Тети и двоюродные бабушки ненамного отстали. Они задержались, только чтобы сначала сделать сэндвичи – за исключением тети Дайны, которая вернулась в Лощину, чтобы запереть коз, прежде чем тоже заняться сэндвичами. Марианне казалось, что это неизменный обычай Пинхоу. Покажите им кризис, и тетушки Пинхоу будут делать сэндвичи. Даже ее собственная мать прибыла с корзиной, пахнущей хлебом, яйцами и кресс-салатом. Громадный стол на кухне Лесного Дома вскоре был заставлен сэндвичами всевозможных размеров и вкусов. Марианна и Джо постоянно носили чайники и сэндвичи торжественному собранию в передней комнате, где вынуждены были рассказывать, что именно произошло, каждому новоприбывшему.
Марианну уже затошнило от повторения одного и того же. Каждый раз, когда она подходила к части, где Дед Фарли тряс кулаком и кричал, она объясняла:
– Тогда Дед Фарли наложил на Бабку чары. Я почувствовала их.
И каждый раз дядя или тетя говорили:
– Не могу поверить, чтобы Джед Фарли сделал что-либо подобное!
И они поворачивались к Джо и спрашивали, почувствовал ли он тоже чары. И Джо был вынужден качать головой и говорить, что нет.
– Но от Бабки исходило столько всего, – говорил он. – Я мог и пропустить.
Однако тети и дяди к Джо прислушивались не больше, чем к Марианне. Тогда они поворачивались к Бабке. Мама прибыла первой, единственная из всех женщин Пинхоу догадавшись сложить сэндвичи магией, и нашла Бабку в таком состоянии, что первым делом усыпила ее. Большую часть времени Бабка лежала на потрепанном диване и храпела.
– Она вопила на всю округу, – объясняла мама каждому новоприбывшему. – Это показалось наилучшим решением.
– Тогда лучше разбудить ее, Сесили, – говорили дядя или тетя. – Сейчас она уже будет спокойнее.
Мама снимала чары, и Бабка с криком садилась.
– Фазаний пирог, говорю вам! – кричала она. – Скажите мне что-нибудь, чего я не знаю. Вызовите пожарную бригаду. Летят воздушные шары.
И всё в таком странном духе. Некоторое время спустя дядя или тетя говорили:
– Если подумать, наверное, лучше ей немного поспать. Она ужасно расстроена, не так ли?
Тогда мама снова накладывала сонные чары, и до прихода следующего Пинхоу устанавливалась торжественная тишина.
Дядя Чарльз стал единственным, кто не прошел через этот ритуал. Марианне нравился дядя Чарльз. Во-первых, если не считать молчаливого дядю Саймона, он был ее единственным худым дядей. Большинство дядей Пинхоу были склонны к некоторой широте, даже если большинство из них не были по-настоящему толстыми. А худое лицо дяди Чарльза отличалось ироническим подергиванием, которого не было у остальных. Он, как и Джо, считался «разочарованием». Зная Джо, Марианна подозревала, что дядя Чарльз старался быть разочарованием не менее усердно, чем Джо, хотя она и считала, что дядя Чарльз немного переборщил, когда женился на тете Джой с почты. Дядя Чарльз, будучи по профессии маляром, появился в старом заляпанном краской комбинезоне и посмотрел на Бабку, с приоткрытым ртом тихонько храпевшую на диване.
– Не стоит беспокоить ее ради меня, – сказал он. – У нее таки поехала крыша, да? Что случилось?
Когда Марианна еще раз объяснила, дядя Чарльз погладил измазанной в краске рукой колючий подбородок и сказал:
– Не могу поверить, чтобы Джед Фарли сотворил с ней такое, хоть я и не слишком его люблю. Из-за чего была ссора?
Марианне и Джо пришлось признаться, что они, в сущности, не имеют ни малейшего представления.
– Они сказали, что она выпустила священный долг, и он ударил в их Доротею. Кажется, – сказала Марианна. – Но Бабка сказала, что она ничего такого не делала.
Дядя Чарльз приподнял брови и распахнул глаза:
– Э?
– Оставь, Чарльз. Это неважно, – нетерпеливо сказал дядя Артур. – Важно – то, что бедная Бабка теперь говорит ерунду.
– Перенапряглась, бедняжка, – сказал отец Марианны. – Могу поспорить, это из-за того что Доротея опять создавала проблемы. Честное слово, я мог бы придушить эту женщину.
– Ее следовало удавить еще в колыбели, – согласился дядя Айзек. – Но что нам теперь делать?
