«Как это логично», – подумала Настя, глядя на лошадь, трущуюся мордой о плечо Лики.
– А где живет ваше племя? – вновь услышала Настя перевод слов Лики. На этот раз ей пришлось придумывать, как же ответить на такой простой, казалось бы, вопрос.
– Далеко, – произнесла Настя и махнула рукой в сторону леса. Лика бросила взгляд в том же направлении. Ее глаза всмотрелись в зеленый массив, раскинувшийся за пляжем.
– Насть, ты что, понимаешь её? – спросил Артем.
– Её слова сами переводятся в моей голове.
Брат с удивлением посмотрел на нее.
– А почему у меня не переводятся?
– Не знаю.
Тут Лика ловко заскочила на коня. Она ладно уместилась в седле, слилась с животным как единое целое.
– Хотите, я познакомлю вас со своим племенем? – Лика вопросительно посмотрела на них. Настя перевела вопрос брату. Артем озадаченно посмотрел на юную всадницу.
– Я не против, – сказал он.
– А как же папа?
– От нас для него все равно никакой пользы сейчас. А вот племя этих наездников, вдруг оно поможет нам.
Настя кивнула в ответ девочке. Лика, поняв все без слов, пришпорила лошадь. «Идите за мной» – прозвучало в голове у Насти. Лошадь тронулась, неся грациозную наездницу. «Петушиный» хвост волос заколыхался в такт шагов. Девочка то приподнималась, то опускалась вместе с хребтом животного, словно плыла по волнам. Артем широкими глазами глядел на нее. Он шел следом и не отрывал взгляда, что не ускользнуло от внимания Насти. Она быстро перебирала ногами, чтобы не отстать. Хоть лошадь и двигалась неторопливо, но заметно вырывалась вперед. Через сотню шагов Лика остановила скакуна и обернулась, поджидая новых знакомых.
Они проследовали вдоль берега, затем свернули в лес. Тропа была широкой и хорошо утоптанной, полной отпечатков копыт. С двух сторон возвышались серые стволы лиственных деревьев, меж которых тянулись заросли уже знакомого Насте и Артему колючего кустарника. Вскоре лес закончился, и впереди показались бревенчатые домики с покатыми крышами. Справа от деревни на обширном лугу за отдельным ограждением из жердей дети увидели целый табун пасущихся скакунов.
Тропинка входила в деревню, превращаясь в одну длинную улицу. Лика замедлила шаг лошади. Они прошли несколько домов, как в одном из них скрипнула дверь, и на низком бревенчатом крыльце показался широкоплечий мужчина с косматой темно-русой шевелюрой. Пышные усы и кучерявая борода скрывали половину лица. На мужчине, так же как и на Лике, сидела вытертая кожаная куртка. На ногах – полинялые непонятного цвета брюки с вытянутыми коленями, заправленные в широкие кожаные сапоги. Девочка направила лошадь к крыльцу.
– Лика, – пробасил мужчина. – Где ты пропадала?
Настя снова все поняла, и перевела вопрос Артему.
Мужчина заметил детей Куропаткиных. Густые брови на его лице приподнялись.
– Кто это?
– Эти дети из племени «Мыизроссии».
– Откуда такое племя взялось? – мужчина пристально посмотрел на Настю и Артема. – Где живет ваше племя?
Настя хотела ответить мужчине, но не находила слов.
– За большим лесом на западе, – пришла на помощь Лика.
Мужчина поцокал языком.
– Эта девочка, ее зовут Настей, понимает нас, но не умеет говорить по-нашему.
– Как так? – удивился мужчина.
Настя пожала плечами. А Лика ответила:
– Она, наверное, читает наши мысли.
Глаза мужчины еще больше округлились.
– Так она, наверное, из большой каменной деревни пришла, где живут жанды? Вон, и одежда у них как у жандов. Рудбай рассказывал, что среди жандов есть такие люди, которые умеют читать мысли.
– Но жанды умеют говорить также как мы, – возразила Лика.
– Это верно. Значит они неправильные жанды.
Мужчина еще раз внимательно пригляделся к Насте.
– Если она понимает то, что мы говорим, значит, ее можно научить нашему языку. Ты согласна, девочка?
