— Дядя! — всхлипывая, крикнул он. — Помоги ему! Пожалуйста…
Он попытался прижаться ко льву, но тот, к его удивлению, отстранился с выражением ужаса на лице.
— Симба, — прошептал он, глядя на Муфасу. — Что ты наделал?
Симба попятился. О чём говорит Шрам? Он ничего не делал.
— Была давка, — начал объяснять львёнок. — Он пытался спасти меня. Это несчастный случай. Я не хотел, чтобы… — Его голос затих, сомнения начали закрадываться в душу. Это же не могла быть его вина? Просто случилась давка. И папа пытался спасти его. Он совершенно ничего не мог поделать…
Как будто почувствовав эти сомнения, Шрам опустил лапу на плечо Симбы.
— Конечно же, не хотел. Никто не хочет, чтобы подобное произошло, — мягко сказал он. Симба вздрогнул, увидев лёд в глазах дяди. А потом и голос Шрама изменился, тоже став обжигающе холодным. — Но король мёртв. И если бы не ты, он всё ещё был бы жив.
Шрам одним махом озвучил все, что только начал понимать Симба. И, что хуже всего, произнёс слово, о котором Симба даже не решался подумать до этой минуты. «Мёртв». Его отец мёртв.
— Мой брат возлагал такие надежды на тебя, — продолжил Шрам, кажется, совершенно не обеспокоенный слезами маленького львёнка. — Он давал тебе столько шансов! И вот как ты отплатил ему!
— Я не знал… — слабо протестовал Симба.
Дядя покачал головой:
— Что подумает твоя мать? Сын, из-за которого умер отец. Принц, который убил короля.
Симба зарыдал ещё сильнее, всё его тело дрожало. Мать будет раздавлена. Весь прайд возненавидит его. Если то, что сказал Шрам, правда, получается, он убил собственного отца. Никто не поверит, что это был несчастный случай. А даже если поверят, то никогда не простят его. Да и как они смогут, если даже Симба сам никогда себя не простит? Сквозь слёзы Симба посмотрел на дядю.
— Что же мне делать? — горько спросил он.
— Бежать, — ответил Шрам. — Бежать прочь… и никогда не возвращаться.
Какое-то время Симба просто стоял, поражённый услышанным. Но потом его взгляд упал на безжизненное тело отца. Дядя прав. Ему придётся бежать. Он не может вернуться к Скале Предков. Ни сейчас, ни когда-либо ещё. Ведь из-за него Муфасы больше нет.
«Прости, папа, — сказал он, в последний раз посмотрев на отца. — Мне так жаль».
А потом, повернувшись, понёсся прочь.
Шрам смотрел на удаляющегося племянника, и в груди его разгоралось тёмное пламя. «Надо же, — подумал он. — Сработало». Когда Шрам придумал план убийства Муфасы, то хотел избавиться и от надоедливого львёнка тоже, тем более что тот был единственным наследником. Вообще-то это было даже необходимо. Но заставить Симбу по собственной воле убраться с земель прайда тоже было неплохо.
Услышав сзади шаги, Шрам оглянулся. Из пыли вышла Шензи вместе с парой дюжин других гиен. Она посмотрела сначала на безжизненное тело Муфасы, а потом на Шрама. Затем кивнула, довольная тем, что лев выполнил своё обещание.
Фигурка убегающего Симбы становилась всё меньше и меньше. Шрам наблюдал за тем, как он удаляется, и размышлял. Конечно, он добьётся своего, даже если Симба останется жить и просто исчезнет в изгнании. Но со временем это может стать проблемой. Нет, не стоит позволять крысёнышу уйти.
Шрам посмотрел на Шензи и усмехнулся:
— Убейте его.
Гиены не стали ждать второго приглашения. Тявкая и хихикая, они бросились следом за Симбой. Когда они исчезли в облаке пыли, Шрам кивнул. Да, подумал он. Так гораздо лучше. Больше нет риска, что Симба вернётся. Ни сейчас, ни когда-либо ещё.
Симба бежал. Бежал прочь от своих мыслей и образа отца, лежащего на дне ущелья. Но, как бы быстро он ни перебирал лапами, Муфаса так и стоял у него перед глазами, а обвинения дяди звучали в ушах. Львёнок на мгновение представил, какое горе ждёт его мать. При мысли о Сараби Симба замедлился.
«Мне не стоит уходить, — подумал он. — Мне нужно быть рядом с ней. Это я должен сказать ей…».
