Король так часто отлучался на свидания со своими милыми детушками, что эти отлучки наконец обратили на себя внимание королевы. Она решила узнать, что это он там один-одинешенек делает в лесу, и подкупила его слуг, а те выдали ей тайну короля да еще рассказали и о клубке, который один только мог указать туда дорогу.
Королева до тех пор не успокоилась, пока не вызнала, где король прячет клубок, и тогда нашила много маленьких белых шелковых рубашечек, а так как она матерью своей была обучена колдовству, то сумела в эти рубашечки зашить и некоторые чары.
И вот, когда однажды король выехал на охоту, она взяла рубашечки и пошла в лес, а клубочек показал ей дорогу. Дети, еще издали увидевшие, что к ним кто-то идет, подумали, что это отец, и радостно побежали навстречу. Тогда королева на каждого из них стала накидывать по рубашечке, и едва только эти рубашечки касались тела ребенка, он превращался в лебедя и улетал из леса.
Королева вернулась домой, очень довольная тем, что сделала. Она предполагала, что теперь отделалась от своих пасынков; но дочка короля не выбежала к ней навстречу вместе с братьями, осталась в замке, и королева ничего о ней не знала.
На другой день явился король в лесной замок к детям и никого в замке не нашел, кроме дочки. «А где же твои братья?» — спросил король. «Ах, батюшка, — ответила она, — они улетели и оставили меня одну», — и рассказала ему, что из своего окошечка видела, как ее братья, обернувшись лебедями, улетели за лес, и даже показала ему перья, которые они обронили во дворе, а она подобрала.
Король опечалился, но ему и в голову не приходило, что это злое дело могла совершить королева. Поэтому, опасаясь, что дочку могут также похитить, он решил забрать ее отсюда с собой.
Но дочка боялась мачехи и упросила короля, чтобы он ей дозволил еще хоть одну эту ночь остаться в лесном замке. Бедная девочка поняла, что ее уже не оставят долее в этом замке, и она решила во что бы то ни стало отыскать своих братьев.
И чуть только наступила ночь, девочка убежала из замка и углубилась прямо в самую чащу леса. Она шла всю ночь напролет и весь следующий день, пока уже не утомилась окончательно.
Как раз в это время девочка увидела охотничий домик, вошла в него и нашла в нем комнатку с шестью маленькими кроватками; но она не решилась лечь, а залезла под одну из этих кроваток, улеглась на голом полу и решила провести там ночь. Но когда солнце стало близиться к западу, она услышала шум в воздухе и увидела, что в окошко влетели шесть лебедей. Они опустились на пол и стали сдувать друг с друга перья: сдули все перья — и их лебединые шкурки свалились с них, как рубашки.
Когда девочка взглянула на них, она узнала своих братьев и вылезла из-под кроватки. Братцы очень обрадовались, увидев свою сестричку, но радость их была непродолжительной. «Ты здесь не можешь оставаться, — сказали они ей, — это разбойничий притон. Если разбойники найдут тебя здесь, то убьют». — «А разве вы не сумеете меня защитить?» — «Нет, — ответили братья, — потому что мы можем каждый вечер только на четверть часа сбрасывать с себя свои лебединые шкурки и принимать человеческий образ, а потом опять обращаемся в лебедей». Сестричка заплакала и сказала: «Так неужели же нет возможности освободить вас от заклятия?» — «Есть возможность, — ответили братья, — но это обставлено такими тягостными условиями, что выполнить их невозможно. Ты должна шесть лет сряду не говорить и не смеяться и за это время должна сшить нам шесть рубашек из цветков астры. И если хоть одно словечко у тебя вырвется в течение этих шести лет, то все твои труды пропадут даром».
Только братцы это проговорили, как четверть часа миновала, и они, обратившись в лебедей, вылетели в окно.
А сестричка твердо решила избавить своих братьев от заклятья, хотя бы даже ценой своей жизни. Она вышла из охотничьего домика, пошла в самую чащу леса, влезла на дерево и там просидела всю ночь.
