уселся за стол. Я пробормотал то же самое и несмело приступил к еде. Медведь взял селедку в лапы, отгрыз от нее сразу половину, облизнулся, проглотил и сказал:
– Я охраняю наш медвежий город. Я подавился:
– Город?! Здесь есть целый медвежий город?
– Да, но в лесу не только медведи живут. Чуть дальше совы, на юге тигры, на востоке кого только нет, а всё потому, что столица там, – медведь обмакнул хлеб в смета ну. – Вот только ты почему-то угодил именно к нам, в Снежный. Теперь на общем совете придется решать, что с тобой делать.
Тут неожиданно для себя я жарко выкрикнул:
– Я никогда никому ничего не расскажу! Только отпустите меня домой! Я живу недалеко от потухшего вулкана с южной стороны. Я уйду отсюда навсегда. О вас никто не узнает!
Медведь отрицательно покачал головой и тихо сказал:
– Но ведь ты можешь запомнить дорогу.
Я в отчаянии опустил голову:
– Что же теперь со мной будет? Я умру?
– Тьфу ты! Скажешь ерунду тоже, – медведь махнул лапой. – Сам подумай, пустил бы я тебя домой, если бы задумал погубить?
Я поднял голову, пристально посмотрел на медведя и понял, что он говорит правду. Он не сделает никому ничего плохого. Ершинзон не коварен. У него теплые глаза старого деда. Его клыки спрятаны, а лапы не выпускают когти. Ершинзон ест селедку и смешно причмокивает. Теперь я знаю, что есть на свете и такие медведи.
Глава 11. О том, как человек утащил медведя
– Тепло, – сказал я, засучивая рукава. Медведь улыбнулся.
– Это да. Терпеть не могу сквозняки, – Ершинзон поморщился. – Вы, люди, не уважаете холод. Думаете, что не умрете от него. А тут все по-другому. Наш дом с северной стороны. Мы должны хранить тепло, иначе нам не выжить.
– А много у вас в городе живет медведей? – спросил я, отхлебывая чай.
– Не очень. В Орешкином побольше.
– Получается, у каждого зверя свой город?
– Не знаю. Может, не у каждого. Наши соседи – лисы, волки, тигры, совы. Про других я ничего не знаю.
– Так много…
– Да, только мы живем чересчур рядом с людьми. Это страшно.
– Почему?
– Люди начали охоту. Ты детеныш, думаю. А тут был и взрослый, но до города он все равно не добрался. Тайга его не пустила. Рядом все бродил, но на Светлячка все же наткнулся.
– А кто это – Светлячок? – спросил я и добавил: – Я уже не детеныш, хотя мне было страшно, когда мы встретились на пляже.
– Светлячок – это мой внук. Не бойся, – продолжал медведь. – Мы ведь не дикие и не люди. Мы другие.
Я задумчиво почесал затылок:
– А дикие – это все остальные звери? Вы о них что-нибудь знаете?
– Конечно, знаем. Называем их бродягами. То звери другого толка. У нас с ними общие только предки.
– Они могут стать такими, как вы?
– Не думаю. Здесь особенное место. Люди сюда не заглядывали. Мимо меня проплывало много кораблей и проходило много людей. Мы всегда были защищены силой Тайги. Правда, в последнее время она почему-то ослабела. Мы все чаще стали близко слышать голоса охотников. Потом Светлячок один на один встретился с этим взрослым человеком, который утащил его. Мы искали всем лесом, но так и не нашли. А теперь вот ты нашел маяк… Это настоящая катастрофа, – Ершинзон опустил глаза, вытер полотенцем свои масляные лапы, погрустнел:
– Так, будем убирать кухню.
– Что же теперь будет, раз человек похитил Светлячка? – спросил я.
– Теперь волки собирают армию и пойдут войной на людей. Но мы же не волки. Мы не можем, как они. Мы хотим вернуть Светлячка миром. Я отхлебнул чаю:
– А вы знаете этого человека, который украл вашего внука?
– Нет, не знаю. Я слышал только, что его зовут Тамаз.
У меня засверкали звездочки перед глазами. Так вот кого Тамаз тогда тащил в мешке! Это был Светлячок!
Я поднял на медведя серьезные глаза:
– Знаю этого человека.
Ершинзон встревожился. Его клыки оголились. Я продолжил:
– Думаю, что могу помочь вам. Знаю, где может быть Светлячок. Только можно мы поговорим об этом завтра?
Медведь кивнул. Я допил чай и вылез из-за стола. Медведь отчаянно загремел посудой. Тут меня потрясла мысль, что за все время, что я здесь, не видел Узная! Медведь его съел? Нет, этого точно не может быть. Наверное, Узнай заблудился.
