Сесили провела Гвинет в её покои, указала на стол, заваленный книгами, и исчезла быстрее, чем девочка успела сказать хотя бы слово.
Посмотрев на учебники – десять толстых книг и несколько не менее толстых тетрадей, – Гвинет стала недоумевать. Какие занятия летом, когда даже в самых суровых школах каникулы? Не будет она заниматься в такой чудесный день, а пойдёт погуляет. Или хотя бы изучит дом. Да, пожалуй, именно этим и стоит заняться в первую очередь, иначе все отведённое время ей придётся провести в своих комнатах, ведь проводник в лице Сесили не будет помогать ей все время.
С этой мыслью Гвинет отправилась в странствие по дому. Её целью стало отыскать столовую, гостиную и выход из дома. Сидеть взаперти она не желала.
Но дом упорно отказывался ей подчиняться. Даже если Гвинет поворачивала обратно, коридоры, комнаты и залы оказывались совсем иными, не такими, как те, которые девочка проходила прежде. Где – то спустя час Гвинет оказалась вынуждена признать: она заблудилась. Заблудилась в самом обыкновенном доме!
Пришлось идти наугад, надеясь найти хоть кого-нибудь. Двенадцать человек семьи, неизвестно сколько слуг – где-то же должны они все находиться. Столько народу не может потеряться даже в таком огромном доме.
В глубине души Гвинет была счастлива. Она всегда мечтала о чем – то подобном. Тайны, приключения, возможно даже магия, – все это манило Гвинет. И теперь она словно сама стала героиней восхитительной, пусть пока и скучноватой истории.
Открыв очередную дверь, ведущую в очередной же коридор, Гвинет услышала шум. Что – то жужжало и потрескивало, и девочка не смогла пройти мимо.
В этом коридоре оказалась только одна дверь, и Гвинет, открыв её, очутилась в мастерской. Часовой мастерской, в центре которой, почти под потолком, восседал в кресле сверкающий в свете ламп дядя Свентон.
Сколько здесь было часов! Гвинет, пожалуй, не смогла бы их сосчитать и за неделю. Словно заворожённая, девочка шагнула в комнату, разглядывая часы за часами.
Внезапно они начали бить. Не все, только одни, высокие напольные, украшенные золотистыми фигурками дам и кавалеров, спрятанных за стеклом. Но гулкий звон заставил Гвинет отшатнуться, а дядю Свентона – обнаружить присутствие племянницы.
– А, племяшка! – прокричал он, и цепи, удерживавшие кресло под потолком, стали с лёгким звоном разматываться, опуская его на пол. – Добро пожаловать, добро пожаловать. Ты любишь часы, Гвинет?
– Не знаю, – растерялась девочка. – Но ваши часы красивые. Вы их коллекционируете?
– Ничего подобного! Я их создаю. Ну и чиню, периодически. Вот эти, например, спешат на четыре минуты шестнадцать секунд! – он ткнул пальцем в пробившие часы. – И их надо починить. Хочешь посмотреть, да, Гвинет?
Гвинет не хотела. Она предпочла бы рассмотреть все часы – многие из них выглядели очень необычно, – но решила не обижать дядю.
– Да, я с удовольствием…
– Отлично, – перебил, не дослушав её, дядя Свентон. В руках его возникли непонятные инструменты: Гвинет могла поклясться, что они возникли из воздуха! – и дядюшка взмахом руки располовинил часы. Девочка испуганно ахнула, но часовщик уже возился с механизмом.
Шестерёнки, винтики, снова шестерёнки, снова винтики… У Гвинет все плыло перед глазами, когда дядя, наконец, закончил работу.
– Так – так – так, – он обошёл вокруг часов. – Стоит их проверить, да, Гвинет? Вдруг они не работают? Или работают неправильно?
Он повернул какой-то рычажок… и все вокруг переменилось.
Гвинет стояла на паркетном полу, а вокруг простирались зеркала. Они находились повсюду: сверху, справа, слева, впереди, сзади… И не было ни малейшего признака хоть каких-нибудь часов.
– Дядя Свентон? Дядя Свентон! – в её голосе против воли позвучала паника. Дядя, конечно, выглядел любителем повеселиться, но вряд ли он способен на такой впечатляющий розыгрыш. Значит, произошло что – то непредвиденное. И, возможно, опасное.
Дядя не отозвался. Гвинет находилась в зеркальном зале одна.
