Приехав, праздновали. Через какое-то время девушка туда-сюда посмотрела: нет пса. Села на лошадь и поехала домой. Когда проехала полпути, повстречался ей очень красивый парень на бело-сером коне.
— Здравствуй, здравствуй, — молвил он. — Давай поговорим.
Но девушка отвечает:
— О чем хочешь ты говорить с женой собаки? — оттолкнула его и галопом ускакала в сторону псова дома.
Пес-муж уже там, свернувшись, лежал в углу. Пока она разговаривала с ним, опять приехал посыльный. «Велели, чтобы вы пришли на закрытие праздника», — передал он.
Пес-муж впереди рысцой побежал, жена сзади поехала.
Приехали на праздник, пировали сладко, а через какое-то время пес-муж снова исчез. «Опять ушел домой», — подумала девушка, села на лошадь и поехала. И на полпути снова повстречался ей красивый парень на вороном коне, еще краше вчерашнего.
Парень и говорит:
— Чем жить с рыжим псом, лучше жила бы ты со мной.
Девушка отвечает:
— Я вышла за рыжего пса, мужа не брошу.
Парень рядом рысью едет.
— Поедем вместе? — спрашивает.
Девушка выхватила плетку:
— Не подходи! Рассеку всё лицо, раз ты меня позоришь!
Еле парень остановил ее:
— Эй, погоди, не бей меня, я твой муж!
Вынул он из-под седла собачью шкуру и показал ей. Девушка обрадовалась. Они вернулись в свой аил и стали жить мужем и женой.
Вот в один день муж говорит:
— Я съезжу на охоту. Мою собачью шкуру никому не показывай.
Но только уехал, пришли старшие сестры в гости.
— Хотим посмотреть, как ты живешь. Где же твой пес-муж?
— Уехал на охоту, — ответила жена.
— Как человеку с собакой жить? Трудно, наверное, — говорят сестры.
А девушка забыла, о чем наказывал муж.
— Он не пес, а человек, он снял свою собачью шкуру, — говорит.
— Если это так, покажи ее нам, — попросили сестры.
Младшая же отвечает:
— Вы сами не пошли за рыжего пса, сказали, что утопитесь в воде, сгорите в огне, зачем же хотите видеть собачью шкуру? Я вам шкуру мужа не покажу.
Старшие сестры стали умолять, просить. Но жена не давала сначала, а потом подумала: «А что же сделается, если покажу?»
— Ну, смотрите, будто вы никогда не видели собачьей шкуры?
Так сказав, она достала ее. Две сестры, схватив, тут же бросили шкуру в огонь. Опалилась шерсть, а злые сестры убежали.
Младшая выхватила шкуру, стала ее гладить, плакать. Тут и муж пришел. Ресницы его и волосы — все обгорело.
— Эх ты! Зачем отдала мою собачью шкуру? На многих дочерях каанов был я женат. Но те девушки, как только видели красивых парней, уезжали с ними, со мной не считались вовсе. Не стал я с ними жить, но и у нас с тобой теперь жизни не будет. Если хочешь быть моей женой, то пойдешь за мной следом, дойдешь до моей земли, — так сказал он ей, развернулся и тут же ушел из дому. И жена вслед за ним, плача-рыдая, пошла.
Вот пришла она к подножью высокой горы, полезла вслед за мужем наверх.
Пока лезла, захотелось ей посмотреть, высоко ли поднялась, оглянулась назад и упала, кубарем скатилась вниз, в ложбину. Сломала себе ногу, не сумела подняться и заплакала.
В это время прибежала серая мышка и стала грызть ей ногу.
— Что ты делаешь? Вот умру я, будешь меня грызть, пока же не умерла, зачем живую меня грызешь?! — сказав, девушка ударила мышь и переломила ей лапку. Мышка, пища, подалась в сторону, выкопала корень какой-то травы, съела его и побежала дальше.
Девушка подумала: «Да это целебная трава! А если мне ее попробовать? Может, тоже вылечусь?» Волоча ногу, она подползла, вырвала траву, съела корень и поправилась. «Теперь ни за что не оглянусь», — так подумав, полезла опять на вершину высокой горы.
Когда она поднялась, повстречался ей старик с белой бородой, с золотым посохом, с белыми волосами. (Был это сам Хан-Алтай, говорят).
— Отчего ты плачешь, дочка? — спросил старик.
— Как мне не плакать? Я вышла замуж за рыжего пса. Сестры мои обманули меня и бросили в огонь собачью шкуру моего мужа. Поэтому он ушел. Я иду по его следам, — ответила девушка.
Старик сказал:
— Я дам тебе посох. Станешь ты переходить через большие болота, там будут кочки. Ты по ним ступай, если наступишь мимо кочки и упадешь, то не дойдешь до земли своего мужа. Если мирно-спокойно перейдешь болото, выйдешь к большой реке. На ее берегу будет много птиц, разных уток, гусей. Всякие крикливые птицы там тоже будут летать. Твой муж то впереди всех уток плавать будет, то позади всех. Ты лови его. Много разных гусей будет, только один из них станет махать крыльями. Скажешь: «Это мой муж», — и лови его. Разные крикливые птицы будут садиться на ветки деревьев. Одна из них станет спускаться к самой земле и подниматься на вершину дерева. Скажешь: «Да это мой муж!» — и, если поймаешь его, тогда будете жить вместе.
