- Дядя Кузя, как заноза,
Стал ты к старости, ей-богу.
Аль не в счёт, что для колхоза
Я теперь иду в подмогу?
И добавил, глазки сузя:
- Вот... порукой... крест нательный!
- Что мне крест! – отрезал Кузя.-
Мне дороже хлеб артельный!
10
Надо ж было так случиться,
Чтоб по поводу пустому
Вздумал Коля отлучиться
В этот поздний час из дому!
Просто вышел побродяжить,
Поглядеть на звезды малость,
А прогулка очень даже
Любопытной оказалась!
Осмотрел свои плетёнки
В мелкой заводи, вернулся,
Обогнул осинник тонкий
И... на Петьку натолкнулся!
Петька плакал. Плакал горько,
Сжавшись весь, щекой рябою
Принимая пыль пригорка.
- Слушай, Петя, что с тобою?
Навесной росой затянут,
Мальчуган дрожал, как заяц.
- Я боюсь их... Бить ведь станут,-
Повторял он, озираясь.
- Кто? Куда рукой-то кажешь?
Назови хоть для примера!
- Побожись, что не расскажешь!
- Верь мне, слово пионера!
Петька тут же напрямую
Однокашнику поведал,
Как он тайну воровскую
Непредвиденно разведал:
- Понимаешь, мать к Сычевым
Прогнала меня за братом.
Позови, дескать старшого
Да вертай скорей обратно.
Ну, прибёг я... Дверь запёрта.
Неспроста, видать, засели!
Раз изюм такого сорта,
Я, конечно, ухо – к щели.
Чуял плохо, врать не стану,
Но запомнил в темноте я,
Как сказал всурьёз Ивану
Голос дяденьки Фотея:
«Спрячем хлеб с телегой вместе
В Коробейниковой чаще,
В этом, мол, треклятом месте
Вить верёвки подходяще.
Ночью двинешь до Кургана,
Темнота, мол, не глазаста,
А в Кургане утром рано
На базар свезешь – и баста».
Только я оставил щёлку,
Отвернулся, оторвался,
А Фотей меня за холку
Цап-царап: «Откуда взялся?!
Слушал, пёс, что мы решали?
Отвечай!» Я испужался,
Отпираться стал вначале;
А потом во всём признался.
Ой, в какую влез я клетку!
Никудышный случай вышел!..
Но запуганного Петьку
Николай уже не слышал.
Он в одно мгновенье ока
Стригуном сорвался с места.
Ох, далёко, ох, далёко
Коробейниковый лес-то!
Мимо спящих вётел! Мимо
Сонной мельницы соловой!
Напрямки, неудержимо!
Мимо смётанной соломы!
Мимо просеки у лога!
Мимо лапчатых развилин,
Где – ни мало и ни много,-
Говорят, гнездится филин!
Мимо ельчатого вала,
Где стволы переплелися,
Где – ни много и ни мало,-
Слышал Коля, рыщут рыси!
Слева – яма, топь – направо,
Прямо – заваль сухостоя.
Кто торчит там? Пень трухлявый.
Сходство с пугалом простое!
Кто кричит? Ночная птица.
Сердце бьётся чаще, чаще...
Только бы не заблудиться
В Коробейниковой чаще!
Вот и царство нежилое –
Запустелая гнилушка,
Коробейникова, в хвое
Утонувшая избушка.
Глухо. Боязно. Дремуче.
Хоть чуть-чуть, хоть на немножко
Посвети, луна, сквозь тучи,
Разыщи во мгле окошко!
Так и есть! В немом овражке,
Недалече от полянки,
Ванька Вахрушев в фуражке
И Фотей Сычёв в ушанке.
Запыхавшись, как с разбегу,
Плотной, грузной вереницей
Ловко ставят на телегу
Под брезент мешки с пшеницей.
Всё понятно! Всё понятно!
То, что мнилось, наверх всплыло.
Поскорей теперь обратно
Возвращаться надо было.
По горбам слепой дороги,
По колючкам, без настила
Донесли бы только ноги,
Силы только бы хватило!
Снова заволочь паучья,
Снова пень трухлявый, снова
Ямы, топи, корни, сучья,
Лог у просеки сосновой.
Вот и дремлющие вётлы,
Вот и сходни полосаты,
Вот и щучья заводь, вот и
Гумна, крыши, палисады.
Блещет, словно в ставню впаян,
Фитилёк ночного света.
