ВЕНГЕРСКИЕ НАРОДНЫЕ СКАЗКИ
ОТ СОСТАВИТЕЛЯ
Сборник «Венгерские народные сказки» знакомит советского читателя с народным творчеством, сыгравшим огромную роль в развитии венгерской литературы.
Из неисчерпаемого источника венгерского фольклора в этот сборник включены сказки, разнообразные по характеру: бытовые, волшебные, героические, шуточные.
В основу сборника положены широко известные в Венгрии собрания сказок: «Венгерские народные сказки», «Крестьянские сказки», «Дикие розы» и сборник «Взойди, солнце». Использованы также и сказки, собранные по отдельным комитатам Венгрии.
ПЕТУШОК И ТУРЕЦКИЙ СУЛТАН
Жила-была на свете бедная женщина. И был у нее петушок. Рылся он как-то в мусоре и вдруг… нашел алмазный полукрайцар.
В ту пору мимо проходил турецкий султан. Увидел у петушка алмазный полукрайцар и сказал ему:
— Дай мне твой алмазный полукрайцар!
Нахохлился петух:
— А я не дам! Он и моей хозяйке пригодится.
Но турецкий султан силой отнял у петушка полукрайцар, понес его домой и спрятал в свою сокровищницу.
Рассердился петушок, вскочил на плетень и закричал:
— Ку-ка-ре-ку! Турецкий султан, верни мне мой алмазный полукрайцар!
Чтобы не слышать петуха, турецкий султан заперся в своем дворце и велел слугам наглухо закрыть все окна и двери.
Тогда петушок вспорхнул на окно, стал ломиться в стекла, стучать клювом, хлопать крыльями и кричать:
— Кукареку! Турецкий султан, отдай мне мой алмазный полукрайцар.
Разгневался турецкий султан и приказал слуге:
— Слуга, слуга, поймай петуха и, чтобы он не кричал, брось его в колодец.
Слуга поймал петуха и бросил его в колодец. Но петушок в колодце заговорил:
— Вода, вода, влейся в мое брюшко!
И вся вода ушла из колодца — наполнила петушка от самых ножек до гребешка.
Петушок тогда опять вспорхнул на окно турецкого султана.
— Кукареку! Турецкий султан, отдай мне мой алмазный полукрайцар! — громко закричал он.
Еще пуще разгневался турецкий султан и приказал своему слуге:
— Ступай, слуга, поймай петушка, брось его в раскаленную печь.
Слуга поймал петушка и бросил его в раскаленную печь. Но петушок снова завел свое:
— Вода, вода! Вылейся из меня, залей, погаси огонь!
Мигом вода залила огонь и погасила его. И петух как ни в чем не бывало опять вспорхнул на окно.
— Кукареку! Турецкий султан, верни мне мой алмазный полукрайцар! — громко, звонко прокричал петушок.
Еще пуще разъярился турецкий султан:
— Ступай, слуга, поймай петушка, брось его в улей, пусть его пчелы покусают.
Слуга поймал петушка, бросил его в улей к пчелам. Там петушок опять завел свое:
— Пчелы, пчелы, спрячьтесь в моих перышках, спрячьтесь в моих крылышках!
Спрятались в перышках, спрятались в крылышках пчелы, и петушок опять вспорхнул на окно турецкого султана.
— Кукареку! Турецкий султан, отдай мне мой алмазный полукрайцар!
Турецкий султан не знал больше, что делать с петухом.
— Ступай, слуга, — прокричал султан, — принеси петушка, я суну его в свои широкие шаровары, сяду на него, придавлю, он и замолчит!
Слуга поймал петуха. Турецкий султан сунул его в свои широкие шаровары.
Тогда петушок опять заладил:
— Перышки, перышки, крылышки, крылышки, отпустите всех пчел, пусть они искусают турецкого султана! Пусть они искусают турецкого султана!
Вылетели пчелы, ринулись на турецкого султана. Вскочил султан, заплясал, запрыгал.
— Ой, ой, черт бы побрал этого петушка! Отнесите его в сокровищницу, пусть он разыщет там свой алмазный полукрайцар!