Настя в ответ кивнула и произнесла на местном языке: «Согласна», поскольку она только что услышала именно это слово. Теперь она сама поняла, что таким образом можно легко выучить язык этих диких людей. А они Насте казались именно дикими, хоть и были в одежде. Правда, по сравнению с теми дикарями, что взяли в плен папу, они смотрелись куда цивилизованней.
Настя поделилась своими соображениями с братом.
– Ты это здорово придумала, – ответил Артем. – Если мы с помощью твоей неизвестно откуда взявшейся телепатии выучим их язык, мы сможем рассказать им про папу и попросим помочь нам освободить его из плена.
Мужчина продолжал с интересом смотреть на незнакомых детей. Он вслушивался в их речь, не в силах понять, что они говорят.
– Пап, – обратилась к нему Лика. – Я привела их к нам в гости, чтобы познакомить с нашим племенем.
– Не знаю, будет ли рад этому Рудбай. А пока я хочу пригласить их к нам в дом, попробую научить их говорить по-нашему. Вдруг это все же жанды. Вот Рудбаю будет подарок.
Мужчина сделал приглашающий жест, и Настя с Артемом поднялись на крыльцо. Лика, развернув лошадь, умчалась в сторону загона.
Дети вошли в дом. Крохотная прихожая сразу переходила в большую комнату. Стены изнутри не имели никакой облицовки, все те же бревна. Два вырубленных окна затянуты чем-то прозрачным. Артему даже показалось, что это обычная полиэтиленовая пленка. Но он мог и ошибаться. Посреди комнаты большой деревянный стол, несколько грубоватый. Рядом со столом по обе стороны – две длинные лавки. В дальней стене виднелся проем, занавешенный какой-то тканью. Оттуда доносились позвякивание посуды и скрип половиц. А еще из-за занавески в комнату проникали вкусные запахи чего-то съестного. Видимо там находилась кухня, где кто-то невидимый усердно хозяйничал. Артем тут же вспомнил, что они со вчерашнего дня ничего не ели, кроме чипсов и странных «яблок».
Мужчина усадил гостей на одну из лавок.
– Я – Махмур, – сказал он, тыкнув большим пальцем себе в грудь.
– Махмур, – повторили за ним Артем и Настя.
– Это – мой дом, – перевела Настя следующую произнесенную мужчиной фразу и повторила на его языке. Артем тоже повторил услышанные слова.
– А какое из этих слов «дом»? – уточнил он.
Настя по очереди назвала каждое слово из услышанной фразы, показывая рукой на стены. На третьем слове Махмур закивал и что-то буркнул.
– Понял, Артем? – спросила Настя.
Он кивнул.
– А последнее слово означает «отлично», – уточнила Настя.
– Елки-палки, Насть. Мы так долго учиться будем, – проворчал Артем.
– А как ты хотел? Нам же необходимо выучить их язык. Иначе мы не расскажем им про папу.
Артем вздохнул, соглашаясь.
Урок изучения местного языка продолжался. Махмур показывал на предметы: стол, лавка, чашка на столе, окно, стена, дверь – и называл их своими словами. Дальше последовали части тела. Настя внимательно слушала, повторяла новые слова вслух и переводила их Артему. Помимо узнаваемых существительных, она улавливала и другие слова, связывающие эти существительные во фразы и предложения. Труднее было с глаголами. Настя показывала Махмуру движения и вопросительно глядела на него. Тот называл: встать, сесть, идти, посмотреть, говорить. Сложнее было со словом бежать. Пришлось Насте изобразить бег. Ей помогало то, что строение речи туземцев очень походило на привычный русский язык, даже звучание некоторых слов было похожим. Артем почти сразу обратил на это внимание. Вскоре он уже без Настиного перевода смог понимать то, что говорил Махмур.
Они так увлеклись этой игрой в слова, что не заметили, как пробежало время. В комнате из-за занавески появилась невысокая женщина. В самом настоящем платье, только с поблекшим уже неразличимым рисунком, с неглубоким вырезом на груди, с зауженной талией и широким подолом. Волосы, такие же темные, как и у Махмура, заплетены в аккуратную длинную косу. Глаза серые, как у Лики.
«Обедать», – произнесла женщина. Как ни странно, Артем ее замечательно понял. От этого слова у него в животе заурчало так громко, что даже Настя услышала и укоризненно посмотрела на него.