Остановившись, он затаил дыхание. Отец не одобрил бы его побег. Муфаса бы так не поступил. Теперь Симба король. И он должен вести себя соответственно. Львёнок повернул обратно, твёрдо решив вернуться домой. Но как только он это сделал, его глаза расширились от ужаса. Даже на таком расстоянии можно было разобрать узнаваемый хохот стаи гиен, поднимавшей облако пыли при беге. Через несколько секунд он ясно увидел их, несущихся по ущелью.
Симба испуганно вскрикнул и тут же побежал снова. Ему нужно убраться отсюда сейчас же.
Пока он бежал, стены ущелья начали сужаться. С обеих сторон появились трещины, уходившие вглубь и рассекавшие стены до самого верха. Крики гиен становились громче по мере их приближения. Нырнув в одну из трещин, Симба начал лихорадочно пробираться вперёд. Здесь было слишком мало места для крупных гиен, он услышал их разочарованные крики и щёлканье зубов. Поняв, что здесь до львёнка не добраться, они вынуждены были развернуться и пойти в обход, надеясь найти проход пошире.
К счастью, проход, по которому бежал Симба, вёл наверх, и вскоре он выскочил на солнечный свет.
Однако его радость быстро испарилась. Он добрался до вершины, но очутился в месте, где не было ничего, кроме обрыва. Бежать было некуда.
Мгновение спустя позади него появился огромная гиена. Гигантские челюсти щёлкнули, из пасти потекла слюна, закапав на камни. Она двинулась к Симбе. Львёнок переводил взгляд с гиены на обрыв, не зная, какая участь хуже. Но тут гиена напала.
Симба больше не колебался. Закричав, он бросился с обрыва. Через несколько секунд гиена полетела за ним, рванувшись вперёд и не сумев остановиться. Они падали. Когда Симба смотрел с обрыва, земля казалась ужасающе далёкой, но когда он прыгнул, стала с невероятной скоростью приближаться. Внизу густо росли деревья, и через просветы между ними малыш смог разглядеть твёрдую землю.
Львёнок закрыл глаза, гиена рядом рычала и щёлкала зубами. Потом он ощутил, как ударился о лиственный навес и принялся падать дальше отскакивать от веток. Тело пронзила боль. Словно вдалеке Симба слышал страдальческие крики гиены. Падение, казалось, длилось вечность, пока наконец львёнок не зацепился за широкую ветку. Беспорядочное движение остановилось.
Глубоко вдохнув, он лежал на ветке, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Потом посмотрел вверх на хребет. Он не знал, остались ли там гиены и что стало с той, что упала вместе с ним. Должно быть, она умерла. Он тоже должен был умереть. Но почему-то остался жив. Поднявшись на лапы, он прошёл по ветке до ствола дерева. Запустив когти в кору, львенок принялся медленно спускаться на землю.
Когда он наконец достиг твёрдой поверхности, то обнаружил неподвижно лежащую среди опавших листьев гиену. Симба даже не колебался. Перепрыгнув через неё, он снова побежал. Он хотел уйти как можно дальше от хребта и гиен. Глупо было думать о возвращении. Он никогда не сможет вернуться.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Шрам смотрел, как солнце медленно поднималось из-за горизонта. Когда лучи коснулись саванны, трава словно загорелась, вспыхнув золотым и алым. Это было очень красивое начало дня. Дня, которого он так долго ждал.
Отвернувшись от рассвета, Шрам посмотрел на собравшихся львов. Они разглядывали его с подозрением в глазах. Некоторые из них были достаточно проницательны и выглядели испуганно, чувствуя, что что-то не так. Его появление на Скале Предков встретили с замешательством. Шрам никогда раньше не осмеливался подняться выше своего логова. Не сказав ни слова другим львицам, он подошёл прямо к Сараби и сообщил новость о смерти Муфасы.
Это был чудесный момент. Всё было как в его самых заветных мечтах. Глаза Сараби наполнились осознанием и отчаянием, другие львицы подняли головы и горестно взревели. Шрам немного помолчал, дожидаясь своей минуты.
И наконец она настала.
— Смерть Муфасы — ужасная трагедия, — начал он. — Это был величайший лидер из всех, что когда-либо знал прайд. Потерять брата — огромное горе для меня. И маленький Симба… — Его голос затих, он сделал вид, что переполнен эмоциями. Хотя тут и притворяться не пришлось, вот только переполняла его отнюдь не грусть. Когда Шензи сообщила ему, что Симба упал с обрыва, его план перешёл в заключительную фазу. То, что он сейчас чувствовал, можно было назвать одним лишь словом — счастье. Или, по крайней мере, его личная версия счастья.
