– Что вам от меня надо? – спросил он, пытливо сощурившись.
– Мне? Лично мне ничего от вас не надо, юноша, – ответил Пифагор. – Надо другим. Тем, что занимаются равновесием. Координаторам. Моя же задача заключается лишь в том, чтобы приносить вам уравнения. Каждое из них вы должны будете решить, используя известные и неизвестные данные, а также свои параметры.
– Что за параметры? Что за уравнения? Кто такие координаторы? И зачем всё это надо? – на одном дыхании вывалил вопросы Денис. – Раз уж вы назвались связным, тогда выкладывайте, а не юлите, как…
– Погодите, нет необходимости в скверных словах в мой адрес, – выставил ладонь Пифагор. – Я всё объясню. Я связной и помогаю отбирать людей для борьбы за равновесие. Вы нумерат, то есть главный в легионе. Вас мы выбрали по четырём важнейшим параметрам. – Он принялся загибать худые узловатые пальцы один за другим. – Сила духа, сила тела и сила разума – первые три параметра. Ну, а четвёртый – это умение сочетать первые три параметра в действии. Согласитесь, совсем несложно. – Мужчина замолчал, но потом строго добавил: – И не нужно сквернословить, молодой человек.
– Я не сквернословил! – возмутился Денис.
– У вас на языке вертятся слова «сумасшедший», «идиот», «псих» и десятки других не менее грубых и, что самое главное, ошибочных определений в мой адрес. Я бы постеснялся на вашем месте.
– За что стесняться-то? Я же молчу… – Денис даже сам не заметил, как начал оправдываться.
На самом деле в его голове крутились куда более ёмкие эпитеты в адрес ненормального старика. Они бы не прошли его цензуру.
– Хотите сказать, что вы обнаружили все перечисленные параметры у моего друга? – с недоверием спросила у мужчины Вика, возвращая разговор в изначальное русло.
Тот поправил шляпу и с лёгкой улыбкой выдал:
– Всё верно, милая леди. По трём параметрам Денис Тимошин нам подходил, а вот в четвёртом мы сомневались, пока сегодня он не прыгнул с моста.
– Так это не вы подстроили, что ли? – удивился Денис.
Мужчина отрицательно покачал головой.
– Мы не заставляем людей убивать себя. Зачем нарушать природное равновесие намеренно? Ваша встреча с той девушкой на мосту привела вас к нам. В своём сегодняшнем поступке вы сумели соединить всё, что нам было нужно. Силу духа, к примеру. Ведь вы не испугались прыжка с большой высоты, хотя могли погибнуть.
– Это не сила духа, это сила отсутствия мозга, – не преминула высказаться Вика.
Мужчина уставился на неё, не совсем понимая смысла её колкой фразы.
– Не обращайте внимания, – посоветовал Денис. – На неё иногда находит желание выговориться в едкой манере. Продолжайте…
– Хорошо, – закивал старик. – Силой вашего тела мы тоже сегодня восхитились, ведь вы, молодой человек, довольно хорошо натренированы.
– Ага, знали бы вы, чего нам это стоило, – опять перебила его Вика.
– А также, – не обращая внимания на её реплику, продолжил Пифагор, – сегодня вы продемонстрировали силу разума. При прыжке вы чётко и быстро рассчитали траекторию полёта и точное место вхождения в воду, учитывая высоту моста, скорость собственного тела с поправкой на ускорение, вес и другие условия. Можно сказать, что вы молниеносно решили задачу по физике. Конечно, погрешности были, но всё же…
Вика толкнула Дениса плечом.
– Ты что, высчитывал, куда приземлишься, точнее, приводнишься?
– Ну-у может, совсем чуть-чуть… – сконфузился Денис. – Надо было знать, с какой силой оттолкнуться от перил моста, чтобы нырнуть там, где нужно.
Вика вытаращилась на него так, словно он признался, что по ночам превращается в вампира.
– Тимошин, да у тебя мозги набекрень, оказывается
– Вообще-то, математика приводит ум в порядок, – возразил Денис, понимая, что разглагольствует сейчас, как зарвавшийся ботан.
– Да что ты говоришь? – желчно выдавила Вика.
– Это не я говорю. Это Ломоносов так сказал.
По скорченной гримасе подруги Денис догадался: она готова его придушить прямо здесь и сейчас. Особенно за упоминание всуе фамилии Ломоносова.