Понесли петушка в сокровищницу. Там он снова завел свою песенку:
— Брюшко мое, брюшко, вбери в себя все денежки, что султан награбил!
И вобрались в петушка все три корыта с деньгами турецкого султана.
Петух понес их домой и отдал своей хозяйке. Та раздала их всем беднякам, да и себя не обидела и поныне живет припеваючи, если еще не померла.
ДВА ВОЛА С ГОРОШИНУ
А было это там, где и в помине этого не было. За океаном было большое море, посреди моря большой остров, посреди острова высокая гора, на вершине горы большое тысячелетнее дерево. У того дерева было девяносто девять ветвей, на девяносто девятой ветви висела сума с девяноста девятью тайниками, а в девяносто девятом тайнике лежала книга в девяносто девять страниц, на девяносто девятой странице той книги были написаны такие слова: «Тот, кто эту сказку слушать не станет, счастья себе никогда не достанет, а тот, кто слушать ее не пойдет, у того пусть нос расщеплется, как ключ от ворот». Так-то вот!
Жил там бедный-пребедный человек. По соседству с ним жил человек еще беднее его. У одного был сын, у другого дочь, и порешили два бедняка поженить своих детей. Пусть уж лучше будет одна нищенская сума, а не две!
Порешили и поженили своих детей.
Как-то раз молодая сказала мужу:
— Послушай, хозяин! Хоть ты и не больно верующий, а все ж попробуй поститься по пятницам: авось бог тебя за это вознаградит.
Муж послушался совета и в пятницу не съел ни кусочка. Но бог ему ничего не дал.
«Бог с ним, с этим богом, — подумал бедняк. — Попытаюсь-ка попоститься семь дней».
Но бог не дал ему ничего и за семидневный пост.
«Ну, парень, хватит, — подумал бедняк. — Если бы его святейшество захотело, то уже наверное что-нибудь бы дало».
Задумался бедняк и сказал своей жене:
— Послушай, жена! Напеки мне лепешек на дорогу, хочу до бога дойти и узнать, почему он беднякам не помогает.
Напекла жена мужу лепешек, простился он с ней и отправился в путь.
К полудню он пришел в Херецкий лес. Там он встретил седого старца, который пахал целину на волах, да не на простых, а крохотных-крохотных, величиной с горошину. Бедняк отвесил ему поклон. Старик тоже поклонился в ответ и спросил, куда он держит путь.
— Иду искать господа бога, — сказал бедняк. — Семь дней я постился, а ему и невдомек, теперь хочу дознаться, почему он мне ничем не помог.
— Пустое ты затеял! — ответил седой старец. — Вот лучше я тебе помогу, подарю этих волов с горошину, и заживешь ты наславу. Только смотри никому их не продавай, сколько бы тебе за них ни сулили.
Погнал человек домой дареную животину и на следующее утро поехал с волами в лес. Телегу он со всего мира собрал: кто ему дал колесо, кто дышло, кто что, — так он ее и сколотил.
Приехал бедняк в лес, срубил дерево, распилил, разрубил. Но больше двух полешек не рискнул положить на телегу: не надеялся он на своих крошек-волов. А они-то — даром что крохотные — были волшебными волами. И когда бедняк хотел уже тронуться в обратный путь, один из них заговорил:
— Что же ты, хозяин, всего два полешка положил? Нагрузи-ка телегу доверху, чтобы она прогибалась под тяжестью. А то налегке стыдно в деревню въезжать!
Бедняк только головой замотал. А вол опять говорит:
— Не бойся, грузи, как положено.
Бедняк собрался с духом, нагрузил телегу доверху, как только мог.
Волы и повезли воз. Сами идут впереди, крохотные, а воз за собой везут огромный. Только выехали они из лесу, как повстречали графа и судью. Те так и опешили; да и впрямь ведь диковина, что такие крохотные волы везут целый воз с дровами. Граф спросил:
— За сколько ты, бедняк, продашь мне эту пару волов?
— Не продажные они, сударь, — ответил бедняк.
Граф рассердился и сказал бедняку, что если он за день не выкорчует, не вспашет, не заборонит и не засеет Херецкий лес, то не видать ему больше своих волов.
