Где щедрый стол, в Престольный, собирая,
Так много вами чувств привнесено…
Презрев свой дар, молчать я не могу
И новый стих хоть ветру, но читаю.
Здесь к творчеству земля располагает,
Что так легко плетёт во мне строку.
Я шёл к тебе по Марковой горе
Ещё вдали приметив контур ёлки…
И пусть соседи множат кривотолки,…
Мне люб твой дом, где сев на табурет,
Легко поверить в счастье… А скворец
Поддержит, как всегда, простецкой песней…
И не пойму я, старый, хоть ты тресни:
К чему они – стакан и огурец?
Ещё стоят, ещё чего-то ждут,
Но всё-таки, оставшиеся в прошлом
Фрагменты жизни: ставни, вёдра, плошки…
А брёвна стен, что за сто лет живут?
Шагнув в твой дом, я выхожу на взлёт:
И даль – ясна и вЕселы гармони…
А, наливай! Пускай не подведёт
Тропа судьбы на старческой ладони!
НЕИЗВЕСТНАЯ ПРИМЕТА
Летучая мышь залетела в избу, -
Писклявой занозой непрошено вторглась…
«Имеешь нахальство разладить судьбу?», -
Глядел на посланца Сергеевич косо…
Ни выпытать правды у чёрной души.
Но в мерзко пищащей, он чувствовал что-то…
И бедный старик, огорчившись, решил,
Что жизни клубок, «…твою душу!», размотан.
А после забрался на старенький стул,
Утешил себя барбарискою вкусной,
И… мышку, что билась пугливо в углу,
Поймав за крыло, широко улыбнулся.
Он вынес в ладошках её на крыльцо
И выпустил прочь, ни о чём не жалея.
«Что будет – то будет… В конце-то концов,
Подобных прилётов быть надо мудрее…»
Летучая мышь залетела в избу,
Ни чуть не уменьшив ни боли, ни света…
И дед, сам себя приужалив по лбу,
Особо не стал сокрушаться об этом.
светлой памяти Михаила Евдокимова посвящается
СЛОВАМИ СКОРБИ
Сорвало ветром бабочек с анютиных цветочков.
Рванулись травы в полюшке да из последних сил,
Как будто бы почувствовав, что в стороне восточной
Погиб без срока-времени наш дядька Михаил.
И что-то не смеётся нам над шутками с экрана:
Сознанье болью схвачено… Погиб такой мужик!
Не лез бы в грязь политики – и не ушёл б так рано.
Среди бандюк не вошкался б и мог ещё пожить…
Скорбит Земля Алтайская. С рассветом медлит солнышко.
Деды да бабки охая, к заутрени встают.
И молится и морщится продажный поп о помощи
Безвременно ушедшему, не веря в божий суд.
И кто ж теперь заступится за бедную Рассею?..
И кто ж теперь утешит нас по-свойски да споёт?..
Не за три дня рассеется сухой листвой осенней
Печаль народа Русского на Русского уход.
…НО ЭТО БЫЛО
Почти не верится сейчас, но это было…
В дремучей давности нетронутой тайги:
Деревней-улицей невЕдомье ходило,
А местный люд его прикармливал с руки.
И ежли праздник был какой, то отовсюду
За людом следуя, шли звери на поклон,…
Под песни сладкие, под гусли-самогуды,
Во Славу Ирия – одной из трёх сторон.
И часто можно было зрить, забавы ради,
Как вслед за лОдьей развесёленьких гостей,
Повадки хищника по сытости утратив,
Переправлялася семейка медведЕй…
… и вот уж хочется огня, во пляс пускаясь,…
Да под медовую забористую хмель;
… с подружкой лЮбою милуясь и ласкаясь,
Сносить от жаждушки стеснения с петель…
А нынче, звери то, за сотни вёрст обходят
Деревни тёмные, безглазые дворы,
Где гниль колодезей, промУтившая воду,
Цветёт под рыхлою ледянкой снежуры.
Но будто чувствуя… расплывчато и зыбко,
Устав до смертушки в себе себя губить,
Мы возвращаемся… к разросшимся ошибкам,
Чтоб с навьим миром о грядущем говорить.
ТАЙНА ОЛЬХИ
Накинув тень на хрупкую красу,
Под кроной клёна нежится ольха.
Боясь вспугнуть прохладную росу,
Ольха совсем юна, чтоб засыхать.
Но стоит только ветру набежать,
Как вмиг роса становится слезой.
В кругу ветров, взволнованно дыша,
Тревожно ей, невесте молодой…
– Не плачь, не плачь,… Взгляни, какая синь!..
А Солнце, видишь? – будто под фатой…
… и всё же мир не жарок, а красив,
Как цвет небес засушливой порой.
Чего боишься? Полно! Перестань!
Не возбуждай услужливую ложь…
Я не узрел, тебя перелистав,
Садовой розы палевую брошь.
Знай, красоты цветка не соблюсти
На долгий срок любви. А потому
В ином цветенье нам с тобой расти,
В полутонах зелёного тонуть…
Твой гибкий стан дрожит в моих ветвях…
Но что за страх, когда сплетясь листвой,
Мы гнёзда можем вить для соловья
Живя в единой сцепке корневой?..
