Глава 3
Вскоре после рассвета все собрались во дворе «Герба Пинхоу»: Пинхоу, Каллоу, полу-Пинхоу и свойственники Пинхоу, старые, молодые и среднего возраста – со многих миль в округе. Здесь был дядя Ричард с ослицей Долли, впряженной в папину тележку для доставки мебели. Двоюродный дедушка Эдгар подъехал на экипаже, а двоюродный дедушка Лестер – на большой сверкающей машине. Во дворе для них не нашлось места из-за множества людей, массы велосипедов, составленных среди груд метел рядом с пивным сараем, и стоящей перед ними фермерской телегой дяди Седрика. Здесь был и недовольный Джо рядом с Джоссом Каллоу из Того Замка, и чуть ли не сотня дальних родственников, которых Марианна даже ни разу не видела. Единственные, кто здесь не присутствовал – это тетя Джой, которая должна была разбирать почту, и тетя Дайна, которая готовила комнату для Бабки в Лощине.
Марианна попыталась пробраться к Джо, чтобы выяснить, как ему живется среди враждебных кудесников. Но прежде, чем она смогла к нему приблизиться, дядя Артур взобрался на телегу дяди Седрика, чтобы объявить, кто что должен делать, а папа поднялся следом, чтобы подсказывать ему. Хорошо, что для объявлений назначили дядю Артура. Он обладал громким гулким голосом, почти как у двоюродного дедушки Эдгара. Никто не мог сказать, что не слышал его.
Все разделились на рабочие группы. Одной группе предстояло вычистить всё из Лесного Дома, чтобы подготовить его к продаже; другой – перенести Бабкины вещи в Лощину; а третьей – помочь подготовить там для Бабки комнату. Марианна оказалась в четвертой группе, которой предстояло доставить в Лощину саму Бабку. К ее разочарованию, Джо был в группе, которую отправили к тете Дайне.
– И мы должны закончить к обеду, – заключил дядя Артур. – Специальный обед для всех состоится здесь, в «Гербе Пинхоу», ровно в час. Бесплатное вино и пиво.
Пока Пинхоу встречали последние слова одобрительными возгласами, преподобный Пинхоу взобрался к дяде Артуру и благословил начинание.
– Когда много рук, работа спорится, – сказал он.
На словах всё выглядело замечательно эффективно.
Первый звоночек, что дела, возможно, пойдут не так гладко, прозвучал, когда двоюродный дедушка Эдгар внезапно остановил повозку у Лесного Дома, перегородив дорогу фермерской телеге, и прошагал в дом, едва не столкнувшись с диваном, который как раз выносили шестеро троюродных братьев. Эдгар прошагал к папе, который стоял в центре прихожей, пытаясь объяснить, какие вещи должны отправиться с Бабкой, а какие надо сложить в сарае за деревней.
– Слушай, Гарри, – заявил он в самой своей громогласной и важной манере, – не возражаешь, если я возьму тот угловой шкаф из передней комнаты? На складе он только испортится.
За ним пришел двоюродный дедушка Лестер и попросил буфет из столовой. Марианна едва услышала его из-за криков:
– Убирайся с дороги!
И:
– Лестер, переставь машину! Диван застрял!
И рева дяди Ричарда:
– Я должен провести туда осла! Подвиньте диван!
– Будто настоящий королевский затор, – заметил дядя Чарльз, проходивший мимо с книжной полкой, двумя банками печенья и стулом. – Я разберусь. Иди наверх, Гарри. У Полли и Сью возникли некоторые проблемы с Бабкой.
– Поднимись посмотри, детка, – велел папа Марианне, а Эдгару и Лестеру ответил: – Да, берите этот проклятый шкаф и буфет, а потом убирайтесь с дороги, – и, догнав Марианну на лестнице, выдохнул: – Хотя, заметь, тот шкаф всего лишь из фанеры.
– Я знаю. А у буфета постоянно отрываются ножки, – сказала Марианна.
– Лишь бы они были счастливы, – выдохнул папа.
Крики снаружи превратились в вопли, смешавшиеся с ослиным ревом. Они повернулись посмотреть, как диван левитируют через испуганного осла. Затем раздался ужасающий грохот, когда кто-то уронил витрину с барсуком. Потом им пришлось повернуться в другую сторону, когда дядя Артур слетел по лестнице, прижав к своему выдающемуся животу разукрашенный ночной столик и крича:
– Гарри, ты должен прийти! Большие неприятности.
