Но Наталья Сергеевна его успокоила.
– Для нас специально – станцуют. А вообще, это театр оперы и балета. Два в одном. И ещё тут концерты проходят, эстрадные. Так что не нервничай.
В гардеробе всем предлагали бинокли напрокат. Театральные, маленькие, в бархатных потёртых чехольчиках. Митя хотел было взять, но Стас достал свой. У него дедушка – капитан дальнего плавания. И бинокль – дедушкин. Чёрный, длинный. С театральными рядышком – будто слон против Моськи. Театральный после такого – ничуточки не интересно. А Стас – он не жадный. Поделится.
В коридоре продавали программки. Катя Сухина себе купила. На память. И чтобы знать – про что танцевать будут. А то ведь без слов непонятно.
В зал зашли: а там сплошь третьи классы. Или четвёртые. Пришли приобщаться к культуре. И один иностранец, с переводчицей. Русиш классик балет посмотреть.
По местам сели – Наталья Сергеевна по головам посчитала: вроде все, вроде не опоздали. Стали программку читать. Катя прочла – говорит, про любовь. Мальчики сразу сникли, интерес потеряли. Хорошо, Илья догадался: попросил у Кати программку.
– Нет, – говорит. – Ничего она не поняла. Добрый принц против злого волшебника – кто кого! С поединком и молниями. Как в кино.
Тут третий звонок прозвенел, и всех попросили выключить телефоны. Свет стал гаснуть. Оркестр заиграл: красиво, заслушаешься. Открыли занавес. И на сцене все танцевать начали.
Стас в бинокль смотрел, смотрел.
– Не пойму, – говорит, – кто тут наши? И где этот, волшебник, со своей бандой?
Митя сказал:
– В театре враги всегда в чёрном. Тут все пока – наши. Здесь у них штаб. Вон тот, видишь, – принц.
Тут Софья Прокофьевна шикнула: тихо, мол! Слушать мешаете!
Взял Митя у Стаса бинокль, стал сцену разглядывать. В морской бинокль – всё видно, до мелочей. Принц совсем старенький оказался. Ветеран сцены. И друзья принца с подругами – все под стать. Танцуют себе осторожненько, чтобы спину не потянуть. Пуантами цокают, словно кони копытами: топ-топ-топ! Глаза закрыть – так и кажется, будто конница.
Закрыл Митя глаза. Музыка плывёт, конница скачет… Вдруг – колдун на драконе! И орки – хуррагх! И наши на бронепоезде – бах-бах-бах! И Стас:
– Просыпайся! Антракт!
Жаль, не дал досмотреть. Бронепоезд всё-таки – это вещь! А антракт – это скучно. Просто ходили в буфет. Ничего интересного: бутерброды и очередь. Только Оля перепила газировки и стала икать на весь зал.
А там и второе действие началось:
Тааа-та-та – ИК! – та-та – та-та – та-та – ИК! – тата-тата-тата!
Снова все заплясали.
– Вон, смотри! – сказал Стас. – Одна бабушка – во всём чёрном! Ниндзя, наверное. Подкрадывается! Эй, принц, берегись!
Но принц недогадливый оказался. И придворные – глупые. Заявись к Мите на бал такая бабуля, он перед ней ногами не стал бы вертеть. Сразу бы стражу позвал. Жаль, Митя не принц.
Потом лебеди танцевали, и буря была. За сценой гремело, прожектор мигал – как бы молния. Вот нисколько не страшно!
Затем вдруг всё стихло. Музыка замолчала. Только Оля икает. И кто-то на сцену как выскочит! В маске, в чёрном плаще!
Митя его сразу узнал:
– Бэтмен! – кричит.
Тут весь зал повскакал. Все третьи-четвёртые классы.
– Бэтмен! Бэтмен!
Увидали хоть что-то знакомое, радуются. Один иностранец сидит серьёзный, как филин, – смотрит. Думает, так и надо. Русиш классик. Переводчица не переводит – не может. Смехом давится.
Кое-как успокоились. Принц по-быстрому Бэтмена победил, но и тот его тоже достал. Кончилось, в общем, вничью. Занавесом.
А третий «а» с той поры стал культурный. В телефоны Чайковского закачал – песню про Бэтмена. Тааа-та-та – та-та – та-та – та-та – тата-тата-тата!
Митя и пришельцы
Как-то летом гулял Митя Печёнкин во дворе. Один гулял: родители на работе, бабушка в клубе по интересам для бабушек младшего пенсионного возраста, друзья на каникулы поразъехались. Женька Петров, правда, остался, да с него толку мало: нянькой работает. У Женькиной сестрёнки ремонт в садике. С ней сидеть надо, кашкой кормить и спать вовремя укладывать. Вот и скучал Митя один-одинёшенек.