Девочка решила не сдаваться. Розыгрыш это или нет, она не будет стоять здесь и ждать, пока с ней что – то случится. Она найдёт выход, чего бы это ей не стоило!
И Гвинет решительно зашагала вперёд, туда, куда глядели глаза.
Она шла, шла и шла, а зал все не кончался. Казалось, он вмещает в себя некую бесконечность. Прошёл, наверное, час – впрочем, часы с руки Гвинет исчезли, хотя она и не заметила, когда это произошло, и приходилось полагаться на внутренние биоритмы, а ничего не менялось. Разноцветные плитки паркета под ногами и зеркала, в которых отражались тысячи Гвинет.
Может быть, стоило пойти в другую сторону. Но, минутку, только сейчас сообразила девочка, она никак не дойдёт до зеркальных стен! Куда бы она ни шла, она должна, обязана была в какой-то момент дотронуться до одного из зеркал, а там уже и дверь за одним из них нашлась бы. Она же словно стояла все это время на одном месте.
– Дядя Свентон! – прокричала она. – Мне страшно! Заберите меня отсюда, пожалуйста!
Тишина.
– Дядя Свентон!!! – на этот раз Гвинет уже не старалась скрыть панику. Где она? Что происходит?
На миг ей в голову пришло решение: разбить зеркало. Но чем? У неё не имелось ничего тяжёлого!
Гвинет бросилась бежать. Только бы дотронуться до зеркал, она бы их разбила – руками, ногами, неважно чем! Только бы достичь этих проклятых, похожих на наваждение, зеркал!
Девочка поскользнулась на намазанном чем-то паркете и упала. По её щекам покатились слезы злости и отчаяния. Что такого плохого она сделала дяде Свентону, почему он запер её в этом странном месте и не приходит на помощь?
Паркет оказался не только скользким, но и занозистым. Пытаясь встать, Гвинет поранила руку длинной тонкой щепкой, всадившей ей в ладонь острую занозу. Пытаясь выковырять деревяшку, Гвинет расцарапала руку до крови.
Девочка принялась зализывать ранку, но в какой – то момент капелька крови все же скользнула вниз и упала на паркет. Тот словно расползся, и под ним проявились… шестерёнки? Да, Гвинет теперь могла опознать детали часового механизма чуть ли не с первого взгляда!
Она с силой дёрнула ранку. Кровь капнула на пол, и тот принялся расползаться, обозначая все больше и больше механических деталей. Выдернув из пола злополучную щепку, Гвинет принялась с яростью расковыривать ранку так, чтобы кровь не останавливалась. Вот разноцветный паркет полностью сменился полом из шестерёнок и винтиков. Кровь заливала их так, что они не могли двигаться. И тут оказалось, что пространство, в котором находится Гвинет, очень мало. Теперь, когда шестерёнки стояли, она едва могла раскрыть руки. Наконец-то она могла достать до зеркал!
Гвинет со всей силы ударила кулаком по стеклу. Зазвенев, оно разбилось, и девочка вывалилась наружу – в гигантскую комнату с огромными, больше неё в десятки раз, часами.
– Хм – хм, – проворчал чей – то голос, больше похожий на гром. – Часы разбились. Это нехорошо. Это очень нехорошо.
– Оставь свои часы в покое! – этот голос явно принадлежал женщине. – Лучше подскажи, что делать! Теперь, когда появилась дочка этой безумной Гермионы, наследство уйдёт из рук Габриэлы!
– Положим, Габи и раньше не могла рассчитывать на него, дорогая. У неё практически нет магии. Как и у Генриетты. Сильная магия была только у Гермионы и теперь, наверное, принадлежит племяшке. Хе – хех.
Огромный человек – дядя Свентон??? – шагнул к разбитым часам и принялся возиться с ними.
– Генриетта бездарность! – женщина в зелёном – наверное, тётя Анна, его жена, – нервно принялась ходить по комнате. Гвинет быстро юркнула под огромный стол. Насколько же теперь малы её, Гвинет, размеры? Что с ней произошло? – Свентон. Я не позволю Габриэле остаться ни с чем. Это она наследница Грейс!
– Но она внучка моего папули, а не бабули Грейс.
– Генриетта тоже! Грета была твоей сестрой, а не дочерью Грейс! Гвинет – единственная прямая наследница старухи. Черт, это надо как – то изменить! Свентон! Сделай что-нибудь!
– Уже сделал.
– Свентон?!