Скрипнула входная дверь, и в комнате появилась Лика.
– Тебя только к обеду и увидишь, – бросил дочери Махмур.
– А я что, возилась с жеребятами, – Лика зыркнула в сторону Куропаткиных и подмигнула им.
– Присаживайся, – сказал мужчина, вставая с лавки. – Мы с матерью после вас поедим.
Перед детьми поставили миски с каким-то варевом. Артем сразу обратил внимание, что миски были эмалированные. Правда, эмаль местами потерта и сколота. Но сам факт! Не какие-нибудь там глиняные или деревянные, и даже не чугунные, а самые настоящие эмалированные миски из металла, какие ему не раз приходилось видеть у себя дома. А еще к мискам дали ложки, из привычной нержавеющей стали. Они даже поблескивали на свету. Хоть Артем и не особо любил изучать историю, но он знал, что у древних людей не могло быть такой посуды. Ее можно изготовить только в фабричных условиях. Откуда у этих диковатых людей фабрики? Или в этом мире есть и более цивилизованные народы? А посуда попала сюда путем обмена, например? Он поделился своими мыслями с сестрой. Настя в ответ пожала плечами. Ее куда больше занимал густой суп, от которого исходил вкуснейший запах вареного мяса. Поэтому она, недолго думая, схватила ложку и принялась активно поглощать принесенное варево. Артем тоже не стал предаваться рассуждениям. Подумать о посуде можно и потом. А суп так манил своими ароматами, что Артем через мгновение уже и забыл о странностях местного быта. Он ловко орудовал ложкой и время от времени бросал взгляды на новую знакомую, сидевшую напротив. Лика, тоже посматривала на гостей, но ела не торопясь. Судя по лукавым искоркам в глазах, ее забавляло то, как Артем и Настя набросились на еду.
– Вы, я смотрю, проголодались, – наконец, произнесла девочка.
– Угу, – ответила Настя, проглотив последнюю ложку супа. После чего она облизала ее со всех сторон.
– Ну как, научились говорить по-нашему?
– Мало, – ответила Настя, поскольку больше не находила других слов.
– Ничего, с моим папой вы научитесь.
– А с тобой? – спросил вдруг Артем, сам не ожидая того, что сможет сказать это на языке девочки.
– Можно и со мной, – кокетливо произнесла Лика.
Глава 6
После обеда Махмур повел гостей к жрецу. Его дом располагался на другом краю деревни. Пока они шли по улице, местные жители, встречавшиеся по пути, с удивлением разглядывали спутников Махмура. С виду дом жреца не отличался от других. Но когда они вошли внутрь, увидели одну большую комнату, ее стены украшали разные по размеру картины без рамок. Даже нет, не картины, а самые настоящие фотографии. Выцветшие местами изображения поразили Артема. Там были и красивые здания с причудливой архитектурой, и лица людей, ухоженные и с аккуратными прическами, совсем не похожие на лица местных жителей, и даже техника, напоминающая привычные автомобили и самолеты. У дальней стены возвышалось что-то, наподобие печи, выложенной из камня с огромным очагом, где краснели раскаленные угли. Сам жрец, со свисающими на плечи седыми волосами, сидел на низкой лавочке спиной к вошедшим и что-то бормотал себе под нос. На нем была объемистая куртка, явно с другого, более широкого плеча, с камуфляжными разводами, потускневшими и полустертыми. На локтях нашиты латки из кожи.
– Приветствую тебя, Рудбай, – обратился Махмур к хозяину дома. Тот развернулся и посмотрел на вошедших. – Вот, привел к тебе двух детей из неизвестного племени. Тебе решать, что с ними делать.
Хорошо, что Артем не успел еще выучить все слова туземцев, иначе бы возразил такой постановке вопроса. Он совсем не для того сюда шел, чтобы кто-то решал за него дальнейшую судьбу. Но он понял только то, что жреца зовут Рудбаем. А вот Настя все поняла, и ей стало не по себе от того, что от решения этого старика зависит их будущее. Ведь они отправились с Ликой, чтобы взглянуть на ее племя. А Артем надеялся попросить помощи.
Тем временем жрец перевел взгляд на детей.
– Кто вы? – спросил он.
