К тебе я, мама, строки эти с болью
Пишу сквозь ночь и быстрая рука
Спешит до срока встретиться с тобою
В простых строка’х блокнотного листка.
В СОЕДИНЕНИИ
Стоцветным хрусталём искрился свет,
А купол неба был голуб и весел.
Я чувствовал – назад дороги нет:
Мне мир людских проблем не интересен.
Кружили в травах танцы мотыльки
И сам я, как они готов был к танцам,
Выделывая странные шаги
В пространстве сохраняемых дистанций.
Затем я лёг на лёгкую траву
В тени заплесневелого забора
И в голубом, увидев синеву,
Не мог отвесть мечтательного взора.
Я всё смотрел куда-то, в никуда,
Следя, порой, за шустрыми дроздами,
Осознавая, как она пуста
Моя система мозга непустая.
Мне было в этот миг не до ума,
Что постоянно болен беспокойством.
В меня природа видимо сама
Пустила свой невидимый отросток.
Как просто было остро ощущать
Всецелостность миров, определённо,
И этот звук под бархатом плюща,
И камыша покорные поклоны…
И не дышать… А если и дышать,
То вместе с этим Неопределеньем,
Как встарь, на грудь ладони положа,
Перерождаясь в новое растенье.
НЕ ПРОПУСКАЯ
Страх отойти, пропустив другого,
Души людей заковал в оковы.
Нам бы покаяться, да признать…
Но не намерены мы пропускать:
На автостраде, летя в иномарке,
В битве за кресло, чтоб годы насмарку
Были не выкинуты, в очередях…
Женщин беременных на сносях
Мы пропускать так и не научились,
Мудрость пророков, что в бозе почили,
Так же оставили мы за спиной,
В спорте, в семейных скандалах… Войной
Кормимся мы, ненавидя друг друга,
Чтобы однажды не выйти из круга
В беге за собственной тенью. Устал?
Полно, когда впереди пьедестал
Новых побед! И… локтями, локтями,
Маской льстеца, козырными мастями…
Лезем, и лезем, и лезем вперёд…
Даром, что там нас давно уже ждёт
Прямоугольник холодной могилы,
Чтоб с того света увидеть могли мы
Свой "высоко занимаемый пост",
Где лишь в длину измеряется рост.
НЕСКОЛЬКО СЛОВ В ДОРОГУ
«Кому как повезёт», -
Такой теперь ответ
У тех, кто отслужил
В вооружённых силах.
И что «устав», что «КЗОТ» … -
В стране порядка нет:
Неуставной режим
Неуставных дебилов.
Но всё же, есть одно
Подспорье в трудный час:
Не прогибаться в срам
Пред дембелем в лакействе,
Умея в основном
Два цвета различать:
Один нам Небом дан,
Другой… – ведёт к безвестью.
И чтобы устоять
Пред натиском чертей -
Будь честен, и правдив,
И мужествен. А коли
Решишь себя отдать
Под свист тугих плетей,
Тогда в твоей груди –
Портянка вместо воли.
Не смейся. Будь умней.
Смывает смех – война.
Где будут эти все
Шевроновые куклы,
Как не в плену измен?
Вот так-то, старина!
Да, выбирать друзей –
Нелёгкая наука.
Ну, с Богом! В добрый час!
А если, что узришь -
Подумай тыщщу раз
Пред тем, как возмутиться.
Порою промолчать
И серым быть, как мышь
Всё лучше дерзких фраз,
Чтоб целым возвратиться.
«… ещё в ноябре ударили лютые морозы. Лекции приходилось проводить в холодных, не отапливаемых помещениях. Было так холодно, что в чернильницах замерзали чернила. И тогда количество прочитанных часов мы отмечали на доске мелом». ( Из воспоминаний очевидцев)
СНЕЖИНКА И ПЯТЬ ЗВЁЗД
Был город бел, как мел.
Звенел мороз за сорок.
Он шёл по Заводской
В редакцию «НЕВы»
И в спешке налетел,
К немалому позору,
На человека:
– Ой!!!
Простите, это вы?!
В буклетовом пальто,
Мутоновой ушанке,
Стоял пред ним поэт, -
Под мышкой – узелок.
А в узелке – батон,
Да колбасы полпалки…
– Да это я, сосед…
– Прошу, товарищ Блок,
Простить меня… Спешу…, -
Сказал он и некстати
Поймал себя на том,
Что лопает батон
Из рук поэта… «Шут!..
Как стыдно!..»
В результате
Поэт сказал:
– Викто’р,
Вы голодны’, пардон?
Извольте колбасы.
Ну, что ж вы? – не смущайтесь…
Такие времена…
Позвольте-ка спросить:
Что пишите?
– «Тузы
И джокеры»…
– К несчастью,
Досталось вам сполна
За те три полосы…
Хотите ли пойти
На лекцию со мною?