Опечалился бедняк. Что ж теперь ему делать?
— Не горюй, хозяин, — промолвил один из волов-крошек, — ты только раздобудь плуг и все, что нужно, а за нами дело не станет.
Бедняк достал все, что нужно: со всей деревни собрал сколько было плугов, борон, сеялок. И поехал на волах в Херецкий лес.
Как доехали они туда, один из волов сказал своему хозяину:
— Ты, хозяин, ложись да поспи, а мы сами со всем управимся.
Бедняк послушался: лег, заснул, а как проснулся, видит — всю пашню уже заборонили, засеяли. Тогда он поехал домой и доложил судье, что работу закончил. Поскакали граф и судья к лесу, осмотрели все вокруг и никакого, даже самого малого, изъяна не нашли.
— Ну, — сказал граф бедняку, — если ты за один день не уберешь у меня все сено с лугов, то так и знай, что останешься без волов!
Пригорюнился бедняк, а вол с горошину опять его утешает:
— Не кручинься, хозяин. Ты только ляг в борозду и поспи, а мы уж сами управимся.
За день они все убрали. Взвалили сено на одну телегу, да так высоко ее нагрузили, что бедняк, сколько голову ни задирал, — верха не увидал. Вот как высоко было!..
Когда подъехали к замку, бедняк зашел к графу и сказал:
— Сиятельный граф! Привез я тебе сено. Но ты уж изволь сдвинуть с места свой замок, а то мне с моими волами никак не въехать во двор.
Граф не стал и слушать бедняка и заместо благодарности так дал ему по шее, что тот чуть с ног не слетел, Увидели это волы с горошину, потянули телегу, наехали на замок, колесом зацепили, дернули, — замок и перевернулся. А граф со злости чуть не лопнул.
— Слышишь, бедняк! — закричал разъяренный граф. — Если ты не свезешь меня вместе с судьей в преисподнюю, то у тебя и волов не будет и самому тебе несдобровать. Я хочу знать, что там делается!
Эх, тут уж бедняк совсем пригорюнился. Да как же он завезет туда графа, ежели никогда и видеть не видел, и слышать не слышал, где она есть, эта самая преисподняя. Но тут один из волов заговорил:
— Да не горюй ты, хозяин, туда им и дорога!
Тогда бедняк запряг волов, граф и судья взобрались на телегу, и волы с горошину повезли их к преисподней. Волы-крошки с разбегу подкатили туда, ударились головой в дверь преисподней, та распахнулась, а граф и судья кувырком полетели вниз. Только их и видели.
— Ну, теперь, хозяин, поворачивай обратно! — сказали волы.
Бедняк так и сделал.
И с той поры ни граф, ни судья никогда больше на земле не показывались. А бедняк со своими волами с горошину живет счастливо и поныне, если, впрочем, не помер.
МАЛЕНЬКИЙ СВИНОПАС
Быль то или небылица, а за далекими морями, за стеклянными горами, там, где стоит печка без боков, для печенья пирогов без жару, без пару, без углей и дров, а выпекаются в ней семьдесят семь лепешек, одна к одной, одна лучше другой. Уж больше этого мне не соврать, разве только то, что сейчас хочу рассказать.
Так вот там жила бедная женщина. Был у нее один только сын. Ему бы свиней пасти впору, да он их не пас, а только проказничал да шкодил всякий раз, и никакого толку от него не было. Даже свинопасы — и те не брали его в подпаски. Как ни пыталась матушка его на ум-разум наставить, ничего не выходило. Никакого проку не было в мальчишке. Только что одно прозвище — свинопас.
Так вот этот никудышный свинопас прослышал, будто один богач собирается выдать замуж свою дочку. Да только за того, кто так сумеет спрятаться, что и она его не найдет.
— Ну, свинопас, — сказал он сам себе. — Теперь не осрамись, покажи людям, что и ты не лыком шит!
И свинопас собрался в путь-дорогу. Мать напекла ему лепешек в золе, он сунул их в суму, накинул на плечи подбитую ветром шубу и — в путь.
Шел, шел, через долины и овраги, через горы и буераки, то лесом шел, то степью, уже и лепешки были на исходе, а усадьбы богача все не было и не было.