Марианна с папой протиснулись мимо него и бросились в Бабкину спальню, где Джосс Каллоу и еще один дальний родственник изо всех сил пытались вытащить ковер из-под ног толпы взбудораженных тетушек.
– О, хорошо, что ты пришел! – воскликнула двоюродная бабушка Клэрис, разгоряченная, растрепанная и совершенно не похожая на обычную элегантную себя.
А двоюродная бабушка Сью, которая всё еще оставалась почти свежей и аккуратной, добавила:
– Мы не знаем, что делать.
Все тетушки держали охапки одежды. Очевидно, они пытались одеть Бабку.
– Не хочет одеваться, да? – спросил папа.
– Хуже! – ответила двоюродная бабушка Клэрис. – Смотри!
Женщины расступились в стороны, чтобы папа и Марианна могли видеть кровать.
– Боже мой! – воскликнул папа, и Марианна не винила его.
Бабка врастила себя в кровать. Она утопила себя глубоко в матрас и укрепилась с помощью торчавших вокруг нее маленьких волосяных корешков цвета ночной рубашки. Длинные ногти на ее ногах скрутились вокруг решетки спинки в изножье, словно прозрачно-желтые ползучие растения. А у изголовья ее волосы и уши невозможным образом вросли в подушку. И из всего этого выглядывало ее лицо – костлявое, вызывающее и самодовольное.
– Матушка! – воскликнул папа Марианны.
– Думал, одержишь надо мной верх, да? – сказала Бабка. – Я никуда не пойду.
Марианна почти никогда не видела, чтобы ее отец терял самообладание, но сейчас это произошло. Его круглое добродушное лицо побагровело и заблестело.
– Нет, пойдешь, – сказал он. – Ты переселяешься к Дайне и Айзеку, какие бы уловки ни придумала. Оставьте ее, – велел он тетушкам. – В конце концов, ей это надоест. Давайте сначала перенесем мебель.
Проще сказать, чем сделать. Никто до конца не осознавал, как много здесь было мебели. Дом таких размеров, как Лесной – достаточно большой, чтобы когда-то в нем помещалась семья с семью детьми, – мог содержать громадное количество мебели. И содержал. Джоссу Каллоу пришлось взять у дяди Седрика телегу для сена, а потом позаимствовать у преподобного Пинхоу старую лошадь и впрячь ее в телегу, поскольку фермерской телеги было совершенно недостаточно и они возились бы с ней весь день. На этой стадии двоюродный дедушка Эдгар предусмотрительно смотался, чтобы кто-нибудь не предложил использовать его великолепный щегольский экипаж. Однако двоюродный дедушка Лестер благородно остался и предложил перевозить на своей машине маленькие предметы. Но даже так, все три транспортных средства вынуждены были сделать несколько заездов к большому сараю на Хоптонском шоссе, пока толпа младших Пинхоу неслась туда на велосипедах и метлах, чтобы разгрузить мебель, в сохранности сложить ее и окружить лучшими консервирующими чарами. В то же время оказалось, что Бабке в новом доме понадобится так много вещей, что ослица Долли безостановочно ходила туда-сюда между Лесным Домом и Лощиной, таща за собой нагруженную скрипящую телегу.
– Так чудесно, когда ты в незнакомом месте окружен привычными вещами! – сказала двоюродная бабушка Сью.
Марианна про себя подумала, что это довольно сентиментальное высказывание со стороны бабушки Сью, поскольку она ни разу не видела, чтобы Бабка пользовалась большинством из этих вещей.
– А мы еще даже не прикасались к чердаку! – простонал дядя Чарльз, пока они ждали, чтобы вернулась телега с ослицей.
Все остальные забыли про чердак.
– Давайте оставим его на после обеда, – поспешно сказал папа. – Или же можем оставить новому владельцу. Всё равно там одно барахло.
– У меня как-то была игрушечная крепость, которая наверняка там, – мечтательно произнес дядя Саймон.
Но его проигнорировали – главным образом потому, что дядя Ричард в телеге с ослицей привез девочку Пинхоу с посланием от мамы. Маме явно не терпелось узнать, что с Бабкой.
– Все готовы, – сообщила маленькая Никола. – Они закончили убиральную генорку.
– Они что? – хором спросили все тетушки.