Дядя Чарльз посмотрел на Марианну одновременно шутливо и сочувствующе.
– Она когда-нибудь удосуживалась назначить тебя Бабкой после себя, Марианна? Не должна ли ты теперь стать главной?
– Надеюсь, нет! – воскликнула Марианна.
– О, не говори ерунды, Чарльз! – сказали все остальные.
А папа добавил:
– Я не позволю моей маленькой девочке погрязнуть в этом, даже в шутку. Мы подождем Эдгара и Лестера. Посмотрим, что они скажут. В конце концов, они Бабкины братья.
Но когда прибыли сначала двоюродный дедушка Эдгар, а потом двоюродный дедушка Лестер, и Марианна прошла через рассказ еще два раза, и Бабка была разбужена, чтобы завопить дедушке Эдгару: «Нас наводнили дикобразы!» – а дедушке Лестеру: «Я всем говорила, что это плетеный сыр!» – ни один из двоюродных дедушек не знал точно, что делать. Оба неуверенно потянули себя за бакенбарды и в итоге отослали Джо и Марианну на кухню, чтобы взрослые могли серьезно поговорить.
– Мне не нравится Эдгар, – сказал Джо, угрюмо жуя оставшиеся сэндвичи. – Вечно всеми распоряжается. Чего ради он надел ту твидовую шляпу?
Марианна занялась Чудиком, который выскочил из-под громадного стола, требуя еды.
– Полагаю, такие носят агенты по недвижимости, – сказала она. – Как Лестер носит черный пиджак и полосатые брюки, потому что он адвокат. Джо, я не могу найти еще кошачьей еды.
Джо немного виновато посмотрел на последний сэндвич двоюродной бабушки Сью. Они были толстыми, сочными и вкусными, и он съел все, кроме одного.
– Этот с сардинами, – сказал он. – Отдай ему. Или… – он поднял салфетку над единственной нетронутой тарелкой; сэндвичи на ней были тонкие, сухие и почти наверняка принадлежали тете Джой. – Или вот эти. Кошки едят мясной паштет?
– Иногда им приходится, – ответила Марианна.
Она раскрошила сэндвичи в миску Чудика, и Чудик набросился на них так, словно его неделю не кормили. Возможно, так оно и было, подумала Марианна. В последнее время Бабка пренебрегала почти всем.
– Знаешь, – сказал Джо, наблюдая за тем, как Чудик поглощает еду, – я не говорю, что ты не чувствовала, как Дед Фарли наложил чары (в магии ты лучше меня), но они не сильно много изменили. Думаю, Бабка в любом случае сходила с ума, – и пока Марианна думала, что Джо, вероятно, прав, он заискивающе добавил: – Можешь оказать нам услугу, пока мы здесь?
– Какую? – спросила Марианна, когда Чудик отодвинулся от последнего сэндвича тети Джой и сделал вид, будто закапывает его.
Она давно привыкла, что Джо сначала льстит ей, а потом просит об услуге. «Но я всё равно согласна, что она сходила с ума», – подумала Марианна.
– Мне нужно то чучело хорька, – сказал Джо. – Если я его возьму, ты можешь сделать так, чтобы казалось, будто оно по-прежнему там?
У Марианны хватало ума не спрашивать, что Джо собирается делать с такой жуткой вещью, как тот хорек. Мальчишки!
– Джо! – воскликнула она. – Он Бабкин!
– Он ей не понадобится. А в иллюзиях ты гораздо лучше меня. Будь другом, Марианна. Пока они все там разговаривают.
Марианна вздохнула, но вышла с Джо в прихоожую, где они могли слышать доносившиеся из передней комнаты приглушенные серьезные голоса. Они очень тихо осмотрели хорька под стеклянным куполом. Он всегда поражал Марианну своим сходством с мохнатой желтой змеей с ногами. Весь такой извивающийся. Гадость. Но раз уж она собралась делать иллюзию, главное – то, что все видят именно это. Затем замечают широко раскрытую клыкастую пасть и свирепые глаза-бусинки. Купол так покрылся пылью, что больше почти ничего невозможно было разглядеть. Надо только правильно создать очертания.
– Ты можешь это сделать? – жадно спросил Джо.
Марианна кивнула:
– Думаю, да.
Она осторожно сняла стеклянный купол и поставила его рядом с чучелом барсука. На ощупь хорек чувствовался как твердое меховое бревно. Опять же гадость. Она с дрожью передала штуковину Джо. Поставила обратно стеклянный купол над оставшимся пустым клочком ненастоящей травы, вытянула к нему обе руки и, как могла, описала ими силуэт хорька. «Изогнутый, желтый и извивающеся-меховой, – подумала она. – Злобно таращащиеся глаза, ужасные маленькие уши, розовая рычащая пасть, полная острых белых зубов». Еще больше гадости. Марианна убрала руки, и он был там – точно такой, каким она его подумала: смутно виднеющаяся сквозь пыль на стекле, неясная желтая рычащая фигура.