На другое утро она сошла с дерева, набрала много цветов астры и стала шить. Говорить ей было не с кем, а смеяться не было охоты: она сидела на своем дереве и смотрела только на свою работу.
Много времени прошло с тех пор, как девочка удалилась в эту глушь, и случилось однажды, что король той страны приехал охотиться в лесу, а его егеря подошли к тому самому дереву, на котором сидела девушка.
Они стали ее окликать и спрашивать: «Кто ты такая?» — но она им ни слова не ответила.
«Сойди сюда к нам, — сказали они, — мы тебе никакого зла не сделаем».
Девушка в ответ только отрицательно покачала головой. Но егеря продолжали приставать к ней с вопросами, поэтому она сбросила им с дерева свою золотую цепь с шеи в надежде, что они после этого отстанут.
Но они все продолжали ее допрашивать; тогда она сбросила им свой пояс, а когда и это не помогло — свои подвязки, и так мало-помалу все, что на ней было надето, и осталась наконец в одной сорочке.
Но егеря все равно от нее не отстали, влезли на дерево, сняли оттуда девушку и привели ее к королю.
Король спросил: «Кто ты такая? Что ты делала там, на дереве?» Но девушка не ответила ни словечка.
Он задал ей те же вопросы на всех языках, какие ему были известны, но девушка по-прежнему оставалась нема, как рыба. При этом она была настолько прекрасна собой, что сердце короля было тронуто, и он вдруг воспылал к ней горячей любовью.
Обернув девушку своим плащом, он посадил ее на коня перед собой и отвез в свой замок.
Там он приказал одеть ее в богатое платье, и незнакомка заблистала красотой, как ясный день, но от нее по-прежнему нельзя было добиться ни одного слова.
Король посадил ее за стол рядом с собой, и ее скромное выражение лица, ее умение держаться до такой степени понравились ему, что он сказал: «Я хочу взять эту девушку замуж и ни на ком другом, кроме нее, не женюсь».
И несколько дней спустя король действительно обвенчался с ней.
А была у того короля мать, женщина злая, да притом еще и недовольная женитьбой сына. Она злословила про молодую королеву. «Кто ее знает, откуда она родом, — говорила она, — от нее, немой, не дознаешься. И сыну моему она совсем не пара».
Год спустя, когда королева родила первого ребенка, старуха унесла его, а королеве во время сна вымазала рот кровью. Затем она пошла к королю и обвинила королеву в том, что она людоедка и съела своего ребенка.
Король не захотел этому верить и не дозволил причинить королеве никакого зла.
А королева тем временем постоянно сидела за своей работой и шила рубашечки, не обращая внимания ни на что другое.
В следующий раз, когда она снова родила красавца мальчика, злая старуха опять пустила в ход подобный обман, однако же король вновь не решился поверить ее клевете. Он сказал: «Она слишком добра и богобоязненна, чтобы совершить что-нибудь подобное. Не будь она нема, она сумела бы сама себя защитить, и ее невиновность, конечно, тотчас же обнаружилась бы».
Когда же старуха в третий раз похитила новорожденного ребенка и возвела на королеву то же обвинение (а та ни слова не могла сказать в свое оправдание), король уже не смог защитить жену и должен был предать ее суду, который и приговорил сжечь ее на костре.
Вот наступил день исполнения приговора, наступил в то же время и последний день тех шести лет, в течение которых она не смела ни смеяться, ни говорить, — и таким образом ее милые братья могли быть избавлены ею от заклятья.
И шесть рубашек из цветков астры были также изготовлены, только у последней не хватало левого рукава.
Когда верную сестру повели на костер, она взяла с собой все рубашки; а когда она была уже на костре и костер уже собирались зажечь, она оглянулась вокруг и увидела, что к ней летят шесть лебедей. Тут она поняла, что и ее избавление близко, и сердце ее затрепетало от радости. Лебеди закружились около нее и спустились настолько низко, что она смогла им бросить рубашки. И едва только они коснулись птиц, как лебединые шкурки с них свалились — и братцы стали рядом, молодец к молодцу, живехоньки и здоровехоньки, только у самого младшего не хватало левой руки, а вместо нее осталось лебединое крыло за спиной.
