Асель вздрогнула. Глаза её распахнулись. Застывшие слёзы в них блеснули хрусталём, отразили свет тусклой лампы над головой.
– Вот мои слова, мои собственные… – прошептал Денис и притянул Асель к себе.
Она не сопротивлялась. Злость в её карих глазах сменилась бесконечностью. Вакуумом, в котором хотелось раствориться. Две минуты. У него осталось всего две минуты свободы.
Автобус опять качнуло в сторону. Длинная чёлка Асель растрепалась, прикрыв пол-лица. Не дожидаясь ответа, Денис медленно убрал прядки ей за ухо.
– Я не могу сказать тебе больше, прости. Вспомни мои слова, когда я стану другим. Через полторы мину… – Закончить фразу он не успел, потому что Асель… вдруг обняла его.
…Ни одно место не подошло бы для прощального поцелуя лучше, чем забитый до отказа общественный транспорт, ночные городские пейзажи за мутным стеклом и салон, овитый трубами потёртых поручней. Гудящий автобус, перешёптывание близ стоящих пассажиров, жужжание улицы и поскрипывание тормозов – антураж, оттеняющий всю нежность момента.
Прошли полторы минуты или нет, Денису было всё равно. Он перестал считать секунды, упиваясь тёплыми губами Асель, ощущая тонкий мятный аромат и приятный сладковатый вкус, чувствуя прикосновения её ладоней на своих напряжённых, словно обтянутых нервными волокнами, плечах.
– Асель… – Денис отстранился и перевёл дыхание.
Чтобы осуществить то, что он запланировал, ему нельзя думать в ближайшие пять секунд. Категорически нельзя думать. Мысли и действия должны быть разрознены – только при таком условии тень не почует подвоха.
Денис решил, что нужно срочно занять свои мысли, сбить тень со следа, ведь она в любом случае за ним сейчас наблюдает. Нужно подумать о чём-то… о чём-то красивом. Да. О глазах Асель. Он начал думать о том, как похожи её глаза на кофейную акварель, а мелкие светлые крапинки – на лучики солнца.
«Фу-у, нумерат, – не сдержалась тень. – Человеческий глаз – весьма неприятное зрелище, если посмотреть на него вблизи. Это всего лишь шары со зрачками и остальной не менее мерзкой ерундой. А цвет глаз – вообще понятие ложное. Оно определяется лишь количеством меланина и плотностью верхнего слоя радужной оболочки. Ты ведь изучал биологию?».
Денису было плевать, что нашёптывает тень. И если она отвлеклась на строение человеческого глаза – тем лучше.
– Сохрани это. – Он вложил в ладонь Асель скомканный листок из блокнота и быстро сжал пальцы растерявшейся девушки в кулак. – И прости за то, что будет дальше.
Его время закончилось. Об этом навязчиво напомнила тень. Зашуршала мерзко:
– Ты наслаждаешься свободой уже больше договорённого, дружок. Я сегодня расщедрилась, но ты злоупотребляешь.
Денис отступил от Асель на шаг, нахмурился. Голос его стал холодным, резковатым, противно-высокомерным:
– У нас задание. И мне нужны твои параметры. Поняла меня?
– Что? – обмерла Асель.
Она побледнела, лицо её вытянулось.
– На этом – всё, детка. Сказка закончилась.
Глава 5. Плана нет
Суббота, 15 мая, 23:15
На улице стемнело. Дымчатые сумерки перетекли в ночь.
Хотя нет. Не перетекли.
Ночь с грохотом обвалилась на измученную голову нумерата, как сколотая штукатурка со стены заброшенного дома. Расстреляла нескончаемой дробью огней – автомобильных фар, неоновых вывесок, фонарей и окон вечно неспящих многоэтажек.
Денис знал: если хочешь выжить, нужно действовать решительно и без лишних эмоций. А у него что? Эмоции зашкаливают подобно гриппозной температуре – тридцать семь, тридцать восемь, тридцать девять, сорок, мёртв. Обстоятельства словно издеваются над ним, расковыривают в его голове брешь, выбивают дух.
Ну, уж нет.
Если решил бороться, то будет. Профессор Сампи действует беспринципно, тень – тоже. Что ж, тогда и нумерат будет действовать беспринципно, бессовестно и нагло. И теми методами, которыми владеет лучше всего. А отчаянный вариант с запиской из блокнота – лишь поддержка. Страховка на случай непредвиденных обстоятельств. Если уж совсем не останется выбора.