Прости меня, я большего не жду…
Пускай ветра, пускай раскаты гроз…
Но коль весна, весны им не задуть!
Не плачь, ольха! Освободись от слёз!
ЭТЮД
Не торопитесь, юная настурция,
Привлечь к себе трудолюбивых пчёл,
Пыльцой любви, ускорив эволюцию,
Где всякий мир на гибель обречён.
Не торопитесь: Флора не пробудится,
Послушной девой по ветру дыша…
Всему есть срок цветенья. Будьте умницей:
Не вам, принцесса, в выборе решать.
Но что взошло, то вряд ли остановится,
Диктуя нам условия свои.
Так в чём же тут, пардон, загадка кроится?
Неужто снова, господи, в любви?
……………………..
Давай, пали огнём не дозревания,
Бросая змеи алого вьюна,
Голодный март благого зачинания,
Сведя снега до пьяного вина.
СОФЬЮШКА
За болотом клюквенным заблудилась Софьюшка.
Вокруг камня серого бродит чуть дыша…
Собрала с усердием полное ведёрушко, -
В ягоду бардовую вложена душа.
И шумят над Софьюшкой стройницы взволнованно.
Ветерок испуганно рвётся второпях.
Вся дрожит, стоит она, к валуну прикована,…
Ощущая горькую сладость на губах.
Уходила тропками, всё искала выхода,
Но да к камню серому возвращалась и
Вопрошала девица, всё хотела выведать
У сосны да ёлочки верные пути.
И в конец измучена, со слезой горючею
Села возле каменя, в горести тужа,
Словно бы смирилася с долей невезучею,
От которой Софьюшке некуда бежать.
Вдруг, как пырхнет рядышком из кустов черёмухи
То ли птица совушка, то ли ястребок…
И очнулась девица, распрощалась с дрёмою,
И пошла за птицею не жалея ног…
Всё случилось к счастию хорошо и вовремя, -
Добрела-дотопала – ни каких хлопот…
И не знала Софьюшка, что брела за вороном, -
Знать того не ведала, кто её ведёт.
УПУЩЕННОЕ ЧУДО
В городе Крупки, на старом перроне,
Девочка скорого поезда ждёт…
Если сказать без лукавых ироний:
Миг ожидания – липовый мёд.
Поезд, наверно – большая игрушка,
Схожая с той, что лежит на полу
Рядом с другими, где кукла Петрушка,
Сломанный робот да мишка в углу.
Сердцу неймётся… Стеснённые чувства
Можно прочесть по округлым глазам.
Что ж эта даль всё никак не отпустит
Взгляд ожидания. Даже слеза
Струйкой по щёчке… Ведь скоро свершится
Некая радость, способная стать
Чудом… Но чуду мешает случится
Именно то, что приходится ждать.
Сонный диспетчер читает не скоро:
«Поезд идёт с опозданием в час…»
«…вот те и на те… Какой же он скорый?…
Сядь, посиди, не уедет без нас…», -
Будто бы кто-то промолвил несмело…
Девочка села, зевнула и… в сон…
… птицы летели, вагоны летели,
Пятый, десятый, последний вагон…
Милый ребёнок, хотел ли ты чуда,
Чтоб в ожидании сну уступать?
Знаю одно, что восторгов не будет
Если желанную встречу проспать.
ДОЛГАЯ ЖИЗНЬ БЕЗ ЛЮБВИ
Не живёт, а скорей доживает
Изнурительно долгую жизнь
Одинокой судьбы каторжанин,
Не успев завершить платежи
За любовь, что шептала на ухо,
За восход, что взойти не успел.
Жизнь прошла поэтапной разрухой,
«Робин Гуда» оставив без стрел.
А теперь – обмани соколицу,
Если камнем да в тартарары,
Где в три дня суждено раствориться
В разноцветном дожде мишуры…
Уж не та ли мгновенная птаха
Величается нами – судьбой?
Жизнь прожить и подняться на плаху?
Быть в Любви культивируя боль?
Не успел ты, старик, разобраться
В этом пёстром панно красоты
И… теперь тебе лучше признаться
В абсолюте своей пустоты.
Круг очерчен и выйти из круга
Не по силам в прыжке огольца…
Серый дождь, неуёмная вьюга
Да безглазая маска лица.
ГОРОДСКИЕ ОТТЕНКИ
Ну, здравствуй, тёплый город, весной смутивший души!
Твоих проулков груши вне срока тяжелы…
Вдыхая чистый воздух, дыханию послушный,
Я вижу, как изящны походки пожилых…
Не торопясь шагаю по улице акаций,
Что розовою лентой украсили проспект,
И как в далёком детстве я жажду восхищаться,
И жажду верить в чудо, что зла на свете нет.
Сегодня я поставлю свечу пред словом – «тайна»,
В раздумиях о Вечном, прочувствую Любовь,
Ведь Небом дан нам разум не даром, не в подарок…
Он дан нам, как надежда в ночи на свет скупой.