Вдруг, откуда ни возьмись, среди ясного неба звёздочка зажглась. Митя голову задрал, глаза сощурил – что за диво? А звёздочка всё ярче, всё ближе – просвистела над домом и ба-бах – прямо в песочницу! Не иначе – метеорит! Подбежал Митя, смотрит: лежит в песочнице шарик с грецкий орех, бурый, весь в окалине, сразу видно – горячущий.
Митя, ясное дело, не растерялся: схватил из песочницы детское ведёрко забытое, мокрым песком наполнил и шарик зачерпнул. Пар пошёл, песок нагрелся – как бы ведёрко не расплавилось. Бросился Митя бегом домой – к холодильнику. Поставил метеорит прямо в ведёрке на полку возле кастрюли с борщом и дверцу закрыл. Как остынет метеорит, можно будет его в Академию наук сдать. Вот вернутся с каникул одноклассники – а Митя уже знаменитость. Прославленный открыватель Уникального метеорита Печёнкина.
Помечтал Митя минут двадцать, потом холодильник открыл – и обомлел. Рядом с ведёрком на второй полке, прямо на банке с огурцами, стояло самое настоящее… летающее блюдце! Белое с синей каёмочкой. Точь-в-точь такое, как по телевизору показывали: с антеннами, иллюминаторами и посадочными опорами. Трап опущен, а на крышке банки гуманоиды в скафандрах прогуливаются – в полспички ростом. Увидели Митю, обрадовались и говорят:
– Здравствуйте, гигантское инопланетное чудовище! Вы – владелец этой заправочной станции? Нам требуется энергия и продовольствие.
Митя от изумления даже на «чудовище» не обиделся.
– Какой станции? – спрашивает.
– Ну как же, – удивились пришельцы, – вот этой! – И на холодильник изнутри показывают. – А вон и маяк! – И в метеорит тычут.
Не простой камушек оказался – маяк космический. Летающие тарелки между такими маяками от звезды к звезде прыгают, от заправки к заправке.
– Ладно, – сказал Митя, – борща хотите? Или огурцов солёных? Хрустящие, бабушка закатывала.
– Согласны, – сказали пришельцы.
Потом в холодильнике свет мигнул, а когда снова зажёгся, летающего блюдца уже не было. И банки с огурцами – тоже.
Закрыл Митя холодильник, пошёл водички попить – поразмыслить, что дальше делать. А когда вернулся, на верхней полке уже летающая миска приземлилась и две летающих тарелки – на средней. Пришлось им отдать сыр и тушёную говядину.
Потом были летающие кру́жки и салатницы (компот и паштет), за ними – летающие горшки и сковородка (коробка эклеров и четыре луковицы). Летающая кастрюля оказалась пиратским кораблём и вероломно похитила кастрюлю с борщом.
А потом пришлось снять в холодильнике среднюю полку, потому что иначе дверка не закрывалась. Это всё из-за летающего самовара – патрульного крейсера межзвёздной полиции. Крейсер пиратов изловил и привёл обратно на буксире кастрюлю из-под борща. К сожалению, сам борщ найти не удалось.
Крепился Митя, крепился, а потом не выдержал. Оставил в холодильнике записку: «Самообслуживание. Берите что нужно и закрывайте дверку», а сам бегом к Женьке Петрову бросился – рассказывать. Женька, конечно, не поверил – кое-как Митя его уговорил в гости зайти, вместе с сестрёнкой.
Пока малышку одели, пока в коляску усадили, пока дошли – глядь, а Митина бабушка уже дома. Холодильник моет и на Митю ругается:
– Кастрюлю за собой не вымыл, грязи натащил! Надо же такое удумать – песок с камнями в холодильник совать. Вечно старая бабушка должна за тобой мусор вывозить!
Это хорошо, что Женька с сестрёнкой пришёл – бабушка маленьких любит, завозилась с девочкой, не стала Митю сильно распекать. А то бы здорово попало.
Только к вечеру Митя от бабушки удрал и долго-долго на помойке копался – космический маяк искал. Да разве найдёшь…
Митя, кулинария и немного Конфуция
Как-то утром зазвонил у Женьки Петрова телефон. Взял Женька трубку – а там Митя Печёнкин, лучший друг. Сколько воды надо в кастрюльку лить, когда рисовую кашу варишь, – спрашивает. Женька – кулинар известный: у него сестрёнка маленькая, так что он по кашам ещё какой авторитет. Если кому консультация нужна, как кашу сварить, – это к Женьке. Только лучше заранее, пока варить не начали. А Митя-то как раз уже начал. Полкастрюли риса, полкастрюли воды, да ещё молока чуточку – и на плиту. Потом засомневался, вот Женьке и позвонил.
– Мало воды, – сказал Женька, – пригорит.
Мало так мало – надо добавить. Только как добавлять, если кастрюля и так уже до краёв полная? Взял Митя кастрюлю побольше, всё перелил и воды добавил, как Женька научил.