– Супер! – воскликнул Джо. – Шикарно! Спасибо.
Марианна заметила в пыли на куполе четыре отпечатка от своей руки. Она яростно подула на них, пожелав, чтобы они исчезли. Они медленно пропадали, когда дверь передней комнаты важно распахнулась, и из нее прошагал двоюродный дедушка Эдгар. Марианна немедленно перестала колдовать, поскольку он наверняка заметил бы. Вместо этого она заставила себя невинно уставиться на твидовую шляпу Эдгара, похожую на маленький твидовый цветочный горшок на его голове. Шляпа повернулась к ней.
– Мы решили, что вашей бабушке требуется профессиональный уход, – сказал двоюродный дедушка Эдгар. – Я отправляюсь на его поиски.
Должно быть, кто-то снова разбудил Бабку. Ее голос разнесся эхом из передней комнаты:
– Я всегда говорила, нет ничего лучше тушеного хорька.
Неужели Бабка теперь могла читать мысли? Затаив дыхание, Марианна кивнула и улыбнулась двоюродному дедушке Эдгару. И в этот момент из кухни вернулся Джо с корзиной из-под сэндвичей тети Хелен (видимо, он решил, что это мамина), на которую накинул салфетку, чтобы спрятать хорька.
– А ты куда собрался? – спросил его двоюродный дедушка Эдгар.
Джо ссутулился и насупился.
– Домой, – ответил он. – Надо отнести кота. Марианна собирается теперь о нем заботиться.
К несчастью, Чудик испортил это оправдание, выскочив из кухни, чтобы потереться о ноги Марианны.
– Но он всё время сбегает, – глазом не моргнув, добавил Джо.
Марианна глубоко вдохнула, из-за чего у нее закружилась голова после столь долгого задерживания дыхания.
– Я принесу его, когда пойду, Джо, – сказала она. – А ты иди домой – отнеси мамину корзину.
– Да, – согласился двоюродный дедушка Эдгар, – тебе надо будет собрать вещи, Джозеф. Тебе же завтра начинать работать в Том Замке, не так ли?
Джо, приоткрыв рот, уставился на Эдгара. Марианна тоже на него уставилась. Они оба решили, что Бабкины планы на Джо улетучились вместе с ее рассудком.
– Кто тебе такое сказал? – спросил Джо.
– Бабка – вчера, – ответил двоюродный дедушка Эдгар. – Они будут ждать тебя. Ступай.
И он прошагал к выходу, толкая Джо перед собой.
Глава 2
Марианна собиралась пойти домой следом за Джо, но в прихожую вышла мама и сказала:
– Марианна, Джой говорит, там осталась еще тарелка с ее сэндвичами. Можешь принести их?
Когда Марианна призналась, что сэндвичей больше нет, ее отправили в «Герб Пинхоу» принести пирогов со свининой тети Хелен. Когда она вернулась с пирогами, тетя Джой снова отослала ее пришпилить на дверях почты записку: «Закрыто по семейным обстоятельствам». А когда она вернулась оттуда, папа послал ее привести преподобного Пинхоу. Очень серьезный и встревоженный преподобный Пинхоу, придя в сопровождении Марианны в Лесной Дом, пожелал узнать, почему никто не послал за доктором Каллоу.
Причина состояла в том, что Бабка была дурного мнения о докторе Каллоу. Должно быть, она услышала слова викария, поскольку немедленно начала орать:
– Шарлатан, шарлатан, шарлатан! Холодные руки в диафрагме. Это капуста на заре, говорю вам!
Но викарий настаивал. Марианну послали к приходскому телефону вызвать доктора Каллоу, и когда доктор прибыл, разразился еще один взрыв криков. Насколько Марианна могла понять с того места на лестнице, где сидела с Чудиком на коленях, большинство шума состояло в повторяющемся:
– Нет, нет, нет!
Но иногда встречались оскорбления вроде:
– Ты, вязаный кальмар!
И:
– Я не доверила бы тебе и шишку на пальце очистить!