Тяжело вздохнув, Шрам посмотрел на Сараби и продолжил:
— Симба, едва начавший жить. Львёнок, который должен был стать нашим будущим. — Он покачал головой. — Это почти невозможно вынести. Нет слов, чтобы выразить, как я жалею о том, что не добрался до ущелья вовремя, чтобы спасти их.
Повернувшись спиной к львицам, Шрам пошёл к вершине Скалы Предков. «О, а я хорош, — думал он, склонив голову и шагая медленно и тяжело, как будто на него давило невыносимое бремя. — Кто может не поверить в это представление? У Муфасы, может, и были мускулы, зато я куда лучший актёр».
Достигнув вершины Скалы, он обернулся. Позади него солнце полностью поднялось над горизонтом.
— С тяжёлым сердцем я должен взойти на трон, — продолжил Шрам, стараясь говорить торжественным голосом.
Львицы зароптали, и Шрам увидел, что Сараби выступила вперёд. У неё не было выбора. Ей придётся последовать за ним. Если только…
— Муфасы и Симбы больше нет, — повторил он. — Это означает, что я твой король! Но, должен признать, я не могу нести это бремя один. В конце концов, не бывает короля без королевы.
Он замолчал, ожидая согласия Сараби. К его недовольству, она зарычала, качая головой. Он нахмурился, но не оттолкнул её. Она согласится. Ей придётся после того, как она поймёт, что у него на уме.
— И мне потребуется помощь, чтобы обеспечить безопасность прайда!
Посмотрев куда-то за спины львиц, Шрам кивнул. Секундой позже Шензи, сопровождаемая своей стаей, проскользнула на Скалу Предков. Львицы зарычали, загородив детёнышей, а гиены тем временем продолжали заполнять Скалу, вторгаясь в дом львов.
— Из пепла этой трагедии мы приветствуем начало новой эры! — провозгласил Шрам. — Великое и славное будущее!
Сараби наблюдала за тем, как гиены медленно окружают её сородичей. Их мокрая спутанная шерсть была тусклой и безжизненной, а от злобного хихиканья у неё мурашки побежали по шкуре. Им не место на Скале Предков. И когда она смотрела на Шрама, то понимала, что ему тоже не место здесь. Это неправильно. Всё это было неправильно.
Муфасы больше нет. Симбы больше нет. Всего её мира больше нет. И теперь, что даже хуже, Шрам собирался позволить гиенам захватить земли прайда. Подав сигнал остальным львицам, она развернулась и пошла обратно в логово, её мысли лихорадочно метались, сердце было разбито. Она смотрела на место, где всегда спала вместе с мужем и сыном, и не желала ничего другого, кроме как лечь, закрыть глаза и проснуться от этого ужасного кошмара. Но львица знала, что этого не произойдёт. Ей больше никогда не ощутить тепло Муфасы рядом с собой. Ей больше никогда не подержать Симбу в лапах и не услышать его счастливый смех. Ей больше никогда не разбудить их, чтобы посмотреть вместе на рассвет. В одном Шрам прав: жизнь Симбы закончилась слишком рано. Он должен был сейчас быть здесь, с ней. Как и Муфаса.
Её сердце отяжелело от горя, она обернулась и посмотрела на других львиц. Сараби видела страх в их глазах и хотела как-то успокоить подруг, но не могла успокоить саму себя. Всё её существо словно онемело ещё в ту минуту, когда Шрам взошёл на скалу и рассказал, что случилось. Он вёл себя так, как будто был расстроен, но она в этом сомневалась. Между братьями никогда не было любви. Сараби пыталась узнать у Муфасы почему, но он всегда менял тему. Она никогда не настаивала, но теперь жалела об этом. Было бы неплохо знать о Шраме больше, особенно сейчас, когда он стал их лидером.
«Что же нам делать? — думала она, а между тем даже двое самых маленьких львят, пребывающих в блаженном неведении обо всём, что произошло, начинали бороться. — Мы не можем позволить гиенам захватить наши земли. Они уничтожат всё… и всех».
— Сараби?
Посмотрев вниз, Сараби увидела, что перед ней стоит Нала. Из глаз маленькой львицы текли слёзы. Сараби — не единственная, кто потерял Симбу. Бедная Нала лишилась лучшего друга.
— Моя королева, что имел в виду Шрам, говоря о «новой эре»? — спросила малышка. — Гиены остаются?