– Ваш друг отлично подходит на роль нумерата, наша метка появилась на его руке первой, – продолжил объяснять Пифагор, внимательно наблюдая за Викой. – Я же в это время как раз наслаждался городским пейзажем с высоты, во-о-он там… – Он вытянул руку и указал на колесо обозрения.
– Как вы, кстати, слезли? Колесо ведь не двигалось, – наконец задала Вика вопрос, который не давал ей покоя, как минимум, уже минут пятнадцать.
– О, это должно остаться вне области ваших знаний о мире, – ответил Пифагор и, просияв, добавил: – Но это бы вас восхитило.
– Информативно, ничего не скажешь… – вздохнула Вика, не получив от старика внятного ответа.
– Хорошо, про параметры мы поняли, – сказал Денис. – А что за уравнения? Зачем они нужны?
– В мире всё стремится к равновесию, – с ангельским умиротворением на лице промолвил старик. – Сколько плюсов, столько и минусов, сложение равно вычитанию, умножение равно делению, сила действия равна силе противодействия, созидание равно разрушению, рождение равно смерти. Всё подчинено закону равновесия. Если вы что-то получили, отдайте взамен равноценное. В этом и есть гармония мира… – Он улыбнулся. – Чтобы равновесие не нарушалось, мы решаем уравнения. Когда мы видим, что грядёт перекос на оси координат, как на своеобразной чаше весов, и появляется что-то, что выводит мир из равновесия, мы реагируем и составляем уравнение с неизвестными, а затем отправляем наши лучшие команды решать это уравнение. Грубо говоря, спасать мир от перекоса. Теперь понятно?
Денис насупился, пытаясь разобраться с навалившейся информацией. Обычно он умел мгновенно расставлять всё по полочкам, но сейчас его шкаф в голове был переполнен, и там творился полный бардак.
– А как решать эти уравнения? – не совсем доверяя собственному разуму, спросил Денис.
– Как только вы увидите уравнение, вы всё поймёте. И как его решать, определяют нумерат и его команда. Какие методы использовать – дело ваше.
– Что за команды такие?
– Мы называем их легионами. Всего существует двенадцать легионов. Двенадцать по всему миру. Вы, к примеру, принадлежите к четвёртому легиону, так как выбраны четвёртого апреля – то есть четвёртого числа четвёртого месяца. Последний легион выбран двенадцатого декабря. Улавливаете логику?
– Ясное дело, улавливаю, – хмыкнул Денис: чего тут не уловить-то?
– Ну так вот. В легионе по четыре человека, то есть по четыре цифры. Номер один, два, три и четыре. К выбору «номера один» подходят особенно тщательно. Первый легионер очень важен для координаторов. Он нумерат Он сведущ не только в точных науках, но и объединяет весь легион для борьбы. Он вдохновитель и защитник.
– И вы сделали меня номером один? Зачем? – не скрывая скептицизма, спросил Денис: компанейским вдохновителем и защитником он себя уж точно не считал. Так и не дождавшись ответа, он задал другой вопрос: – А где искать остальных?
– Вы легко их отыщете. Члены каждой команды примерно одного возраста и встречают друг друга в день избрания. Значит, вы уже видели их сегодня. Вам просто надо вспомнить.
– Вы шутите? Я видел сегодня кучу народа! Как я пойму, кто есть кто? Мне что, заворачивать им рукава, чтобы разглядеть метки?
Пифагор развёл руками.
– Это уже ваше дело, а не моё. Я только связной. Скажу лишь, что если вы не найдёте всех легионеров до конца сегодняшнего дня, то… м-м-м… вас ждёт обнуление. Ничего не поделать, такие строгие у координаторов правила, уж простите. Иначе никакой мотивации у легионеров не будет. А обнуление – мотивация отличнейшая.
– Обнуление? Это ещё что такое?
– Обнуление числа легионера означает его смерть, – отчеканил Пифагор явно выученное наизусть правило, но потом, словно очнувшись, продолжил: – На вашей руке вместо цифры один появится ноль. Вы должны помнить, что обнуление – процесс безболезненный, бояться его не нужно. Но смерть в данном случае неизбежна.
– Вот чёрт… – выдохнул Денис, судорожно сглотнув. – А могу я отказаться? Ну… от всего этого вашего уравнительства и обнулительства?