Целовались-миловались братцы с сестрицей, а потом королева подошла к королю, который был всем случившимся изумлен, и сказала ему: «Дорогой супруг! Теперь я смею говорить и могу открыть тебе, что я невиновна и обвинена несправедливо».
И она сообщила об обманах старой свекрови, которая похитила и скрыла ее троих деток. Дети, к великой радости короля, были разысканы и возвращены, а злая свекровь в наказание отведена на тот же костер и сожжена. Король же с королевой и ее шестерыми братьями еще долгие годы жили в мире и счастье.
ШИПОВНИЧЕК
Давным-давно жили да были король с королевой и бывало, что ни день, то говаривали: «Ах, если бы у нас был ребенок!» — а детей у них все же не было. И вот однажды, когда королева купалась, из воды на берег вылезла лягушка и сказала королеве: «Твое желание будет исполнено: еще до конца этого года у тебя родится дочка».
Что лягушка сказала, то и случилось: королева действительно родила дочку, которая была такая хорошенькая, что король себя не помнил от радости и затеял по этому поводу великолепный праздник.
Он пригласил на праздник не только своих родных, друзей и знакомых, но также и всех колдуний, чтобы они были к его ребенку добры и благосклонны. Этих колдуний в том королевстве было тринадцать, но так как у короля было только двенадцать золотых тарелочек, на которых им следовало подавать кушанья, то одну из них пришлось не приглашать.
Праздник прошел великолепно, и, когда уж он заканчивался, колдуньи одарили ребенка разными чудесными дарами: одна — добродетелью, другая — красотой, третья — богатством и остальные — всем, чего только можно было пожелать себе на земле.
Когда уже одиннадцать колдуний высказали свои пожелания, вдруг вошла тринадцатая. Она явилась отомстить королю с королевой за то, что ее не пригласили на праздник; и вот, никому не кланяясь и ни на кого не глядя, она громко крикнула: «Королевна на пятнадцатом году уколется веретеном и тут же упадет замертво». И, не прибавив ни слова более, повернулась и вышла из зала. Все были этим страшно перепуганы, но вот выступила двенадцатая колдунья, которая еще не успела высказать свое пожелание. Она не могла отменить злое пожелание своей предшественницы, но была в состоянии смягчить его, поэтому она сказала: «Королевна упадет замертво, но не умрет, а только погрузится в глубокий, непробудный сон, который продлится сто лет».
Король, конечно, хотел оберечь свое дорогое дитятко от предсказанной беды, а потому издал указ, по которому все веретена во всем его королевстве были сожжены.
Между тем дары колдуний стали мало-помалу проявляться в юной королевне: она была и прекрасна, и скромна, и ласкова, и разумна, так что приходилась по сердцу каждому, кто ее видел.
Случилось однажды (именно в тот день, когда ей исполнилось пятнадцать лет), что короля и королевы не было дома и королевна осталась одна-одинешенька во всем замке. Вот и пошла она бродить повсюду, стала осматривать комнаты и всякие каморки, какие ей вздумалось, и наконец пришла к одной старой башне.
Поднявшись в эту башню по узенькой витой лестнице, она подошла к низенькой двери. В дверной скважине торчал ржавый ключ, и, когда она его повернула, дверь перед ней распахнулась, и увидела она там в маленькой комнатке старушоночку, которая усердно пряла лен, быстро поворачивая веретено пальцами.
«Здравствуй, бабушка, — сказала королевна, — ты что тут поделываешь?» — «А вот видишь: пряду», — ответила старушоночка и кивнула королевне головой. «А что это за штучка такая, что так весело кружится?» — спросила королевна и взяла в руки веретено, потому что также захотела прясть.
Но едва только она коснулась веретена, как волшебное заклятие сбылось: королевна уколола себе палец веретеном — и в тот же самый миг упала на кровать, стоявшую в этой маленькой комнатке, и погрузилась в глубокий сон.