– Ты же знаешь, мне всегда нужны новые фигурки для моих часов.
Фигурки для часов? Гвинет стала всего лишь крохотной деталью? Но теперь-то она на свободе… ей нужно лишь вернуть собственные размеры. Только вот как это сделать???
Гвинет съёжилась у ножки стола.
– Фигурка в часах? Это достаточно надёжно?
– До сих пор никто не выбирался, милая. Она обречена вечно украшать… Что? Калейдоскоп разбит! Девчонки здесь нет!
– До сих пор никто не выбирался, да? – в голосе тёти Анны звучал неприкрытый яд. – До сих пор ты не запирал Вальденсов!
– А куда, по – твоему, пропал кузен Эдмон?
– Ты справился с сильнейшим магом рода, но не смог одолеть девчонку?!
– Не кричи! Её необходимо найти. Срочно. Она не могла далеко уйти, не при её – то размерах.
Начались поиски. Гвинет поняла – долго ножка стола укрытием не прослужит. Необходимо найти более надёжное укрытие.
Взгляд её упал на стоящие неподалёку небольшие настольные часы, украшенные танцующими поодиночке дамами и кавалерами. Неожиданно пришло озарение.
Только вот как самой пробраться в эти часы? Она сможет затеряться среди фигурок, это точно, но как затесаться в их компанию?
Гвинет осторожно прокралась к часам, пользуясь тем, что её искали в другой части комнаты. Ударила окровавленным кулаком по стеклу.
По зеркалу пробежала трещинка, и Гвинет подхватил лёгкий вихрь. Мгновение – и она стоит в уже знакомом зеркальном пространстве, а напротив неё разглядывает нежданную гостью незнакомый юноша в старомодной одежде со шпагой на поясе.
– Как ты сюда попала? – ошеломлённо спросил он.
– Важнее, как мы отсюда выберемся, – сказала Гвинет. – Я пришла сюда сама, а не по воле дяди Свентона и намерена всех вас освободить.
– Но Свентон… Как он мог одолеть меня? Я же сильнее! Ты не ошиблась? Хотя, что за глупые вопросы. Тебе нет необходимости мне лгать. Прости, за годы заточения я привык говорить сам с собой.
– А ты, собственно, кто?
– Эдмон Вальденс к вашим услугам, – церемонно поклонился юноша. – Троюродный брат Свентона. Ваше имя?
– Гвинет. Гвинет Вальденс. Я его двоюродная племянница. Не совсем понимаю, чем я ему помешала, но оказалась заперта в часах. Я выбралась чудом!
– Можно ли узнать, что это было за чудо?
Гвинет рассказала и показала пораненную ладонь.
– Кровь семьи, – задумчиво сказал Эдмон. – Я идиот. То, чем накладываются чары, их и разбивает. Если, конечно, снимающий магию сильнее наложившего её, но Свентон никогда не был сильным магом. Как маг-часовщик он не превзойдён, но как просто маг… У нас действительно есть шанс выбраться самим и освободить остальных. Благодарю вас, Гвинет.
– Было бы за что, – отмахнулась польщённая девочка. – Вот выберемся…
Эдмон приложил руку к трещине в стекле.
– Они уходят, – сказал он. – Толстяк и женщина. Сколько же я здесь лет, что Свентон так изменился!
– Ну, ему около пятидесяти, – прикинула Гвинет.
– Мне было семнадцать, когда он заточил меня, Свентон старше на два года… Боже, почти тридцать лет!
– Не грусти, – неловко попыталась утешить его девочка, – зато теперь он толстый и старый, а ты – нет.
– Благодарю, – усмехнулся Эдмон. – О, дверь закрылась! Гвинет, это наш шанс!
И он выхватил шпагу, полоснув ею себя по ладони.
Скоро они уже стояли на полу, а вокруг них растерянно оглядывались два десятка маленьких человечков. Похоже, Эдмон действительно был очень силен – его кровь разрушила не только его каморку, но и весь механизм, освободив всех пленников.
Попросив Гвинет подождать пару минут, Эдмон собрал человечков вокруг себя и рассказал им все, что знал о чарах кузена. Быстро прекратил возмущённые крики и споры, и, воспользовавшись зеркалом, построил портал. Этот проход вёл в любое место по желанию. Невнятным заклинанием юноша вернул всем нормальные размеры и быстренько затолкал всех в портал, отправив по домам. Гвинет только растерянно хлопала глазами, наблюдая, как все улаживается, словно само собой.