Пифагор мягко улыбнулся, но ответ его был жёстким и неотвратимым, как топор, летящий в голову:
– Нет, юноша, отказаться вы не можете. Вы уже выбраны, теперь равновесие – ваша работа на всю оставшуюся жизнь. Либо выполняйте задания, либо обнуление последует мгновенно, и глазом моргнуть не успеете. Ведь обнулением занимаюсь я. – Он потёр чёрный перстень на указательном пальце. – Какая ваша любимая цифра, кстати? – вдруг поинтересовался он, сменив тон с угрожающего на беззаботный и доброжелательный.
Денис даже растерялся. Он, если честно, до сих пор пребывал в странном состоянии после того, как услышал слово «смерть». Ну не могут люди вот так просто подходить к тебе в парке и говорить в лоб это слово, ведь двадцать первый век на дворе! Смерть бывает где-то там – в телевизоре, интернете или компьютерной игре.
– Что, простите? – очнулся он.
– Ваша любимая цифра, – терпеливо напомнил Пифагор. – Какая ваша любимая цифра?
– Я не знаю… У меня нет любимых цифр. Ну, может, три… Не знаю я, говорю же. – Денис всё ещё находился в ступоре: слова «смерть» и «обнуление» болтались в голове, отскакивая от стенок черепа, и угнетали мозг.
– А вот мой любимый цифровой знак – ноль, – изрёк старик, продолжая гладить перстень на руке (теперь-то Денис понял, что на его украшении – не просто отверстие, а знак нуля). – Как можно не любить ноль? На мой взгляд, это самый загадочный и определяющий знак. Только вдумайтесь! Ноль. Отсутствие величины. Нейтральный элемент. Nullus, Líng, Zero… Замкнутый круг. Неопределённый предел. Ноль разделяет положительные и отрицательные числа на оси. Ноль – отсутствие чего бы то ни было, пустота, ничто. Ничто, так сильно влияющее на нашу жизнь. Нет цифры совершенней!
Денис с каменным лицом слушал старика, а того распирало всё больше. Любовь к нулю не на шутку его вдохновляла и даже преображала внешне. Жилы на черепашьей шее Пифагора вздулись от жаркой речи, сероватая кожа на лице покрылась мелкой россыпью пота, пальцы рук подрагивали, водянистые глаза плотоядно заблестели. Денису показалось, что даже поля чёрной гангстерской шляпы изогнулись в зловещем оскале.
В разговор вступила Вика, долгое время хранившая молчание.
– Послушайте, уважаемый… э-э-э… Пифагор, – с расстановкой, намеренно не спеша, начала она. – Если всё, что вы нам тут наговорили, правда, то почему вы в свои тайны посвящаете и меня? Не боитесь, что я пойду и растрезвоню про делишки вашей секты прохожим, родителям, журналистам, полиции и санитарам психбольницы? Меня-то вы своим обнулением не запугаете.
– Если бы вы не являлись легионером, то я бы переговорил с Денисом один на один, – спокойно ответил старик.
– Легионером?! – хором воскликнули Денис и Вика.
Трясущими пальцами Вика оттянула рукав свитера и мгновенно побледнела. Потом сунула запястье под нос Денису и зашептала:
– Тимошин… забери меня отсюда, я не хочу тут находиться. Убери его, убери его…
Что конкретно убрать, она не сказала, да Денис и не спрашивал. Он пялился на тонюсенькое запястье подруги и соображал, что делать дальше. За себя он особо не волновался, но вот Вика… Её бы не хотелось впутывать в странные дела сумасшедших любителей чисел. А на её бледной, испещрённой голубоватыми венками коже выделялись цифра «2» и знак «+». Чёткие, точно выведенные чернильным пером.
– Неужели я не сказал вам, милая леди, что вы – номер два? – удивился Пифагор.
– Я не милая леди! И не номер два! – заорала Вика так, что проходящая метрах в пятидесяти от них женщина испуганно оглянулась.
Пифагор пожал плечами. Взгляд его красноречиво говорил что-то вроде: «Смирись, это твоя участь». Морщинистая физиономия старика помолодела и разгладилась. Он выглядел умиротворённым, даже счастливым. Денис бы не удивился, если б Пифагор сейчас замурлыкал по-кошачьи.