Вот уж целую неделю шел, шел свинопас, уже и последнюю лепешку съел, но ни усадьбы, ни дома, ни богача самого и в помине не было. Идет маленький свинопас, есть хочет, пить хочет, во рту пересохло, язык, словно взбитая клецка, распух.
«Что же делать? — думает свинопас. — Пропадешь ни за что!»
Пошел дальше. Вдруг видит — колодец, а на вороте его сидят два белых голубя. Подошел к ним маленький свинопас.
— Ну, голубки, я вас съем, а то иначе с голоду помру.
А голубки в ответ:
— Не тронь ты нас, свинопас, лучше вытяни нам ведро воды, нам больно уж пить захотелось. А за добро — добро и жди!
Голубки так упрашивали его, что свинопас не стал их губить. Подошел к колодцу, вытянул ведро воды, дал голубям попить, сам тоже напился доброй студеной водицы и пошел дальше.
Жажда теперь прошла, но зато живот свинопаса ворчал, как пес на цепи.
В степи свинопасу повстречалась хромая лиса.
— Ну, лиса, — сказал свинопас, — думай обо мне что хочешь, как хочешь, только я тебя съем.
— Не ешь, — взмолилась хромая лиса. — Полдник несу своему сынку. А вот за добро — добро и жди! Когда-нибудь я тебе еще пригожусь.
У свинопаса от голода глаза на лоб полезли, но он сказал «ладно» и не тронул лисы.
Шел маленький свинопас, спотыкался от усталости и от голода. Шел по пашне, шел по пару, по жнивью… Все крошки в своей суме подобрал и съел. Но что крошки для голодного брюха?
Шел свинопас, качаясь, как былинка на ветру, думал, что уже конец его подходит, что до места он не доберется и домой не вернется.
Вдруг пришел он к большому озеру.
«Дай, — думает, — посмотрю, нет ли тут чего-нибудь, что съесть можно было бы».
Спустился к воде и видит, что возле самого бережка рыбка бьется. Он быстро потянулся к ней, схватил и вытащил из воды. Но рыбка взмолилась:
— Не тронь ты меня, маленький свинопас, отслужу я тебе за твою доброту.
Долго смотрел маленький свинопас на рыбку, уж больно красива она была, чешуя так и сверкала на солнце; отпустил он рыбку обратно в воду.
Нелегкая штука голод, — маленький свинопас уже пожалел, что пустился в путь.
Но теперь все равно, жалей не жалей — назад не повернешь.
Шел, шел свинопас дальше. Опять увидел колодец с воротом, а на вороте двух белых голубей.
— Больше вам меня не упросить, не одурачить, — сказал свинопас голубям. — Теперь я уже ни на что не посмотрю и съем вас.
Взмолились белые голуби, стали просить свинопаса, чтобы он их пощадил. Обещались сослужить ему за то верную службу.
— Да вы все обманываете меня, — сказал маленький свинопас, — а я, как дурень, слушаю и верю. Что мне с голоду, что ли, помереть?
Хотел было он съесть голубков, но те так упрашивали, так умоляли пощадить их, что свинопас достал им из колодца ведро воды, сам тоже напился и пошел дальше.
Теперь свинопас уже взаправду решил, что больше ему не вынести и пропадет он от этого страшного голода. Уже сам он не помнил, сколько времени был в пути. Решил, будь что будет!
Шел он долго-долго и, наконец, дошел до палат, в которых жил богач. Глядит, у самых ворот стоит хозяин. Маленький свинопас почтительно поклонился ему. Богач ответил поклоном.
— Да как же ты, маленький свинопас, попал сюда, куда даже птица не залетает? — спросил он. — Что ты здесь потерял?
Маленький свинопас рассказал ему, зачем пришел. Сказал он, что слышал, будто хозяин выдаст дочку только за того, кто так сумеет от нее спрятаться, что она его не найдет. Вот он, дескать, тоже хочет попытать счастья, может что у него и выйдет.
— Ладно, сынок, ладно, — сказал богатый хозяин. — Но, видишь, здесь уже девяносто девять голов посажены на колья, — коли плохо спрячешься, твоя будет сотой.