Я вам могу прочесть
Про смесь литератур…
Здесь пять минут пути,
Всё правой стороною…
– Ну, что ж, приму за честь…
Пожалуй, что пойду…
………………………..
…а в зале – ни души.
На окнах зала наледь.
Хрусталь зелёных люстр
Казался ледяным.
В пронзительной тиши
Слова поэта стали
Под стать костру и вкус
Их был таким живым…
Красивых ровных слов
Насыщенные фразы…
Хуан де Монтемайр,
Альваро Кубельо,
Сервантес де Любовь,
Уртадо де Всёразом
И… «Горе от ума»,
Поскольку ум есть – зло.
В чернильном пузырьке
Ледышкой стала жидкость…
Да и поэт охрип,
Читая третий час…
Взял мел и на доске
Нарисовал снежинку…
– А почему не три?..
– Пришлось ли вам скучать?..
– Я лекции такой,
Признаться – не припомню…
– А как вам Поль Гоген?..
И тут ворвался в зал
Проректор Луговско’й… , -
Точней… – мерзавец полный
И, подбежав к доске,
Пять звёзд нарисовал.
ПОЭТ ПАВЛИН
(басня)
Поэт-павлин, конструктор новых форм,
В венце тщеславия гулял в садах Эвтерпы.
Он вдохновлён был сладким зельем терпким
И на слова изысканные скор.
Туманя слог, дразня лиловых птиц,
Он хитро плёл стихи ассоциаций,
В которых он и сам плутал, признаться…
Так почему пернатый хор певиц
Самозабвенно следовал за ним
И подпевал словам оригинала,
Хоть каждая из них отлично знала,
Что он словами попусту звенит,
И что бездарен, собственно, с начал
И подпевать ему – такая скука?..
Ну, что за прелесть глупости «аукать»
Роскошный веер перьев волоча?
Ну, не дал Бог таланта и ума,
Как не дал и заливистого пенья,
Одев лишь только в красочные перья,
Чтоб скрыть всю мерзость птичьего дерьма…
Быть рядом с ним и следовать ему
Для этих птиц – припудренная похоть…
И не страшит их, что легко оглохнуть,
Когда взахлёб поёт такой певун.
А ежели, «прославиться», дурак?! ..
Богема, слава, злачный мякоть хлеба…
А то, что не обнять крылами небо,
Так это сущий для него пустяк.
«ДАНЬ УВАЖЕНИЯ»
(памфлет)
Набит был зал кишащими чертями.
Под потолком мерцал пурпурный свет.
На ритуал устроенный властями,
Проник из ада весь дьяволитет.
Весьма не сдержан был сей сброд легавый.
От грязных шкур гулял по залу смрад.
И чёрных глаз с кишащих не спуская,
Огромный чёрт копытом бил в набат.
А там, на сцене, как на эшафоте,
Стояли люди – рыцари труда
И принимали медные офорты
Из рук чертей в награду за года
Работы в цехе (филиале ада)…
И ордена, похожие на ложь,
К стыду сказать, бренчали непарадно,
Но между тем, посверкивали всё ж.
Бардовой кровью капали знамёна.
Над потолком геральдика с косой.
А в глубине, на заднике – икона
Веельзевула… Экое шизО!..
В проходах дымно жарили баранов,
Гремели тарой, полной «аш-о-аш»…
…и пробирались с боем ветераны
Уйти из зала через бельэтаж…
Какой фуршет? какие дифирамбы?
Скорей на воздух, горечи полны,
По лестницам сбегали, как по трапам,
Легенды развалившейся страны.
КОТ НА ПОДОКОННИКЕ
На подоконнике, в углу,
Спиной к откосу прислонившись,
Грустит британский мой шалун,
Гоняя взглядом птиц по крышам,
Стрекочет, чавкает, фырчит,
Как настоящий имитатор
И будто птицам говорит:
« Кончай дразнить меня, ребята…
До вас я в жизнь не дотянусь,
Как до Луны и до Бразилии…
Но я, меж тем, котом зовусь!..
Иль вы об этом подзабыли?
Иль вы забыли, что котов
И без меня полно в округе?
Вон, кто-то там уже готов,
В когтях кота крича в испуге.
И вам хвосты укоротят,
Коль не заткнётесь, пустозвоны!
Кастрат он – не дегенерат:
Блюдёт кошачии законы…
Пусть заоконные они,
Но я домашний кот, ребята.
Смотреть на вас – что видеть сны.
А сны – ни в чём не виноваты.…»
И кот затих, видать уснул…
Пусть отдохнёт от трудной роли.
А я вкусняшки сыпанул
Ему в тарелку… Жалко, что ли?..
Ещё за ним понаблюдал
И… сам уснул в нелепой позе,
Переживая за кота
На полном, так сказать, серьёзе.
И видел сон, как мы с котом
Весь год по Африке кружили,
Где все его считали львом
И даже гимн ему сложили.