И с этим светлым словом захочется мне, верно,
В желаньях дерзновенных творить одно добро…
Но всё решится снова весьма обыкновенно:
Нагонит ветер тучи… и в результате – гром…
Ну, здравствуй, тёплый город – простое многоцветье,
Где в каждом переулке лежит на листьях свет,
Где словно ангелочки вокруг летают дети
И я за ними следом, угрюмый домосед,
Забыв, что постоянство – не долгий гость сознанья,
Наивно полагая, что счастье – навсегда,…
Хоть столько аргументов повсюду в оправданье
Победного триумфа имеет красота.
БЕЗВЕТРЕННЫЙ ДЕНЬ
Безветренный день. О, как долог безветренный день!
Клокот ярой Вселенной обошёл и не тронул его;
К счАстью выдался он, не увяз по часам в ерунде…
Но, как долог безветренный день! Мы вдвоём
С этим днём… Успокоить сознанье?.. – под стать
Просветлённому йогу, проведшему жизнь на воде,
Чтобы кем-нибудь стать, обязательно кем-нибудь стать:
Пятьдесят – для прозренья ещё не предел…
Безветренный день. Не один я дышу этим днём.
Муравьиная жизнь охватила деревню. С утра
Звуковой паутиною вяжется шёпот… В ином
Измеренье витийствуют злые ветра.
Молотки по гвоздям… – аритмичным биением… Пусть.
Тишина обнажила электричество нервов. Бутоны
Раскрылись жужжащему миру в искус…
Расплылась тишина, заменив полюса на ионы.
Воздух свеж.
Не бегут облака.
Рыба в зеркале вод неподвижна.
Так и хочется крикнуть,
сорвать паруса
и… погибнуть в момент
Или, может быть, выжить…
ВОПРОС
– Разрешите, Иван Сергеевич,
Прицепить к вам один вопрос:
Почему в основном из-за мелочи
Человек летит под откос?
Или что-то в нём истощается,
Что не слышит он голос души?
Почему, когда с правдой встречаются,
На язык переходят лжи?
Всё впустую! Да что за оказия -
Непрестанно блуждать в естестве
Двух полей полигона Евразия,
Где так любят Христа на кресте?
И плодящиеся в разложении,
Изменившие тьмою свет,
Мы даруем свои достижения
Обитателям низших планет…
Коль Вселенское нам не по разуму,
Значит не по челу венец.
До предела расширив азимут,
Меж «прямыми» поёт свинец.
Удивившись, Иван Сергеевич
Без эстетства морщинит лоб:
– Отвечать, что ли надо теперича?
Как пред пастырем юный поп
Быть с тобою боюсь в несогласии…
Ты наверно, Михалыч, прав:
Очень падки мы на безобразия
Усомнившись в победе добра.
Облачаемся в чёрную мантию,
Волоча за собою шлейф…
Лишь к персоне своей внимательны:
Дел нам нет до чужих соплей.
И по мелкому снова и снова
Подстрекаем соблазном плоть…
Вобщем мой те ответ: херово…
Но ты всё ж унывать погодь.
ТЕНИ
В старом заброшенном доме
Поселились какие-то тени;
Днём их почти не видно, -
Калитка не скрипнет даже…
Они выбирают время,
Когда их ночные владенья
Огарок свечи освещает
Мерцающей тайны на страже.
Тогда их костлявые пальцы
Дрожат над свечой в окошке…
И речь – не ясна… А хохот -
До холода по спине…
Ну, кто ж там, в избе напротив
Живёт… чересчур осторожно
И нам не даёт покоя
Четырнадцать долгих дней?
Всё просто, как оказалось:
Пришельцы – всего лишь пьянчуги;
Ночной их театр – не тайна,
А буча вокруг бутыля…
Стесняясь за вид свой мерзкий,
Нормальных людей учуяв,
Сжигая по рюмкам время,
Они выбирают яд…
Да только вот выбор этот
Сродни предсмертному стону:
Не долог момент, когда их
Сей дом под себя погребёт…
Но дом хоть и стар годами,
А этих жильцов – не стоит:
Они представители смерти,
А он –
наоборот…
НОСТАЛЬГИЧЕСКИЙ ЭТЮД
Верни мне первый день июня,
Зелёный занавес расшторь…
Ты подскажи, моя колдунья,
Тропу в рассветную лазорь;
В леса, где птиц я не дослушал,
В поля, где я не дооткрыл
Мир незаметный, мир нескучный,
Звенящий миллиардом крыл.
И там, в виолевом пространстве,
Где млеют бабочки-цветы…
«Не мучь себя ты понапрасну…», -
С тоской в глазах ответишь ты.
И не вернёшь,… и не позволишь
О дне минувшем сожалеть,
Ведь жизнь – мгновение всего лишь…
… и ни чему не уцелеть.
РАССВЕТНО-МИНОРНОЕ
В туеске берестяном
Водка, корка да махорка…
Глупо, друг, блага отторгнув,
Сокрушаться о земном…
«Как тут горькую не пить,
Если скорая могила,
Если старость победила
До того, как начал жить?..»
Верю, доля не горька
Воспарившего над миром.
Прозревайте, командиры,
Тайной горького глотка!