Настя назвала имена и добавила: «Мы из России». Она еще раньше поняла, что Лика эту фразу приняла за название племени, поэтому Настя решила продолжить начатую игру.
– Странное название племени, – произнес Рудбай. – Я такого еще не слышал.
– Они и говорят не по-нашему, – вставил Махмур.
– Да? Но они понимают нас?
– Эта девочка умеет читать мысли, – понизив голос, сказал Махмур.
– Вот как? А как далеко находится ваше племя? – обратился жрец к Насте.
– Далеко, – ответила Настя, не зная, какие еще слова можно добавить.
– Далеко, – повторил за ней жрец. – Все дети одинаковы. Они не могут назвать ни место, откуда они, ни год, когда родились. Для них мир – одно сплошное далеко или близко.
Жрец замолчал. Он продолжал разглядывать детей, ощупывая взглядом лица, одежду, обувь.
– А в какого бога верят ваши родичи? – спросил он вдруг.
Настя призадумалась. Артем толкнул ее в бок. «Что он спросил?» – шепнул он в ухо. Настя перевела. Артем тут же ответил: «Скажи им – в Иисуса».
– В Иисуса, – произнесла Настя.
Глаза жреца распахнулись. Морщины вытянулись на его лице.
– Я не знаю такого бога. Что он сделал для вашего племени?
Настя захлопала ресницами. Ей никто не рассказывал о том, что же сделал Иисус для людей. В их семье бывало упоминали его имя, но родители не отличались страстной верой, в церковь ходили только на великие праздники. И то, папа считал, что это больше традиция, и если бы не мама, он вообще никуда бы не ходил на Пасху или Рождество. Настя перевела вопрос брату. Артем немного подумал и ответил: «Скажи, что он обещал спасти души людей, когда вернется на землю». Настя долго подбирала слова, которых знала еще совсем немного. В итоге у нее вышло так:
– Иисус придет на землю и спасет людей.
– Хм. От чего же он их спасет?
Настя пожала плечами.
– Все ясно, девочка. Ваши родители не сумели вам объяснить суть вашей веры… – старик замолчал. Какое-то время он пребывал в задумчивости, а потом вновь заговорил. – Что за племя у вас такое? Сколько я знаю племен, о таком ничего не слышал. Если оно находится очень далеко, то как, интересно, вы к нам попали? Вам, наверное, пришлось преодолеть большой путь. Но ваша странная обувь почти не истоптана. Одежда ваша совсем не походит на ту, какую носят все известные мне племена. Вы похожи на жандов, но говорите не как жанды. И почему вы одни? Где ваши сородичи?
Настя захотела сказать: «Наш папа попал в плен», но она не знала, как на языке туземцев будет слово «плен». Тогда она произнесла:
– Наш папа в лесу.
Брови на лице жреца приподнялись.
– Он там один?
– Их двое. Папа и один мужчина.
– Что они там делают?
Опять Настя задумалась. Как сказать, что они в плену? Тогда она схватила руки брата, завела их за спину, и сжала вместе в запястьях. Артем, догадавшись, что хочет показать сестра, наклонился вперед и изобразил на лице страдание.
– Они связаны? – спросил Рудбай.
– Да, – ответила Настя.
– Кто их связал?
– Плохие люди, – Настя показала растопыренными пальцами лохматые волосы на голове, не зная, как сказать «дикие».
– Плохие люди, – повторил за ней жрец. – Я знаю только одно племя, где есть плохие люди – это зинды. Они обитают в большой каменной деревне и очень опасны. Но в лесу? С лохматыми волосами? Там живут только изги. Они не разводят лошадей, не сеют зерно, не умеют строить дома. Но они хорошие охотники. И они также как и мы ненавидят зиндов и жандов. Мы их не трогаем, и они нас не трогают. А если нападают зинды, то мы друг другу помогаем.
Жрец замолчал, а Настя силилась понять его слова о хитросплетениях местной политики. Выходило, что здесь обитают по меньшей мере четыре племени: жанды, зинды, изги и Лошадиные, в деревне которых они сейчас и находятся. Зинды – самые кровожадные из них, а изги и Лошадиные состоят в союзе, защищаясь от зиндов. И оба племени не любят загадочных жандов. Настя поделилась мыслями с Артемом, который больше половины того, что сказал жрец, вообще не понял.