Сердце мое сжалось. «Бедный, бедный мой старый друг и защитник! Что же теперь с ним стало?» – подумал про себя я.
Я тяжело вздыхал, пока не выглянул в окно. Как вы думаете, кого я там обнаружил? Да, это был пес. Никакой травки и лугов у маяка не было, дом Ершинзона стоял на утесе, но даже там Узнай нашел, чем себя развлечь. Он с лаем гонялся за своим хвостом, рычал, гавкал, но никак не мог дотянуться до него. Как только Узнай пытался зацепить его зубами, хвост тут же «убегал».
Я рассмеялся и посмотрел вдаль. Вид был чудесный! Море серебрилось и кипело, в одном месте оно уже горело золотом заката. Меня поразила чистота, глубина неба и прозрачность воздуха. Вода перекатывалась и колыхалась под завывание ветра. Я бросил взгляд на Ершинзона, тот пофыркивал, намыливая тарелки.
Глава 12. В Снежный город
За ночь я выспался в теплой кровати под вязанным шерстяным одеялом. Когда наступил рассвет, Ершинзон разбудил меня.
– Сегодня поедем в город, – строго сказал он. – Там ты не должен от меня отходить. Неизвестно, как примут тебя наши медведи. Молчи и держись скромно.
Он собрал поесть в дорогу. После этого мы вышли на улицу и свернули к маленькому сараю. Медведь стал вытаскивать свою машинку, которая оказалась настолько легкой, что даже я смог её поднять. Она была похожа на трехколесный велосипед: тот же руль, сиденья и спицы в колесах, но точно: таких велосипедов я никогда в жизни не видел. У этой удивительной машинки салатового цвета было два сиденья с педалями, большие фары, ветровое стекло и крыша. Бока были открыты.
– У вас таких нет? – удивился Ершинзон, глядя, как я рассматриваю его машинку.
– Нет, – растерянно ответил я.
– А на чем же вы ездите?
– Так, на велосипедах, машинах, автобусах…
– Хорошие эти… велосипеды, машины, автобусы?
– Да разные есть.
– А таких, стало быть, нет?
– Нет. Кто это придумал? – Я рассматривал машинку со всех сторон.
– Медведь наш местный. Называл – тачанкой.
– А чтобы поехать на ней, нужно педали крутить?
– Ну да. Когда педали крутишь, тачанка подзаряжается, а потом, если в горку, то сама тебя везет. Тут в колесе мотора сидит батарейка, – протянул Ершинзон. – Тачанка в любой глуши проедет. В Снежном все на них катаются, – медведь положил рюкзак с едой в корзину. – Садись назад.
Я залез внутрь и пристегнулся. Сзади было удобно. В спину не дуло. Сиденье было мягким, а педали большими. Только все это устройство казалось хлипким. Неужели оно выдержит двоих, один из которых медведь?
– Борис, подвинься, к тебе Узнай сейчас влезет, – приказал Ершинзон, вешая корзину на руль.
– Еще и Узнай поедет? – Я обомлел.
– А ты хочешь, чтобы он тут один сидел?
– Но тачанка нас тогда не выдержит!
– Моя тачанка выдержит трех медведей и три килограмма картошки, если надо! – гордо сказал Ершинзон. – Так что двигайся. Чем быстрее соберемся, тем быстрее доедем.
Я сделал так, как сказал медведь. Узнай, повизгивая, залез прямо мне на колени. Ершинзон сел за руль и загородил весь обзор спереди.
– А мне что делать? – спросил я.
– Крути педали!
Мы поехали по тропинке в лесной глуши. Тачанка объезжала заросли и пробиралась через густые дебри. Видно было, что Ершинзон знает каждую кочку и уже давно водит свою машинку. Постепенно деревья расступились, и через пару километров мы выехали на высокий каменистый утес. С него был виден волшебный, удивительный город. Он притаился между лесными чащами. С высоты Снежный был похож на убежище, заметенное листьями и укутанное еловыми иголками. Разноцветные домики были покрыты заветренными и заиндевелыми желтыми шапками.
Снежный – небольшой городок, крошечная точка на огромном земном шаре. По трём сторонам города дремучий лес, а четвертую омывает река. В пятидесяти километрах от него моя Князевка, но медведей от неё отделяют высокие сосны, густые заросли и вулкан.
Мы с Ершинзоном оказались там в рассветное утро, когда жители еще спали. Я озирался по сторонам. Такого города я и представить себе не мог. Снежный был похож на человеческий город, но в то же время от него отличался. Каждый домик жил своей жизнью, и у каждого была своя история, традиции. Некоторые медведи уже проснулись и, одетые в свои остывающие пижамы, смотрели в окна. Мы оставили тачанку у входа в город и дальше двинулись пешком.