А у лампы сам хозяин –
Председатель сельсовета.
Он сложил газету вдвое:
Спать ложиться не пора ли?
- Дядя Мыльников! Худое...
Наш колхозный хлеб украли!
Председатель, будто в нору,
Глянул в фортку: - Что такое?!
Вот сопляк! Об эту пору
Не даёт людям покоя!
- Хлеб уже в лесу... Далёко!
Я же вправду говорю вам!..
- Что ты долбишь, как сорока
По порожней кринке клювом!
Ты скажи ладом... –
И Коля,
Второпях присев на кадку,
Картузок в руке мозоля,
Доложил всё по порядку.
Хрюкнул Мыльников, как порос,
Почесал скулу-щетину,
Растопырил локти порознь
И сказал, согласно чину:
- Слушай, парень, ты в уме ли?
Ври, да зря не завирайся.
Хоть всю ночь мели, Емеля,
Да в муке не зарывайся.
Допускать, пожалуй, нужно
Нарушенье общих правил...
Но я сам же после ужина
На току охрану ставил!
Страже с хлеба глаз не сводит,
А ты мелешь... Чушь какая!
Хлеб, по-твоему, выходит,
На хвостах дрозды таскают?
Ты давай... того, приятель,
Не сподобься вертопраху! –
Не поверил председатель
И захлопнул фортку с маху.
Потому ль, что в сладкой дрёме,
Потерял вожжу-мыслишку,
Оттого ль, что, кваса кроме
Принял на ночь водки лишку.
11
Перекличкою утиной,
В расшивной багрец одето,
Домотканой паутиной
Прилетело бабье лето.
Разбрелось по тихим тропам,
Жаром листьев полыхая,
Луком, солодом, укропом
За сто вёрст благоухая.
Заразительно и вкусно,
С аппетитом то и дело
Кочерыжкою капустной
В каждом доме захрустело.
Светясь радостью великой,
Улеглось рядком, красуясь,
Огурцом, груздём, брусникой
В жбан, в корчагу, в лёгкий туес.
Гомоня словцом весёлым,
Под тяжёлой ношей горбясь,
Хмелем, пряностью, рассолом
Опустилось в тёмный голбец.
Вёдро! Даже осушилась
Часть застойного болота.
Не страда пришла, а милость,
Благодать для обмолота.
Всё – к успеху, всё – к удаче,
Грех подумать об уроне.
12
А колхоз по хлебосдаче
Шёл в хвосте во всём районе.
13
Знать, Кузьма глядел как в воду.
Что ни день – в колхозе случай:
То гружёную подводу
Занесёт на грунт зыбучий,
То солома вспыхнет в копнах,
То утонет хряк в колодце,
То привод ременный лопнет,
То шлея, то гуж порвётся.
Кто-то нагло портил тягу,
Жёг снопы, калечил сбрую,
Хоронясь, давая тягу,
Крал, вредил напропалую.
Днём схватить воров пытались,
По ночам дозор дежурил,
Но мошенники скрывались,
А не пойманный – не жулик.
Подозренье – вроде сажи:
Чернота, но не улика,
А попробуй-ка пропажу
По наитию свали-ка!
Тут греха не оберёшься,
И обид не сосчитаешь,
И виновных не добьёшься,
И безвинных потеряешь.
Вот тогда-то, выйдя в поле,
Без отсрочки, по секрету,
И решил Мяготин Коля
Написать письмо в газету.
14
Буква к букве, к слову слово,
От заглавия до точки
Прямиком, без останова
Побежали струйки-строчки:
«Уважаемые дяди,
Уважаемые тёти!
Я надеюсь, что меня вы
Обязательно поймёте.
В молодом колхозе нашем
Все стараются трудиться.
Но есть жулики! И надо
Нам от них освободиться.
Я застал их за покражей
И немедленно про это
Рассказал, как было дело,
Председателю Совета.
Только он чудной какой-то!
Не дослушал толком даже,
За мою же правду тут же
Напустился на меня же.
«Блажь! – кричит.- Сдурел! Придумал!»
А к чему она мне, блажь-то?
Окрестил вруном ни про что,
Сопляком назвал ни за что.
Он, мне кажется, боится,
Угодить на щит позора,
Потому и не выносит
Из избы наружу сора.
Просто сердце от обиды
Разрывается на части,
Если знаешь: вот он, рядом,
Ходит враг Советской власти!»
Точка, точка, запятая,
Цель надёжна, как подпруга.