– Какая погода… – молвил он, блаженно прикрывая глаза и вдыхая носом прогретый весенним солнцем воздух. – Люблю весну. Весной всегда происходят чудные вещи. Апрель, апрель… – Старик посмотрел на ручные часы, циферблат которых был совершенно пуст: ни стрелок, ни цифр. – Кстати, уже час дня. Посоветовал бы вам поспешить, ведь четвёртое апреля перевалило за середину, а вам ещё остальных легионеров искать… Иначе обнуление…
– Да пошли вы знаете куда со своим обнулением! – выпалила Вика со злостью и отчаянием.
– Куда? – заинтересовался старик, явно не догадываясь, в каком направлении его только что послали.
– Никуда, – процедила сквозь зубы Вика. – Объясните толком, зачем вы меня впутали? Великий математик Денис Тимошин пусть решает ваши задачки, но я-то вам на кой чёрт сдалась? Неужели при всей вашей проницательности, вы не заметили, что к цифрам я равнодушна?
– Ну и что? – пожал плечами Пифагор. – Во-первых, мы не так строги к отбору остальных членов команды, как к выбору первого легионера. Во-вторых, вы подходите нам по другим параметрам. В вас мы узрели иную силу: умение анализировать и обобщать, подвергать очевидное сомнению и опираться только на факты. Вы прозорливы, дальновидны, умны. Вы одиноки, поэтому много времени проводите за чтением, а литература учит разбираться в людях и в мире. Вдобавок вы не оглядываетесь на мнение большинства, имея при себе мысли по поводу любого события. Правила для вас – ничто.
Вика умолкла. Такое количество комплиментов в свой адрес она, наверное, не слышала никогда.
Денис тоже молчал, пытаясь привести мысли в порядок. А мысли роились в голове: либо он чего-то не понял, либо в данный момент спит и скоро проснётся, либо кто-то зло подшутил над ним, либо… всё это правда. Интуиция подсказывала, что последний вариант – наиболее верный, хоть и невероятный.
– Как только мы найдём оставшихся двух легионеров, что нам делать дальше? – спросил Денис, нахмурившись.
– Решать уравнение. Ах да, оно же всё ещё у меня. – Старик опустил руку в карман и вынул тетрадный листок. – Вот, возьмите. Только уравнение вы сможете увидеть, когда четвёртый легион будет в сборе.
Денис секунд десять раздумывал – взять или не взять листок, но потом с глубоким вздохом протянул руку. Повертел линованную бумагу, развернул. Лист был пуст.
– Ничего не перепутали?
– Нет, – коротко и твёрдо ответил Пифагор. – Сохраните его.
Денис свернул листок и сунул в задний карман джинсов. Пифагор поджал мятые губы, явно не доверяя надёжности выбранного места хранения.
– Учтите, как только легион соберётся вместе и вы прочтёте уравнение, бой за равновесие начнётся, – произнёс он. – В любом случае, даже если у вас ничего не выйдет и вы обнулитесь, я рад нашей сегодняшней встрече.
– Сколько времени даётся на решение одного уравнения?
– Время – понятие сложное, но скажу так: чем быстрее вы вернёте равновесие в норму, тем лучше. Ведь если вы не успеете, то сами можете погибнуть. Бывает, что команды решают одно уравнение за один день, а бывает, тратят целый год.
– А если мы откажемся его решать?
– Тогда происходит обнуление всех членов легиона.
– Опять обнуление?! – вспыхнул негодованием Денис. – Да что ж такое! Неужели ничего другого придумать не можете?
– Обнуление – наименее разрушительный вариант начать борьбу сначала.
– И как часто вы… э-э-э… обнуляете людей?
– Довольно часто, – с неприятным спокойствием ответил Пифагор, разглядывая идеальный маникюр. – Думаете, почему мы каждый год привлекаем всё новые легионы? Потому что старые по тем или иным причинам обнуляются и исчезают. А борьба за равновесие – вечна.
– Значит, легионы – всего лишь расходный материал? – с непонятно откуда взявшейся досадой спросил Денис.
– Нет-нет! – воскликнул Пифагор. – Не смейте так говорить! Легионеры – наши воины. Мы стараемся помогать им, насколько это возможно. Увы, другие пытаются им всячески помешать. Те, что жаждут нарушения равновесия, жаждут перекоса мира. Они уничтожили десятки наших легионеров.