А Женька сидит себе спокойно, книгу читает. Вдруг снова телефон как зазвонит – и снова Митя.
– Тебе рисовой каши не надо? – спрашивает. – А то она из кастрюли лезет и лезет. Уже все миски кончились, складывать некуда.
Пришлось Женьке к Мите бежать. Прибежал – а там все тарелки с кашей, кружки с кашей, тазик из ванной тоже с кашей, а над кастрюлей Митя с поварёшкой сидит и шепчет: «Горшочек, не вари! Горшочек, не вари!».
Женька первым делом плиту выключил, потом проверил, солил Митя кашу или не солил. Оказалось, не солил.
Стали думать, куда такую кучу варёного риса девать, несолёного. Может, в Китай – там, говорят, много риса едят?
– Нет, – решил Митя, – до Китая далеко. Но Китай – это вообще-то идея. Великий китайский мудрец Конфуций знаешь как говорил?
Женька про Конфуция не знал. Он шваброй излишки риса с пола собирал и в мусорное ведро складывал.
– Обращай свою слабость в свою силу, – сказал Митя и с важным видом пальцем в воздухе помахал. – Это значит, мы сейчас ненужный рис во что-нибудь обратим, в хозяйстве полезное. В комплексный обед из трёх блюд: суп, пудинг и компот.
И полез в холодильнике копаться. Мяса для супа в холодильнике, как назло, не было. Зато тушёнка была – две большие банки без этикеток, по пол-литра. Не то бабушка эту тушёнку когда-то запасла – на чёрный день, не то от своей бабушки в наследство получила. Потом Митиной маме принесла, чтоб добро не пропадало и в семье передавалось.
Митя тушёнку достал, на стол поставил. Женька в кастрюлю с рисом воды налил, соли насыпал и лавровый листик для запаха добавил.
– Клади мясо, – говорит.
Митя бы и рад, только мясо в банках, а банки железные. Если прямо так положить – весь вкус супу испортишь. Открывать надо.
И надо же какая удача: Митиному папе как раз недавно хитрую штуковину подарили: чудо-открывашка называется. Принёс Митя открывашку и ножницы – коробку распаковывать. Митя распаковывает, а Женька инструкцию читает. Инструкция коротенькая: «Положите устройство на банку и нажмите кнопку». Вроде всё понятно, только почему-то не работает. Может, кнопка не та? Да нет, одна кнопка. Может, «на банку» – это с другой стороны? Или сбоку? Всё равно не работает.
– Очень умная машина, – сказал Митя, – японская. С интеллектом. Наверное, банку специальными лучами насквозь просветила. Видит – железо толстое, с наскока не возьмёшь – вот и не включается. Чего зря включаться.
Решили технике помочь. Принёс Митя из кладовки молоток, гвоздь и давай гвоздём в банке дырки пробивать. Хорошо надырявился – уже и крышка еле держится, и соседи в потолок стучат: им малыша на дневной сон пора укладывать, тишина нужна.
Тут Женька спрашивает:
– А ты батарейки вставлял?
На коробке, оказывается, про батарейки написано – «в комплект не входят». Батарейки в пульте от телевизора нашлись, как раз подходящие.
С батарейками дело пошло как-то веселее: вторая банка, которая гвоздём не дырявленная, вжик-вжик-вжик – и открылась. Первая тоже открылась, только наполовину – потом открывашка мотором захрюкала и застряла. Наверное, батарейки кончились. Слаба всё-таки японская техника против нашего железа.
Женька мясо из банок в кастрюлю выковырял, на плиту поставил и давай варить. Варит и ложкой помешивает.
– Ты рисовый суп любишь? – спрашивает.
– Я рисовый не пробовал, – говорит Митя, – я гороховый люблю.
Горох у мамы нашёлся, в кухонной полке. Стал суп наполовину рисовый, наполовину гороховый. Густоват, правда – одной рукой уже не мешается. Надо двумя и по очереди – то Женька, то Митя, то снова Женька. Ну так суп и должен быть наваристый, чтобы ложка стояла – так бабушка говорит.
Митя попробовал – воткнул ложку.
– Ничего, что криво стоит?
Тут Женька сказал, что нормально и суп готов. А пудинг с компотом лучше завтра, потому как сил уже никаких нет – все на суп потратились.
Митя спорить не стал – и так хорошо родителям помогли. Теперь, считай, неделю ничего готовить не надо: хочешь – первое кушай, хочешь – рисом заедай.
Родители, как с работы пришли, обрадовались. Жаль, Женька домой убежал – не слышал, как папа Митю хвалил, особенно за суп. Всякое, говорит, видел – но такого оригинального холодца пробовать не доводилось. А мама и вовсе попросилась в следующий раз с Митей вместе готовить. Так и сказала: чтобы больше без неё к плите не приближался.
Конец ознакомительного фрагмента.