Вот бы немного удачи.
Хотя уж кто-кто, а Денис на своей потрёпанной шкуре испытал: удачи не существует. Лишь равновозможность. Либо ты говоришь «Да», либо – «Нет», либо ты ошибаешься, либо оказываешься прав, либо ты идёшь в бой, либо остаёшься в окопе. И в том, и в другом случае ты можешь проиграть. Или выиграть. Фортуна не решит исход крупной битвы, лишь – ты сам. Уповать на удачу? Бред. Это последнее, что сделает нумерат, чтобы достичь результата. Удача – запланированное событие, работа над собой.
Денис вышел на ближайшей остановке. За руку вытянул из автобуса и Асель. Бесцеремонно, грубовато. Девушка молчала, послушно шла за ним, но Денис чувствовал кожей дрожь. Нервную вибрацию её тела.
Асель снова его ненавидела. И, скорее всего, не совсем понимала, что происходит. Как, вообще, можно понять действия Дениса? То он грубит и бросает Асель, утверждая, что та ему надоела, то обманом заставляет прийти на встречу, то признаётся ей в любви и целуется с ней, то снова откровенно грубит и ведёт себя по-скотски.
– Нам надо вернуться в сквер, – угрюмо сообщил Денис. – Давай-ка побыстрее.
– Зачем? – монотонным голосом спросила Асель. В нём сквозила обречённость и какое-то мрачное равнодушие. – Что случилось? Про какое задание ты говорил?
Денис ускорил шаг. Теперь они напоминали участников чемпионата по спортивной ходьбе: вроде, и не шли, вроде, и не бежали.
– Как все соберутся, расскажу, чтобы два раза не повторяться, – отмахнулся он от объяснений.
Во-первых, с каждым из друзей объясняться нет времени, а, во-вторых, благодаря стараниям тени Асель теперь считает Дениса последней свиньёй. Увы, придётся соответствовать, иначе тень выкинет ещё какой-нибудь финт – и будет только хуже.
Асель перестала задавать вопросы, следовала за Денисом, не отнимая руки. Возможно, притихла она не просто так, а продумывала план убийства нумерата-подлеца в ближайшей подворотне. Порой косилась на его лицо, порядком осунувшееся и невыразительное, сжимала скомканную записку в кулаке. Потом на ходу сунула её в сумочку, что болталась на бедре.
За те двадцать минут, что шли до сквера с памятником, они не обмолвились и парой фраз. При этом Денис не отпускал руку Асель, крепко сжимая тёплую мягкую ладонь. Ни за что на свете он её не отпустит. Пусть Асель его ненавидит, главное – пусть ненавидит его, находясь рядом, чтобы он смог её защитить.
«Ох, нумерат, – хихикнула тень. – Ты ли это? Опять страдаешь, несчастный герой-любовник? Забыл, что с этой милой девочкой тебе ничего не светит?».
Ответа она не ждала, да Денис и не собирался перед ней отчитываться. Лишь помрачнел ещё больше.
Перед входом в сквер Асель резко остановилась и выдернула руку.
– Денис! – В её тоне смешались решительность и гнев. – У меня вопрос.
Денис напрягся. Только не вопросы. Только не те вопросы, которых он панически боялся.
Он выдавил кривую полуулыбку и бросил на Асель умоляющий взгляд, который означал вполне конкретное «Пожалуйста, только не сболтни лишнего».
– Может, пойдём, а?
– Нет. Сначала ответь мне. – Асель побарабанила пальцами по сумочке, в которой лежала записка.
Денис замотал головой, нахмурился.
– Давай я всё расскажу позже. Асель, пожалуйста…
Та не двинулась с места. Вросла в асфальт, как забетонированная.
– Что это было? Там, в автобусе, – чётко и требовательно произнесла она.
– А что было? – с каменным лицом поинтересовался Денис, хотя у самого от волнения задребезжали внутренности.
Девушка несколько секунд не решалась задать свой вопрос. Денису же показалось, будто он сейчас лопнет от напряжения, как надутая грелка, а его нервы порвутся в клочья.
«Только не о записке, только не о записке. Спроси, о чём угодно, только не о ней».
– То, что ты говорил… ну… о любви – правда? – выдохнула Асель, пряча глаза.
Денис замер, прикусив губу. Да уж: этот вопрос в разы безопасней, но и в разы сложнее. Как на него ответить, когда правду сказать не можешь?