Этот сон охватил весь замок: король и королева, которые только что вернулись домой и входили в зал, стали мало-помалу засыпать, заснули одновременно с ними и все их придворные. Заснули также и лошади в стойле, и собаки на дворе, и голуби на крыше, и мухи на стенах, и даже огонь, пылавший в очаге, как бы застыл, и жаркое, которое на огне жарилось, перестало шкворчать, и повар, ухвативший было поваренка за волосы за какую-то провинность, выпустил его волосы из руки и заснул.
И ветер тоже улегся, и на деревьях перед замком не шелестел ни один листок…
А вокруг замка стала мало-помалу вырастать непроницаемая густая изгородь из терновника, и каждый год поднималась она все выше и выше, и в конце концов окружила весь замок, и даже стала выше его настолько, что не только замка из-за нее не стало видно, но даже флага на его крыше.
Во всей окрестной стране шла, однако же, молва о спящей красавице королевне, которую прозвали Шиповничком, а потому время от времени приезжали любопытные королевичи и пытались сквозь ту изгородь проникнуть в замок.
Но это оказывалось невозможным, потому что терновник, переплетясь, стоял сплошной стеной, и юноши, пытавшиеся сквозь него пробиться, цеплялись за него, не могли уже из него выпутаться и умирали напрасной смертью.
Много-много лет спустя пришел в ту страну еще один королевич и услышал от одного старика рассказ об ограде из терновника и о том, что за этой оградой, должно быть, есть замок, в котором уже лет сто подряд лежит в глубоком сне дивная красавица королевна, прозванная Шиповничком, а около нее, погруженные в такой же сон, спят и король, и королева, и весь их двор.
Старик слыхал еще от своего деда, что многие королевичи приходили и пытались проникнуть сквозь терновую изгородь, но в ней застряли и встретили преждевременную смерть.
Однако юноша сказал: «Я этого не боюсь! Я хочу туда пройти и хочу увидеть красавицу королевну». И как ни отговаривал его старик, королевич не внял его словам.
А тем временем минули сто лет, и наступил именно тот день, в который и надлежало Шиповничку очнуться от своего долгого сна.
Юный королевич подошел к изгороди и вместо терновника увидел множество больших прекрасных цветов, которые сами собой раздвинулись настолько, что он смог пройти сквозь эту изгородь невредимый, а позади него они опять сомкнулись непроницаемой стеной.
Во дворе замка королевич увидел лошадей и гончих охотничьих собак, которые лежали и спали; на крыше сидели голуби, подвернув головки под крылышки, и тоже спали. А когда он вступил в дом, там спали мухи на стене, повар на кухне все еще протягивал во сне руку к мальчишке, которого собирался ухватить за волосы, и служанка сидела сонная перед той черной курицей, которую ей предстояло ощипать.
Он пошел дальше и увидел в зале всех придворных, спавших глубоким сном около короля и королевы, уснувших близ трона. Пошел он еще дальше, и такая была тишина вокруг, что он мог слышать свое собственное дыхание.
Наконец приблизился он к старой башне и отворил дверь маленькой каморки, в которой спала красавица королевна. И она показалась ему так хороша, что он от нее глаз оторвать не мог, наклонился к ней и поцеловал ее.
Чуть только уста его в поцелуе коснулись уст королевны — она раскрыла очи, проснулась и ласково взглянула на королевича.
И сошли они с верха башни вниз рука об руку — и что же? И король очнулся ото сна, и королева, и все их придворные и с изумлением взглянули друг на друга. И лошади во дворе вскочили на ноги и стали отряхиваться; и собаки поднялись и стали махать хвостами; а голубки на крыше встрепенулись, оглянулись и полетели в поле. Заползали и мухи по стенам; и огонь в кухне вновь запылал и стал варить кушанье; и жаркое зашкворчало на вертеле; и повар влепил здоровую оплеуху поваренку, так что тот заревел; а служанка дочистила черную курицу.