«УСЛИШИТЕ МЯ ЧЕЛОВЕЦЫ…»
Уходим внутрь себя,
Себя не узнавая,
Не споря с суетой,
Не властвуя над ней;
Уходим внутрь себя,
Забытому внимая,
Чтоб испытать восторг
Вернувшихся людей;
…из миллиарда слов
На главные три слова,
Как будто на маяк
Из мокрой рваной тьмы,
Вне глаз полночных сов,
По пламенному зову
Того, чей путь всеблаг
(пути не знаем мы);
Уходим внутрь себя,
Приятно умирая,
Простясь с инертным злом
И цепкостью когтей,
Не выходя на связь,
Игры не нарушая,
Под правильным углом,
Как рыба из сетей.
Чего боятся нам
В зашторенном пространстве
Прилизанных святош,
Воюющих за жезл?
«Вот длань моя, возьмись,
Пугливый раб и… царствуй!..
Не хочешь? От чего ж
Тогда ты так блажен?..»
Не слышим мы Его,
Открывшего ворота,
Восшедшего за нас…
А нам не по нутру…
А нам милей амвон,
Да «горькая» до рвоты,
Да реки лживых фраз,
И алость на ветру.
Мы крестимся, хотим
Чудесных исцелений,
Лекарственный букет
Целуем в корешки…
Идти, иль не идти?.. -
Страдаем мы от лени,
Боясь взглянуть на свет…
Но чёрные очки…
И проживая жизнь,
Из жизни извлекаем
Лишь временный успех.
И нет тому конца.
А там, в груди дрожит,
Пока ещё не камень
И выдаёт «тире»
От первого лица.
Уходим внутрь себя,
Пугаясь в переходах
И синей темноте
Блукающих существ…
Уходим внутрь себя,
Залив страданья йодом,
Без злобы на людей
Да и на мир вообще.
В ПРЕДВЕРИИ ГИБЕЛИ МИРА
В одной из холодных комнат,
Со светом, лучами в завтра,
Я вышел с трудом из комы,
К дальнейшему без азарта.
Я встал и побрёл коридором,
Входя в лабиринт подвала,
Где трубы, гудя как горны,
Тянули свои хоралы.
А слева и справа – кладовки,
С набором нелепых творений…
Я шёл так особенно долго,
Пока не набрёл на ступени,
Ведущие серпантином
К лиловому выходу в утро
С фактурным налётом тины
И чужеродных продуктов.
Увидев, во что мир ввергнут,
Я сдался пред этой былью,
Готовый принять на веру
Победу золы и пыли.
И было мне жутко от мысли,
Что не испытал испуга
При виде вчерашних истин,
Заросших грибком муругим,
Средь правильной паутины,
Унылых домов и грязи…
Но так ли неисповедимы
Пути? И зачем же сразу
Ссылаться на неизвестность,
Коль сами повинны в этом?..
…и Солнце ушло безвозмездно,
Отдав темноте планету.
Я двигался по наитию,
Всё тщетно пытался вспомнить,
Как выглядят пирамиды
И, почему-то, Япония…
…со всех четырёх направлений -
Невидимый свет радиаций.
А в свете его – мавзолеи
Тиранам погибших наций.
В пугливых потоках энергий,
Истаяв до крошечной точки,
Я снова, похоже, низвергнут,
В религию дня и ночи.
……………………………….
Пророчествуя пред крушеньем,
Я всё ещё уповаю
На случай… Но нет решенья…
…и, следовательно, не успеваю…
О ЦВЕТЕ
Цвета природы – не случайны
И каждый цвет – носитель мысли.
Цвет голубой – само молчанье.
Цвет синий – хлад бездонной выси.
Зелёный цвет… И что ж он прячет
В своих бесчисленных оттенках?
Оттенок тёмный – мудрость значит,
А светлый… светлый это – дети.
Цвет серебра: «сияньем лунным
Приподнята завеса ночи,
Где альт, смычком скользя по струнам
Выводит нам мотив барочный…»
Цвет красный – двойственная сила:
Добра и зла орнамент красный…
И пусть порою зло красиво,
Но доброта… она – прекрасней!
Трезвит и будит разум – жёлтый,
Тревожит душу листопадом.
Звездой для радости зажжённый,
Он дан нам, будто бы, в награду
За предрассветную надежду
И робко тлеющие души.
То до лимонного он нежный,
То до горчичного он скучный.
Цвет золотой – материален,
Хоть и религией отмечен.
Он – власть и ненависть, буквально,
И этим мраком обесцвечен…
А что до символа, то вряд ли
Кто в золотом увидит нечто.
И одиночествуя рядом,
Нам осень – золотом навстречу.
Цвет бронзы – статуи, монеты,
Остановившееся время…
Крупицы прошлого планеты
Мертвы. А смерть, она – не греет.
Но льёт со звонницы раскатно,