– Э… ну… – стушевался он, как малолетний преступник, пойманный по горячим следам. Прикусил губу ещё сильнее. – Знаешь, тут такое дело… Я… может… ну… в другой раз тебе объясню?
Он смолк, ругая себя за излишнюю романтичность и откровенность в автобусе.
«Я люблю тебя». Знал ведь прекрасно, что Асель не оставит его фразу в покое. Знал, но всё равно произнёс. Вот зачем, спрашивается? Он, конечно, Асель не врал, но проблем себе наворотил выше крыши. Молодец, Тимошин. Наговорил девушке приятного, и теперь она ждёт от тебя объяснений. План – что надо. На уровне дошкольника.
– Всё ясно с тобой, – поморщила нос Асель, сделав выводы, понятные ей одной (скорее всего, Денис подтвердил почётное звание «Моральный урод недели»). – Не бери в голову. Вообще, забудь. Мне уже неинтересно. – Она обогнула Дениса и зашла в тёмный сквер.
«Размазня!» – колко подытожила тень.
Денис молча проглотил её оскорбление и поспешил за Асель.
В сквере, оккупировав скамью, о чём-то шушукались Вика и Арсений. Заметив молчаливых и унылых друзей, они синхронно вскочили.
– Смотри-ка, явились! – Вика упёрла кулак в бок. В её тоне сквозила претензия. – Мы вас тут целый час ждём, а они отношения выясняют. Прям мыльная опера. Ну, как? Выяснили?
– Выяснили! – обрубила Асель таким строгим голосом, что Вика тут же поубавила гнев и умерила любопытство.
– Рассказывай: что там у тебя? – не обращая внимания на хмурых девчонок, спросил Арсений у Дениса. – Что это за задание такое, из-за которого ты не смог вытерпеть до утра и всем испортил вечер?
Денис и этот укол в свой адрес проглотил молча, почти без эмоций. Кивнул и поделился недобрыми новостями.
На пересказ беседы с Пифагором у него ушло минут десять. Единственное, о чём он умолчал, – это помощь тени в делах системы координации и, собственно, о том, что мерзкая субстанция шантажирует нумерата, а порой даже разговаривает его голосом.
Слишком неприятный нюанс, слишком скользкий.
Он дискредитировал Дениса, как нумерата, как командира. Делал его слабым звеном в легионе. Как доверять нумерату, если тот сам себе не доверяет, мелет чепуху и делает то, чего делать не хочет? И самое страшное – не может в этом признаться.
– Я не понимаю, Тимошин, а мы-то им зачем? Мы же вышли из системы, – задала Вика резонный вопрос, когда Денис закончил свой рассказ вперемешку с нервными жестами и хождением по скверу туда-сюда.
– Вышли, – согласился тот. – Но это их не волнует. Мы обязаны найти помощника Консула, иначе… нас обнулят.
Как же неприятно врать друзьям. Врать, глядя в глаза. Не думал Денис, что это будет так сложно. Совесть где-то внутри тут же пнула его своим тяжёлым сапожищем.
– Они не имеют права! – повысила голос Вика.
– Вообще-то, я согласен, – поддакнул ей Арсений. – Раз они выпустили нас из системы, значит, обнулить уже не смогут.
– Мы им теперь не подчиняемся, мы себя освободили, разве нет? – Асель испытующе посмотрела на Дениса. – Ведь так?
Тот нервно сглотнул.
– Да, вы правы, наш легион не подчиняется системе, наш легион подчиняется мне. А вот я… – он кое-как заставил себя произнести тошнотворную фразу, – …подчиняюсь Сампи.
Все трое уставились на Дениса в недоумении.
– Я подчиняюсь, потому что… нумерат, вы же понимаете, – сбивчиво пояснил Денис. Ненависть к себе росла с каждым словом лжи, но он продолжал врать. – В придачу, Сампи понравилось, как мы с вами провернули ту шахматную партию и подпёрли её к стенке. Она до сих пор в восторге.
– Не, ну партия-то была на высоте, – похвалился Арсений, покосившись на Вику.
Та покачала головой, не разделяя бравады Макарова.
– Они не имеют права, – повторила она. – Мы свободны.
Денис нахмурился. В его голову вдруг пришла спасительная мысль: а может, он обойдётся без легиона? Пойдёт один, найдёт помощника Консула сам. И никто не будет рисковать. И никого обманывать не придётся.