– Ну ты даёшь, – с восхищением выдохнула она, когда последний человек скрылся и переход снова стал просто зеркалом.
Эдмон слабо улыбнулся.
– Только я почти полностью выдохся, Гвинет. Чтобы вернуть нам нормальный вид, мне понадобятся все оставшиеся силы. Я не уверен, что смогу сейчас сразиться с кузеном.
– Пойдём в мою комнату, – решила Гвинет. – Там я тебя спрячу. А ты отдохнёшь, и появишься перед семейкой, когда сочтёшь нужным.
– Семейка! – хмыкнул Эдмон. – Не слишком-то это слово нам подходит. Семья – это когда все за одного, а не каждый сам по себе. Идём, Гвинет. Только, секунду, я наложу на часы иллюзию целостности…
Часы приняли нормальный вид, и герои отправились искать комнату Гвинет.
Дом и раньше выглядел огромным, а теперь, когда Гвинет стала крошкой – хотя Эдмон на всякий случай немного увеличил их размеры, – стал поистине гигантским. Девочке очень хотелось оказаться в собственной комнатке, которая теперь казалась воплощением дома и уюта. Но вместо этого они пришли в жёлто-бронзовую пыльную комнату.
– Это моя комната, – сказал Эдмон. – Не думаю, что тебе стоит сейчас встречаться со Свентоном. Мне нужно часа два отдыха, и я сделаю тебя нормальной. Ты же пока придумай, как будешь объяснять своё спасение.
– А может, ты придумаешь? – возмутилась таким перекладыванием работы Гвинет, но Эдмон, рухнувший на диван, уже спал. Девочка промыла под водой в ванной пораненную руку, перевязала ладонь носовым платком, села в кресло и принялась думать.
Как назло, в голову не приходило ничего толкового. Появиться в столовой и сделать вид, будто ничего не произошло? Вряд ли дядюшка настолько доверчив, скорее, он заподозрит каверзу с её стороны, и предпримет какую-нибудь гадость. Значит, этот вариант отпадает. А если придумать вот так… или вот так…
Скоро Гвинет, не отличавшейся особым терпением, надоело думать об одном и том же. Она встала и принялась осматривать комнаты Эдмона. Кем он там ей приходится? Троюродный дядюшка? А жаль – он симпатичный. Не красавец, конечно, но очень, очень обаятельный.
Комнат у Эдмона оказалось, как и у неё, четыре. Гостиная, в которой на диване сейчас и спал Эдмон, спальня, гардеробная, забитая пахнущей пылью и затхлостью одеждой, и библиотека. Гвинет не слишком любила читать, но сейчас делать было нечего, и взяв с полки первую попавшуюся книгу, девочка принялась пробираться сквозь вычурные обороты старинных фраз.
– Гвинет! Где вы? – услышала она в какой – то момент голос Эдмона и с радостью отложила скучную книгу – уже четвертую, но столь же занудную, как и предыдущие, заброшенные на первых страницах.
– Я здесь! – крикнула она и вышла из библиотеки.
– Вы придумали подходящее объяснение вашему спасению, Гвинет?
– У меня не слишком хорошее воображение.
– Ладно. Дайте подумать…
Эдмон прикусил указательный палец. Пару минут он молчал, а Гвинет боялась сбить его с мысли.
– Скажем, что это мне удалось разбить наложенные чары, – сказал он наконец. – За столько лет я мог найти способ. А затем я почувствовал сходные свежие чары на ваших часах и смог освободить вас. Пусть гнев Свентона окажется направлен на меня, я знаю способ с ним справиться. Теперь я предупреждён, а значит, вооружён. В любом случае, семье лучше опасаться меня, чем вас – это убережёт вас, Гвинет.
– Вряд ли, – вздохнула девочка. – Боюсь, загадочное наследство бабушки Грейс слишком ценно для них.
– В таком случае вам лучше остаться темной лошадкой, – Эдмон бросил взгляд на часы. – Если я правильно помню, сейчас близится время обеда. Позвольте проводить вас, Гвинет?
– Да, – отчаянно закивала головой девочка. – Сама я заблужусь в этом ужасном доме!
– Просто необходимо запомнить несколько правил. Я объясню их вам по дороге.
Эдмон церемонно предложил Гвинет руку. Помедлив, девочка приняла её, и тут юноша заметил повязку.
– Как я стал невнимателен! Снимите повязку, Гвинет, я залечу вашу рану.