– Вымыли полы, и высушили, и отполировали, и приспособили ковер, – объяснила Никола. – И помыли окна и стены, и повесили новые занавески, и расставили всю мебель и картины, и фаршированную форель, а Стаффорд и Конвей Каллоу дразнили козу, и она боднула их, и…
– О, они закончили генеральную уборку, – сказала тетя Полли. – Теперь понимаю.
– Спасибо, Никола. Беги обратно и скажи им: Бабка сейчас прибудет, – велел папа.
Но Никола была решительно настроена сначала закончить свой рассказ:
– И их отправили домой, а этого Джо Пинхоу отчитали за то, что он ленится. Я была хорошей. Я помогала, – заключила она и только после этого убежала с папиным сообщением.
Папа начал устало подниматься по лестнице.
– Будем надеяться, Бабка уже выкорчевала себя.
Но она не выкорчевала. Если уж на то пошло, она укоренилась в кровати еще крепче, чем раньше.
– Поднимаемся, Бабка. Разве мы не хотим увидеть наш чудесный чистый новый дом? – радостно сказала двоюродная бабушка Сью.
Но Бабка просто продолжила вызывающе смотреть.
– О, ну хватит уже, матушка. Перестань! – воскликнул дядя Артур. – Ты выглядишь просто смешно.
– Не перестану, – ответила Бабка. – Я сказала: корни вниз, и я серьезно. Я всю свою жизнь провела в этом доме.
– Вовсе нет. Не говори ерунды! – возразил папа, снова становясь красным и блестящим. – До того, как переехать сюда, ты двадцать лет жила напротив Ратуши в Хоптоне. Последний раз: ты встаешь, или мы относим тебя в Лощину вместе с кроватью?
– На здоровье. Не выношу твои истерики, Гарри – никогда не выносила, – заявила Бабка и закрыла глаза.
– Хорошо! – сказал папа еще злее, чем раньше. – Все, беритесь за кровать и, когда я досчитаю до трех, поднимайте ее.
Бабка в ответ сделала себя невероятно тяжелой. Голый пол заскрипел под весом кровати. Никто не мог ее сдвинуть.
Марианна слышала, как папа заскрежетал зубами.
– Отлично, – произнес он. – Левитационные чары, все.
В обычных обстоятельствах с помощью левитационных чар можно одним пальцем передвинуть практически что угодно. Но Бабка сделала это невозможным. Все напрягались и потели. Прическа двоюродной бабушки Клэрис развалилась от усилий. Красивые маленькие гребни и шпильки ливнем посыпались на Бабкины корни. Двоюродная бабушка Сью совсем перестала выглядеть аккуратной. Марианна подумала, что ей самой проще было бы поднять трех слонов. Дядя Чарльз и четверо кузенов бросили нагружать ослиную повозку и побежали наверх помочь, за ними последовал дядя Ричард, а потом – двоюродный дедушка Лестер. Но кровать по-прежнему не двигалась. И вот когда все, кто только мог, собрались вокруг кровати, напрягаясь и бормоча чары, Бабка плутовски улыбнулась и отпустила.
Кровать подпрыгнула на два фута и метнулась вперед. Все заспотыкались и перепутались. Двоюродную бабушку Сью унесло вместе с кроватью, когда та помчалась к двери, а потом впечатало в дверной косяк, когда кровать, зажав ее, застряла и качнулась в сторону коридора наверху. Двоюродная бабушка Клэрис спасла бабушку Сью быстрым заклинанием, и с потрясающим «ЧПОК!» кровать протолкнулась вперед. Она пролетела к лестнице, оставив позади всех, кроме дяди Артура. Дядя Артур держался за решетку в изножье кровати и изо всех сил упирался, пытаясь остановить ее.
– Значит, я смешна? – мирно улыбнулась ему Бабка.
Кровать метнулась вниз по лестнице, и дядя Артур вынужден был бежать перед ней задом наперед. На лестничной площадке она аккуратно развернулась, сбросила дядю Артура, подпрыгнула на его животе и как сани скатилась по оставшейся части лестницы. В вестибюле Чудик, который каким-то образом снова сбежал, с воплем метнулся прочь с ее пути. Все, кроме дяди Артура, встревоженно перегнулись через перила и наблюдали, как Бабка вылетела через парадную дверь и с мощным треском врезалась в машину двоюродного дедушки Лестера.
– Моя машина, моя машина! – взвыл двоюродный дедушка Лестер и бросился вниз за Бабкой.