Мысли льются, настигая,
Набегая друг на друга.
Может быть, не шибко складно,
Может быть не больно гладко,
Но зато по фактам ладно
Заполняется тетрадка.
Без боязни пишет Коля,
Перед ним – мечта большая,
Не отступит он, доколе
Кривда правде жить мешает.
15
Вслед за хлёсткою заметкой,
Появившейся в печати,
Полетел стрелою меткой
Громкий говор непочатый:
- Наконец беда пройдохам!
- Засекли кота на сале!
- Ну, теперь причешут чохом,
Коль в газете прописали!
- Кто же писал? Кузьма?
- Да где там!
- Грамотей писал какой-то...
- Говорят, что, по приметам,
Пионерских рук работа!
То ли кто разведал, то ли
Разболтал, но о сигнале –
О письме-тетрадке Коли –
Даже недруги узнали.
Встретил Колю возле брода
Ванька Вахрушев ушастый:
- Ты, бесштанная порода,
Красным клином-то не хвастай!
Я ить враз петлю сварганю
Из цветного лоскуточка.
Встрену, с ходу заарканю,
Подтяну к сучку – и точка!
Прохрипел. Качнулся вправо
Жидким корпусом, поджарым,
Обдал густо и слюняво
Самогонным перегаром.
Глазки – щёлки, грудь – дугою,
Руки в боки, как поленья.
Интересно, мол, какое
Произвёл я впечатленье?
Но на наглую угрозу
Коля дал ответ не сразу.
Увернулся за берёзу
И такую бросил фразу:
- Не пужай! Я не пужливый.
Не похож на трясогузку.
Так что шиш тебе со сливой
На вино и на закуску.
Можешь брать – и в путь-дорогу,
Если полностью навьючишь.
А за кражу-то, ей-богу,
Ты ещё своё получишь!
Ванька даже поперхнулся
Смелым Колиным ответом
И, конечно, матюкнулся
В три оглоблины при этом.
Замахнулся было палкой,
Да увидел: цель пропала.
И своей походкой валкой
Зашагал в камыш устало.
16
Время в стойло не запятишь,
Не загонишь хворостиной,
Не замаслишь, не запрячешь
В тальниковый короб длинный.
Неожиданно взыграла
Осень, ранняя и злая,
От деревни до увала
Белый иней выстилая.
Стужа землю прихватила,
Птиц, зверьё взяла на привязь.
Даже рыба в темень ила
В тихом озере зарылась.
В колках песни отзвучали,
Сникли сны на сеновале,
Ледяными обручами
Ветры-злыдни засновали.
А в избе тепло и сухо.
Кот мурлычет (лежебока!),
Да доносится до слуха
Стук цепов, летящий с тока.
Заждалась в снопах пшеница,
Припозднились с молотьбою...
Кто пришёл там? Кто стучится?
Кто несёт мороз с собою?
Чьи в пимах, подшитых кожей,
У ворот мелькнули ноги?
Двери – настежь. С редькой схожий,
Петька мнётся на пороге.
Входит медленно, сторожко,
Как и старший брат, враскачку:
- Коля, выручи немножко,
Помоги решить задачку...
Мать на Колю поглядела:
Что ж, сходи, мол, ненадолго,
Подсобить – святое дело,
Это как бы вроде долга.
Вышли двое за ворота,
Говорит один другому:
- Знаешь, Кольша, неохота
Мне спешить обратно к дому.
Лучше в поле, по дороге
За подсолнухами вдарим!..
- Ты ж хотел учить уроки?!
- Опосля уху доварим!
Самому с собой сражаться
В детстве, видимо, напрасно,
Трудно в детстве удержаться
От весёлого соблазна.
Что-то очень зазывное
Есть в любом простом запрете.
Вот уже и в поле двое.
Но откуда взялся третий?
Не скотина, не детина,
Не заморен, не откормлен –
Долговязая жердина,
Кверху поднятая комлем.
Он, напившись спозаранку,
Озираясь поминутно,
Волокёт с собой берданку
За спиною почему-то.
Коля встал, прикинуть силясь
(Подозренье сердце гложет!):
«Неужели сговорились?
Быть не может, быть не может!
Почему же Петька скрылся?
Что же это: сговор? Или...»
Коля вновь остановился:
«Неужели заманили?»
А вахлак с берданкой рыжей
Не идёт уже – крадётся,
Вкривь, к подсолнечникам ближе,
В кочкари, через болотце.