Доктор Каллоу вышел в прихожую с мамой, папой и большинством тетушек, качая головой и говоря о «необходимости длительного ухода». Все заверили его, что Эдгар отправился позаботиться об этом, так что доктор ушел в сопровождении викария, а тетушки пошли на кухню сделать еще сэндвичей. Там они обнаружили, что в доме есть только одна банка сардин и совсем нет хлеба. Так что Марианну снова отослали – к пекарю и к бакалейщику, а потом к тете Дайне за яйцами. Она не забыла купить и немного кошачьей еды и вернулась тяжело нагруженная, страшно завидуя Джо, которому удалось так легко сбежать.
Каждый раз, когда Марианна возвращалась в Лесной Дом, Чудик приветствовал ее так, словно она единственный оставшийся в мире человек. Беря его на руки и утешая, Марианна не могла не бросать украдкой взгляды на стеклянный купол, под которым раньше находился хорек. Каждый раз, видя внутри купола желтое пятно с оскалом, она испытывала громадное облегчение.
Наконец, ближе к закату на подъездной аллее раздался стук копыт, шуршание колес и позвякивание повозки двоюродного дедушки Эдгара. Двоюродный дедушка Эдгар отрывисто прошагал в дом, ведя за собой двух чрезвычайно разумных с виду сиделок. Обе – в аккуратных темно-синих пальто и с маленькими квадратными чемоданами. После того, как мама, тетя Пру и тетя Полли показали им, где спать, сиделки заглянули на кухню, посмотрели на мешанину продуктов, сваленных на громадном столе, и объявили, что они здесь не для того, чтобы готовить. Мама заверила их, что этим по очереди будут заниматься тетушки. Тетя Пру и тетя Полли посмотрели друг на друга, а потом пронзили взглядом маму. Наконец, сиделки прошествовали в переднюю комнату.
– А теперь, дорогая, – выплыли к Марианне на лестницу их твердые голоса, – мы просто отведем вас в постель, и тогда вы можете получить чудесную чашку какао.
Бабка тут же снова начала вопить. Все потоком хлынули в прихожую, окружив отбивающуюся и вопящую Бабку. Похоже, никто, даже сиделки, не знал, что делать. Марианна грустно наблюдала за беспомощными мамой и папой, выкручивающим руки двоюродным дедушкой Лестером и потихоньку крадущимся к своему велосипеду дядей Чарльзом. Единственным человеком, способным совладать с ситуацией, оказалась солидная, белокурая тетя Дайна. Марианна всегда думала, что тетя Дайна хорошо умеет только бороться с козами и кормить цыплят. Однако она мягко взяла Бабку за руку и так же мягко наложила на нее успокаивающие чары.
– Встряхнись, моя старушка, – сказала она. – Они здесь, чтобы помочь тебе, глупая. Иди наверх и позволь им надеть на тебя ночнушку.
И Бабка в сопровождении тети Дайны и сиделок смиренно прошла наверх мимо Марианны и Чудика. Проходя, она посмотрела на Марианну с почти нормальным выражением:
– Присмотри за этим котом для меня, девочка.
Вскоре после этого Марианна смогла отправиться домой, идя между мамой и папой и неся на руках немного вырывающегося Чудика.
– Фух! – сказал папа. – Будем надеяться, теперь всё устроится.
Папа очень любил покой. Всё, чего он просил от жизни – проводить время за созданием красивой прочной мебели вместе со своим партнером дядей Ричардом. В сарае позади Дрокового Коттеджа они вдвоем делали стулья, обработанные так, чтобы на них всегда было удобно; столы, зачарованные так, чтобы те, кто ими пользуются, чувствовали себя счастливыми; шкафы, которые не пылились; гардеробы, которые отталкивали моль; и многие другие вещи. На последний день рождения папа подарил Марианне чудесный письменный стол в форме сердца с тайными ящиками, которые на самом деле были тайными: никто не мог даже найти их, если не знал правильное заклинание.
Однако мама вовсе не была такой любительницей покоя, как папа.
– Ха! – воскликнула она. – Она была рождена, чтобы создавать проблемы: как искры летят вверх, так и Бабка создает проблемы.
– Ладно тебе, Сесили, – сказал папа. – Знаю, ты не любишь мою мать…
– Это не вопрос любви, – решительно возразила мама. – Она Хоптонская Пинхоу. До того, как твой отец женился на ней, она была ветренной городской девчонкой. Хорошо заморочила ему голову, и ты знаешь это, Гарри! Из-за нее он приобрел привычку уходить в чащу и добродился до того, что его убили, если хочешь знать…
– Ну-ну, Сесили, – произнес папа, бросив предупреждающий взгляд на Марианну.
– Ладно, забудь, что я сказала. Но я буду крайне удивлена, если она угомонится, в разуме она или нет.