Вздохнув, Сараби нежно коснулась носом головы Налы. Это движение, которое она сотни раз проделывала с Симбой, вызвало в её сердце острую боль. Львица вдохнула запах логова и водопоя, пропитавший мех Налы и так похожий на аромат Симбы. Такой похожий и при этом совершенно другой.
Как и всё остальное сейчас.
— Если честно, я не знаю, Нала, — сказала Сараби, подняв голову.
Она встала и вернулась к выходу из логова. Снаружи гиены уплетали еду, оставшуюся от последней охоты львиц. Ей было слышно, как они рычали и щёлкали зубами, дерясь за остатки. Львы никогда не щёлкали зубами и не рычали. Они убивали, когда это было необходимо, и делили всё поровну.
— Я думаю, Шрам верит, что мы сможем жить вместе с гиенами, — продолжила она. — Но львы с гиенами никогда не могли жить в мире…
— Муфаса бы никогда не позволил этому случиться, — осторожно промолвила Нала. — Мне его не хватает.
— Мне тоже, малышка. Нам всем.
— Что же делать? — Нала вся сжалась. Несколько старших львят подошли ближе, желая услышать, что скажет королева.
Глядя на них, Сараби в каждом видела Симбу. Она не могла их подвести. Им нужно было хоть в кого-то верить. Это то, чего хотел бы Муфаса и чего заслуживал бы Симба. Подняв голову, она уверенно произнесла:
— Мы будем сильными. Мы не позволим гиенам захватить наши земли. Шрам хочет этого, но этому не бывать.
Она замолчала. Львица не доверяла Шраму. Она помнила тот взгляд в его глазах, когда он сказал, что Муфасы и Симбы больше нет. Казалось, ему просто не терпелось поведать ей обо всём. А потом он ещё посмел намекнуть, что она может быть его королевой. Никогда! Только Муфаса останется в её сердце до конца жизни.
Хоть его слова и звучали искрение, а провозглашение славного будущего казалось многообещающим, в душе Сараби знала правду. Прибытие гиен на Скалу Предков было только началом. Всё станет только хуже. И её обязанность как королевы прайда сохранять спокойствие и защищать львов до последнего вдоха.
— Я не знаю, что произойдёт, — наконец сказала она. — Но обещаю, что приложу все усилия, чтобы не допустить беды. Пусть гиены думают, что они победили. Пусть Шрам верит, что мы примем его «будущее». Но мы должны держать головы высоко поднятыми и внимательно слушать. — Она посмотрела на старших львиц. — Когда он попросит нас охотиться, не стоит стараться. Лучше голодать, чем кормить этих паршивых гиен. Никогда и никуда не ходите одни. Сейчас мы нужны друг другу больше, чем когда-либо.
Львицы согласно закивали. Сараби нежно им улыбнулась. Они все страдали от потери. И всё же они до сих пор здесь и всё так же сильны. В очередной раз выглянув из логова, она уверенно кивнула:
— Я обещаю вам. Скала Предков всегда будет нашим домом.
«По крайней мере, я на это надеюсь, — подумала она, смотря на мирное безоблачное голубое небо, в то время как внутри её бушевала буря. — Потому что после всех моих потерь я не могу потерять ещё и дом».
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Каждая косточка в теле Симбы болела. В голове что-то стучало, глаза опухли. Беспощадное солнце жгло спину, и он больше не двигался, потому что везде вокруг была только твёрдая иссушенная земля, и идти ему было некуда.
Казалось, он лежал там уже много дней. После падения с обрыва львёнок просто развернулся и побежал куда глаза глядят. У него была лишь одна цель: убраться как можно дальше от гиен. Вскоре трава саванны сменилась мягким песком, который, в свою очередь, сменился бесконечным морем засохшей коричневой грязи. Нигде не было ни намёка на тень. Он шёл без воды и пищи, продвигаясь вперёд мучительно медленно, в то время как его мысли лихорадочно метались. В разум прорывались образы падающего с обрыва отца. Он видел полный ужаса и отвращения взгляд Шрама. Его голову сотрясал стук копыт антилоп гну. И в перерывах между этими видениями он воображал свою мать. Представлял, как её глаза наполняются слезами, когда она узнаёт о смерти Муфасы, а потом её гнев, когда она понимает, что её собственный сын — причина смерти короля. Уже одна эта мысль заставляла Симбу продолжать идти. Он никогда не сможет вернуться, он всех подвёл.