– Отказаться я не могу. Но могу пойти один. Без вас.
– Один? – переспросила Асель.
– Один? – звучным эхом повторила за ней Вика. – Нет уж, Тимошин. Кто за тобой присматривать будет? Ты ж как маленький.
Денис опустил голову.
– Зря я пришёл, надо было оставить вас с Сеней целоваться в кино.
Асель остолбенела и выпучила глаза на Вику.
Та же взбеленилась:
– Тимошин, ты язык свой попридержать не можешь, да? Далось тебе это кино? Достал уже морали мне читать!
– Да просто вырвалось…
– Просто вырвалось?! – Вику было не унять, пошёл процесс защитной реакции. – Ты что, завидуешь? У тебя Асель есть, целуйся с ней, а ко мне не приставай!
Викин жаркий выпад пресекла Асель. Тихим, но твёрдым голосом она сказала:
– Успокойся, Вик. Мы расстались. И не надо возвращаться к этому вопросу. Пожалуйста. – Она обернулась на Дениса, прищурилась. И добавила, делая ударение на каждом слове: – Мы теперь чужие люди. Так?
Её суровый взгляд по уровню угрозы больше напоминал дуло ружья. По спине Дениса самопроизвольно пронёсся холодок, будто куском льда по позвоночнику провели.
– Так, – хрипловато согласился он после продолжительной паузы.
Вика вскинула брови и посмотрела сначала на Асель, потом на Дениса.
– Но почему? Что вы не поделили-то? Ведь у вас всё было хорошо. Аж до тошноты.
Денис вздохнул: вот теперь ещё и перед Викой оправдываться.
– А ты не думаешь, что это наше личное дело? – спросил он с раздражением. И, наверное, слишком громко, потому что все замолкли и уставились на него. Урезонив досаду, он продолжил, более спокойно и выдержанно: – Решайте сейчас: вы со мной или нет? Если нет, то я пойду один. Если отправляетесь со мной, значит, будете делать то, что я вам скажу. У меня всё.
«Какой грозный мальчик, – не преминула прокомментировать тень. – И хитрый. Как ты их ловко к выбору подвёл. А выбора не предоставил. Умно».
Вика от возмущения не могла выдавить из себя ни слова. Ни какой-нибудь едкой цитаты, ни звука – молча пенилась обидой.
– Тимоши-ин! – завопила она, придя в себя не меньше, чем через минуту. – Ты что себе позволяешь?!
– Я ничего себе не позволяю, – буркнул Денис. – Я экономлю время. Вы сами поняли, что задание не из лёгких. И уравнения нет, чтобы на него опираться. Вообще никакой зацепки. – Он обвёл опешивших товарищей взглядом. – Решили, нет?
Арсений глянул на Дениса исподлобья.
– Думал, что мы испугаемся? Выдал нам расклад: либо мы тебя бросим и станем предателями, либо пойдем с тобой, но при этом…
– …будем исполнять твои приказы беспрекословно, да ещё и Сампи подчиняться, – хмуро закончила за него Вика.
Денис сжал кулаки в карманах толстовки и выдал жёстко, безапелляционно:
– Принимайте решение, теперь ваша очередь. Лично я для себя всё решил. Я в любом случае иду. С вами или без вас.
Вика и Арсений переглянулись.
– Вот скажи, Сеня, за что мне этот крест? Где я нагрешила? – покачала головой Вика. – Я не знаю, на кой чёрт мне бестолковый и неадекватный друг, но я пойду с ним.
– Вик… – начал Денис, но та не дала ему закончить, тут же перебив требовательным:
– Только пообещай, Дэн, пообещай, что потом ты перестанешь изображать из себя моего опекуна и никогда в жизни, никогда-никогда, не будешь читать мне морали. У меня свои мозги имеются, если ты ещё не понял. Понял?
– Понял, обещаю, – кивнул Денис: к Викиным мозгам у него вопросов не было.
Арсений потёр затылок, скривил гримасу измученного жизнью человека, глубоко и протяжно вздохнул.
– Без обид, Дэн, но я Вику с тобой одну не пущу. Во-первых, ты действительно сейчас неадекватный. А, во-вторых, опять же вляпаешься в какое-нибудь дерь… дело, а я такую вечеринку пропустить не могу.
Все посмотрели на Асель. Та молчала и почему-то разглядывала не Дениса, а его левую руку, которую он тщательно скрывал оттянутым рукавом толстовки.