– По крайней мере, она остановилась, – заметил папа, и все затопали за двоюродным дедушкой Лестером. – Она поранилась? – спросил он, когда они добрались туда и обнаружили расцарапанную вмятину на боку машины и Бабку, по-прежнему лежащую в корнях с прежней мирной улыбкой.
– О, надеюсь! – воскликнул двоюродный дедушка Лестер, выкручивая руки. – Смотрите, что она сделала!
– Так тебе и надо, – заявила Бабка, не открывая глаз. – Ты разрушил мой кукольный домик.
– Мне было пять лет! – взвыл двоюродный дедушка Лестер. – Шестьдесят лет назад, отвратительная ты старушенция!
– Теперь ты готова встать и пройтись? – спросил папа, склонившись над кроватью.
Бабка сделала вид, будто не слышала.
– Хорошо! – свирепо произнес папа. – Все, снова левитация. Я собираюсь доставить ее в Лощину, даже если это убьет всех нас.
– О, непременно убьет, – сладко произнесла Бабка.
Марианна считала, что, если они от чего и умрут, так от это смущения. Они снова дернули кровать вверх, толкая друг друга и наступая на пятки, и вынесли ее через ворота на улицы деревни. Тут стоявший на погосте преподобный Пинхоу перепрыгнул через ограду и поспешил помочь.
– Ох-хо-хо, – сказал он. – Что за странную штуку сотворила старая миссис Пинхоу!
Его втянули внутрь и продолжили толкаться, спускаясь по холму. Когда холм стал круче, они порадовались, что преподобный Пинхоу не слишком силен в левитации. Кровать плыла всё быстрее и быстрее, а усилия викария не столько толкали, сколько удерживали ее. Хотя теперь они передвигались бодрой рысью, люди, которые не являлись ни колдунами, ни Пинхоу, вышли из домов и трусили рядом, чтобы посмотреть на Бабку и ее корни. Другие высовывались из окон.
– Никогда не думал, что человек способен на подобное! – говорили они. – Она теперь останется так навсегда?
– Бог знает! – рыкнул папа, более красный и блестящий, чем прежде.
Бабка улыбнулась. И вскоре выяснилось, что она была способна, по крайней мере, на еще одну выходку.
Сзади раздались неистовые крики. Они повернули головы и увидели двоюродного дедушку Лестера с дядей Артуром, которые неслись к ним вниз по улице громадными хромающими прыжками. Никто не понял, что они кричали, но то, как они махали носильщикам кровати, указывая вбок, было достаточно ясно.
– Все, направо, – скомандовал папа.
Толпа носильщиков повернулась с кроватью к домам, и со стороны Марианны началось спотыкание о пороги и царапание лодыжек о скребки для ног как раз в тот момент, когда появилась ослица Долли с подпрыгивающей позади нее телегой с мебелью. По всей видимости, она спасалась бегством.
– О, нет! – простонал дядя Ричард.
За Долли гнался громадный кухонный стол из Лесного Дома, нагоняя ее с каждым шагом шести массивных деревянных ног. Остальные люди на улице предупреждающе закричали и столпились по краям. Дядя Артур рухнул на порог «Герба Пинхоу». Двоюродный дедушка Лестер метнулся в другую сторону – в бакалейную лавку. Только дядя Ричард храбро отпустил кровать и прыгнул вперед, чтобы попытаться оттащить Долли в безопасное место. Но Долли с паникой в глазах свернула от него в сторону и продолжила неистово скакать вперед. Дяде Ричарду пришлось распластаться по земле, когда громадный стол поменял курс и нацелился на него, передвигая шестью ногами, словно поршнями. Почти наверняка Бабка хотела, чтобы стол обрушился на кровать и ее носильщиков, но, когда он подскакал достаточно близко, дядя Чарльз, папа, дядя Саймон и преподобный Пинхоу выставили ноги и с силой пнули его в бок. Это развернуло его обратно на улицу. И он тут же помчался за Долли.
Она выиграла немного времени, пока стол отклонялся от курса, но он двигался так быстро, что грозил вдавить Долли в стену почты, если только она не повернет вовремя у самого подножия холма к Дроковому Коттеджу или не бросится к Лощине. Все, кроме Марианны, задержали дыхание. Марианна же сердито воскликнула:
– Бабка, если ты убьешь бедняжку Долли, я тебя никогда не прощу!