Девушка взяла золотой посох, пошла дальше. Большие-пребольшие болота переходила, на верхушки кочек наступала, ни с одной не соскользнула.
Дошла до берега большой реки. Там много разных птиц летало, плавало, порхало. Из всех уток лишь одна заплывала то спереди, то сзади стаи. Девушка поймала эту утку. Приплыли гуси. Один гусь обоими крыльями бил по воде. «Это, видно, муж мой», — так сказав, она поймала того гуся. На ветках деревьев сидит очень много крикливых птиц. Но лишь одна птичка то поднималась на вершину дерева, то опускалась вниз, к самой земле. «Это, видать, мой муж», — так сказав, девушка поймала ее. Тогда ее муж засмеялся, предстал перед ней и повез жену в свой дом.
Там их ждали его родители — они теми старыми собаками были.
Рыжий пес сказал:
— Я был женат на стольких дочерях каанов, на стольких дочерях баев, но они не были добры к нам. А ты, даже сломав ногу, все же нашла меня. Теперь мы с тобой в мире-согласии дни проведем, вместе всегда жить будем.
И стали они жить хорошо.
СТАРИК И ДЬЕЛБЕГЕН
или старик и старуха. Старик сказал как-то раз:— Я пойду, соберу костяники.
— Ну иди, — согласилась старуха.
Пошел старик с корзиной за ягодой. Собирал он, собирал костянику, и вдруг встретилось ему семиголовое чудище Дьелбеген.
— Что ты здесь делаешь, старик? — спросил он.
Старик испугался, но скрыл свой испуг и с уверенностью отвечал:
— А что мне здесь делать? Ищу сердце земли, поймать хочу. Ты не видал?
— Да как выглядит сердце земли? Покажи мне его, погляжу.
Тогда старик стал щупать руками под пеньком, и попался ему птенчик перепелки. Старик схватил его и показал живой, трепещущий комочек Дьелбегену:
— Вот сердце земли!
Чудище семиголовое испугалось: «Раз он ловит сердце земли, то он, наверное, сильный богатырь». Но все равно ему хотелось съесть старика, поэтому сказало оно:
— Давай, старик, станем с тобой друзьями, будем в гости друг к другу ходить Через три дня ты первый приходи ко мне в гости.
Что делать? Если скажет старик: «Не приду», — Дьелбеген поймет, что он боится, и набросится на него. Если скажет: «Приду», — все равно, у себя в гостях съест. «Перед смертью хоть схожу попрощаться со старухой», — так подумав, старик согласился.
Разошлись они. Как только Дьелбеген скрылся, старик и костянику не стал собирать, домой поспешил. Вернувшись в свой аил, так сказал:
— Э, Кудай-боже! Когда я собирал костянику, подошел семиголовый Дьелбеген. Велел, чтобы я через три дня пришел к нему в гости. Не ходить бы к нему, но все равно придет и съест, а если пойду, тоже съест. Пришел я повидаться-попрощаться.
Заплакали они с женой, зарыдали вместе.
Три ночи дома провел старик и ушел. Когда пришел к Дьелбегену, тот обрадовался: «Гость у нас, надо заколоть скотину», — так сказав, он забил своего, как гора огромного, синего быка. Забив, содрал с него целиком шкуру и велел старику:
— Принеси в ней воды из моего чистого родника.
Еле доволок старик до родника шкуру, наполнил ее водой, но, не сумев даже с места сдвинуть, там так и сел. Тут Дьелбеген — тырс-мырс — пришел.
— Почему воды не несешь? — спросил он.
— Тоже мне! Ты говорил, мы будем друзьями, позвал в гости, а сам послал меня за водой! На это я очень обижен, вот сижу и печалюсь, — ответил старик.
— И правда! — ручищами всплеснул Дьелбеген. — Вот я глупый, гостя за водой послал! Ну, прости меня за мою ошибку, друг!
Схватив шкуру с водой, он отнес ее в дом, слил воду в черный казан с семью круглыми ручками. Разделав тушу быка, поставил варить. Когда мясо сварилось, Дьелбеген с женой половину сложили для себя в блюдо, а половину положили перед стариком, Дьелбеген с женой вдвоем половину туши съели, не оставили ни кусочка.
А старик ведь не богатырь: там отрежет, съест, здесь отрежет, съест. Ну сколько ему съесть? Наелся быстро, конечно.
Тогда Дьелбеген спросил его:
— Что случилось, старик? Почему не ешь? Или мясо синего быка тебе не вкусно?
Старик опять стал хитрить:
— Э-э, друг, и не говори! Был я на войне, пуля попала в грудь, теперь не могу много есть. Раньше я мясо тоже хорошо ел, целую тушу за раз съедал, нынче никак не могу.
Пожалел старика Дьелбеген, собрал оставшееся мясо, и вместе с женой доели всё до кусочка. Поело чудище и говорит:
— Ну, теперь надо спать.
Вместе с женой оба, лежа на спине, уснули. Старик, укрывшись шубой, прилег возле огня. Когда же Дьелбеген захрапел, он приволок круглый камень, который приглядел еще днем, и положил на свое место, шубой прикрыв. Сам же спрятался в углу аила и сидит, смотрит: что дальше будет?
Ночью Дьелбеген — сарбас-сурбас — вскочил.
— Жена, где мой луноподобный топор? — спросил.
— Откуда я могу знать про то, что держал мужчина? Куда положил, там и ищи, — ответила жена.
Дьелбеген, щупая по дому руками, нашел свой топор, подкрался к гостю, лежащему у огня, и рубанул со всей силы. Раздался треск, и посыпались искры. (Конечно: если ударить топором о камень, посыпятся искры). Дьелбеген очень испугался. Побежал и быстро прилег с женой.
— Э-э, Кудай-боже! Зачем я тронул того, кого трогать нельзя? Он, оказывается, крепкий воин: искры — бдзинь! — так и посыпались, — заныло чудище.
Жена ему зашептала в ответ:
— Ну, спи теперь тихо.
Дьелбеген лежал-лежал, но не вытерпел — опять вскочил.
— Где моя черная стальная пика? — спросил он.
— Откуда мне знать про то, что брал мужчина? Куда положил, там и смотри.
Дьелбеген, там пощупав, здесь пощупав, нашел свою черную стальную пику и ткнул ею гостя.
Опять искры — бдзинь! — посыпались. Дьелбеген испугался, побежал, спрятался за женой и в ухо ей зашептал:
— Э-э, горе! Зачем я тронул его? Опять только искры — бдзинь! — посыпались. Теперь, видно, сгубит он нас, пока живых.
Заснул Дьелбеген. К рассвету старик уволок круглый камень в угол аила, сам же, повернувшись задом к огню, лег спать.
— Ну, гость, как спалось, что снилось? — спросил у него Дьелбеген поутру.
— Ничего вроде не снилось, — отвечал старик. — Вот такой только сон был: будто ударил ты меня своим луноподобным топором, потом ткнул меня своей черной стальной пикой. Но ведь я бессмертный, вот и не умер.
Сердце Дьелбегена немного успокоилось. «Ну, к счастью, решил старик, что во сне все видел. Видно, большой богатырь», — так он подумал.
— Пойду-ка я домой, — сказал тогда старик. — Старуха одна там осталась. Теперь вы приходите ко мне в гости.
Вернувшись домой, старик опечалился: «Дьелбеген обещал через три дня прийти в гости, как теперь быть?» Велел потом жене:
— Единственного нашего быка заколем. Но мясо им не дадим: мясом одного нашего быка они все равно не насытятся. Я наполню бычий пузырь кровью и повешу тебе на шею. Когда они придут, я прикажу тебе варить мясо, но ты не откликайся. Дальше я сам знаю, что делать.
Дожидаясь гостей, построил старик новую юрту-аил. Берестой покрыл: светлой стороной наружу, красной — внутрь. Побежал на болото и принес большую охапку камыша, крепко привязал ее к дымоходу. Заколол бычка, налил в пузырь крови, повесил на шею жене и посадил ее возле огня.
В это время Дьелбеген в супругой — тырс-мырс — прибыли. Рывком открыло чудище дверь, стоя одной ногой на пороге, другой на улице, смотрит внутрь аила. Видит: внутри очень красиво. (Ведь аил богатыря должен быть красивым, говорят). Потом посмотрел на дымоход, а там камыши шуршали. Дьелбеген смотрел во все глаза, не понимая.
— Что это, старик? — спросил наконец.
— А ты как думаешь? Это мое войско. Если придется воевать, с кем мне идти? Вернувшись с войны, я свое войско подвешиваю туда. Как только услышу какой-нибудь шум, снимаю их и иду сражаться.
Сердце Дьелбегена затрепетало: «Войдя сюда, выйду ли отсюда?» — так, опасаясь, он стоял на пороге и не входил.
А старик говорит жене:
— Вставай поскорей, вари мясо, гости пришли.
Старуха и не слышит, и не встает. Старик кричал на нее, кричал, потом, как будто бы очень рассердясь, вскочил, вытащил нож и пырнул жену. Кровь брызнула — это же пузырь бычий у нее на шее висел, под одеждой спрятанный. А старик подложил дров в огонь, камыши еще сильней зашелестели, зашуршали, зашумели. Дьелбеген совсем перепугался: «Эк он рассердился: жену зарезал, и войско его расшумелось! Теперь доберется и до нас», — подумал он, схватил свою жену за косы, закинул ее через плечо и пустился бежать. А старик выскочил на улицу и закричал:
— Куда же вы? Куда же вы!
Но Дьелбеген без памяти бежал.
Вот и сказка вся.
МАКА-МААТЫР И ШЕСТИГЛАЗАЯ КАРАГЫС
авно это было. Жил старик Ак-Каан, был у него свой народ, скот, жена, а детей не было. Долго жили они так, но однажды старуха потребовала: